Совершенно новый мир

Гермиона

Три месяца спустя

— Ты ведь трахаешься с ним, да? — спросила Джинни, сидя на краю кровати, скрестив руки. Гермиона застонала и натянула одеяло на голову. — Солнце ещё даже не встало, Джин. В ответ Джинни сбросила с себя покрывало, и кончик её палочки засверкал с яркостью тысячи солнц. — Почему ты такая жестокая? — Прорычала Гермиона, но оторвала голову от подушки, привыкая к свету. Джинни недовольно поджала губы, постукивая палочкой по раскрытой ладони. — Потому что ты уклоняешься от ответа. — Уф. Ладно. Да. Но это неважно. Так что… — Как давно? — С Рождества. Ответ удивил Джинни, она явно пыталась понять, как могла такое пропустить. Гермиона всё же встала и пошла к своему креслу для чтения, потягиваясь и зевая. — Ну… — лукаво улыбнулась Джин. — Он действительно бог секса Слизерина? — Вообще-то, он был девственником. Джинни моргнула два раза, прежде чем совсем не девичий смех раздался на всю комнату. Что-то от её патронуса в подруге точно было. Она схватилась за бока и откинула голову назад, смеясь так сильно, что едва могла перевести дыхание. — Ой не могу... девственник… — пыталась остановиться Джинни. — Это самое лучшее, что я слышала за весь год. — Она смахнула несколько слезинок. Это были три месяца тайных свиданий. В библиотеке. В его комнате. В её комнате. В заброшенных аудиториях. В ванной старост. И один раз в запретной секции, где их чуть не поймала сама мадам Пинс. Гермиона поклялась, что там никогда больше. К этому моменту осталось не так уж много мест, где они не трахались. К примеру, они решительно отказались от встреч в туалете плаксы Миртл. Ноющий призрак, витающий над головой, не слишком располагал. Гермиона думала, что устанет от Драко, но дни и месяцы сменяли друг друга, а этот момент не наступал. Её беспокоило, что она ищет его, как наркоман – наркотик. Это желание было такой же потребностью, как еда или вода. Оно было настолько сильным, что требовало удовлетворения гораздо чаще, чем хотелось признаваться. К началу марта они проводили вместе целые выходные, иногда тайком пробираясь на Астрономическую башню. Гермиона изучала яркие точки созвездий, гадая, может ли это предсказать её будущее. Она никогда не находила смысла в чайных листьях и не доверяла провидцам, но ей хотелось увидеть ложь, хотелось позволить убаюкать себя ложным будущим хотя бы на мгновение. Не помогало и то, что Драко постоянно приятно удивлял. Он был очарователен и забавен, когда старался. Должно быть, она знала это всегда, но никогда не испытывала на себе. Под покровом звёзд Малфой рассказывал истории о своём детстве с Гойлом и Ноттом, пока она разглядывала шрамы на его животе. Например, о том, как они случайно сделали Гойла-старшего фиолетовым, почти случайно пролив зелье в чай. Потребовалось пятьсот галеонов и специалист-колдомедик, чтобы исправить ситуацию. А много позже, когда звёзды начали гаснуть вместе с восходом солнца, Гермиона рассказала ему о мире маглов. Их представление о спорте показалось ему скучным — То есть они просто пинают мяч и пытаются отобрать его друг у друга? — а вот сотовые телефоны заинтриговали. — То есть это камин, только без грязи? Порой всё это казалось сном, и её вполне устраивало такое положение вещей. Но из-за того, что Джинни узнала о них, всё оказалось более реальным, хрупким… и глупым. Младшая Уизли перестала улыбаться. — Надеюсь, ты будешь осторожна. Гермиона насмешливо хмыкнула. Она сняла нитку со своей пижамы, не поднимая глаз, боясь, что лучшая подруга видит её насквозь. — Конечно, я осторожна. Я всегда использую противозачаточные чары. Пауза, возникшая после этой фразы, заполнила весь воздух. — Я не это имела в виду. Конечно. Она имела в виду то, что он действительно может навредить. — Мы собираемся разорвать отношения к выпускному. Джинни закатила глаза, но, на удивление, ничего не сказала. — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Гермиона хотела ответить, но остановилась, потому что беспокойство было оправданным. Они проводили дни, крадя мгновения: прикосновение к её спине, сплетение пальцев под столом. Ночи и свободное время они проводили в обнимку. Но не говорили о будущем. Эта мысль была красной кнопкой на ядерном корабле, потенциальным катализатором массового уничтожения. Она витала в комнате вместе с ними за каждым стоном наслаждения, за каждым шёпотом в темноте. Но они не могли вечно прятаться от неизбежной правды. Приближался конец учебного года.

