Поездка

Джокер жаден. Карта, некогда придуманная людьми, оказывается самой коварной из всей колоды. Опасна, изворотлива, она смеётся в лицо противника, с усмешкой отбирая его шанс на победу. Дурак любит эту карту. Так сильно, что в прошлом даже назвался её наименованием. А теперь… Ощущает себя ею. Полноценно.

* * *

По щекам Ходилок катятся слёзы. Дурак не знает, жалко ли ему его или он испытывает лишь ехидное удовлетворение от страданий старшего, но оторваться от картины не может. Справедливо ли тот ревёт от несовершённых (да и сделанных) действий? Определённо да. Справедливо. Должны ли он и остальные испытывать вину за то, что случилось с Шахматами? Да, должны. И Дурак тоже. Потому что так правильно. Потому что это честно. Потому что они, болваны, собственного друга чуть в могилу не свели. Дураку одновременно противно и смешно от мысли, что он оказался самым адекватным из них, несмотря на то, что на самом деле является самым безумным. Какая ирония. Нонсенс! «Судьба, я смотрю, любит издеваться». Ходилки шепчет что-то, болезненно кривя лицо, но расслышать в отдалении невозможно, отчего Дурак немного расстраивается. Сбежавший от девушки и остальных, с улыбкой сказав, что отойдёт на минутку посмотреть, что случилось с убежавшей троицей, он хотел получить зрелище. А в итоге слушает нытьё. «Тем не менее, эмоции Покера более интересны», – размышляет азартный, отрешённо наблюдая за стенаниями товарища, слушая его скулёж. Азарт, а ведь он представлял его не таким жалким! Не такой размазнёй! Ну да ладно, у него есть рыбка покрупнее. Самый сильный карточный побежал на крик сломя голову с таким интереснейшим лицом! Он точно не заставит его скучать. Страдающий Ходилки не замечает, как необнаруженный наблюдатель исчезает вслед за Покером…

* * *

Покер бежит. Бежит долго. В реальности проходит минута, может, даже меньше, а кажется, что вечность. Темнота леса всё никак не заканчивается, и игра уже отчаивается найти потерянного, когда неожиданно понимает, что тот здесь. Прямо внизу, за уступом. В отличие от остальных игр, у азартных есть одна особенность – помимо остроумия и хитрости, они видят в темноте лучше чем остальные. Как коты. Это не раз помогало, и теперь не изменяет, позволяя в кромешной мгле различать пролетающие мимо деревья. Перед краем обрыва Покер замедляется и вдруг слышит голос. Он на все сто уверен, что это Шахматы, и тут же без задней мысли «а вдруг разобьюсь?» бросается вниз. Честно, ему страшно: он боится потерять своего друга, за долгое время не раз доказавшего, что ему можно доверять; с доверием у азартного проблемы. Наверное, у всех, принадлежащей к этой «касте», но таким параноиком является пока что только он. Или ему так кажется?.. Спуск сопровождается шумом; игра спрыгивает наземь, тут же замечает знакомый силуэт на земле… И замирает. Шахматы рыдает. Причём так, что странно, как он раньше этого не услышал. В следующий миг тот будто заглатывает всхлип, всё замолкает, и Покер получает ответ. «– Вы САМИ НЕ ЛУЧШЕ МЕНЯ!!» – кричит его спина, вопят пальцы, впившиеся в землю, шипит оскал. И самое пугающее, что эта невысказанная фраза чистая правда. Подойти к другу… страшно. Стратег не должен так стенать, он ведь один из самых уравновешенных из них! Хе-хе, как же дико, неправильно видеть такую игру всю покоцанную (видно, зацепился за сучья) и, опять же, сидящей на коленях. Азартный не знает, почему последнее его так задевает, он хочет помочь, не знает, как, но успокоить, да хоть наорать, что все его простили давным-давно и чтоб перестал так убиваться, но выдавить из себя не может… ничего. И просто стоит, как истукан, во все глаза пялясь на скрючившегося друга.

* * *

«Прости меня». Два слова, а сколько смысла в них сокрыто… Шахматы часто повторял «прости меня» перед друзьями, знакомыми, случайными людьми. Когда нечаянно пролил кофе на платье ПиД, наступил на ногу Домино, после того, как осознал, что натворил… Но слышал ли он эти слова когда-нибудь сам? Нет. Не слышал. Потому что всем обычно наплевать, что он там чувствует, и главное, за что. Это разрывает сердце больше всего. Ладно прохожие и кассиры, но друзья-то почему никогда перед ним не извиняются? Неужели он настолько плох и ужасен, что даже до недавних событий был недостоин этих двух простых слов? Почему? Почему? Почему?! Почему всем всегда наплевать на него?! «Да потому что ты дурак, – шепчет подсознание, вылавливая тёмные мысли. – Слабак и ничтожество». Ничтожество. Фортуна, как же часто он это слышит… И от себя – чаще всего. «Наши настоящие враги – мы сами». Как же верно сказано… Руки с силой хватаются за волосы. Из глаз ручьём льются слёзы, обжигающие, словно лава; грудь обвивают крепкие тиски; сожалеющие, гадко хихикающие змеи, напоминающие, шепчущие, какой же он немощный, глупый, слабый. Душа, если такова у него есть, болит хуже, чем от отказа Домино, хуже, чем от осознания, что он чуть не угробил самых близких игр. Хах, похоже, он тоже эгоист, раз снова думает только о себе, нет, опять, не задумываясь о чувствах других, только о своих проблемах, ведь это так важно для него, впрочем, он делает это как и все люди, ничего страшного же… Да? Монолог резко прерывается. В груди рождается слабый смешок. Эгоист… Но он это хотя бы признаёт. А остальные? Нет. Остальные самовлюблённостью обладают большею, чем он сам… Но хуже себя его считают, тем не менее. Хах. Хах.

Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

Как иронично!

Одна из самых добрых и эмпатических игр оказалась самой отвратительной и злой!

Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

Браво, Азарт будет в восторге!

– Шахматы!.. Шахматы, очнись!! Твою Фортуну, ШАХМАТЫ! Шахматы, оказывается, трясёт, да только не просто от безумного смеха: над ним нависает лицо Покера, взволнованное и со страхом в глазах. Азартный пытается его скрыть, машинально, наверное, либо стараясь выглядеть спокойно и непоколебимо, как обычно делает, создавая вокруг себя атмосферу неприступности и власти, но получается откровенно хреново, и это веселит сильнее. – Ха-ха-ха!!.. – Шахматы ощущает себя Джокером во плоти, захлёбываясь хохотом. Мысли бегут всё быстрее, сменяя одну за другой. Покер стремительно бледнеет. Он знает, к чему всё идёт. – Блять, Шахматы..! Покеру страшно. До одури страшно, что он на глазах теряет своего друга. Всё, что ему остаётся, это материться и надеяться, что приступ, сковавший игру у него в руках, скоро пройдёт. Он знает, во что этот «приступ» может перерасти. У стратегических игр это называется «рокировка». Это когда внезапно по природе своей всегда спокойные и уравновешенные игры берут и буквально сходят с ума. Их просто переклинивает, и в таком состоянии они способны натворить что угодно. Мало кто может их остановить. Иногда везёт, и тогда стратеги просто валятся на пол и начинают безудержно хохотать, прямо как сейчас. Но ограничится ли Шахматы только этим? При взгляде на перекосившуюся гримасу (прям как у душевнобольного с истерией) возникают сомнения, что нет. И с этим быстро надо что-то делать. Но что? Чтобы удерживать друга на месте, Покеру приходится прикладывать не малую долю своей силы: в таком состоянии стратег стал в разы сильней, энергия, Азарт знает откуда взявшаяся в этом худощавом на вид и ощупь теле, бьёт из него ключом, вырываясь на волю вместе с желанием освободиться из захвата. Азартный понимает, что надолго его не хватит – и его сковывает страх. Мерзкий такой, скользкий страх, что он опять не справился, снова проиграл, поставив на кон слишком дорогое и понадеявшись на Госпожу-Фортуну. Но сейчас вспоминать о том дне – непозволительная роскошь, сдаваться не время, это другая ситуация, и азартный быстро стряхивает с себя сомнения и прижимает игру за предплечья к земле сильнее. Взгляд того – безумен, по щекам без остановок катятся слёзы, и те дико блестят во тьме, руки дрожат, лицо кривит не его улыбка. Шахматы похож на сумасшедшего. На их Короля. И это нужно исправить. Срочно. Пока не стало слишком поздно. – Твари… – вдруг сквозь смех вырывается слово. Сначала кажется, что это хрип дикого зверя, но потом Покер разбирает слова. – Твари… Сами же такие же, как я!! – вдруг кричит стратег в сердцах, выгибаясь всем телом, азартный едва удерживает его. Взгляд наконец проясняется, а улыбка сменяется злым оскалом. – Я для вас всё – ВСЁ старался делать так, как ВЫ того хотели, плевал на свои желания, веселил, деньги одалживал безвозмездно, домашку списывать давал, помогал, когда помощь нужна была, а вы? ВЫ МНЕ ХОТЬ КАК-ТО ОТПЛАТИЛИ?!! ПРАВЕДНИКИ НЕСЧАСТНЫЕ!!! «ЛИЦЕМЕРЫ!» Покер отшатывается, чуть не разжимая хватку: лицо друга внезапно оказывается слишком близко. Горящие огнём лютой ненависти глаза прожигают насквозь, заставляют инстинкты взвыть сиреной: Шахматы в ярости, главное, праведной, и к своему шоку он не может не согласится ни с единым его словом. Просто потому что они действительно оказались такими херовыми друзьями. Но на этом крик Шахмат не заканчивается. – УРОДЫ! Стоило мне совершить всего ОДНУ ошибку – всего одну!, – как вы ТУТ ЖЕ ОТВЕРНУЛИСЬ ОТ МЕНЯ! ВЫ ВСЕ!! Почему?! – Он всхлипывает и тут же с гневом продолжает: – Я никогда не смел вас кидать, даже когда сам был на грани, я всё равно приходил к вам с помощью! А вы? ВЫ ХОТЬ РАЗ СДЕЛАЛИ ТО ЖЕ САМОЕ?! «ВЫ ХОТЬ РАЗ СЧИТАЛИ МЕНЯ СВОИМ ДРУГОМ?!» Над оврагом зависает гнетущая тишина. Шахматы громко дышит, собирая силы для того, чтобы