Beastly Beauty

Намджун впервые предстал передо мной с двумя разными личностями. Эти знакомые глаза-ирисы были такими же теплыми, какими я их помнила, сияющими тоской ребенка, у которого отняли первую любовь. Но эта улыбка на его губах была слишком зловещей, чтобы принадлежать мальчику, которого я когда-то знала. Моя попытка отстраниться от него была недолгой, поскольку его хватка на моей шее сомкнулась, а кончики его когтей пронзили мою кожу сквозь перчатки, удерживая меня в напряжении и в его милости. — Не убегай от меня, Чеён. Не сейчас, когда ты наконец-то вернулась. И снова его голос был в равной степени отчаянным и сильным. А после вся мрачность на его лице вернулась к его обычному поведению. — Потанцуй со мной еще немного. Скоро мы перейдем к самой грязной части. Я хотела бежать, но мое прошлое «я» требовало ответов от той, которой она давным-давно отдала свое сердце. Ей нужно было понять его предательство, даже если то, что она чувствовала к нему, было слишком юношеским, слишком наивным, чтобы быть настоящей любовью. Для нее в то время это было реальностью. Намджун отпустил мой затылок и вернулся в стойку для нашего танго. Я подавила весь страх. Остальные, вероятно, не заметили осторожного движения Намджуна, учитывая, насколько мы были погребены в толпе. У меня было время расспросить его, прежде чем план стал реальностью. Когда его рука обвила мою талию, и мы начали поворачиваться, встретившись глазами, я прошептала: — Я не понимаю, как ты… Я была так уверена, что это Юнги. Он усмехнулся. — Юнги ненавидит таких как я больше, чем кто-либо другой. И единственный его интерес к тебе — это твоя сила. Потомки редко могут использовать свои способности, пока не встретят другого Потомка и не потратят месяцы на то, чтобы научиться их использовать. — Но… — я задохнулась, когда он поднял меня за талию. Мы медленно развернулись, затем он опустил меня и наши носы соприкоснулись, он, ухмыльнувшись, поставил меня на землю и прижал мое тело к своему. Я сдержала себя, чтобы не скривиться. Пока он не начнет действовать, Хосок и остальные смогут его остановить. — Но прошлой ночью… сон. — Ты умнее этого, Чеён. Я заставил тебя увидеть все, что я хотел, чтобы ты увидела с тех пор, как впервые посетил тебя во сне. Мне нужно было увидеть твою реакцию лично, когда ты вспомнила, кто я. Поэтому я позволил тебе еще немного поверить в твою маленькую теорию о моей личности. — А как насчет Юнги и Тэхёна? Как тебе удалось их обмануть? Он прокрутил меня, прежде чем ответить. — Хосок был еще ребенком, почти подростком, когда стер твою память о нас. Думаешь, было бы сложно мне, кто годами наращивал свою силу, создать ложные воспоминания? Снова прокрутившись, я чуть не споткнулась, если бы не рефлексы Намджуна. — Ты всегда была такой неуклюжей для танцора, — сказал он, возобновляя лидерство. — А ты всегда был таким защитником, — мой приглушенный голос сорвался, вспомнив так много моментов, когда он был рядом, чтобы помочь мне, чтобы поддержать меня, когда я была истощена и физически, и эмоционально. Так много раз безопасность его присутствия окутывала мою хрупкость. Его голова слегка наклонилась — движение, которое я, наконец, вспомнила, — Капюшон часто делал так в моих кошмарах. Его брови нахмурились, но взгляд все еще был нежным, когда он смотрел на мое лицо. Слеза скатилась по моей щеке, прежде чем он прижал меня к своей груди, положив руку мне на затылок. — Чеён, моя милая танцовщица, почему ты плачешь? Если он не перестанет смотреть на меня так и разговаривать со мной таким образом, боюсь, что моя решимость рухнет, и я начну верить, что он все еще может быть тем добросердечным мальчиком, который пел мне серенаду и присматривал за мной. Верить в это было бы гораздо менее болезненно, чем принять зверя, которым он стал. — Ты был таким...