Ни о чём взамен

Как порой бывает жаль, что глядя на человека нельзя сразу распознать его раны. Как жаль, что за лучезарной улыбкой и открытостю могут скрываться застарелые шрамы и животный страх. Как жаль, что счастливый на первый взгляд человек, может, в эту самую минуту находится на грани нервного срыва и от пропасти его отделяет лишь шаг. И как жаль, что эти люди могут быть совсем рядом, но ты даже не догадаешься об их страданиях. Теплый июньский вечер, окраина Рима. Воздушная терраса с плетеной мебелью и подвесными горшками с цветами заполнена веселыми голосами, широкими жестами и звоном бокалов с вином, пивом и коктейлями, дразнящими ароматами блюд, которые улавливались в тот момент, когда рядом пробегала улыбчивая официантка с подносом в руках. Из дверей кафе доносилась музыка, задорная и ритмичная, под которую хотелось танцевать босиком на теплой брусчатке. Так и будет через час, когда музыканты переберутся на террасу. Барабаны, две гитары и чарующий мужской голос с хрипотцой, что ещё нужно для создания уютной атмосферы? Молодые музыканты задавали настроение всей улице, на звуки музыки сбегались дети, танцуя среди взрослых, а улыбчивая девушка с кожей, тронутой золотистый загаром, и слегка вьющимися черными волосами, с улыбкой наблюдающая за ними, угощала сорванцов сладостями и фруктами, жестом приветствуя их родителей, проходящих вглубь к бару или занимающих последний свободный столик на террасе. Это кафе было одним из самых любимых заведений района с недорогим алкоголем и вкусной едой. Но, что важно для итальянцев, им очень импонировала хозяйка заведения, та самая молодая девушка, что знала всех местных по именам и для каждого находила время, чтобы переброситься парой фраз и узнать, как дела у стариков из дома напротив, с кем подрался малыш Франческо, чья мама накануне попивала вино вместе с подругой, дочь которой, по-видимому, очень нравилась тому самому малышу Франческо. Собравшиеся хлопали устроившим выступление детям, в то время как вокалист подхватил на руки смеющуюся кудрявую девчушку и даже не заметил, с какой нескрываемой ревностью на него посмотрел малыш Франческо, который в своем желании отомстить с улыбкой вручил сорванный с клумбы цветок гитаристке, не приминувшей мило заложить его за ухо. Ближе к закрытию на смену живой музыке приходил проигрыватель с потрепанными временем пластинками, под нежные тягучие мелодии выходили танцевать пары всех возрастов, засидевшиеся допоздна. Милое кафе с уютной атмосферой, уникальными деталями и постоянными посетителями, островок спокойствия в водовороте жизни, где всегда можно было присесть и просто насладиться моментом.

***

— Держите. Извините, что немного задержала, — хозяйка заведения, стоявшая за баром, протянула конверт с деньгами парню с длинными черными волосами. — Итан, в плане денег больше всего я доверяю тебе. Эти же промотают всё за вечер, — девушка с умсешкой зыркнула на троих «обделенных», которые начали наигранно возмущаться. — Откуда у тебя к нам такое предвзятое отношение? — спросил привлекательный парень, прислонившись спиной к барной стойке и глядя на девушку через плечо. Его вьющиеся волосы почти касались плеч, смягчая острые, точеные черты лица и уверенный взгляд. Если дать волю фантазии, то квартет, постоянно игравший в заведении, отчасти походил на какой-то цыганский табор, будто бы из фильмов Кустурицы: живые, яркие, игривые ребята в легких цветных рубашках, с россыпью украшений на пальцах, запястьях, в ушах или вплетенных в волосы. Группа была как раз одной из тех уникальных особенностей этого кафе, некой вишенкой на торте, что как магнитом притягивала посетителей. Их не раз пытались переманить в другое заведение, на что незамедлительно следовал отказ и последующие уверения брюнетки в том, какие они хорошие и не бросят её одну, а девушка искренне улыбалась и наливала им по бокалу холодного пива за такую преданность. — Есть у меня подозрения. Назовем