***

Гермиона вышла из «Трех мётел» пружинистой походкой. В начале апреля снег растаял и воздух прогрелся, даже лёгкий ветер уже казался почти летним, но на участках дороги без брусчатки земля стала скользкой и вязкой. Гермиона осторожно обходила самые плохие места, намереваясь дойти чистой до места встречи с Драко. Они планировали встретиться в Воющей хижине. Весь день Гермиона провела в предвкушении. Когда она за пару глотков выпила свой стакан сливочного пива, Джинни закатила глаза и выпроводила её. Может, младшая Уизли и не одобряла такой выбор мужчин, но и останавливать и читать нотации не планировала, за что Гермиона была весьма благодарна. Не секрет, что мир не будет относиться к их отношениям хорошо. И хотя настоящей парой им не стать, всё равно не хотелось, чтобы кто-то вмешался в их отношения до того, как они закончатся. Гермиона сделала резкий поворот и скользнула за здание, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил её. Скоро Драко пойдёт тем же путем, и она не хотела вызывать подозрений. Пока вокруг никого не было, Гермиона наслаждалась солнечными лучами, позволив ветру гулять в волосах. Земля распускалась весенними цветами, деревья покрывались почками, но местность всё ещё оставалась достаточно безлюдной, чтобы незаметно добраться до места назначения. Всё было прекрасно, спокойно, безмятежно. Пока позади не хрустнула ветка. Всего лишь треск, но она знала, что за ней кто-то идет. Это был не Драко. Они должны были встретиться только через десять минут. Волоски на шее встали дыбом –инстинкт, такой же древний, как у хищника и жертвы. Палочка, направленная в землю, зажата в ладони. Девушка продолжала идти, стараясь делать вид, что ничего не замечает. Она сканировала местность, выверяя каждый шаг. Но этого оказалось недостаточно. Секунда, и она упала на землю, покрытая чем-то липким. Субстанция обволакивала тело, словно паутина Мосаг, прижав руку с палочкой к боку и оставив беззащитной. Гермиона попыталась встать, но липкая масса разрослась и облепила лодыжки, удерживая на земле. В слепой панике девушка изо всех сил боролась, но остановилась, услышав хруст листьев, который становился всё громче и ближе, пока над её головой не появился перевернутый ухмыляющийся Розвуд. Ужас был практически осязаемым, мышечным воспоминанием. Лишь немногие люди заставляли воспоминания бурлить в душе… заставляли бояться. Сколько бы она ни жила, никогда не забудет, как он небрежно поднес палочку к шее Клары. Никогда не забудет резкий удар ножа в живот. Шрам от проклятого лезвия она унесёт с собой в могилу. Гермиона отказалась показывать страх. Первый шок прошёл, и она подняла окклюменционные стены. — Как тебе удалось пройти мимо поста авроров? Он закатил глаза, будто ему нравилась эта таинственность. — Как ты уже, наверное, поняла, сопротивление слюне шестиногих саламандр только способствует её дальнейшему свёртыванию. — Розвуд подался вперёд. — Ты в полной моей власти. Гермиона старалась не поддаваться панике, но она всегда страдала клаустрофобией, и желание вырваться на свободу росло, перерастая в отчаяние. Розвуд почувствовал это, и его мерзкая ухмылка стала ещё шире. — Что тебе от меня нужно? Он стоял на коленях, так что был достаточно близко, чтобы разглядеть кривой нижний ряд зубов. Розвуд был красив до странности: румянец на щеках, чёрные волосы, но нос смещён к центру и крючковат. Подбородок заострён, но подчёркивает длинное и худое лицо. — Ах, Гермиона. — Он погладил её по щеке. Она дёрнулась, ещё сильнее сжав кулаки. — Это большая удача, что ты выжила. Годы трудов и все жертвы могли закончиться катастрофой. Но судьба справедлива… потому что вскоре после Румынии я обнаружил, что это была ты. — Если бы судьба была справедливой, ты был бы мёртв. Он провёл рукой по её кудрям, будто она была собакой, и его не беспокоила её ненависть. — Я занял пост профессора, когда мои источники сообщили, что ключ спрятан в Хогвартсе. Несмотря на силу, я не рассматривал тебя на основании твоего наследия, хотя ты меня очень заинтриговала. Драко был более вероятным кандидатом. Почти иронично, что им оказалась ты. — Он улыбнулся так, как могут только маньяки. — Спрятанный на виду. — Помогите! — закричала она как можно громче. Может, она и проиграет, но не без боя. — Никто не услышит тебя, милая. И когда ты проснёшься, тебя тоже никто не услышит. Никто, кроме меня. Он приложил палочку к её лбу, и она плюнула на его руку. Это было единственное, что она могла придумать. Жалкое последнее средство. Несмотря ни на что, она не могла позволить ему одержать верх. — Ты просто дикое животное. — Он скорчил гримасу и вытер слюну о мантию. — Но со временем я избавлю тебя от этого. В конце концов ты станешь послушной, как щенок. Его палочка вернулась к её виску. Гермиона изо всех сил боролась с липкими оковами, поворачивая голову, чтобы щелкнуть зубами — единственным доступным ей оружием. Но это ничего не дало. — Спокойной ночи, Гермиона. Голубой свет из кончика палочки перешёл на её голову. Зрение сузилось до точки, и несмотря на борьбу, тьма победила.