хорошим, — мой голос прервался, затем понизился до дрожащего шепота. — Я любила тебя за то, каким ты был хорошим. Я думала, что ты тоже любишь меня. Он притянул меня ближе и прошептал в ответ: — Я любил тебя - я люблю до сих пор. — Нет. Нет, ты не любишь, — сила, вернувшаяся к моему голосу, позволила встретиться с ним взглядом. — Потому что, если бы ты любил меня, ты бы не мучил меня все это время. Ты бы не играл в эту игру, ты бы не причинил вреда Чимину. Ты бы не прятался от меня, как трус. Его челюсть дернулась, лицо покрылось холодом и потеряло утешительную фамильярность. — Как ты думаешь, почему я все это время прятался? Я не мог сказать тебе, кто я такой, иначе ты бы никогда меня не вспомнила. Я не мог подобраться к тебе слишком близко, потому что он бы меня поймал и остановил. Забрал бы у меня все, поэтому я должен был правильно разыграть каждое действие, иначе он сделал бы это снова. — Ты делаешь мне больно, — прошипела я, когда его когти удлинились, разрывая плоть на моих руках. Мгновенно его руки опустились. Мы перестали танцевать, музыка быстро подходила к концу. Мы стояли и смотрели друг на друга словно целую вечность, но затем его голова дернулась в сторону. Я проследила за его взглядом, и сердце пропустило удар. Хосок проталкивался сквозь толпу, без маски и с горящими от ярости глазами. Но он не смотрел на Намджуна. Он смотрел на меня. Я взглянула туда, куда были прикованы его глаза, и почувствовала, как кровь стекает по моей руке в тот же момент, когда я заметила это. Адреналин подскочил, и я переместилась назад, чтобы найти Намджуна, но я оказалась недостаточно быстра. Он уже видел кровь. Он уже заметил Хосока. И он уже приступил к действию. Резкое зловоние, которое всегда сопровождало мои кошмары, сгустило воздух. Я выкрикнула имя Хосока, прежде чем багровое пламя взревело прямо перед ним, в мгновение ока хлестнув по полу. Он исчез за огнем и возникшим хаосом. Крики наполнили здание, все пытались убежать. Я не могла видеть никого из них — ни Хосока, ни Чимина, ни Чонгука, ни кого-либо из охотников, — и во мне что-то перевернулось, Намджун схватил меня за руку прежде, чем я успела убежать. Он тащил меня за собой так грубо, что я едва понимала, в каком направлении мы движемся. Стекло продолжало разбиваться, люди продолжали кричать, жара продолжала нарастать. Даже когда тела врезались в меня, хватка Намджуна не ослабевала. Я пыталась найти кого-нибудь из друзей, которые обещали меня охранять, но в поле зрения попадались только маски и пламя. — Ах, подходящее время, — я услышала бормотание Намджуна, прежде чем он протянул руку и сжал чье-то горло. Знакомый голос закричал от боли, когда его когти впились в кожу, и у меня нарастала тошнота, когда я увидела его лицо. — Чеён? Что происходит? — Джин.., — я попыталась протянуть руку, но Намджун толкнул его вперед и мы начали направляться к лестнице. Мы практически скользили по ступеням от того, как быстро двигался наш похититель. Мои ноги едва коснулись второго этажа, прежде чем Джин врезался в балюстраду. Он застонал, когда Намджун проник глубже в его шею и толкнул его, пока его тело не выгнулось через край, его руки отчаянно цеплялись за руку, которая держала его. — Прекрати! — я закричала. Мои ногти впились в предплечье Намджуна, но он не дрогнул. Вместо этого он подтолкнул Джина дальше к балкону. Лицо Джина побледнело, но его перепуганный взгляд остановился на мне. — Чеён.., — выдохнул он, когда монстр подошел ближе, возвышаясь над ним. С учащенным пульсом я попыталась остановить его. — Намджун, прошу, не делай ему больно… пожалуйста. В этом нет необходимости. — Знаешь, как бесило стоять без дела, пока этот идиот разбивал тебе сердце? И когда он схватил тебя той ночью в оперном театре, как трудно мне было сдержаться, чтобы не свернуть ему шею? Кровожадность отравила его черты. Его рука полностью обхватила горло Джина, чьи глаза расширились, когда его дыхательные пути перекрылись. — Теперь все закончилось. Ему не нужно умирать. Подойдя к Джину, я ожидала, пока взгляд Намджуна встретится с моим. — Я не хочу этого. Почему я вообще думала, что это так заденет его? — Сегодня я не в настроении прощать, — произнес он перед последним толчком, отбросившим