это интуицией, — хозяйка, не выдержав пристального взгляда парня, перевела взор каре-зеленых глаз на светлоглазую девушку, отвечающую в команде за бас-гитару: — Зная, как Виктория пьет пиво, я уверена, что при наличии денег они на пару с Томасом легко опустошат какой-нибудь бар. Мой любимый Итан ничего подобного не устроит, а ты, Дамиано, — обратилась она уже к тому самому парню, что испытывал её выдержку своим взглядом, — почти опустошил мои запасы чая, поэтому попадаешь в немилость, — она щелкнула вокалиста по носу. — А выглядишь так, будто должен опустошать винные бочки. — Не странно ли, Си Дам, что пью я, а алкашом выглядишь ты, — хохотнула блондинка, без возмущений приняв высказывание девушки на свой счет. Чего обижаться на правду? — Не алкашом, — сразу вклинилась брюнетка, видя, как Вик кривляется, поглядывая на Дамиано и ловко уворачиваясь от его руки, нацелившейся треснуть её по лбу, — а молодым человеком, у кого в руке так и рисуется бокал, — и она жестом изобразила, как помешивает в бокале вино. — Эти аристократы, — с напускным возмущением и наигранно закатив глаза протянул Томас, — не то что мы, плебеи, — он приобнял Викторию за плечи. — Нам бы пивка, и всё — мы счастливы. А этим тут вино и чай подавай. — А ты всё недоволен, — и Дамиано, оставив попытку треснуть Вик, начал тыкать того в бок, от чего парень болезненно ойкнул и завертелся. Брюнетка с Вик громко смеялись, пока двое дерущихся не столкнули последнюю со стула. Блондинка тут же с воплями начала лупить обоих. Итан же спокойно сидел и, отсчитав какую-то сумму из конверта, протянул обратно девушке как плату за то, что она их постоянно кормит. Музыканты были очень дружны с хозяйкой кафе. Когда однажды она подошла к выступающему на улице квартету и предложила им играть в её кафе, ребята и не догадывались, что это продлится дольше чем пара вечеров. Группа играла в кафе, развлекая посетителей и привлекая новую публику, а хозяйка их кормила-поила, разрешала оставаться на ночь, чтобы поработать над новыми песнями, акустические версии которых обычно в этом же кафе и презентовались. Ребята веселили хозяйку разговорами о том, что скоро они прославятся, а она озолотится, ведь выступать в ее кафе они не перестанут, возможно только делать это будут реже. Прямо над кафе находилась квартира, которая принадлежала девушке, но сейчас сдавалась в аренду, а молодые ребята, живущие там, никогда не жаловались музыкантам на шум, только шутили, что когда-нибудь услышат что-то по-настоящему крутое и продадут кому-нибудь, пока те сами не успеют записать. Музыканты не всегда появлялись в кафе полным составом. Порой заходил только Дамиано, с гитарой наперевес распевал старые песни по заказам пожилых посетительниц, уж очень любивших харизматичного улыбчивого парня и постоянно отвешивающих тому комплименты. Иногда приходили только гитаристы и аккомпанировали голосистым мужчинам, которые после пары бокалов вина запевали прекрасные песни о любви для своих спутниц и всех собравшихся дам. Случалось и так, что приходил один Итан, который, казалось, мог сыграть на всем, что попадалось ему под руку, поэтому постоянные посетители иногда приносили различные барабаны и другие ударные инструменты, привезенные из дальних поездок, или просили задать ритм для гостей, решивших спеть что-нибудь хором. — Мари! — послышался женский голос откуда-то со стороны кухни, и только успела брюнетка обернуться, как уже из зала кто-то позвал: — Анна, — на что обернулась та же девушка, и Вик удивленно спросила: — Тебя вообще не смущает, что сокращая твоё имя, они называют тебя двумя разными? — Наверное, Марианна слишком длинно, и раз уж они сидят в моём заведении и платят, то пусть сокращают, как им удобно, — брюнетка пожала плечами, заправив выбившуюся прядь за ухо. — Марррианна, — протянул Дамиано, намеренно затянуто прокатив по нёбу звук «р», — прекрасное имя, — и девушка, улыбнувшись, скрылась на