Драко

Драко шёл по маленькой тропинке к иве. Несколько месяцев назад Грейнджер показала, как простым прикосновением утихомирить буйное дерево, и пыльная комната стала его любимым местом для траха с Грейнджер. Несмотря на побитую молью мебель и обветшалые стены, они могли шуметь так громко, как им хотелось, и никакие чары были не нужны. Это было похоже на их личное убежище. Здесь он мог притвориться, что весь мир – только они двое. Если бы это зависело от него, они бы продолжали это вечно. Он не был готов отказаться от Грейнджер. Задача заключалась в том, чтобы убедить её. Она была слишком нравственной, слишком праведной, чтобы сохранить тайную связь. Потребуется деликатное обращение. На полпути к дереву послышался крик. Он знал, что это Грейнджер, узнал сразу же, по дрожи страха, которая пронеслась по золотой связи и проникла в его душу. Его тело сгруппировалось, а палочка без раздумий бросилась в руку. Он помчался вперёд, не обращая внимания на то, что кусты царапают, что спотыкается, и мантия по колено в грязи. Он бежал в слепой панике, пока не достиг поляны, где Розвуд поднял на руки Гермиону, которая явно была без сознания. Большую часть её тела покрывала какая-то липкая субстанция. — Авада… Но прежде чем он успел договорить, в Розвуда врезалось ярко-красное заклинание. Профессор отлетел назад, упал и схватился за горло. Через несколько секунд Розвуд поднес палочку к лицу и отменил проклятие. Справа, из-за деревьев, вышел Пожиратель Смерти в тяжёлой металлической маске, испещрённой древними рунами. Драко отшатнулся, мгновенно узнав его. — Почему ты здесь? Драко поднял палочку, не зная, от кого защищаться, когда Пожиратель Смерти повернулся к нему. — Помоги Гермионе! – Пожиратель Смерти метнул в Розвуда ещё одно заклинание. Оно отскочило от возведённого защитного заклинания. Что бы кто ни думал, Розвуд заслужил должность преподавателя Защиты от тёмных искусств. Схватка будет жестокой. Убить ублюдка или спасти свою ведьму — выбор был очевиден. Он бросился к Гермионе и упал рядом с ней. Грязь забрызгала его мантию и баснословно дорогую обувь, но впервые в жизни ему было всё равно. Он обхватил голову Гермионы руками и прижал её губы к своему уху. Она всё ещё дышала, но неглубоко, словно во сне. Простое проклятие. На мгновение он подумал, что… — Фините Инкантатем. — Драко вздохнул с облегчением, когда Гермиона глубоко вздохнула и открыла глаза, дикие и мечущиеся. Битва бушевала на самом краю поля зрения. Пожиратель Смерти швырял в Розвуда опасные заклинания… запрещённые. Те, которые отправили бы его прямиком в Азкабан, даже если бы он использовал их для защиты. Но Розвуд не был лёгкой мишенью. Несмотря на опыт и силу, Пожиратель проигрывал. Он сражался, сгорбившись, словно раненый, и каждое заклинание выходило медленнее и с большим трудом. Грейнджер нужно было прийти в себя и освободиться от сковывающего вещества, чтобы у них были шансы на победу над Розвудом, но она была дезориентирована. — Грейнджер, я должен избавиться от этой дряни на тебе. — Драко слегка притянул голову девушки к себе, чтобы сфокусировать её внимание. Каждый судорожный вдох заставлял сердце слизеринца ещё больше сжиматься. — Но я не знаю, как. Грейнджер опустила взгляд на своё тело, покрытое перламутровой слизью, и её глаза загорелись, словно вспоминая важную вещь. — Слизь шестиногих саламандр… Она стягивается при движении, как те ловушки для пальцев на карнавалах… а, неважно. Нужна вода! Такое простое решение. Должно быть, Грейнджер мучилась, зная ответ и не имея возможности решить проблему. — Агуаменти. Слизь стекала в огромную лужу, добавляя грязи. — Моя умница, — не удержался Драко. — Теперь мы можем убить этого ублюдка. Гермиона встала на шатких ногах, одежда