вырваться, сбежать и больше никогда не возвращаться. Покер же уверен, что не сможет ему противостоять, и поэтому меняет тактику, резко убирая хватку и вставая. Почерневшие глаза смотрят в ступоре, рот зло и как-то жалко скалится – стратег не понимает, чего от него ждут, а как известно, непонимание – порой самая опасная вещь. Ведь страшнее этого лишь иллюзия знания… – Что ты делаешь? – шипит он, глядя снизу вверх, как волк на охотника. Будь ситуация чуть менее плачевной, Покера бы это повеселило, но он только вздрагивает и отшатывается назад, не прерывая зрительный контакт. Шахматам пристальный хмурый взгляд не нравится, он снова скалится, уже предупреждающе, и отползает назад. На миг мир для азартного словно застывает. Он не может позволить ему уйти. – Ч-что ты..?! Когда его придавливают сверху, зажимая ногами бёдра, из Шахмат дух выбивает. Во-первых, от неожиданности, а во-вторых, от странного положения и вдруг нахлынувших чувств. Совсем не тех, которые он испытывал секунду назад… – Какого чёрта..?! В следующий миг, если б Шахматы стоял, то точно бы грохнулся, а так только чувствует, как широко распахиваются глаза: его рот резко накрывает чужой, и недовысказанная фраза заставляет подавиться. Поцелуй – а это именно он, что до Шахмат доходит не сразу – выходит смазанным: обветренные губы Покера касаются его, пропитавшихся солёной влагой и немножко цитрусами: во время поездки Дурак угостил его (почти насильно) шоколадом с апельсином. Следующим до него доходит, что это его первый поцелуй, ещё и с мужчиной, ещё и с Покером!, и на какое-то время все его мысли заняты этим фактом. Когда поцелуй прерывается, между ними повисает тишина. Шахматы чувствует растерянность и слабоумие, его абсолютно потрясло неожиданное действие азартного. Глаза мечутся по лицу напротив, лихорадочно ища ответ на «почему?». Но стратег в темноте видит плохо и ни черта не может разглядеть. Всё это время Покер, прекрасно видя каждую деталь, неотрывно следит за ним, всё ещё прижимая к земле. – Успокоился? Хочется с надрывом сказать «нет», но Шахматы, глядя теперь на Покера как на ненормального, заторможенно кивает. Мало ли, что тому ещё в голову придёт… Только изнасилования за сегодня ему не хватало. Азартный тяжело вздыхает: теперь Шахматы его откровенно боится. Уже что-то. Хоть не кромешное безумие без намёка на адекватность. И всё-таки как ловко они поменялись ролями… – Пошли. Стратег всё ещё в ступоре, когда с него слезают и протягивают руку. Совсем как тогда, в детстве… На миг глаза застилает пелена воспоминаний. В тот день они заигрались, и маленький Шахматы упал, больно ударившись коленями. Тогда Покер первым протянул ему руку и донёс на спине до дома, пока остальные смеялись над его неуклюжестью. Да и недавно… Кто, как не Покер пытался вытащить его из тоскования по Домино? «Может быть, ещё не всё потеряно?» – вновь начинает биться отчаянная мысль, заставляя огонёк надежды тлеть, а не погаснуть. Серые глаза долго смотрят на протянутую ладонь. У него есть вопросы. Много вопросов. И если он сейчас примет её, примет наконец-таки предложенную помощь… Но нет. Обида и старые раны сильнее желания узнать. Руки он так и не касается, но встаёт и, игнорируя острое желание скрыться ещё глубже в чаще, уходит следом за азартным. «В любом случае, Шашек нужно забрать», – успокаивает себя он, чувствуя косящийся взгляд впереди идущего. В нём всё ещё бьётся желание сбежать, и подыскивание оправданий немного это желание притупляет. «Да и без машины не уехать, нужно Дурака найти. А там посмотрим…» Даже тогда он уже чувствовал, что всё пойдёт наперекосяк и никакой его «план» так просто не сработает.

* * *

Где-то там, совсем рядом с обрывом, некоторое время назад стоял Дурак, зажимая себе рот ладонью и едва сдерживая хохот. О Госпожа-Фортуна, каким же вышло представление! Он в самых сокровенных мечтах не мог себе представить, чтобы всё обернулось так. Просто восхитительно! Браво! Meraviglioso! Судьба благоволит ему сегодня! Хм, каким же будет итог?..

А вы знаете?