кухне, громко сказав тому, кто кричал из зала, чтобы подождал минутку. — Сколько времени прошло, Дамиано, — проговорил Итан, глядя на то, как его друг с мечтательной улыбкой смотрел на дверь, за которой только что скрылась девушка. — Пускай лучше пускает эти сердечки из глаз, чем страдает где-то, — быстро ответила Вик, сделав глоток пива из высокого бокала, а вокалист, лишь хмыкнув, проговорил: — Я же не мешаю ей жить, — на этот раз его улыбка была уже с ноткой грусти. — Просто любуюсь и не прошу ни о чем взамен. — Влюбленный дурачок Дамиано, — выдохнул Томас с отчетливо уловимым разочарованием в голосе. В чем дело? Все трое знали о зарождающихся к солнечной брюнетке чувствах Дамиано, но судьба была несправедлива. На момент знакомства с музыкантами девушка состояла в отношениях, в которых находилась и по сей день. Было заметно, что парень ей симпатичен, но никаких поступков, выходящих за рамки дружеских, он от неё и не ожидал. Но в то же время сам не стеснялся при любом удобном случае сделать ей комплимент, оказать помощь или попытаться поднять настроение, когда та отчего-то грустила. Почему он не может радовать её своим вниманием, видя, что ей это нравится? Он посылал ей воздушные поцелуи, когда она порхала где-то рядом. Она ловила их в ладони и прижимала к груди, широко улыбаясь, пока он пел, изредка слыша со стороны гостей: «Как же хорошо они бы смотрелись вместе».

***

— Что бы я без вас делала, — девушка коснулась взглядом всех четверых ребят, помогавших быстро убрать вещи с террасы, когда внезапно налетевший ветер прогнал посетителей и принес проливной дождь, который от резких порывов залетал даже под навес. — Совсем бы пропала, — уверенно заявила Виктория, составляя на барную стойку вазочки с цветами, которые спасла со столиков, пока парни складывали пледы и подушки, ещё минуту назад разбросанные по плетеным креслам. — Кажется, всё убрали, — напоследок осмотрев террасу через окно, отчитался Дамиано, откинув назад намокшие волосы, а потом, переведя взгляд на Итана, пытавшегося привести в порядок хаос, творившийся у него на голове, с ухмылкой произнес: — Сейчас кто-то у нас будет барашком, — зная, как у барабанщика начитают завиваться волосы от влажности. — Давай я тебе их заплету, — предложила Марианна, и получив утвердительный кивок, умчалась за расческой, участливо добавив перед тем как скрыться за дверью. — Если будет больно — говори. — Ох уж эта наша Рапунцель, — хохотнул Томас, завалившись в кресло рядом с Итаном, и не успела девушка коснуться длинных черных волос, как потух свет и послышались встревоженные вздохи немногочисленных посетителей, решивших переждать непогоду в кафе. — Что ж, настало время для романтики, — объявила брюнетка, коснувшись плеча Итана, будто этим движением попросив его немного подождать, и скрылась в подсобке, а спустя минуту вернулась с коробкой, в которых были собраны всевозможные свечи. — Девочки, — она окликнула официанток и вместе с ними пошла их расставлять. Дело близилось к вечеру, и из-за туч в помещении стало достаточно темно, а свечи оказались как никогда кстати, создавая более интимную обстановку за столиками, касаясь лиц теплым желтым светом. Дамиано следил за девушкой, за чиркающими зажигалкой пальцами, за загорающимися в её глазах вместе с каждой новой свечой огоньками, за спадающими на лицо прядями, которые от попавшей на них влаги только сильнее начали завиваться и которые она всё пыталась заправить за ухо, за тем, как она улыбается каждому, к кому подходит. Она сама излучала тепло и свет, как те свечи, что она так бережно расставляла на столиках. — И парочка сюда, — она поставила оставшиеся свечи на стол, за которым сидели музыканты. «Персик… Её запах.» — пронеслось в голове Дамиано, когда он почувствовал аромат зажженной им свечи и взглянул на девушку, аккуратно расчесывавшую волосы Итана. Это была не одна их тех историй, где влюбленный без ума парень ни о чем не может думать