Beastly Beauty

Радужные оболочки Тэхёна были такими же леденящими, как всегда, его выражение лица все еще было словно вырезано из камня.  — Я ждал подходящего момента, чтобы сказать тебе. Раньше ты мало знала о себе, но сегодня… Я почувствовал, что ты наконец высвободила свою силу, а это значит, что ты достаточно узнала о том, кто ты есть.  У меня все еще кружилась голова от того, что он нам показал. Что это означает? Он действительно похож на меня? Можно ли ему доверять?  — Почему ты здесь? — спросил Чонгук, стоя на шаг впереди меня. — Ты появился как раз, когда Чеён пришла сюда. Ты дал ей это ожерелье. Все это не совпадение,  для чего ты здесь? — Я здесь, чтобы помочь. — Тэхён был по-прежнему спокоен, прямолинеен, и это казалось таким уместным. Если он действительно был Потомком Луны, возможно, это сыграло свою роль в его холодном присутствии.  — Нам нужно больше. Кто ты такой? Как ты вообще узнал, что мне нужна помощь? — сказала я.  Глубокий вдох сорвался с губ, прежде чем он ответил, глядя сквозь свои черные кудри.  — Им было поручено годами следовать по стопам Хосока, чтобы следить за ним. Они должны были следить за любыми инцидентами и следить за тем, чтобы он не использовал свою силу против кого-либо. — Кому - им? Я не могла видеть лица Чонгука, но его голос звучал нервно, когда он спросил то, что меня также интересует. Глаза Тэхёна метались между нами обоими.  — Юнги и Намджуну.  — Они тоже часть этого? — вздохнула я.  Чтобы защитить меня? Как?  — Послушайте, я не хочу тратить слишком много времени, иначе другие придут проведать нас. Все, что вам нужно знать прямо сейчас, это то, что мы являемся частью фракции, которая… следит за БулГэ и защищает потомков. Юнги и Намджун были назначены Хосоку после того, как он впервые начал ходить сюда.  — Он сделал паузу, наши взгляды встретились. — А после послали и меня в качестве дополнительной помощи, когда они поняли, что ты, вероятно, снова вступишь с ним в контакт. Они боялись, что ты спровоцируешь его, и он начнет использовать свои способности.  Он не говорил больше ни о ком, кроме Хосока. Он вообще знает, что есть второй БулГэ?  — И что? Ты здесь, чтобы защитить ее от Хосока?  — спросил Чонгук, в его словах смешалось недоверие.  — Да. — Но это не… — Чонгук, — я двинулась вперед, чтобы схватить его за локоть. Если Тэхён не знал о Капюшоне, я хотела, чтобы всё так и осталось. По крайней мере, пока мы не решили, кому верить.  Чонгук взглянул на меня, но я сосредоточила свое внимание на Тэхёне.  — Ты потомок Луны?  Его сила не была похожа на мою. Точнее похожа, но. Он кивнул, и его невозмутимое лицо скривилось ровно настолько, чтобы сквозь него просочился хоть один осколок веселья.  — Инь и Ян. Противоположные, но одинаковые.  Если бы все мои подозрения, все мои догадки о том, кем мог быть Капюшон, не пошатнулись, возможно, мне было бы забавно — может быть, даже утешительно — узнать, что есть кто-то еще, такой же, как я. Кто-то, кто мог бы понять силу во мне, которая продолжала пульсировать и трепетать, пробивая себе путь наружу.  — Мы должны уйти, пока не пришли остальные, — сказала я. Чонгук странно посмотрел на меня, но промолчал.  Тэхён ответил: — Нам еще о многом нужно поговорить. Ты встретишься с нами завтра?  Я уже нашла руку Чонгука и начала тянуть его за собой. — Все в порядке. Напиши мне, когда и где.  Но не успели мы выйти за дверь, как мое собственное отражение в зеркале заставило меня сжаться. Помимо хмурого взгляда, который демонстрировал мои гудящие, безумные мысли, в моих глазах было истощение, которого я никогда не видела. Это было незаметно, но энергия, которая обычно освещала мое лицо, исчезла. Чонгук последовал за мной из студии и позволил мне тащить себя по коридору, пока мы не оказались снаружи. Не видя других, он опустил мою руку и остановился, заставив меня обернуться.  — Расскажи мне, что происходит в твоей голове. Он волновался, но я не могла понять, разделял он мои опасения или нет. — Он сказал, что все трое здесь, чтобы защитить меня. Это те трое, до которых мы сузили круг до... — мой голос оборвался, когда я резко вдохнула, сердце начало биться быстрее. Если это не они, то мы еще дальше от истины, чем думали. — Эй, — его руки скользнули вверх по моим рукам, прежде чем прижать меня к своей груди. — Просто дыши, хорошо? Мы с этим разберемся. Мы все можем встретиться и поговорить обо всем, и мы придумаем план.  Я кивнула, отступив ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глаза. Он слегка грустно улыбнулся.  — Нам нужны Чимин и Хосок, — прошептала я.  — Займись Чимином, а я найду способ убедить Хосока. *** Был уже поздний вечер, когда Чонгук получил сообщение от Хосока о согласии присоединиться к нам.  Чимин быстро встретился с нами двумя, и мы пошли прямо в мою комнату в общежитии, где мы сидели и разговаривали в течение нескольких часов.  Оба парня настояли, чтобы я вздремнула, пока мы ждали ответа от Хосока, потому что, по-видимому, мой истощенный вид был не только виден мне, но я отказалась.  Как бы это ни было необходимо, любой сон в моем нынешнем состоянии был бы ужасен. Так что мы провели время, обсуждая, сказал Тэхён правду или нет.  Мы включили музыку, чтобы приглушить наш разговор с соседними комнатами, начиная перебирать разные улики, подозрения, анализировать прошлое поведение, пытались понять, имеет ли смысл то, что эти трое защищали меня.  Но Чонгук предложил дождаться его брата, прежде чем что-то решать.  Телефон Чонгука наконец зазвонил около восьми, и не прошло и двух минут, как в дверь постучали. Мой живот нервно затрепетал. Я была прикована к краю своей кровати, когда Чонгук подошел, чтобы повернуть ручку.  Дверь открылась слишком медленно, но тут появился он, высокий, в маске и в черном, и эти янтарные глаза мгновенно заманили меня своей магией. Пока я мысленно подбирала слова, он спросил: «Ты в порядке?» Я была уверена, что если бы ручка моих эмоций хоть на секунду соскользнула, я бы заплакала — от его вида, от усталости, от страха.  Вместо этого я встала с кровати, сделав два шага, прежде чем броситься прямо в его объятия.  Хосок напрягся под моим прикосновением, но постепенно обхватил меня руками, одна рука лежала на моей пояснице, а другая легла на затылок — затем настала моя очередь напрягаться.  Перчатки. Он снова был в них.  Прохладная кожа вызывала мурашки по коже, к которой они прикасались.  Возможно, я слишком много придавала этому значения, поскольку он всегда их носил, но после того, как я обожгла его той ночью в лесу, это имело смысл. Раньше он объяснял, что жжение — это защита от себе подобных, способ защитить меня, но мы пошли дальше этого. Мы смогли прикоснуться после того, как я, наконец, доверилась ему. Это значит, что он мог подумать, что то, что произошло в лесу — то, что я сожгла его, — стало признаком того, что я перестала ему доверять. То, чего я боялась.  Я знала, что то, что произошло той ночью, - это не хорошо. Я знала, что ожог причинил ему боль, но я думала, что он уже понял, что это был просто инстинкт.  Что это было из-за чего-то врожденного в моей власти, а не из-за того, что я изменила свое мнение о нем. Что это было вне моего контроля.  — Что случилось? — спросил он хриплым голосом, когда отстранился и разорвал наши объятия. Я пыталась поймать его взгляд, но он смотрел на Чонгука.  — Давай присядем, — тихо сказал его брат.  — Ты ему не веришь, да? — настаивал он. — Пошли, — пробормотала я, пытаясь схватить его за руку, чтобы подвести к кровати, где сидел Чимин.  Но его рука вырвалась из моей хватки. — Я постою здесь, — сухо сказал Хосок.  Это было адресовано не мне, и я знала это, но слова все еще были подобны стреле, вонзившейся мне в грудь. Когда я села рядом с Чимином на край матраса, мне пришлось избегать сочувствующего взгляда моего лучшего друга.  — Он Потомок. Этого нельзя отрицать, — начал Чонгук, прислонившись к стене напротив нас и стоя рядом с Хосоком.  — Что именно он показал тебе? — спросил Хосок. Он уставился в пол, и мне пришлось убедить себя, что это сосредоточенность, а не попытка не видеть меня.  — Эти светящиеся голубые шары, свет вроде моих, но более контролируемый. Там был лед.  — Потомок Луны… — Хосок нахмурил брови, оставив в напряжении видимые части лица. Отчасти я была рада, что мне не пришлось видеть его губы, которые наверняка были опущены или сжаты в неумолимую линию.  — Я не думал, что они существуют. Точнее я читал только о распределении силы солнца.  — То же самое могло бы случиться с луной с течением времени, если бы она стала достаточно слабой, — сказал Чонгук, переводя взгляд с каждого из нас.  Он пожал плечами.  — Мы даже не знаем, какие части легенды реальны, а какие нет. Важно то, что он похож на Чеён, а это значит, что он будет на ее стороне, верно? Чимин провел ладонью по своим темно-синим волосам, заставляя кровать заскрипеть, когда он поправил свое положение. — Это просто нелогично. Почему он не сказал тебе раньше? Зачем ждать так долго?  — Он сделал вид, что не мог ничего мне сказать, пока я не узнала, кем я являюсь. Думаю, если бы я ничего не знала об этом, ему было бы довольно сложно мне что-то объяснить.  — Рассуждала я, несмотря на свое нежелание верить Тэхёну.  Его заявление не было таким сомнительным, как мне хотелось бы. — И если действительно существует какая-то организация или фракции, это может быть одним из их правил, насколько нам известно, — добавил Чонгук. — Организация? — спросил Хосок, наконец подняв голову и взглянув на брата. Чонгук кивнул.  — Он сказал, что все трое являются частью какой-то фракции, которая выслеживает БулГэ. — Я бы знал, если бы за мной следили или наблюдали все это время.  — А вы бы...— вмешался Чимин, затем сделал паузу, обдумывая свои следующие слова. На его лице появилось легкое хмурое выражение, как будто он ненавидел то, что приходило на ум. Он повернулся ко мне. — Ожерелье. Тэхён дал его тебе и сказал, что оно поможет от кошмаров, верно? Он сказал, что оно поможет против Хосока, — он посмотрел через комнату, — и тебя оно беспокоит, верно?  Хосок скрестил руки. — Да. — Если они действительно являются частью этих... наблюдателей, охотников или кого-то еще, тогда они должны знать такие вещи. Они прошли бы подготовку, и они знали бы о слабых сторонах и о том, что можно использовать против БулГэ. Так что, возможно, они знали, как не дать тебе узнать, чем они занимаются. Мое сердце пропустило удар. Это имело смысл. Ожерелье Тэхёна хоть немного защитило меня от Капюшона и Хосока.  Намджун всегда предпринимал шаги, чтобы связаться со мной тем или иным образом, и Юнги всегда был в курсе всего, что происходит вокруг него. Если они действительно должны были следить за мной, их поведение не было таким уж неуместным в конце концов. Даже их нерешительность в отношении Хосока, их настороженные взгляды всякий раз, когда я разговаривала с ним… Если бы они знали не только о Хосоке, но и о Капюшоне, то имели бы смысл предположить, что именно он подвергает меня опасности. — Но почему им известно только о Хосоке? Если они так обучены, разве они не могут предположить, что их больше одного? — спросил Чонгук. — Если только Капюшон не узнал о них до того, как они узнали о нем. Мы все посмотрели на Хосока.  Противоречие в его глазах не успокоило мои нервы.  — Думаешь, он мог быть настолько впереди? — тихо спросил Чимин, и музыка заполнила то, что в противном случае было бы тишиной. Хосок наконец позволил нашим взглядам встретиться.  — Он знал, что ты придешь сюда. Он может залезть тебе в голову. Кто сказал, что он не может залезть ни в чью голову? Я сам никогда не мог этого сделать, но он намного сильнее меня... не знаю, на что он действительно способен.  — Это все еще может быть кто-то из них, — сказала я.  — Возможно. Но мы должны подумать, что это значит, если они говорят правду, — ответил Чонгук, неуверенно задержав взгляд на мне. — А если это Джин?  Я тут же покачала головой. Это было невозможно — просто не может быть.  — Нет. — Чимин положил руку мне на колено.  — Мы точно знаем, что это кто-то из нашей группы?  — Да, — я сжала кулаки.  — Он всегда был там. Я знаю, что он был. И в кошмарах он сказал, что ему нравится видеть меня, быть рядом со мной. Он определенно один из них.  — Чеён… — Это не Джин. Мы были вместе. Я бы запомнила, если бы он сделал что-нибудь со мной, пока мы встречались.  Я слышала, как оборонительно я звучала, и я ненавидела это. Но это было бы слишком, если бы оказалось правдой.  Чонгук мягко сказал: — Слушай, мы до сих пор не можем точно сказать, кто это. Может быть, мы узнаем больше, когда поговорим со всеми тремя… — Я не думаю, что стоит делать это, — перебил его Хосок. — Это только еще больше запутает нас. Нам лучше вести себя так, как будто это могут быть все они. Так безопаснее.  — Нет, — сказал Чимин резким, напористым голосом, который редко вырывался наружу, — нам лучше выяснить, кто это, черт возьми. Мы не можем продолжать гадать и терять время. Чеён не в безопасности и никогда не будет в безопасности, пока мы не найдем этого ублюдка и не остановим его.  — И как ты ожидаешь, что мы это сделаем, Чимин? — отрезал Хосок. — У тебя внезапно появилось решение после того, как мы пытались сделать именно это в течении нескольких месяцев? — Может, ты сможешь использовать все свои дурацкие обучения и прочитать их мысли, как он, — сквозь зубы процедил Чимин, вставая с кровати. Хосок оттолкнулся от стены, и они оказались лицом к лицу, Хосок навис над телом Чимина.  Но Чимин не отступал.  — Что хорошего в том, что ты исчез на несколько недель, если ты даже не собираешься использовать эти дурацкие способности?  Мы с Чонгуком встали между ними одновременно. Он прижал Хосока к себе, а я потянула Чимина за руку, шепча, чтобы он отпустил эту ситуацию. — Значит, я плохой парень, потому что делаю все, что в моих силах, чтобы победить его, когда он, наконец, появится снова? А вы двое? Что вы сделали, чтобы защитить ее? — Голос Хосока становился все глубже, и я боялась, что он скоро потеряет контроль, если это не закончится. — Прекратите! — крикнула я, прижавшись к груди Чимина, когда он снова попытался шагнуть вперед. — Я был рядом с ней. Я поддерживал ее, выслушивал ее. Я был рядом с ней, чего я не могу сказать о тебе! — Вы оба должны остановиться! — закричал Чонгук, и я оглянулась через плечо и увидела, что его шея напряжена, а лицо — в ярости.  Хосок рядом с ним замер, его глаза стали тусклыми, а его брат продолжал кричать. — Ни один из вас не помогает ей прямо сейчас! Разве вы не видите, как сильно вы ее расстраиваете? Это не соревнование. Мы все заботимся о ней, и мы все пытаемся помочь, чем можем. Заткнитесь и сосредоточься на том, что важно! Мое сердце колотилось, а руки слегка дрожали, когда я отстраняла их от груди Чимина.  Его глаза встретились с моими, и они очистились от гнева, когда он прошептал: «Прости». Я только покачала головой. Я понимала, что он злится на Хосока за то, что он сделал, но мне нужно было разобраться с этим самостоятельно.  — Ты не должен расстраиваться из-за меня, Чимин.  Он сжал губы, но кивнул.  — Можем ли мы немного отдохнуть? Завтра мы послушаем, что они скажут, а после мы сможем уйти оттуда, — заявила я, потирая рукой одну сторону лица. — Да, поступим именно так. — Чонгук отошел от Хосока и направился к двери.  Он сделал паузу, чтобы бросить на меня серьезный взгляд. — Пожалуйста, попробуй немного поспать. Тебе это нужно.  Мне не удалось выдавить даже слабой улыбки. — Хорошо. Но все же он задержался.  — Хочешь, чтобы кто-нибудь остался на ночь?  Чимин тоже наблюдал за моей реакцией, но Хосок отвернулся от меня.  — Хосок.  Голос, вырвавшийся из моих уст, был усталым, и я даже не могла закончить мысль — не могла спросить его, останется ли он со мной. Но пока я смотрела, как его глаза медленно переходят к моему лицу, к моему взгляду, я увидела, что он понял мою невысказанную просьбу и, к моему недоверию, принял ее.  Чонгук колебался, но боролся с тем, что собирался сказать, когда повернул ручку и вышел.  Чимин последовал за ним, бормоча «будь осторожен», прежде чем дверь за ним закрылась. Хосок уже смотрел на меня, когда я набралась смелости, чтобы встретиться с ним наедине впервые за месяц.  