Джина с балкона. Мой крик был приглушен, когда ладонь в перчатке закрыла мне рот, и я рванулась вперед, чтобы взглянуть на землю, и заплакала от облегчения, обнаружив, что Хосок поймал Джина и остановил падение. Намджун начал тянуть меня к себе, но я мельком увидела, как Хосок передает Джина Юнги. Не прошло и двух секунд, как он оказался наверху лестницы. Он находился в напряжении, глядя на человека, который прижимал меня к себе. Рука Намджуна сжала мою челюсть, наклоняя мою голову к своему лицу. — Это было так давно, не так ли? Намджун говорил обдуманно, произнося каждое слово со спокойствием, которое заставляло меня дрожать. Его нос коснулся кожи под моим ухом, и он вдохнул мой запах, свободной рукой сняв маску с моего лица и позволив ей со звоном упасть на пол. Он сделал то же самое со своей, затем сильнее прижал мою спину к своей груди. — Ты отнял ее у меня, — сказал он, касаясь губами моей щеки, и я безнадежно пыталась отклониться, пока его хватка на моем лице не огрубела. — Теперь пришло время вернуть услугу. Моя голова все еще была наклонена в сторону, и я не могла видеть выражение лица Хосока, но чувствовала исходящую от него ярость. И когда он заговорил, от его голоса по спине пробежал холодок. — Твоя смерть стала твоим выбором, Намджун. Грудь Намджуна затряслась от глубокого смеха. — Значит, ты собираешься убить меня? Как поэтично было бы, если бы мой собственный создатель стал причиной моего конца. — Не я, — сказал Хосок с жутким самообладанием. Когда рука Намджуна ослабла, я смогла повернуть голову назад и посмотреть на Хосока, который казался гораздо более напуганным, чем звучал, — неподвижным и застывшим на месте, боясь, что одно движение может сбить моего похитителя. Так оно и было. Хосок не двигался — это Тэхён внезапно появился наверху противоположной лестницы. Все, что он сделал, это поднял руку, и Намджун мгновенно вызвал еще больше этого кроваво-красного огня, образовав стену между ними и нами. Он потащил меня за запястье по узкому коридору и оставил за собой огненный след. — Что ты собираешься делать со мной? — мой голос дрожал, в то время как мои ноги изо всех сил пытались не отставать от него. Он проигнорировал меня и продолжал идти вперед, пока не повернулся к одной из последних дверей. Втянув меня внутрь, он включил свет и отпустил. Должно быть, это была большая старая гардеробная — темная, с зеркалами от пола до потолка на каждой стене. Несколько ламп, которые все еще работали, были приглушены, и в комнате было темно. Шорох его шага ко мне заставил меня обернуться. Его радужки были ярче, чем я видела ранее, с оранжево-желтым оттенком, который иногда бывает у Хосока. Слабые серые паутины нити ползли по его шее и вокруг глаз. Я отшатнулась. — Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. — Не говори так, — прошептал он, подходя ближе. — Ты не должна произносить это. — Что ты собираешься делать, Намджун? Нам некуда идти, и они придут сюда, чтобы забрать меня в любую секунду. Его голос стал опасно низким. — Я не позволю им. Моя спина коснулась холодного стекла одного из зеркал. Он схватил меня за руки, и я почувствовала, как тошнотворный страх в моем животе становится сильнее. — Я просто хочу показать тебе, что я действительно люблю тебя, Чеён. Я хочу, чтобы ты поверила мне. Мне нужно, чтобы ты поверила мне. Его дыхание обдало мое лицо, и я закрыла глаза, отворачиваясь от его приближающихся губ. Все мое тело дрожало, разум снова и снова повторял одни и те же гневные мысли: Дай отпор, трусиха! Почему ты ничего не делаешь? Дай отпор! Но я осталась стоять в его объятиях, дрожа и застыв, ожидая, что кто-нибудь спасет меня. Издав жалкий крик, когда он взял меня за подбородок, наклонился и потребовал моего взгляда этим леденящим душу взглядом. Затаив дыхание, когда его губы коснулись моих. Не обращая внимания на укол ужаса внизу живота, который рос с каждой секундой, пока он меня целовал. Хотела бы я быть такой же смелой в этой реальности, какой была я в своих кошмарах. Затем он приоткрыл