кроме предмета своего обожания, весь его мир сконцентрирован на ней, и вся жизнь превращается в сплошное страдание даже от мимолентной разлуки с любимой. Это была история о юноше, который наслаждается окрыляющим чувством влюбленности. Но, как и любой влюбленный, он порой мечтает о ней, глядя на закатное солнце, подставляя лицо под теплые капли дождя или просто глядя в потолок и складывая в своей голове слова в зарифмованные строчки. Он вдохновлялся ей и в душе был благодарен за это. Но светлое чувство было не без привкуса горечи. Томас взял гитару и начал перебирать струны, заполняя помещение приятной мелодией, которую подхватил Итан, отстукивая ритм по столу и заставляя вздрагивать огоньки свеч, одновременно стараясь не двигать головой и не мешать девушке, заплетающей его волосы в тугие колоски. А Дамиано пел, поглядывая за тем, как девушка одними губами проговаривает слова песни, полностью поглощенная волосами Итана и своими мыслями. But tonight, you're on my mind so Но сегодня ночью кроме тебя в мыслях ничего нет, You never know Ты даже не представляешь… В тот момент он мечтал о ней, хотя та была совсем рядом, буквально в метре от него. Нужно только протянуть руку… Broken down and hungry for your love Я сломлен и жажду твоей любви, With no way to feed it Но это желание никак не утолить… Под эту пьянящую мелодию он бы хотел танцевать с ней. Даже не столько танцевать, сколько покачиваться в такт, заключив ее в объятья и чувствуя нежные ладони на своих плечах, тихонько болтать обо всяких мелочах, слушая её тихий смех, и вдыхать дразнящий аромат её любимых духов с ноткой персика. Такие невинные фантазии… Как и её улыбка, которой он любовался прямо сейчас. — А что же сделать тебе? — спросила Марианна Дамиано, вслед за Итаном занявшего кресло, на что тот запрокинул голову назад и заглянул в глаза девушке снизу вверх. Он постоянно так делал, и она привыкла к этому, хотя толком не могла разобраться в смеси приятного трепета и болезненной грусти, которые испытывала в такие моменты. — Что хочешь, — широко улыбнувшись, он вернул голову в нормальное положение и вздрогнул, когда девушка, запустив пальчики в непослушные вихры, приступила к легкому массажу головы. — Обожаю тебя, — на что услышал только тихий смешок и короткое: — Я знаю. — Черт, — тихо выругалась девушка, когда нашла свой телефон выключенным из-за севшей батареи и не имея возможности его подзарядить. В кафе остались лишь она и музыканты. Все гости и работники разошлись, когда дождь поутих, но электричество так и не появилось. — Ребята, можно попросить у кого-нибудь телефон на один звонок? — Дамиано, находящийся ближе всех, протянул свой телефон, предварительно разблокировав, и с тревогой взглянул на девушку, которая явно была чем-то встревожена. — Спасибо, — проговорила она и скрылась за дверью, ведущей на кухню, явно не желая, чтобы разговор кто-то услышал. Но буквально через минуту до слуха юноши начали доноситься отзвуки её голоса. По возвращении было заметно, что настроение хозяйки кафе явно испорчено, но стоило ей увидеть беспокойство во взгляде Дамиано, как хмурое выражение ее лица сменилось улыбкой. Мари с благодарностью протянула вокалисту телефон. — Всё в порядке? — забрав гаджет, он взял её за руку, пока остальные ребята о чем-то болтали, не обращая внимания на пару. Перемены в её лице он ловил мгновенно, и сейчас попытка девушки скрыть волнение была слишком заметной. — Да, всё хорошо, не переживай, — с наигранной непринужденностью произнесла та. Но он не поверил и не отпустил руку, всматриваясь в её глаза в полумраке, которые уж слишком сильно блестели. Слезы? — Всё правда хорошо, спасибо, — Мари всё же высвободила свою ладонь, когда раздался голос Виктории: — Мари, можем мы сегодня остаться здесь? — А почему я не в курсе ваших планов?! — тут же громко отозвался Дамиано, развернувшись к друзьям и с негодованием всплеснув руками. — Да кто тебя спрашивать