Любовь рассудку не подвластна, хоть и слепа, но и всевластна

Глава клана Цзян неспешно шел по Юньмэну. Весь его облик выражал чувство собственного достоинства, граничащее с высокомерием. Кто его не знал достаточно близко, мог подумать, что этот человек весьма жесток. Прохожие с испугом косились на статного, но грозного заклинателя в фиолетовых одеждах, а Цзян Чэн никого не удостаивал даже мимолетным взглядом. Цзян Ваньинь, не просто так вышел в город. Приближалось семнадцатилетие А-Лина, и ему хотелось сделать племяннику шикарный подарок. Цзян Чэн всегда хотел быть лучше всех, и подарки у него должны быть лучше, чем у других. Раньше так и было, но теперь после возвращения Вей Усяня, который составлял ему конкуренцию, сделать отменный подарок оказывалось все сложнее и сложнее. Этот паршивец, при поддержке второго господина Ланя, делал Цзинь Лину не только шикарные подарки, но и весьма полезные. Это обстоятельство злило Цзян Чэна, и в этот раз он задался целью обойти своего названного брата во что бы то ни стало. Глава клана решил наведаться в одну лавку, где цены были весьма высоки, а товар был исключительный и редкий. Деньги не волновали его, он хотел превзойти Вэй Усяня, и эта мысль настолько прочно въелась в него, что поглощала все внимание. Цзян Чэн как раз подходил к этой лавке, когда дорогу ему преградил грязный старик. От неожиданности Саньду Шэншоу остановился и в негодовании уставился на него. Старик являл собой жалкое зрелище: грязные одежды, потрёпанная шляпа низко опущенная на глаза и бамбуковый шест, видавший лучшие времена. Старик стоял опираясь на свою палку и смотрел на Цзян Чэна, его глаза при этом тускло поблескивали. Глава клана и так был в скверном настроении, поэтому Цзыдянь тут же заискрился на его пальце. — Чего тебе надо? — рявкнул Цзян Чэн. — Поговорить, — спокойно ответил старик. — Ты знаешь к кому ты обратился, оборванец? — побагровел от такой наглости глава Цзян. Цзыдянь тут-же обернулся фиолетовой молнией и сверкнул в воздухе над стариком. На удивление Цзян Ваньина старик даже не дрогнул, а по-прежнему продолжал сверлить его взглядом. — Вы — глава клана Цзян, достопочтимый Саньду Шэншоу, — невозмутимо ответил он. Цзян Чэн на миг растерявшись хотел уже ударить старика Цзыдянем, но передумал, так как народ уже стал на них оглядываться и перешептываться. О нем и так ходила дурная слава, и Ваньинь не желал ее сейчас укреплять. С тех пор как вернулся Вэй Ин, ему постоянно приходилось думать о том, что он делает. Этот паршивец, после возвращения, довольно быстро снискал всеобщее уважение. А молодые адепты кланов так и таскались за ним, и никому не позволяли говорить о нем дурное. Даже А-Лин, и тот заступался за него, позабыв все плохое. Но почему он такой? Этот Вэй Усянь! Где бы ни был, сколько жизней не прожил, а Цзян Чэн всегда думает о нем. Почему он не может его ненавидеть? Почему он так въелся в его душу? Или во всем виновато золотое ядро Вэй Ина, навсегда поселившееся в его теле? На эти вопросы хозяин Пристани Лотоса ответов не знал. Но он твердо знал одно: слухи о том, что он избил старика, не должны достигнуть Гусу Лань, а они обязательно достигнут. Людская молва беспощадно приукрасит, не дорого возьмет. И Цзян Чэн на сто процентов был уверен, что Вэй Усянь тогда скажет: «Глава клана Цзян ничуть не повзрослел, и всё так же размахивает Цзыдянем без разбору». А второй нефрит молча с ним согласиться. Ох уж эти голубки! Кто бы мог подумать, что они сойдутся так близко. Насколько близки их отношения Цзян Ваньину думать не хотелось, потому что в эти моменты перед его мысленным взором вставал обнаженный Вэй Ин, и ему становилось от этого дурно. Руководствуясь всеми этими соображениями, глава клана умерил пыл. — Чего тебе надо? — повторил Цзян Чэн, убирая Цзыдянь. — И кто ты такой? — Я прорицатель, а мое имя вам ничего не даст. Тут я проездом, направляюсь в далекую провинцию в храм Таньчжэ. — Ну и шел бы, — прорычал глава клана