мои губы своими, и было то ужасное ощущение, что что-то вытягивается из меня. Моя душа, моя сила. Каким бы ни был источник моей энергии, он высасывал ее из меня. Я схватила его за плечи, когда мои колени подкосились. Волна ослепляюще-горячей боли пульсировала в моем животе, поднимаясь к груди. Мои глаза распахнулись, и я перевернула ладони, чтобы найти лучи белого света, просачивающиеся сквозь кожу. Мои руки оказались по обе стороны от его лица, прежде чем я успела подумать, и он завопил и толкнул меня обратно в зеркало. Я соскользнула на пол, слишком слабая, чтобы стоять, и увидела, как все его тело сгорбилось и задрожало. Дверь распахнулась, и у меня перехватило дыхание, когда Намджун поднял голову, чтобы посмотреть на дверной проем, открывая пузырящиеся красные ожоги на его лице. Тэхён вошел первым, мгновенно взмахнув руками, чтобы послать поток льда к ногам Намджуна. Но Намджун был слишком быстр — его огонь поглотил лед прежде, чем успел коснуться его. Глубокий, судорожный вздох вырвался из груди Намджуна, когда он поднялся во весь свой рост, становясь выше и шире. Его глаза горели ужасным оранжевым цветом, черные вены выступали на каждом сантиметре его кожи. Он посмотрел на Потомка Луны, и улыбка, растянувшаяся на его губах, обнажила его острые зубы. Он был тем монстром, которого я мельком увидела в одном из тех ужасных снов. Как бы я ни хотела, чтобы это было неправдой, эта звериная форма была его истинной природой. Тэхён стиснул зубы и вызвал волну чего-то похожего на сосульки, но прежде чем я успела увидеть следующее движение Намджуна, пара рук обхватила меня и прижала к своей груди. — Чеён, — его хриплый голос растаял во мне, — ты в порядке? — Хосок. Я цеплялась за него, лелея безопасность, которую я чувствовала, когда его тело склонялось над моим. — Я в порядке, просто ослабла. Хосок осторожно поставил меня на ноги, но как только он начал вести меня к двери, в поле зрения появился Чонгук с широко раскрытыми глазами. Сначала он посмотрел на дерущихся Намджуна и Тэхёна, затем заметил меня, и выражение его лица смягчилось. — Я сказал тебе не появляться тут, — сказал Хосок, когда мы пересекли комнату. — Где Юнги? — Он следил за тем, чтобы Джин и Чимин благополучно выбрались. Он будет здесь в любую… Раздался крик боли, и мы обернулись, увидев Тэхёна, стоящего на коленях и сжимающего грудь рукой. Животное рычание вырвалось из горла Намджуна, а затем его смертоносные когти вонзились в живот Тэхёна. Глаза БулГэ метнулись к Хосоку. — Ты собираешься позволить другим страдать, чтобы снова получить то, что хочешь? Знаешь, у тебя наконец есть шанс на искупление. Хосок ни разу не отвел взгляда от Намджуна, даже когда позволил Чонгуку забрать меня у него. — Выведи ее отсюда, — приказал он, прежде чем двинуться к своему противнику. Я не могла обрести голос, только смотря, как багровое и оранжевое пламя вздымались и скручивались друг над другом. Хосок не стал останавливаться — он продолжал приближаться контролируемыми шагами и протянулся прямо мимо пламени, вцепившись своими когтями в руку Намджуна. Тэхён вырвался из его хватки и отполз назад как раз перед тем, как Намджун ударил Хосока по плечу. Чонгук отчаянно тянул меня к двери, но мы оба вздрогнули, когда эхом раздались вопли Хосока. — Уходите! — закричал Юнги, побежав к источнику битвы. Чонгук сделал шаг, чтобы последовать за ним, но я поймала его за руку, поэтому он повернулся и посмотрел на меня. — Не надо, — я покачала головой, зная, как испуганно выгляжу, когда клики их битвы стали громче. — Ты не можешь. По его лицу было видно, что он понял, о чем я думаю, — что он всего лишь человек, что вмешаться, чтобы помочь, было бы слишком рискованно, — и он согласился. Он знал, что я права, но это его не остановит, поэтому я крепче сжала его. Выражение лица Чонгука навсегда останется в моей памяти. — Он мой брат. — Чеён, — прохрипел Тэхён, прежде чем я успела ответить, с трудом вставая на ноги, он приложил окровавленную руку к животу, но его лицо по-прежнему оставалось