будет, ты-то точно останешься, — сразу же отозвался Томас, а Марианна, с улыбкой глядя на шутливую перепалку друзей, проговорила: — Конечно. И я останусь с вами, — от чего на неё незамедлительно устремились четыре пары удивленных глаз. Вик с подозрением поинтересовалась: — А Фабио не приедет тебя искать посреди ночи? — Он… уехал по работе, а тут появился шанс вас послушать. Вы же столько раз звали меня на выступления, а я так ни разу и не пришла. — Ну это же совсем не то! — подозрение в голосе Вик сменилось возмущением, в то время как Дамиано не отрывал взгляда от спины девушки, чувствуя что-то неладное. — Ты всё равно должна прийти к нам на концерт… — Виктория напористо начала объяснять брюнетке, в чем разница между акустическим звучанием и концертным, а Дамино, почувствовав вибрацию своего телефона и отключив звук входящего звонка, скрылся за дверью, где чуть ранее пряталась Мари, и принял звонок с незнакомого номера: — Алло. — Кто это? — голос на другом конце был явно раздражен, и Давид сразу же узнал его обладателя, но решил сразу это не показывать. — Вы звоните мне ночью и спрашиваете «Кто это»? Не находите странным? — Пару минут назад с этого номера звонила моя девушка, — предположения подтвердились. — Я хочу узнать, с чьего телефона она звонила. — А, Фабио, — от одного лишь его голоса у вокалиста в душе раздувались угольки раздражения. Фабио не нравился ему. Хотя, возможно, растущая неприязнь была обусловлена лишь тем обстоятельством, что Фабио встречался с той, в кого он сам был влюблен? — Это Дамиано. Из группы, что играет в кафе. — Почему ты? — казалось, что неприязнь у этих двоих была взаимной. — Не понял, — Дамиано начинал выходить из себя. — Почему она звонила с твоего телефона? — Во-первых, — наглый тон собеседника провоцировал на конфликт, — почему ты не спросил сразу у Мари? Во-вторых, какого черта ты разговариваешь со мной таким тоном, — он старался не повышать голос, чтобы никто его не услышал. — А в-третьих… — после этих слов в ухо ударил неприятный звук, давший знать, что звонок прерван. — Сукин сын, — прошипел Дамиано и, сделав пару глубоких вдохов, вышел к ребятам. Фабио его раздражал, причем Дамиано сам до конца не осознавал причин. Да, он был молодым человеком Мари, но это не всё. Стоило вокалисту заметить того в кафе, как в нем начинала бурлить необоснованная неприязнь. Он был из тех, кто одним своим присутствием мог испортить настроение и атмосферу вокруг. И, несмотря на тяжесть в душе, юноша не мог отделаться от мысли, что, возможно, противоположности притягиваются, и поэтому такая девушка как Мари выбрала в спутники именно Фабио. Дамиано не покидало устойчивое ощущение, что эта его на первый взгляд приветливая улыбка, с которой Фабио всегда появлялся в кафе, была фальшью. Но мог ли он поговорить об этом с Мари? Кто он ей, чтобы высказываться по поводу её парня? Да, они близки, но девушка прекрасно знает о симпатии вокалиста, и, как следствие, все его негативные высказывания в сторону нынешнего партнера девушки будут выглядеть как нелепая попытка отбить её. Возможно, она просто улыбнется, как делала это всякий раз, когда пожилые итальянки, частые гости кафе, отводили девушку в сторону и советовали одуматься пока не поздно. Но если она воспримет это болезненно? Если попытается создать между ними дистанцию, чтобы осмелевший для таких высказываний Дамиано поостыл? Слишком рискованно. Слишком ценил он её расположение, теплые взгляды и улыбки, мимолетные прикосновения. Он был очень близко, и любое неверное движение могло её отпугнуть как присевшую на запястье бабочку, которая в любой момент может упорхнуть. Фабио был привлекательным мужчиной лет тридцати, и рядом с Мари он создавал впечатление умудренного опытом человека, надежного защитника, который сможет уберечь свою даму от любых невзгод. На самом деле защищать её нужно было совсем от другого. Так и не состыковав в голове слова Мари про рабочую поездку и