Цзян. — Пойду, — парировал старик. — Но сперва я скажу вам, что увидел. — Увидел? — не понял Цзян Ваньинь. — Увидел в вашем будущем и прошлом, — ответил прорицатель. — Шарлатан! — закричал Саньду Шэншоу. — Я таким как ты, не верю! Убирайся с дороги, — угрожающе прибавил он. — Шарлатан я или нет, поймете сами после моего пророчества, — не смутился и не отступил старик. И не дав главе Цзян вымолвить и слова, тут же продолжил: — Прошлое твое покрыто мраком, он и сейчас с тобой, но его освещает золотой свет, который признал тебя. После этих слов Саньду Шэншоу пронзил холодный пот, и он в страхе заозирался по сторонам. На его счастье рядом никого не оказалось, зная его суровый нрав, людской поток огибал их стороной. — Замолчи, — прохрипел он. Но старик уже погрузился в транс — глаза его прикрылись, голос понизился, и он как будто бы считывая информацию из ниоткуда, начал вещать: — Ты много страдал, сердце твое разбито, и во всех своих невзгодах ты винишь лишь одного человека. — Что ты несешь? — взъярился Цзян Чэн. — Но все твои обиды скоро пройдут, утро разгонит мрак, и твоя судьба измениться в лучшую сторону. Душа твоя познает истинную любовь — она уже рядом. Счастье и гармония скоро прочно войдут в твою жизнь, — говорил старик не останавливаясь. После этих слов глава клана испытал призрачную надежду, что все так и будет. Он и сам не знал почему. Может потому, что старик говорил уверенно, а может ему очень хотелось в это поверить. Между тем прорицатель продолжал вещать, а Цзян Ваньинь стал слушать внимательнее. — Главное не пропусти этого человека — он предназначен тебе судьбой и такое единение бывает не у всех. Звезды ваши сошлись именно сейчас, но вы давно уже ждали друг друга. Запомни приметы: этот человек стоит на голову выше своего поколения, этот человек прекрасен своим ликом, этот человек может затмить солнце и, напоследок, этот человек так же как и ты испытал немалые страдания в жизни. Если вы сойдетесь вместе, то ваш союз поднимет твой клан на недосягаемую высоту. После этих слов старик словно очнулся и вышел из транса. Больше не говоря ни слова, он резко развернулся и зашагал прочь, словно и вовсе никогда не останавливался. А Цзян Чэн, пребывая в шоке, так и остался стоять посреди улицы переваривая услышанное. Через некоторое время решив что все это чушь, он отправился домой забыв про подарок Цзинь Лину. С того события прошло несколько дней. Все это время глава клана, на свое удивление, постоянно думал о словах мнимого прорицателя. Он вспоминал все, что тот ему наговорил, и находил речи старика не совсем бессмысленными. Намек на золотое ядро был очевиден, да и страданиями он был не обделен. Но больше всего главе клана Цзян хотелось встретить человека, предназначенного ему судьбой. Слова старика задели его за живое. Он уже и сам думал о том, что ему нужна спутница жизни, может быть тогда он не будет чувствовать себя настолько одиноким. Вот Вэй Усянь — этот паршивец, пристроился лучше него. Опять его мысли поглотил ничего не ведающий об этом Вэй Ин, который в это время с удовольствием поглощал свою любимую «капустку». Цзян Чэн решил — он обязательно должен разыскать свою вторую половинку, утереть нос Вэй Усяню, да и всем заодно! Глава Цзян непременно хотел поднять свой клан до небывалых высот и превзойти Гусу Лань. Даже если слова старика не брать в расчет, он же должен жениться, чтобы у клана Юньмэн Цзян был наследник. Да и, по правде говоря, Цзян Ваньинь до смерти устал быть девственником. Его член уже давно и настойчиво просился в надежные руки, и только огромным усилием воли, ему удавалось совладать с ним. Но каждому терпению приходит конец, тем более терпением глава клана Цзян не отличался. — Все решено! — заговорил сам с собой Саньду Шэншоу. — С этого момента, я буду внимательно присматриваться к окружающим, и непременно найду свою единственную. Он перечислил все приметы избранницы: стоит на голову выше — значит не простая заклинательница, а наверно дочь или сестра главы клана; красивая — это ему пришлось по душе; может затмить солнце… тут он не понял, и оставил загадку на потом. Поможет поднять клан на недосягаемую высоту — значит умная, решил Цзян Ваньинь. И непременно бережливая, — додумал заклинатель про себя. Картина складывалась просто прекрасная. У главы клана даже поднялось настроение. Теперь, — твердо решил Саньду Шэншоу, — на всех мероприятиях и собраниях, надо непременно выискивать красивую и умную девушку с прекрасной родословной! Придя к такому выводу, он отправился спать в чудесном расположении духа.       — Я докажу тебе Вэй Усянь, — бубнил Цзян Чэн себе под нос, сам того не замечая. А Вэй Ин в это время, верхом на Лань Чжане, доказывал тому какой он прекрасный любовник. На следующее утро Цзян Чэн встал пораньше, чтобы сходить в ту самую лавку, и наконец выбрать подарок А-Лину. В лавке ему приглянулся колчан со стрелами прекрасной работы. Золотые наконечники переливались на солнце, играя всеми цветами радуги. Эти стрелы, по рассказу лавочника, были сделаны из редкой древесины, и заклинатель с высоким уровнем духовных сил, мог призвать их обратно, как мечи прославленных даосов. Цзян Ваньинь, не раздумывая, купил этот восхитительный колчан, хоть тот и стоил целое состояние. На обратном пути он поглядывал на всех молоденьких женщин, что попадались ему по дороге, но ни одна так и не заинтересовала его. Какие они все пресные, — разочарованно вздохнув, подумал глава клана. — Но ничего, на дне рождении Цзинь Лина соберется много народу и все из уважаемых кланов, — тут же утешил сам себя Ваньинь. — Там я непременно встречу ее. С этими радужными мыслями он вернулся в Пристань Лотоса. Прошло два дня. Наступил долгожданный праздник. Цзян Чэн первым явился в Ланьлин Цзинь, чтобы поздравить племянника. Подарок дяди А-Лину очень понравился, и он непременно хотел испытать его сей же час, но начали прибывать первые гости, и он, как хозяин должен был их встречать. Сначала явились заклинатели из мелких кланов, которым покровительствовал Ланьлин Цзинь. Затем прибыл глава клана Не. За ним гости из Гусу. И вот это уже стало неприятным сюрпризом для самого Цзян Чэна. Ну ладно Вэй Ин, но зачем приперлись Лань Ванцзи, Лань Сичэнь, Лань Сычжуй и Лань Цзинъи?! Это было выше понимания Саньду Шеншоу, и он сурово взглянул на племянника, а тот, не обращая никакого внимания на дядю, очень радушно встретил клан Лань. Даже слишком радушно, — решил про себя Цзян Ваньинь. Как и ожидалось, подарок дарил от всех Вэй Усянь, и когда бедный Цзян Чэн узрел его — у него отвалилась челюсть. И надо сказать не только у него одного. В руках Вэй Ин держал уздечку украшенную драгоценными камнями, а за ним на поводу шел прекрасный жеребец, редкой золотой масти. Глава Цзян даже покраснел от негодования. Опять этот паршивец превзошел его! Ну почему я не додумался до этого?! — пронеслась в его голове непрошенная мысль. Естественно, все начали нахваливать подарок, а Вэй Ин просто лопался от гордости. Цзинь Лин же ошалел от радости, и не мог оторвать от жеребца ни рук ни взгляда. Главу Цзян, на которого никто не обращал внимания, все больше и больше распирало от негодования. Этот паршивец Вэй Усянь за три жизни не заработает на такого жеребца! Наверняка это второй господин Лань за все заплатил, а он делает вид, что это его подарок! Как бы в ответ на его мысли рядом раздался знакомый голос: — Вот что значит удачное замужество. Цзян Чэн резко обернулся и увидел главу клана Не, как всегда с веером в изящных руках. Не Хуайсан улыбнулся главе Цзян, и чуть склонил голову в знак приветствия, но хозяин Пристани Лотоса, не ответив, резко развернулся и пошел в пиршественный зал. Он больше не хотел видеть весь этот фарс! В пиршественном зале Ланьлина, столы ломились от угощения и напитков. Именинник, сияя как солнце сидел во главе. По правую руку от него восседал Цзян Чэн, а по левую Лань Сычжуй. Какого хрена он тут делает? — думал глава клана Цзян, с негодованием глядя на