решительным, когда он, спотыкаясь, приблизился к нам. Я отпустила Чонгука, чтобы броситься вперед и помочь ему. — Что я должна сделать? Как я могу… — Ты должна использовать свой свет. — Я не… — Он ослепил нас, и он слишком силен. Но он не ожидает, что ты нападешь на него, поэтому это сработает. Тэхён вздрогнул, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. — Сосредоточься. Ты сможешь сделать это. Но я делала это только с помощью Тэхёна. Его сила взывала к моей, помогая проявить ее. Учитывая, что он ослаб, а остальные в опасности, я не была уверена, что смогу справиться с этим. Но я знала, что должна хотя бы попытаться. Повернувшись лицом к четверым, я увидела, что Хосок сжимает мясистую рану на плече. Чонгук был рядом с ним, поддерживая его за бок. У Юнги в руке был окровавленный кинжал, и…тошнота сжалась в полную силу при виде Намджуна, чья рука была поднята к его разъяренному лицу. Его пальцы были отрублены. Он устремил свои сияющие глаза на Юнги, но я шагнула вперед и позвала его, прежде чем он успел что-то предпринять. — Намджун, — сказала я, изо всех сил стараясь разделить свою концентрацию между двумя целями. Его хищный взгляд метнулся ко мне. Нерешительно я подошла ближе, не обращая внимания на застывшие тела моих защитников. — Пожалуйста, давай покончим с этим здесь. Еще не поздно. Мы можем остановиться, и это может прекратиться. Ты сможешь вернуться к тому, кем ты был. — Зачем мне это? — его голос стал глубоким. — Стать ​​таким, каким я был, когда потерял тебя? Вот как я тебя верну. — Ты потерял ее, потому что стал таким, — буркнул Хосок, но остановился, когда я прошла мимо него. Он поймал меня за руку, и я услышала, как он тихо застонал от движения, напрягающего плечо. — Что ты делаешь? — Все нормально, — тихо сказала я, хотя ничто не было даже отдаленно близко к нормальному. Я слишком долго пряталась, слишком долго позволяла им сражаться за меня. Страх почти парализовал, но моей воли было достаточно, чтобы вести меня вперед, и Хосок позволил мне. — Почему ты не можешь понять? — спросил Намджун, снова звуча как тот убитый горем мальчик. Я двигалась, пока не оказалась прямо перед ним, пытаясь разглядеть что-то за всеми звериными чертами. Но был только забытый призрак человека, которого я когда-то знала. На его лице появилась глубокая печаль, когда он наклонился ко мне и прошептал: — Я не выбирал это, Чеён. Я никогда не хотел быть монстром. — Но ты им стал, — прошептала я в ответ, зная, что то, что он видел в моих глазах, могло быть только жалостью. — Каждый выбор, который ты сделал, привел тебя к тому, кто ты есть сейчас. Но если ты хочешь покончить с этим здесь, ты можешь это сделать. Еще не поздно. Я не была уверена, верила ли я своим словам или нет. Возможно, он уже зашел слишком далеко, но я все же должна была предложить. Но Намджун дал ответ, которого я боялась так услышать. С горящими глазами и широкой кривой ухмылкой, он задерживался на каждом слове. — Меня не нужно спасать. Это был последний необходимый толчок, и его лицо вспыхнуло осознанием как раз перед тем, как я обхватила его шею своими сияющими руками. Он яростно закричал, как и раннее, и я приготовилась к ответному удару, но он не ответил, только упал на колени и уставился на меня сквозь боль взглядом, который почти убедил меня, что я его предала. Мое сердце болело, когда энергия, протекающая через меня, пульсировала и усиливалась. Нахлынула новая волна, и моя кожа до самых рук начала излучать знакомый белый блеск. Намджун закрыл глаза и снова закричал, но мои руки отстранились от него, как только я услышала, как к его крику присоединился еще один крик. Намджун положил свою здоровую руку на пол, пригнувшись, чтобы отдышаться, и я повернулась, увидев полусогнутого Хосока за своей спиной. — Что произошло? — спросила я, затаив дыхание. — Твой свет… Он тоже начал причинять ему боль, — сказал Чонгук, протягивая руку брату. — Я вытащу его отсюда. Юнги взглянул на меня. — Продолжай. Когда Чонгук начал помогать Хосоку встать, я повернулась