последовавший после этого звонок, вокалист вернулся к ребятам. Планы музыкантов поработать над новым материалом резко улетучились, и начался концерт для Мари, прерывающийся лишь на винные паузы, наполненные звоном бокалов и смехом всех четверых над очередной глупой шуткой кого-то из ребят. Отложив гитару, Виктория подбежала к брюнетке, схватила за руку, рывком подняла из кресла и, отступив несколько шагов назад, обняла её, подпевая удивленно наблюдавшему за этим Дамиано. Beggin, beggin you Молю, молю тебя… Put your loving hand out baby Протяни мне руку в знак любви, малышка, Девушки то крепко обнимались, то чуть отстранялись, держась за руки и чуть ли не выкрикивая слова песни друг другу в лицо. Вино и музыка волшебно подействовали на девушку, с лица которой не сходила улыбка, чему был искренне рад по крайней мере один из музыкантов. Её потухший взгляд и недавний телефонный разговор всё ещё не выходили из головы, не давая окончательно расслабиться, но её заливистый смех смягчал остроту растущей в душе тревоги. А тем временем Вик, оставив поцелуй на щеке Мари, слегка оттолкнула её назад, прямо в руки Дамиано, успев игриво подмигнуть последнему. I'm on my knees when I'm (begging) Я молю тебя, стоя на коленях, Девушка, врезавшись спиной в мужскую грудь, быстро развернулась и ощутила, как горячие ладони обхватывают хрупкие предплечья. Дамиано пристально смотрел на нее и чувствовал, что все глубже утопает в омуте каре-зеленых глаз. Cause I don't want to lose (you) Ведь я не хочу тебя потерять. Ye~eah~ Ra-ta-ta-ta И вот уже нестройный хор захмелевших голосов тянет заедающий припев. Весело, шумно, пьяняще. Особенно для вокалиста, который осторожно обнимает тонкую талию, чувствуя прикосновения невесомых ладоней к своим плечам, вдыхая её аромат, слушая переливчатый смех и мечтая о том, чтобы этот момент никогда не заканчивался. А девушка расслабилась в крепких руках молодого итальянца, чувствуя себя рядом с ним в полной безопасности. Ведь, как бы она ни отгоняла от себя назойливые мысли, именно этого ощущения ей так не хватало. Двое молодых людей были слишком увлечены друг другом, чтобы, как трое музыкантов довольно переглядываются и радостно улыбаются. — Всё же уснула, — с умилением глядя на умостившуюся на маленьком угловом диванчике девушку отметила Вик, в то время как Дамиано, укрыв ту пледом, присел перед ней на корточки. — Любуйся, пока есть возможность. Хотя тебе и так сегодня слишком много счастья привалило, — прокомментировала блондинка действия друга, который лишь уголками губ улыбнулся, убрав с умиротворенного лица вьющийся локон. А девушка перед ним тихонько сопела, чуть поводя головой от прикосновения чужих пальцев к своей щеке. Постоянно куда-то спешащая, делающая кучу дел и порой путающаяся в них, но неизменно улыбающаяся и каждое утро приходящая в кафе с большой охапкой цветов, которые потом расставлялись по столикам в маленькие керамические вазочки. А сейчас так спокойно спит. Хотелось сгрести ее в объятия, чтобы она сквозь сон немного поерзала, умостив голову у него на груди, и схватилась пальчиками за ткань тонкой рубашки, словно боясь, что тот куда-то уйдет. Но он не уйдет. Точнее, не ушел бы, если бы это не было лишь очередной его фантазией. Да, мысли о ней не терзали его день напролет, мешая жить, но стоило ему оказаться рядом, как девушка захватывала всё его сознание, он во всем ощущал её присутствие. Томас начал наигрывать мелодию, которая с первых нот окунала в холод грусти, словно тот играл не на гитаре, а на струнах души Дамиано, который, поднявшись, принялся распевать отдельные звуки, словно примеряя голос на мелодию. Стихи на неё должны быть особенными… Музыка просила наполнить её чувствами. А точнее болью. И молодой поэт ещё не догадывался, как легко он соберет этот пазл совсем скоро, но будет ли он рад тому, что приведет его к этим строкам? Утром музыканты, уснувшие кто где, проснулись от бодрого голоса