По маслу

(01:17) – Ты можешь перестать вертеться? Ты стягиваешь одеяло, я замерз. Чон пододвинулся поближе и обнял мужа со спины, уложив ладонь на живот Джина. Тот же в свою очередь положил свою руку поверх ладони мужа. (03:49) У тебя что насморк? – тихонько спросил Джин. – Ты слишком громко дышишь мне неудобно спать, перевернись, пожалуйста. Сонный Чонгук просто перевернулся на другой бок. Теперь они лежали спиной к другу и между ними образовалось пространство из-за чего холод пробирался прямо к открытой пояснице Джина. Раздраженный, Джин уже сам перевернулся и прижался к Чону, который сладко спал. Джин тяжело задышал в шею мужа, завидуя и удивляясь тому, как тот крепко спит. (05:18) – Джин, ты можешь перестать кусать губы? Это отвлекает. – сонным голосом попросил Чон, у которого за последние годы выработалась чувствительность к раздражающим его звукам. – Дай мне поспать. – И все, тот снова провалился в сон. Порой Джину даже завидно, хорошо иметь такую способность отключки за пару секунд. Джин прекратил кусать нижнюю губу, которая сильно покраснела и начала неприятно пульсировать. Все. Он не мог заснуть. Да и он уже не хотел. Он встал, переоделся в домашнюю одежду, умылся и направился на кухню. На улице было довольно холодно и шел мелкий дождь. В квартире стало прохладно и Джин прикрыл окно. Осень как никак. Ким достал свой фартук, который Гук подарил на первую годовщину свадьбы. Это был лучший подарок, который ему когда-либо дарили. Фартук был небесно-голубого цвета с ручной вышивкой их с Чоном инициалов. Джин никогда бы не подумал, что тот сможет сделать такую вышивку сам. Затем он достал все продукты из холодильника и начал выкладывать все необходимое из верхних и нижних шкафчиков на стол. Предварительно помыв яйца, принялся их взбивать с сахаром. (09:51) – Джин ты не видел мои носки? – крикнул из комнаты Чонгук, но из-за миксера было плохо слышно. – Что? – в ответ громко спросил Ким. – Что-то с твоими сосками? – Джин оторвался от плиты и повернулся корпусом в сторону источника голоса. Чон перегнулся через барную стойку, чтобы его было лучше слышно. – Я спрашиваю не видел ли ты мои носки. С моими сосками все хорошо. – Извини, я просто не расслышал. – Джин встряхнул головой, пытаясь убрать с лица прилипшую ко лбу челку. – Они были в корзине с чистым бельем. – Я ищу черные. – пояснил Чонгук и подошел к нему с протянутой рукой, чтобы помочь убрать непослушные волосы. – Тогда не видел. – ответил Джин, развернувшись к холодильнику, чтобы достать остывший крем. – Посмотри может они в первом ящике. (11:21) – Не сутулься. – похлопал по спине Джин. (11:54) – Ты можешь перестать грызть ногти? – Джин сделал замечание Чонгуку после завтрака, когда тот сел работать над новой программой. (12:35) – Сделай по тише эту чертову музыку, я скоро оглохну. – Джин показательно прикрыл обеими руками уши. (13:23) Чон Чонгук!!! Не говори мне, что ты съел фисташковый мусс! – Джин стоял по середине кухни в одной руке держа кухонное полотенце, а вторую сжав в кулак. – Ну все, ты – труп! – Не кричи на меня. – Чонгук встал с насиженного места и громко хлопнув, закрыл ноутбук. – Ты ведёшь себя как девчонка с ПМС. Может мне перестать вообще дышать? – серьезно спросил Гук, уже не выдерживая необоснованные придирки. – Твою карамельку! – вырвалось у Джина. – Что случилось? – Чон поспешно направился в сторону кухни. Джин никогда не ругался просто так, значит что-то случилось. Чонгук заволновался, а когда заметил кровь у раковины перепугался. – Дай посмотрю. Нужно обработать. – Чонгук быстро закрутился в поисках аптечки, чтобы обработать порезанный палец. – Ты можешь просто не мешаться под ногами? – недовольно зашипел Джин, когда Чонгук наклеивал пластырь на порез. – Если я мешаю, я могу уйти! – не выдержав уже, закричал от возмущения Чон. – Уходи и не забудь вынести мусор. – спокойно ответил тот. – Вот и уйду. – громко заявил на весь дом Чонгук. – Вот и уходи! – ответ не заставил себя ждать. – Ей, ей. – окрикнул пару вошедший Хосок. Супруги так увлеклись разборками, что они не услышали даже звонок в дверь, из-за чего пришлось воспользоваться запасными ключами. – Ребят, вы чего? – Хоба, он съел фисташковый мусс, которым я должен был наполнить эклеры. – Джин как маленький ребенок тыкнул кривым пальчиком в мужа, который возмутился обвинением. Это же просто мусс, ну! – У тебя куча других начинок. – в свою защиту ответил Чонгук, у которого начали играть жилки на лице. – Сдался тебе этот мусс. – Я хотел его! – Джин топнул ногой и затаил дыхание. Его лицо, как и уши и шея начали принимать пунцовый оттенок. – Да ты не дал мне поспать и целое утро