к Намджуну, который все еще тяжело дышал, сидя на земле. Но когда я снова потянулась к его шее, он сдвинулся, и я приготовилась к удару его когтей, который, как я знала, был неизбежен. Это заняло всего секунду. Всего одна секунда, когда я прикрыла глаза, и услышала, как кожа разрывается на части. Но я ничего не почувствовала, пока не открыла глаза, и агония больше, чем что-либо физическое, проникла в самую сердцевину моего существа. Намджун снова встал на ноги, его рука была протянута туда, где, как я думала, стоял Хосок, но на его месте оказался Чонгук, выгнувшись над телом своего брата, и именно в его груди застряли когти Намджуна. Хосок был поражен ужасом, глядя на своего брата. Намджун казался таким же шокированным, как и все мы, и тогда я поняла, что Чонгук предвидел приближающийся удар — встал перед Хосоком, чтобы принять его на себя. Я не могла ни думать, ни двигаться, ни говорить, когда глаза Чонгука заблестели от невыплаканных слез, а губы приоткрылись. Мои кости покрылись льдом, когда он слегка повернул голову в сторону Хосока, чтобы произнести: — Прости, брат. Сильное рыдание наконец вырвалось из меня, когда Намджун возобновил свою атаку, подняв Чонгука и швырнув его спиной к ближайшему зеркалу. Стекло громко разбилось, когда его тело врезалось в него, и я издала оглушительный крик, когда он упал на пол среди осколков. Он замер, и я упала на землю, когда темная жидкость начала скапливаться вокруг его головы. Дыхание было поверхностным и коротким, мое тело дрожало, когда я согнулась, желая, чтобы шок превратился в гнев. И это произошло почти мгновенно. Я не могла принять увиденное, но где-то внутри себя я понимала, что его отняли у меня во второй раз. Эта ярость продолжала нарастать, и контроль быстро ускользал из-под моего ведома. — Юнги, — прохрипела я, поднимаясь на ноги, — немедленно забери Хосока. Юнги двинулся без колебаний, но это не имело значения. Прежде чем он смог поставить Хосока на ноги, огонь Намджуна вспыхнул и образовал кольцо вокруг нас, чтобы запереть нас. Я попыталась найти Тэхёна, надеясь, что его лед сможет освободить нас, но он лежал без сознания на полу. — Если ты убьешь меня, он умрёт вместе со мной, — сквозь зубы сказал Намджун. — Или ты можешь пойти со мной, и он будет жить. Выбор за тобой, Чеён. Мой контроль все еще ускользал, но я продолжала держаться, продолжала бороться с тяжестью реальности, пока не смогла придумать способ спасти Хосока. — Сделай это, — нежно, но с уверенностью в голосе произнёс Хосок. — Нет, — губы дрожали, зрение расплывалось. — Я не стану! Хосок склонился к земле. Юнги обхватил его рукой и потянул его на себя, и он, наконец, медленно поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Моя грудь чуть не сжалась при виде его выражения. Я поняла, что моя кожа снова засветилась, когда он вздрогнул. Сквозь хрип он повысил свой неустойчивый голос. — Ты должна. Ради него. Видеть, как ему больно было слишком. Моя кожа стала теплее, кровь сильнее забилась в жилах, и по телу прошла легкая вибрация. Намджун закричал в тот же момент, когда Хосок хмыкнул и оскалил зубы. Как бы отчаянно я не пыталась остановить Капюшона, он только сильнее давил на Хосока. Этот дар — или проклятие — мог разделить небольшую часть меня, но он никогда не принадлежал мне, и я обманывала себя, веря, что когда-нибудь смогу его остановить. — Чеён, — позвал Хосок с мокрыми от слез щеками. — Ты можешь остановить это. Все будет хорошо. Я люблю тебя. Еще один всхлип вырвался из меня, но прежде чем я успела ответить, вспышка движения заставила мои рефлексы сбиться. Я поймала руку Намджуна прежде, чем она достигла Хосока даже на полпути. От моей хватки, Намджун закричал, и его колени подогнулись, когда моя кожа излучала белый свет. Глядя на него сверху вниз, я видела боковым зрением лежащее тело Чонгука. Оборвалась последняя сдерживающая меня нить контроля. Весь ужас, вся душевная боль, все истощение последних месяцев копились во мне и сеяли хаос внутри меня, но, в конце концов, вырвались