Марианны, последовавшего за хлопком двери: — Я вас очень люблю, но пора подниматься, мне скоро открывать кафе, — девушка, не выпуская из рук свежий яркий букет, подошла к каждому из квартета, осторожно касаясь то плеча, то волос, прогоняя сон. — Какому дьяволу продать душу, чтобы ты так будила меня каждое утро? — Дамиано медленно разомкнул веки, почувствовав легкое прикосновение к щеке. Флирт был их обычной манерой общения. Так уж у итальянцев принято. — Давай оставим это редким призом? Ведь тебе бы быстро наскучило, буди я тебя так каждое утро, — и, с упоением вдохнув аромат букета, девушка поспешила в сторону бара, так и не услышав тихий шепот: — Не наскучило бы и за всю жизнь. Окончательно проснувшаяся Вик, разглядев наконец хлопочущую хозяйку, своим возгласом заставила подорваться всех, включая с трудом покидающего объятия Морфея Томаса: — Мари! Зачем ты прятала это платье?! Ты в нем просто прекрасна! — от комплимента брюнетка засмеялась, покружившись на месте, давая лучше рассмотреть легкое красное платье на запах в мелкий белый горошек длиной чуть выше колен. Такой фасон выгодно подчеркивал фигуру, показывая стройные ноги, а длинный рукав уравновешивал глубокое декольте. — Слишком уж привлекает внимание это платье, — проговорила Марианна, — но переодеться во что-то было нужно, поскольку домой съездить я уже не успею, а это платье я на всякий случай хранила тут, — и только Дамиано, всё ещё не вставший с кресла, уловил нотку грусти в последней фразе. Вечером того же дня солнце заливало оранжевым светом улочку, наполненную танцующими людьми и зажигательной музыкой. Четверо музыкантов, расположившись рядом с трассой, без остановки играли бех остановки. Кто-то из заглянувших на огонек танцевал, кто-то устроился на террасе, заказав пышную пиццу и бутылку вина, а кто-то наблюдал за происходящим со своих балкончиков, неизменно украшенных горшками с живыми цветами. Помимо всем известных песен слушатели очень тепло принимали и авторские песни группы, и всё таким же актуальным оставался вопрос, что же это за Марлена, о которой от песни к песне продолжает петь обворожительный вокалист, словно каждый раз признаваясь ей в любви, а пришедшие на выступление молодые итальянки с трепетом мечтали стать той самой Марленой, о который написано столько прекрасных страстных строк. Marlena, vinci la sera Марлена, покори этот вечер, Продолжал распевать вокалист, не прекращая поглядывать в сторону террасы, выхватывая взглядом красное платье в белый горошек. Spogliati nera, prendi tutto quello che fa comodo e sincera Обнажись, смуглая, возьми всё, что поспособствует спокойствию и искренности В каждой строчке чувствовалась страсть, с какой он воспевал свою музу, лишь рядом с которой он умрет королем. Расслабленные атмосферой и ароматным вином, посетители пополняли ряды танцующих. Люди отдавались в плен льющейся музыке, вскидывали руки, прижимались ближе друг к другу, подпевая пьянящему голосу с хрипотцой, который не уставал превозносить свою музу: Ed ho baciato la dolce И поцеловал милую… Стройное тело вокалиста плавно двигалось в такт мелодии, маня к себе появившуюся в толпе брюнетку. Marlena, Marlena, sì portami a ballare stasera Марлена, Марлена, да, возьми меня на танцы сегодня вечером, Девушка, запустив пальцы в черные кудри, ослепительно улыбалась и медленно, плавно покачивая бедрами, двигалась в сторону сладкоголосого итальянца, не разрывая зрительного контакта. Marlena, Marlena, sì portami a bailar Марлена, Марлена, да, возьми меня потанцевать. А Дамиано улыбался ей в ответ, наслаждаясь тем, как она, сама того не понимая, танцует под песню, написанную о ней. Il ballo della vita Танец жизни И стоило заиграть проигрышу, как он тут же оказался рядом с девушкой, скрываясь вместе с ней в танцующей толпе. После вчерашнего вечера, когда он впервые познал близость её тела, он не смог удержаться и вновь заключил в объятия манящий девичий стан, не