По маслу

– Чон Хосок, хватит ба́ловать мне ребенка! – Джин ворвался как-то утром в квартиру друга, который спешно прятал пирожные в микроволновке. – Он не успел съесть. – честно признался друг. Хосок знал, что маленькому Чону не разрешают кушать до обеда сладкое. Но Куки так плакал, он даже сам попросился на ручки и зашмыгал носом (точная поведенческая копия Чонгука в детстве с этими глазками бэмби). Не дай бог, чтобы Сокджин узнал о попытке покормить ребенка лакричным парфе с земляничным соусом, который так нравился трехлетнему Чонни – голову снесет без суда. – Вот и хорошо. – успокоился Джин, который подошел к микроволновой печи и собирался ее уже открыть, но остановился. – Пошли к нам, обед готов. Чонгук закончил свой кулинарный шедевр, будешь первым дегустатором, а то я боюсь за свою жизнь. Хосок схватился за сердце. – О нет, я думал он бросил затею готовить. – в шутку произнес друг, изображая на лице удивление. Он знал, что брат может удивить вкусными блюдами, но последний ужин потерпел фиаско. – Увы… – выдохнул наигранно Джин. – Чонни, пошли. Дядя Хоуп тоже придет. – Джин взял на руки ребенка и зашагал в квартиру. После свадьбы они с Чонгуком решили остаться жить в квартире Кима. Во-первых, она была больше студии, которую снимал Чон, плюс квартира была ближе к их работе и, в-третьих, Джин не мог отказаться от своей кухни, где была встроена вся техника для готовки, ну и самое главное – Хосок, который с радостью соглашался посидеть с Куки, когда Джину приходилось сбегать в кондитерскую проверять заказы. Хотя Чонни (ласково его называли Куки) был неродным сыном ни Кима ни Чона, но по воле судьбы, ребенок имел в себе задатки, характерные обоим супругам. Отказать в чем-либо ребенку ни у кого не получалось, кроме своих родителей. Ким души не чаял в ребенке, а Чон любви, но они воспитывали свое чадо, только думая о его благополучии. И туда не входила глубокая привязанность ребенка к сладкому. Ким строго контролировал количество сахара. Если он и разрешал кушать сладости, то только лично приготовленные. Дело в том, что Ким боялся, что в будущем их сын допустит его же ошибку и будет готов согласиться почти на все, если перед ним окажутся заварные пирожные как это было в его случае. Джин очень жалел. Слушайте внимательно! Никогда! Вот вообще никогда не соглашайтесь ни на что, когда вам что-то предлагает любимый человек (не дай бог еще и руку и сердце) с коробкой любимых вкусняшек на руках. Все прекрасно до тех пор, пока вы не становитесь уязвимым и не способными отказать. Тогда вам придется соглашаться практически на все: "любимый, ты выйдешь за меня?", "давай в этот раз поедем на горнолыжный курорт, а в следующем месяце на море" (ага, да.., в горы.., конечно, да без проблем! Блять, и подверни ногу при спуске, чтобы муж катался оставшиеся дни на сноуборде, а ты только и мог что кидать в него снег и делать фотки с разных ракурсов. Должен признать на море мы поехали и было классно. Я смог воплотить сон в реальность, шлепнув Чонгука по попе), "малыш, я тут купил еще смазку со вкусом шоколада и сливки" (потом ходи оттраханным, весь день не в силах даже сварить себе кофе) или во время секса "давай заведем ребенка" (и тут все! Джин готов поклясться, что кончил в тот же момент, как Чон озвучил его же мысли вслух). Минуточку! Джин ни на секунду не сомневался в своем выборе и не жалел, что сказал тогда "да". Просто после свадьбы, как любит говорить его муж, все пошло "по маслу". И ему не к чему придраться, вот вообще. Жизнь становится настолько идеальной для него, как только он заходит в их дом, что неидеальные вещи становятся потрясающими до идеальности. Ну