прилипла к телу, как вторая кожа, палочка по-прежнему была в руке. Розвуд посмотрел в их сторону, раскрыв в удивлении рот, глаза расширились от страха. Но как раз в тот момент, когда Грейнджер уже почти вывернула запястье, и на её губах зазвучали страшные проклятия, из леса вышел кентавр Бейн с поднятым луком, стрела была готова поразить сердце Гермионы. Поляна замерла. Лук Бэйна заскрипел, а Пожиратель Смерти свободной рукой схватился за живот, палочка в дрожащей руке ходила из стороны в сторону в направлении Розвуда. Гермиона подняла руки вверх, смотря в глаза смерти. Драко беспомощно стоял рядом с Грейнджер, не зная, что делать, боясь, что любое резкое движение приведёт к началу бурной цепи событий. Все шахматные фигуры дрожали от нетерпения, оружие было готово к следующему ходу. — Почему ты его спасаешь? — кричала Гермиона на Бэйна. — Твои действия разжигают костры, человечишка. — Бэйн опустил лук, хвост гневно хлестал бока. — Огонь пойдёт не в ту сторону. — Позволь мне убить его, он должен умереть, — не бросала попытки Грейнджер. Он никогда не слышал, чтобы её голос был таким низким и грубым, почти рычащим. — Сейчас не его время, — ответил кентавр. Розвуд не сводил глаз с Грейнджер и Бейна. Этот склизкий червяк был не из тех, кто упускал удачу. Несомненно, он понимал, что был в шаге от смерти. Пожиратель еле стоял на ногах, но их было трое против одного. Одна из них — Гермиона Грейнджер. При желании она могла бы вытащить его кишки через рот, и Малфой сомневался, что даже мастерство Розвуда смогло бы помешать. Грейнджер застонала в отчаянии. Розвуд убрал палочку в карман, на его губах появилась издевательская ухмылка. — Рад был снова видеть вас, мисс Грейнджер. — Он поклонился. — Я позабочусь о том, чтобы это повторилось в будущем. Глаза Гермионы потемнели от гнева, и она вывернула запястье, несмотря на угрозу Бейна. Розвуда подняло в воздух, кожа вокруг его рта стала серо-голубой, глаза выкатились наружу. — Отпусти его, ведьма. — Бэйн ударил копытом по земле, вздыбив брызги грязи. — Или я покажу тебе, почему даже твой тёмный маг боится стрел кентавров. Драко коснулся плеча Гермионы. Она вздохнула и неохотно отпустила Розвуда. Он рухнул на землю, задыхаясь и раздирая горло, словно пытался проделать в нём отверстия для кислорода. Гермиона сплюнула на землю в его сторону. Она указывала на него пальцем, подчёркивая каждое слово. — Если я ещё раз увижу тебя, то подожгу твою нервную систему. Я заставлю тебя поверить в то, что в твоём мозгу завелись крысы, пока ты не сойдёшь с ума, пытаясь выцарапать их оттуда. А потом я вырежу твои глаза и оставлю тебя в твоей тьме. Драко вздрогнул от её обещания, задаваясь вопросом, сможет ли гриффиндорская королева, поборница света и храбрости пытать кого-то, а потом бросить умирать. Но, глядя на то, какая от неё исходит сила, как электризуются волосы, как взбивает воздух легкий ветер, он верил каждому слову. Розвуд, похоже, тоже. Он собрался с силами, с его лица исчезла бравада и притворство. Черты лица исказились ненавистью, глаза сверкнули злобой. Он скривил губы в гримасе. — Я планировал обращаться с тобой как с королевой. — Его губы скривились ещё больше. — Но теперь, когда ты окажешься под моим контролем, я буду наслаждаться твоей болью. Ты станешь низшей тварью, я заставлю тебя делать ужасные вещи, от которых твоя душа не сможет оправиться. Драко задрожал от желания убить его. Но было так много вопросов и так мало ответов. Зачем Розвуду понадобилась Гермиона? Малфой давно понял, что лучше действовать, когда перед ним все карты. Слепая храбрость помогала только таким людям, как Поттер, но удача в конце концов покинула и его. Розвуд умрёт. Когда-нибудь. И очень мучительно. Он позаботится