Было бесчисленное множество способов начать, о чем спросить, но ни один не казался правильным, и чем дольше я не знала что ему сказать, тем больше у меня болело сердце.  В конце концов, он первым снял напряжение. — Мне жаль. Этот знакомый, нежеланный узел скапливался у меня в глазах, и я прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы.  — Ты не мог поговорить со мной? —  прошептала я.  Он говорил отдаленно, отстраняясь.  — Я хотел. Я пытался. Но что я мог сказать после того, как чуть не причинил тебе боль? — Что угодно. Это не имело бы значения, Хосок. Я просто хотела услышать тебя. Я хотела знать, что с тобой все в порядке.  — Я не… — его голос почти подвел его, — я был не в порядке. — Тогда ты должен был сказать мне об этом, — сказала я так тихо, что решила, что он может не услышать. Но, конечно, он услышал. — Это не так просто. — Почему нет? Наконец-то мы добрались до момента, когда можем быть открыты друг другу. Я думала, ты знаешь, что можешь прийти ко мне. Я думала, ты знаешь, что я достаточно волнуюсь, чтобы видеть тебя и слушать тебя.  Он покачал головой, делая прерывистый вдох.  — Ты сожгла меня. Ты была слишком напугана — я напугал тебя.  Мой рот приоткрылся, а брови нахмурились.  — Я не боюсь, я боялась только того, как ты будешь относиться к себе после этого. Но Хосок, эта реакция — это было не из-за меня. Я бы никогда... — Я попыталась сделать шаг вперед, но он отступил. Я остановилась. — Каждый раз, когда ты сжигала меня раньше… до того, как ты узнала, кто ты, это было просто напоминанием о том, кто я для тебя. Чудовище: тебе нужно ззащищаться.  — Ты же знаешь, что это неправда, — мягко сказала я. — Я никогда не буду видеть в тебе чудовища. — Но это правда. Возможно, ты на самом деле так не думаешь, но я могу причинить тебе вред, Чеён. Как мы можем просто игнорировать это? Я чувствовала, как он отдаляется, поэтому, не задумываясь, я сократила расстояние между нами и протянула руку, остановившись достаточно надолго, чтобы спросить: — Ты позволишь мне показать тебе? Его фирменный янтарный взгляд впитал меня, прослеживая каждую деталь моего выражения и исследуя мои намерения, пока, в конце концов, он не кивнул.  Осторожно положив руки по обе стороны его шеи, я смотрела, как он выдыхает, когда не осталось никаких ощущений, кроме тепла и желания. —  То, кем ты должен быть, и то, кем ты хочешь быть, может иметь разное значение, но тебе решать, будет оно или нет. Мои большие пальцы скользнули по его гладкой коже, от чего он прикрыл глаза.  — Я говорила тебе, что не вижу тебя таким, каким ты себя видишь. Я говорила, что забочусь о тебе, что хочу, чтобы ты был таким, какой ты есть. Я говорила, что доверяю тебе. Я не буду той, кто заставит тебя принять это. Ты должен сам принять это, Хосок. Я приняла решение, но если ты отказываешься верить в то, что я чувствую к тебе, мне ничего не остается делать. Его глаза оставались закрытыми, когда он ответил срывающимся голосом, который также разбил мне сердце: — Как я могу верить, что кто-то может так заботиться обо мне, когда никто другой никогда не заботился? Я обхватила его подбородок, пальцы задержались прямо под его маской. — Начинай с доверия. Ты выбираешь доверять тому, что я говорю, даже если ты этого не понимаешь. И тогда я помогу тебе понять. Я помогу тебе увидеть себя моими глазами, я могу сделать только это. Если ты позволишь мне. — Я хочу, — прошептал он, — я хочу попробовать.  И когда его веки открылись, обнажая блестящие слезы, я наконец почувствовала, что мы воссоединились. Расстояние, которое раньше разделяло нас, вернулось в полной силе за последний месяц, и возможность снова связаться с ним была похожа на сон — хороший сон, о котором я почти забыла, что вообще могу его иметь. Руки Хосока в перчатках обхватили мои запястья, и он помог мне снять маску. Он взял ее у меня из рук и откинул на пол, пока я любовалась чертами лица, по которым так скучала, и чувствовала, как его глаза не отрываются от меня;  пока я восхищалась каждой черточкой и каждым изгибом его щек, его носа, подбородка, губ. Я наблюдала, как скривились его губы, когда он пробормотал: — Надеюсь, ты знаешь, что я тоже тебя вижу — так, что я не думаю, что когда-либо смогу приблизиться к объяснению.  