как вам объяснить? Вот вы любите профитроли с заварным кремом? А с крем-брюле? Ну вот! Иногда Джин готов попросить, чтобы тот снова испачкал его коврик, проводы его ковра в этот раз буду роскошными, он готов пообещать! Чон Чонгук ну почему ты такой идеальный!? Ответ его прост: – Потому что ты делаешь меня таковым. – ответил как-то Гук, когда раскачивал двух месячного Чонни в люльке. – Я люблю тебя с каждым днем еще сильнее, хотя, кажется больше уже некуда. Ты для меня все. – Джин неотрывно смотрел в глаза напротив, которые поблескивали в темноте из-за лунного света, что красиво освещал детскую комнату. – Мы передадим нашу любовь через эту кроху, научив его прекрасному чувству, которое способно на невозможное. – Согласен, ведь если бы ты меня не любил, я бы в тот судьбоносный день был бы выставлен за дверь за испорченный ковер. Память ему… – тихо хихикая, отдал дань Чонгук, за что получил подзатыльник. – Айщ, больно же! Чего ты такой злой? – тихонько спросил Чон с нотками обиды. Ну что за ребенок? – Чтобы не осквернял память моего любимого ковра! – Ким уселся на пуфик, продолжая смотреть на милую картину с трудом осознавая, что происходящее - его жизнь. Ведь она лучше всех снов. – Я люблю вас. – Я тоже тебя люблю, ты это знаешь. – Чон поднялся с насиженного кресла, которое стояло у детской кроватки. Чонгук собственными руками ремонтировал комнату и собирал мебель. Сейчас, стоя посередине детской и смотря на сонного мужа, он осознает, что безгранично счастлив. Наверное это и есть любовь. Любовь – это человек. – Джин, ты чуть ли не засыпаешь, пошли в спальню. – Чон подошел к сидящему Джину и, мило улыбаясь своей фирменной улыбкой, добавил. – Чонни уже заснул. – Чонгук наклонился к мужу и одним движением поднял на руки хрупкое тело. Джин угукнул куда-то в шею. На губах Чонгука появилась улыбка, Джин был в этом уверен. – Я не хочу спать. – А что ты хочешь? – Чонгук уже успел загрустить, думая, что и сегодняшней ночью он ограничится дрочкой. С тех пор, как в доме появился малыш, новоиспеченной замужней парочке как-то времени не находилось на секс. Теперь эта была роскошь, так как ребенок часто просыпался по ночам и требовал к себе внимания (100%-ый ctrl C – ctrl V Чонгука). Приходилось днем и по-быстрому, пока сын оставался у Хосока. – Тебя. - Джин перехватил губы мужа, когда тот наклонил голову, чтобы взглянуть на него. Чонгук быстро стянул рубашку с Джина и уложил его лицом в подушку, начиная целовать шею там, где начинается линия роста волос, опускаясь поцелуями ниже до пояса джинс. – Приподнимись детка, чтобы я снял с тебя одежду до конца. – прошептал на ухо Чонгук, дыша ему в загривок. По коже прошлись мурашки. Он отчетливо ощущал крупный стояк, которым терся Чонгук об его задницу. Джин помог освободиться от джинс и нижнего белья за считанные секунды. Джин был слишком возбужден, чтобы тратить время на прелюдии. Он безумно скучал по Чонгуку. Он хочет его в эту же секунду. – Трахним меня уже, Чон Чонгук! – не удержался Джин и, взяв инициативу на себя, начал раздевать мужа, который молча наблюдал за попытками супруга стянуть с него домашнюю футболку. Закончив с верхней одеждой и наслаждаясь видом на обнаженную грудь мужа, Джин коснулся губами правого соска Чонгука и облизнул его, затем медленно оставил поцелуй на левой груди, сам же Джин улегся на спину с разведенными ногами, выжидающе смотря на мужа. – Я растянут, можешь об этом не переживать и приступить к главному. Я так хочу твой член в себе. Прошу, не тяни. – Джин улегся по удобнее и растопырил ноги пошире, давая доступ к проходу. Чонгук выдавил достаточное количество смазки на пальцы и ввел только один, но заметил, что туда могут свободно проникнуть все три. – Ах ты развратник. Баловался пока меня не было дома? – пока Чон снимал с себя оставшиеся на нем боксеры, Джин перевернулся на живот и приподнялся, удерживая вес тела на локтях. Он выпятил попу и она оказалась прямо напротив лица мужа, чуть ли не задевая его ягодицами. – Когда ты успел? – Ахх… Я растягивал себя в душе, думая о том, как я сосу твой чле..