встретив сопротивления, чувствуя её податливость, ловя на себе взгляд, от которого подгибались колени. Только звонкий смех и нежные ладони на своих на плечах. В их прикосновениях оставалось всё меньше от простой дружбы, но первыми это заметили не они… — Ну что, до завтра? — весело прощебетала Вик. После выступления все посетители уже разошлись и ребята собрали инструменты. — До завтра, — с улыбкой попрощалась Марианна, за спиной которой стоял Фабио, незаметно появившийся рядом с брюнеткой ближе к концу выступления. Вик дернула за руку Дамиано, заметив, что между ним и Фабио сейчас заискрится воздух. Лица обоих были напряжены, и девушка видела, как друг стискивает зубы, словно удерживая себя от чего-то. Фабио пронзал взглядом вокалиста, который в свою очередь не собирался с этим мириться. От встречи к встрече напряжение между ними росло, а в этот раз ситуация усугублялась вчерашним телефонным разговором. Но всё же собрав волю в кулак и отведя взгляд, улыбнувшись на прощание Мари, Дамиано вышел вслед за всеми ребятами, в очередной раз почувствовав, как Вик дернула его за руку. — Да что с тобой?! — начала Вик, как только за ними закрылась дверь заведения. — Си Дам, это уже слишком. Он ведь её парень, а ты, казалось был готов ввязаться в драку, — отметил Томас, поудобнее пристраивая на спине чехол с гитарой. — Ревновать девушку к её же парню… — Согласен, — коротко кивнул Итан, в ответ Дамиано только шумно выдохнул, пытаясь усмирить бушующее внутри раздражение. Марианна заслуживает трепетного отношения, заботы, внимания, а не сухого поцелуя в висок при встрече и взгляда, который предвещает лишь тяжелый разговор. Он заметил изменившееся настроение девушки, стоило ей встретиться взглядом с Фабио. И это был отнюдь не взгляд влюбленных друг в друга людей, это был взгляд, в котором один угрожает, а второй — боится. — Черт, — пробухтел Дамиано, похлопав по карманам и осознав, что телефон остался на барной стойке в кафе. — Я за телефоном, так что до завтра, — махнув друзьям рукой, парень развернулся, возвращаясь обратно, и услышал в спину напутствие от Вик: — Только не лезь в неприятности! Быстрым шагом вернувшись к кафе, парень уже чуть было не открыл дверь, но остановив ладонь в паре сантиметров от дверной ручки, начал вслушиваться в шумный разговор: — Я не выгоню их просто из-за того, что тебе так хочется! — голос Марианны дрожал. — Они часть этого места, они мои близкие друзья! «Друзья» — холодной отрезвляющей волной прокатилось по спине Дамиано. «А кто ещё, самонадеянный дурак?!». — Для друзей ты так вырядилась? — в голосе Фабио слышалась сталь. — Я говорил тебе больше не надевать это платье! — слишком грубый тон, слишком много агрессии в голосе, и Дамиано оцепенел. — А, я понял, это всё для этого смазливого Дамиано! — Фабио! — Марианна сорвалась на крик. Такой беспомощный и наполненный обидой. — Что «Фабио»? Думаешь, я совсем дурак и не понимаю, что во всех его песенках Марлена — это ты? — к горлу Дамиано подступил ком. Ему стало страшно. Страшно не за себя, за неё. Но что он может предпринять сейчас? Ворваться и влезть в их перепалку? Что если он сделает только хуже? — Да с чего ты это взял? — женский голос дрожал, и Дамиано был готов был поклясться, что её глаза сейчас блестят от слез. — Я видел вас сегодня. Видел, как он смотрит на тебя, — мужчина перешёл на крик. — И как ты шла к нему, как вы танцевали, наставляя мне рога! — Мы просто танцевали, Фабио! Дамиано отошел от двери и быстро пошел прочь. Он виноват в том, что она сейчас плачет. Это он не сдержался, приглашая её на танец. Это он весь вечер пожирал ее глазами. Это он весь вечер пел для неё. И сейчас он не сможет уснуть, проклиная себя за её слезы. Но, возможно, вечер мог закончиться иначе, задержись Дамиано буквально на минуту дольше у двери. Тогда он мог бы услышать звуки хлесткой пощечины и упавшего на пол тела, за которым последовало раздраженное шипение: — Шлюха.