наружу. С ужасающим криком, который могла вызвать только потеря, эта чужеродная сила вырвалась из меня и осветила всю комнату ослепительным, чистым белым светом. Я пыталась заглушить их крики агонии, но безуспешно. Раздался грохот падения тела на пол, и я ждала второго, но вместо этого его тело упало мне в руки. Я упала на колени и обняла его, все еще не видя, затаив дыхание, ожидая, когда он шевельнется. Мое сердце колотилось о грудь, а желудок сжался, когда я поняла, что он совершенно обмяк, без признаков дыхания. Когда свет начал смягчаться и мое зрение постепенно адаптировалось, я впервые увидела свое отражение в зеркале и пожалела об этом. Каждый сантиметр моей кожи ярко светился, но именно мои сияющие белые глаза доказывали, что я чудовище из-за того, что только что сотворила. Я была слишком напугана, чтобы смотреть на Хосока, поэтому сначала взглянула через плечо на Намджуна. Печаль и облегчение — вот все, что пришло в голову при виде его сожженного тела. Мой взгляд снова остановился на моем отражении, отмечая угасающие черты моего лица, и как только я набралась смелости, чтобы проверить Хосока, Юнги перехватил мой взгляд. Его лицо было таким бледным. Он выглядел почти больным и приоткрыл рот, чтобы заговорить, но не находил слов. Затем он оглянулся и начал двигаться туда, где лежал Тэхён. Я прикрыла глаза, прижавшись лицом к плечу Хосока. Я начала считать до трех, позволив себе задержаться на несколько секунд и поверить, что с ним все в порядке. Раз, я представила себе эти медово-янтарные глаза. Два, я представила себе его улыбку. Три, я вспомнила его смех. Затем я переместила руку к его затылку и замерла. Его кожа была гладкой. Не сожжённой. Он живой. Я потратила еще одну секунду, чтобы задержать дыхание и подождать, и вздрогнула, когда услышала неглубокий вдох. — Хосок, — прохрипела я, откидываясь назад и осторожно держась за его лицо, чтобы рассмотреть его. Его глаза были закрыты, но его кожа не пострадала. Даже с остаточным светом в моих ладонях мое прикосновение не причиняло ему вреда. — Хосок, ты меня слышишь? Он не издал ни звука, но его руки нашли путь вокруг моей спины, цепляясь за меня и заставляя мои глаза наполняться слезами. Он был жив. По какой-то причине он пережил то, что не смог Намджун. Но какое бы облегчение и благодарность я не испытывала, сокрушительная тяжесть того, что произошло, пришла ко мне слишком рано. Хосок крепче обнял меня, ища поддержки. А после начал всхлипывать мне в грудь, звук был настолько искаженным и сломленным, что уничтожил меня. Капюшон, возможно, наконец достиг своего конца, но то, что он забрал с собой, было слишком большой ценой, чтобы ощутить хоть какое-то чувство победы. Чонгука больше нет, и мы никогда не сможем его вернуть. Он умер, спасая брата, на которого когда-то обижался. Он умер храбро, и, возможно, это было единственное, что удержало бы нас, когда все, что мы хотели сделать, это сдаться. Пока Хосок и я цеплялись друг за друга, как будто это был единственный способ дышать, мы оба рыдали о потере того, кого мы так любили, я вспомнила одну из последних вещей, которые Чонгук сказал мне. Его глаза смотрели на меня, пока мы замедлялись, и хотя я знала, что он хочет казаться храбрым, мрак, который он пытался разогнать, все же пробивался сквозь него. — Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. Я напряглась. — Что? Я смотрела, как шевельнулся его кадык, чувствовала, как его рука сжимает мою. — На самом деле, две вещи. Что бы ни случилось сегодня вечером... Обещай, что останешься с моим братом. Затем он словно не мог определиться. Я нахмурилась. — Конечно, что второе? — Обещай, что больше меня не забудешь. — Почему ты так говоришь? Этого не произойдет. Уголок его губ приподнялся в горькой ухмылке. — Думаю, просто предчуствие. Я не хочу больше тебя терять. — Ты не потеряешь. Я обещаю. Притянув его к себе, чтобы обнять, я услышала его бешено бьющееся сердце. Он был так же напуган, как и я. Эта клятва станет самым надежным обещанием в моей жизни.