ен. – Джин встал полностью в коленно-локтевую позу и начал подмахивать задницей, пытаясь намекнуть, что он уже готов. Чон не торопился, он стал массировать простату, вырывая тихие всхлипы у Джина. Когда Чонгук надавил на комок нервов, Джин застонал почти во весь голос. - Твою мать, как хорошо. Я..я.., ммм. – Джин чуть ли не подавился скопившейся слюной из-за волны наслаждения, которая прошлась по всему телу. – Божечки-эклерчики, сделай так еще раз. – слова давались с трудом, все, о чем он мог думать, это о языке, который внезапно облизнул его дырку. – Ааах... – Твои стоны – мед для ушей, детка. Но, если мы разбудим малыша, можешь довольствоваться только своими пальцами. – Хорошо… как же хорошо. Чонгук не позволял прикасаться к себе. Чон надрачивал Джину, пока сам трахал его языком. Он медленно лизал его анус, еле держась, чтобы не кончить из-за стонов, которые возбуждали еще сильнее. Чон ласкал маленькое колечко мышц губами, круговыми движениями проникал в анус, растягивая стенки еще больше. Гук разводил ягодицы в стороны, давая себе больше доступа, немного покусывая чувствительную кожу и оставляя следы зубов на ягодицах. Закончив лизать раскрасневшую дырку, Чонгук подул немного на ее, вызвав тем самым миллион мурашек, что охватили все тело Джина. Из-за последнего действия, он рефлекторно подался назад, впечатываясь задницей прямо в лицо Чона, который уже успел пристроится сзади, готовясь входить, но его остановил Джин. – Я хочу тебя сначала на вкус. – Детка, мы можем в другой раз. – Чон Чонгук, ты дашь мне или нет? Чон не стал долго думать и поменялся местами с Джином. Тот разместился между ног и наклонился к паху. Джин лизнул головку и тягуче, медленно прошелся губами по всей длине, оставляя следы от слюны. Чон еле дышал, зажав в кулаке простынь, а второй рукой переплел пальцы с Джином, который не останавливаясь сосал его член. Выпустив простынь из руки, тот ухватился татуированной рукой за шатеновые пряди мужа, в попытках отстранить его от себя. – Я хочу кончить в тебя, Джин. Джин перебрался на вторую часть кровати, задевая истекающий естественной смазкой член, и лег на спину. Чонгук развел его ноги еще шире и, смазав член большим количеством лубриканта, расположился поудобнее. Чон вошел быстрым движением. Позволив немного привыкнуть к себе, Гук начал трахать как можно медленнее, чтобы продлить удовольствие, через несколько минут Чонгук уже начал постепенно набирать скорость и усилил поступательные движения. Оба были взмокшие и возбужденные до предела. Сейчас они напоминали двух обезумевших любовника, которые пытались слиться в одно. Их секс был похож на жесткий трах, но только они знали какой воллюст* они испытывали, теряясь в друг друге. – Ты кончишь для меня? – Чонгук, я почти.. – Джин прогнулся в спине и начал подмахивать бедрами, пытаясь прижаться ближе и почувствовать большую наполненность. Джин в один момент сжался и член в нем начал пульсировать. Он почувствовал полную удовлетворенность. – Давай, крошка, кончай. – Чонгук тихо простонал, изливаясь внутрь и тяжело дыша. Джин кончил с именем мужа на губах. – Я скучал по тебе. – произнес охрипшим голосом Чон в самые губы и начал медленно посасывать пухлую нижнюю губу. – Я тоже.