об этом. Но кентавр был прав: это случится не сегодня. Не сегодня, если звезды предостерегали от этого, и не тогда, когда стрела указывала в их сторону. Так что им оставалось только стоять в грязи, трясясь от ярости, пока Розвуд почти издевательским жестом доставал портключ из шоколадной лягушки, как и в прошлый раз, и исчез с хлопком, с ненавистью глядя на Гермиону. Остальные стояли в ужасе. Пожиратель Смерти рухнул на землю, схватившись за живот. Когда он сел, его рука поднялась, покрытая ярко-красной кровью. — Чёрт, — прошептал он, но никто не обратил на него внимания. Гермиона направила палочку на кентавра, рука дрожала. От ярости? От скрываемого страха? Драко захотелось прочитать её мысли. — Почему ты не мог просто позволить мне убить его? — У Гермионы был тот же странный гравийный голос, словно сделанный из зазубренного камня. — Почему жизнь этой твари значит так много? Бэйн опустил оружие. Его чёрные волосы блестели в лучах солнца. Драко ещё никогда не видел его так близко днём. Свет выхватывал детали плавного перехода от человека к зверю. Это завораживало и отталкивало одновременно. Кентавр стоял перед палочкой Гермионы без страха, не пытаясь защищаться. Он ухмылялся, задрав длинный нос, угловатые черты лица складывались в ухмылку, которая могла бы сравниться с ухмылкой Драко. Он явно ненавидел людей. — Тебе скоро придётся принимать решения. — Слова пронзили воздух, словно стрелы. — И они повлияют на весь мир, на всех существ в мире волшебников, великих и малых. — Он бросил короткий взгляд на Драко, и его лицо стало задумчивым. — Вы оба… будьте осторожны, чтобы не пойти по неверному пути и не встретить мою стрелу своим сердцем. Он коротко кивнул в сторону Грейнджер и полностью проигнорировал Драко, словно тот был заплесневелой слизью, лежащей под бревном, затем повернулся и исчез в лесу так же быстро, как и появился. Когда кентавр ушёл, Гермиона перевела на Драко потерянный взгляд. Позже он смоет с неё всю грязь, хочет она того или нет, выведет страх её души. Кентавр не причинит ей вреда. Розвуд не причинит ей вреда. Его собственный грёбаный отец не причинит ей вреда, даже если бы ему было что сказать по этому поводу. То, что случилось сегодня, больше никогда не повторится. Он бы поклялся своей кровью, если бы пришлось. Но в данный момент были другие заботы… третий участник этой истории. Оторвавшись друг от друга, они оглядели поляну и обнаружили, что остались одни. Раненый Пожиратель Смерти воспользовался их разговором с Бэйном, чтобы сбежать. — Куда он делся? — спросила Гермиона. Драко подошёл к тому месту, где сидел Пожиратель Смерти, потянулся к травинке и смахнул с неё капельку крови. — Он ранен, — сказала Гермиона, и даже не глядя на её лицо, Драко заметил нотку беспокойства в её голосе. — Он пытался… он защищал меня. Раньше времени на вопросы не было, но теперь оно появилось. Если бы дело было только в маске, он мог бы усомниться, но Драко узнал татуировку на предплечье. Малфой всегда был ревнивым и давно смирился с этим. Обычно это его не беспокоило, потому что редко приходилось сталкиваться с этим чувством. Поттер заставлял его вспыхивать время от времени, но в остальном Малфой был умнее, богаче и красивее почти всех. К чему было ревновать, особенно когда дело касалось женщин? Но Грейнджер? Одна мысль о том, что она может быть с другим мужчиной, заставляла каждую каплю магии в его теле кипеть от ненависти. Он растирал кровь между пальцами, наблюдая, как она размазывается по коже, и размышлял. Его тело вибрировало от отвратительного жадного чувства, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на свою ведьму. Она по-прежнему обеспокоенно смотрела на пятно на земле. — Какого чёрта Маркус Флинт оказался здесь?