Поднявшись на носочки, я наклонилась, пока мои губы не задели его подбородка и не поцеловали его.  — Ты останешься со мной сегодня вечером?  Моя грудь оказалась на одном уровне с его грудью, когда он осторожно притянул меня к себе, его пальцы пробежали по моей спине легким узором. Вместо  ответа он поднял меня за бедра и плавно подвел к кровати. — Где ты хотела бы меня? — спросил он, усаживая нас на кровать и задерживаясь над моим телом. Вопрос звучал так невинно из его уст, но мое сердце все еще трепетало. — Где тебе удобно.  Он помедлил, блуждая взглядом по моему лицу, прежде чем выпрямиться.  Я почувствовала оттенок разочарования, когда он отошел от кровати, но потом щелкнул выключателем возле двери.  Когда комната погрузилась во тьму, я увидела, как его смутное очертание возвращается к моему месту. Хосок остановился у края кровати, и я отодвинулась в сторону, чтобы освободить ему место, сердце бешено заколотилось. Я могла только различить его, пока он сидел спиной ко мне, наклоняясь, чтобы снять обувь. Когда он повернулся ко мне лицо через плечо, я восхитилась красотой его профиля.  — Ты хочешь сначала переодеться?  — тихо спросил он, тон соответствовал успокаивающей музыке, которая все еще играла на заднем плане. — Да, мне нужно, — я встала с кровати и подошла к комоду, выдвинула нижний ящик и взяла один из комплектов одежды для сна: свободный темно-бордовый топ и шорты в тон. Оглянувшись на него, я увидела Хосока лежащим на кровати, его внимание было приковано к потолку. Применив свою технику переодевания, я легко переоделась и бросила дневной наряд в корзину рядом с комодом. — Музыка нормальная? — спросила я. Он начал напевать.  — Милая. Только когда я начала проскальзывать рядом с ним, я заметила, что его торс был обнажённым.  — Ночью мне становится жарко, — застенчиво сказал он, и мне стало интересно, румянец украсил его щеки или нет.  — Тебе не нужно объяснять, — с легкостью в голосе ответила я, стараясь сделать так, чтобы ему было как можно удобнее. Я все еще не могла поверить, что он согласился остаться.  — Чеён… — он поднял руку и провел пальцами по волосам, — я действительно хочу этого. Я имею в виду, что хочу тебя… хочу быть с тобой… — он говорил паузами, а затем смущенно застонал. Глубоко вздохнув, он попытался снова. — Я так боялся потерять тебя, что с самого начала помешал себе по-настоящему быть с тобой. Для меня это не легко, но я хочу, чтобы мы были вместе. И мне жаль, что я не нашел мужества сказать тебе это раньше. Прошло слишком много времени с тех пор, как я так искренне улыбалась.  Повернувшись на бок, я положила руку ему на плечо, и напряжение его бицепса под моим прикосновением не осталось незамеченным.  — Я сказала тебе, что оставлю наши отношения на твое усмотрение, так что не извиняйся за то, что тебе нужно время, чтобы понять, чего ты хочешь.  — Я давно знал, чего хотел, — пробормотал он. — С чем я боролся, так это с тем, могу ли я быть верен себе, чтобы быть с тобой. И мог бы я принять твои чувства, не сомневаясь в них. Но когда ты сказала, что мне решать доверять тому, что ты мне говоришь... Я знаю, что должен перестать стоять на своем пути. — Верно, — я понизила голос. — Я бы не стала винить тебя за твой выбор, но я рада, что ты хочешь дать нам шанс. Не только потому, что я этого хочу, но и потому, что ты заслуживаешь того, чтобы о тебе заботились.  — Иди ко мне, — прошептал он себе под нос, протянув руку и обняв меня за талию, притягивая меня к своей обнаженной груди. Он начал гладить пальцами мои волосы, а другой рукой нашел путь под мой подбородок, где начал прослеживать форму моей челюсти вперед и назад.  Я прикрыла глаза, и когда стук его сердцебиения убаюкивал меня, я заметила, что оно билось слишком быстро.  — Ты тоже этого заслуживаешь, Солнце. Больше, чем кто-либо.