придираешься ко мне. А теперь споришь из-за какого-то мусса? – Фисташкового! – тихо вставил Джин слово в триаду Чонгука. – Что я тебе вообще сделал?! – Почему ты такой баран? – психанул Джин. – Ах я баран? – вздернул бровь и повел плечами Чон, не понимая, в чем собственно проблема. Фисташковый мусс, он серьезно? – Я больше не могу, брат. – махнул в сторону мужа Чонгук. – Забери его к себе или поговори с ним. – Забери его? – вскрикнул от возмущения Джин. – Я тебе что игрушка? – Ну все.. началось... – Чонгук нечаянно озвучил свои мысли в слух. Из-за услышанного Джин чуть ли не начал наступать, делая первый шаг в его сторону, но тот был резко прерван. – А ну успокоились и сели! – всегда веселый и добрый сосед-брат-друг-деверь неожиданно повысил голос, чтобы его услышали. – Я сказал сели. – Хосок всерьез был зол, это было заметно по его нахмуренным бровям и перекрестившимся рукам на груди. – Оба! – Я понимаю, что вы волнуетесь, но это не повод срываться друг на друге. – продолжил Хосок. – Сегодня я стану дядей. Во сколько вы должны быть там? – Пол третьего. – одновременно ответили парни, которые успели разместиться на диване бок о бок, сами того не замечая, плотно прижавшись друг другу плечами. Они сидели: один – опустив глаза в пол, рассматривая узоры на красивом ковре, второй, видимо, нашел увлекательным белоснежный потолок. Чонгук дергал ногой, но Джин инстинктивно положил успокаивающе ладонь на бедро мужа. – Ну тогда собирайтесь. – Хосок встал с кресла, взмахами руки прося тех тоже встать. – Пройдитесь в парке заодно, подышите воздухом. Вам нужно расслабиться. – Выйдем пораньше? – спросил Джин, смотря в глаза мужу. Чонгук кивнул. – Если ты закончил готовить, то можно выходить. – Я быстренько переоденусь, подожди. Пока Ким собирался, Хосок прошел на кухню. – Он, что взял еще и заказ на сегодня? – Хоби разглядывал подносы с аппетитными пирожными, которые были разложены по всей барной стойке и на кухонном столе. – Что-то многовато к чаю. – во рту скопилась слюна. – Или это он по привычке? – Второе. – пояснил брат. – И даже не думай к ним прикасаться, если тебе дорога жизнь. – на всякий случай предупредил младший Чон. – Джин, ты хочешь взять все это с собой? – крикнул Хосок, чтобы тот услышал его. – Да! – послышался уверенный ответ через секунду. – Хорошо, мы с Чонгуком запакуем все наготовленное в коробки. – Ага, спасибо! – ответил Джин. Дело в том, что, когда Джин переживает и хочет отвлечься, он всегда что-то готовит. В этот раз это десерты. К сожалению, или на радость таким сладкоежкам, как братья Чон, количество приготовляемой выпечки не контролируется. Он просто погружается в свои мысли и готовит, пока не заканчиваются ингредиенты. Чон Чонгуку и Чон Хосоку приходилось довольствоваться дегустацией или "случайно" оставшейся на тарелке выпечкой, которые не уместились в коробке, так как готовые сладости Джин обычно относил в свой детский приют и угощал детей. Свой? Возможно вы не знали. Джину было шесть, когда его родители попали в автокатастрофу и он остался совсем один. Ни одного родственника не нашлось, чтобы забрать ребенка, видимо, родители плохо ладили с родней, раз мальчик оказался никому не нужен. Он рос и воспитывался работниками детского приюта. Джин ладил со всеми детьми и воспитанниками. Мальчик был смышлёным, дружным, мягкосердечным и честным. Джин в особенности любил пожилую учительницу литературы - миссис Пак. Старушка любила всех детей и находила общий язык с каждым ребенком, но с Джином у них была особенная связь, которая зародилась в тот самый вечер, когда мальчишку привезли в детдом. Маленький Сокджини был грустным и неразговорчивым, кажется, что тот закрылся в себе и никого не подпускал. Он понимал только то, что родители больше не придут. Глаза не просыхали из-за постоянных слез, но Джин был сильным духом. Несмотря, на потерю любимых людей, тот всегда улыбался и не терял веру в лучшее, благодаря старушке Пак, которая помогала видеть хорошее и за мрачными стенами. После смерти миссис Пак, двенадцатилетний ребенок начал усерднее учиться и стремиться стать хорошим человеком. Судьба была благосклонна к подростку и в 17 лет его усыновил некий Ли Сон. Сокджин искренне удивился зачем кому-то брать лишний груз и усыновлять чужого ребенка. Мужчина оказался самым добрым человеком, которого знал Джин. Ли Сону было 72 года, и он был известным кондитером и не только. Мужчину уважали и чтили в кругу близких и в обществе. Он был хорошо образован и мудр. У деда были только две внучки, которые жили за границей и редко приезжали семьями к старику. О своих детях Сон не любил говорить. Джин был рад, что