первого ученика Гусу. Его суровый взгляд требовал объяснений, но юноши смотрели только друг на друга, игнорируя его самым наглым образом. У Цзян Ваньина язык чесался высказаться, причем весьма резкими словами, но портить племяннику праздник он все-таки не решился. Когда клан Лань хотел занять предназначенные ему места, Цзян Чэн увидел как А-Лин собственноручно взял Сычжуя под руку, и проводил на почетное место рядом с собой. Первый ученик Гусу при этом смущенно улыбнулся, а Вэй Усянь многозначительно подмигнул Лань Ванцзи. Даже глава клана Лань с одобрением кивнул на это возмутительное действо. Что черт возьми происходит? — начал закипать Цзян Ваньинь, который теперь был вынужден смотреть, как эти двое счастливо улыбаются друг другу. Это просто дружба, — твердил про себя Саньду Шэншоу. Но хмурые тучи сгущались на его лице все больше и больше. Проклятые гусуланцы! Всюду суют свой нос! Настроение хозяина Пристани Лотоса было окончательно испорчено, а тут еще и Вэй Ин со своего места помахал ему, в приветствии подняв пиалу вина. Алкоголик, — подумал Цзян Чэн. — Что в той жизни, что в этой. Глава клана Цзян не ответил на приветствие бывшего друга, и в раздражении отвернулся. Такие вещи не смущали Вэй Усяня, он опрокинул пиалу и уже успел наполнить другую, вознося тост за здравие Цзинь Лина. Ханьгуан-цзюнь же с укором посмотрел на главу Пристани Лотоса. Его холодный взор говорил: «Цзян Ваньинь, соблюдай приличия». Уловив этот взгляд, Цзян Чэн посмотрел на Лань Чжаня в упор, как бы отвечая: «Боялся я тебя, второй господин Лань!» Теперь Саньду Шэншоу не знал уже в какую сторону смотреть, куда бы не падал его взор — все его раздражало. И тут он вспомнил о своем плане найти ту, что предназначена ему небесами. В тот же миг мысли его просветлели, и отринув всё негодование он принялся изучать зал. Цзян Ваньинь внимательным взглядом, прошелся по всем присутствующим молодым особам, надолго задерживая глаза на каждой. Он искал приметы, прислушивался к сердцу, пытался ощутить томление тела, и уловить бабочек в животе. Как никогда в жизни отринув все мирское, глава Цзян превратился в радар любви. И… НИЧЕГО! Просто ничего не дрогнуло в нем. Сколько красавиц в зале, а ему не понравилась ни одна. Не зацепила ничем. Ну хоть чуть-чуть, хоть немного, — уговаривал он себя. Пусто. Эта слишком тощая, эта слишком толстая, у этой длинный нос, у этой страшная мать, у этой некрасивое платье, — и так до бесконечности. В конце концов он устал, разочаровался, и с очередного расстройства ему захотелось напиться, что он и сделал. Вино быстро сделало свое дело, и глава Цзян наконец расслабился. Взгляд его немного затуманился, и сквозь пьяную пелену Цзян Ваньинь наконец-то увидел её. Заклинательница была диво как хороша, а её чарующая белозубая улыбка озаряла светом всё вокруг. Эта дева, без стеснения смотрела прямо на него и, как показалось хмельному Саньду Шэншоу, даже ему подмигнула. И в этот момент глава Юньмэна испытал все, чего так сильно жаждал: томление плоти, бабочек в животе и неизмеримую радость. Окрыленный внезапно нахлынувшими чувствами, Ваньинь решил тут же подойти и познакомиться с прекрасной незнакомкой. Для пущей храбрости, заклинатель выпил еще две чарки вина. Поднабравшись таким образом решительности, он поднялся, и не сводя глаз с очаровательной девы, пошатываясь двинулся к ней. И тут заклинательница встала ему навстречу, смотря на главу Цзян взглядом полным симпатии. Это очень подбодрило Саньду Шэншоу и он ускорил шаг, однако, не рассчитал силы. Последние пиалы вина были явно лишние, ибо его ноги неловко заплелись, и он рухнул прямо в объятия красавицы. Заклинательница же, без особых усилий подхватила главу Цзян, и прижав к своей теплой груди, устроила на ней поудобнее. Какой позор! — едва успел подумать Цзян Ваньинь, прежде чем отрубиться. — Но позор во блаженстве… Пребывая во хмелю Цзян Чэн даже не понял, что устроился на груди, которой в женском понимании этого слова, и не было.