был под опекой этого человека. Он позаботился о его образовании и помог найти себя. Так получилось, что Джин много времени проводил с Ли и нехотя знал, как приготовить тот или иной десерт наизусть. Чуть позже Сон начал делиться секретами и изюминками, как сделать рецепт более вкусным. Оттуда пошло понеслось. Джин закончил юридический факультет, но это не помешало ему поступить параллельно в лучший кулинарный колледж во Франции, где последние годы жил Сон. Джину было 24 и он был успешен в любимом деле, а именно готовке. Сокджин вернулся обратно в Сеул в 26. Тем же годом скончался Ли. Ким тогда решил окончательно обосноваться в Сеуле и переехал в довольно приличный район столицы. Для начала Джин стал работать в юридической компании, но потеря старика Ли плохо сказалась на мотивации молодого человека. Сокджин понимал, что он не мог сдаться и не исполнить мечту деда – продолжить готовить. Тогда он бросил все и открыл маленькую кондитерскую, которая расширилась через 8 месяцев усердной работы. В его команде были разные способные кондитеры с образованием и без. Еще через год он открыл уже второй крупный филиал. К чему это мы? Ах, да. Джин был сиротой, который по воле судьбы обрел дом несколько раз. И сегодня они с Чоном должны были дать дом маленькой крохе, который ждал их. Полгода назад супруги подали документы на разрешение усыновить ребенка. Положительный ответ был известен уже через четыре месяца. Разрешение было, оставалось только выбрать… как же грубо это звучит. Оба переживали и не знали, как быть. Как можно будет выбрать кого-то одного? Два дня назад, позвонили из приюта, куда попал когда-то сам Джин. Директор детского дома сообщила, что на днях поступил младенец и предложили посмотреть на него. Сегодня у них была как раз назначена встреча, но Джин жутко боялся туда идти, не смотря на то, что он часто ходил туда и радовал детей, угощая вкусностями, которые он лично готовил. Дети были слабостью Джина и он не верил, что тоже может стать папой. Он хотел этого очень сильно. – Я готов, можем выходить. – Джин появился в гостиной через 10 минут и выглядел более собранным. Чон взял пакет с десертами и попрощавшись с братом, вышел в прихожую, где его уже ждал Джин. – Пошли. – Чонгук взял руку Джина и сомкнул их в замок. Ким сильнее сжал ладонь и потянулся к входным дверям. Парочка припарковалась недалеко от приюта. Они решили немного пройтись. Молодые люди шли не спеша, каждый погруженный в свои мысли. Джин шел, отставая на шаг. – Чонгук, мне страшно. – Джин взял за руку Чонгука и потянул в свою сторону, чтобы тот развернулся к нему лицом. – Прости меня за сегодня. Я правда не собирался ругаться. Меня устраивают все твои глупые привычки, будь собой и дальше. – Ах, Джин, я знаю это. Не нужно извиняться. – полностью развернувшись лицом к мужу, он заключил его в крепкие объятия. – И ты меня прости. Мы оба переживаем, но не делимся этим. – Чонгук аккуратно разомкнул руки и приподнял за подбородок лицо Джина, заглядывая тому в заслезившиеся глаза. – Ты же знаешь, что я тебя никогда не брошу и не уйду, так будет пока я дышу. – Чонгук нежно поцеловал мужа и обхватил его за талию, снова прижимая к себе и не позволяя отстраниться, Чон начал гладить покрасневшие из-за холодного воздуха щеки. – Я уверен в нас и в нашей семье. Даже больше – я знаю, что ты будишь прекрасным отцом для ребенка. – Джин прижался ближе и обнял Чонгука. – Тогда почему ты мучаешь себя? Я уже начал бояться, что ты передумал. – О боже, нет! Конечно нет! – Джин начал вырываться из сцепленных рук. – Как ты мог об этом подумать? – Я рад, что это не так. – Чонгук указал на лавочку и помог присесть Джину, сам же встал на корточки. – Джин-а, мы сейчас войдем туда и выйдем с нашим ребенком. Мне не важно, кого мы выберем – будет это мальчик или девочка. Я уверен, что он будет славным и мы поймем, что он наш, как только его увидим. – Чонгук перебирал пальцы Джина и целовал каждый поочередно, как он это умел, согревая теплым дыханием. – Так почему же мы его заставляем ждать? – отстранившись от родных рук, Чон взял обеими ладонями щечки Джина и ущипнул за красный носик. С правого глаза Джина покатилась слеза, которая быстро скрылась где-то в воротнике пальто. Чонгук чуть не приземлился на пятую точку, так как был резко атакован крепкими объятьями. – Пошли, нам еще нужно детям раздать сладости. – Джин поднялся и потянул Чона на себя, помогая тому встать. – Я люблю тебя! – Джин еле расцепил руки, которые обхватили ладони парня и согревались исходящим теплом. В тот вечер они вернулись в дом вместе с Чонни. Жизнь стала еще краше, а любовь этих двоих сильнее. The End.