Совершенно новый мир

Гермиона

Гермиона сидела, скрестив ноги, на своей детской кровати, положив перед собой гримуар. Свирепый золотой дракон, скользнувший с корешка на обложку, выглядел чужеродно на фоне цветочного узора оборчатого одеяла. Как обычно, слова становились бессвязными, когда она пыталась прочесть дальше второго предложения. Заклинание "Анима Винкулум". Под заголовком жирными буквами было написано "Контролируй своего противника", затем излагались основные инструкции к заклинанию, но на этом информация заканчивалась. Использовать неизвестную магию против Драко было весьма опрометчиво. Обычно она не была столь безрассудна, но что-то в этом самовлюблённом болване заставило наплевать на обычно здравый ход мыслей. Для одних людей это всё, а для других – ничто. Нужна кровь. Не нужно быть гением, чтобы понять это. Гермиона долгое время отговаривала себя, несмотря на раздирающее любопытство. Магия крови была самой сильной, самой древней. Играть с ней было безрассудно. Если она даст книге свою кровь, это может привести к серьезным негативным последствиям, вплоть до летального исхода. Но... Гермиона коснулась своего рождественского подарка, проведя пальцем по петлям ожерелья бесконечности – привычка, которую она приобрела за последние несколько дней. Странно, но это приносило покой и уверенность. Настолько, что теперь она сидела перед гримуаром, готовая рискнуть возможной смертью. – Ничего страшного не случится. – Последняя попытка убедить себя. Гермиона приложила небольшой нож к линиям на ладони и надавила, зашипев от боли, когда выступила небольшая струйка крови. Всё ещё сомневаясь, перевернула руку и позволила крови брызнуть на страницу. Пожелтевшая бумага растворила красный цвет в чёрном. Гермиона напряглась. Целую минуту ничего не происходило. Но потом буквы задрожали и задвигались то в одну, то в другую сторону. Слова скреблись и перестраивались, складываясь в нечто... читаемое. — Получилось, — прошептала Гермиона, не веря своим глазам. По позвоночнику пробежал холодок, и каждый волосок на теле встал дыбом. Это был гримуар чистокровных, священная книга для таких семей. Маглорождённый не мог взломать чары. Дракон должен был выплюнуть её кровь, будто мерзкую грязь. Если только кровь не обладала семейной магией. Но это было невозможно. На втором курсе маленькая Гермиона Грейнджер подробно изучила свою родословную, желая найти связь с волшебным миром. Как она и предполагала – ничего не нашлось. Ни одной ниточки. Даже кого-то достаточно сомнительного, чтобы быть сквибом. Насколько было известно, её магия появилась в результате редкой спонтанной генетической мутации. Сейчас Гермиона знала только одно: нельзя упускать шанс. Она ждала полжизни, чтобы взять в руки одну из этих книг. Тайн больше нет, и она не собиралась терять ни секунды.

***

Сова стукнула клювом в окно. Всего один раз, но это было достаточно громко, чтобы пробудиться ото сна, и достаточно сильно, чтобы магловское стекло чуть не треснуло. Гермиона распахнула окно, узнав сову Чарли. Оперение совы было мокрым и холодным. Протянув сове угощение, она развернула пергамент. Глупой ведьме. Я нашёл информацию, которую ты просила. Когда я взглянул на рисунок, который ты мне дала, то чуть было не подумал, что это розыгрыш. Я никогда не слышал о золотых драконах, разве что в детских сказках. Все знают, что это всего лишь миф, и мне не повезло, когда я расспрашивал своих коллег. На самом деле, многие из них теперь считают меня слегка сумасшедшим. Но через несколько дней после Рождества в заповедник приехал немецкий наездник из семьи древнего рода, чтобы потренироваться с нашими Железнобрюхими. Он услышал, как остальные дразнили меня (спрашивали, не нужна ли мне сказка, чтобы уснуть, спасибо тебе за это). Позже он отозвал меня в сторону и спросил, о чём они говорили. Я показал ему твой рисунок. Он выхватил свою палочку и семь раз выругался по-немецки. Потребовал рассказать, где я это взял, пришлось соврать, что нашёл в книге. Если бы я не был вдвое больше его и втрое не превосходил боевым опытом, клянусь, меня бы выпотрошили и подали на ужин этому коротышке. Он выдал нескончаемый поток угроз на немецком и английском языках, назвав меня сторонником Каспара. Боюсь, после этой встречи я не смогу больше расспрашивать об этом драконе. Что бы ты ни искала, Гермиона, я умоляю отказаться от этого. Или, если ты настаиваешь на продолжении расследования, позволь помочь. Возможно, эта река окажется глубже, чем ты думаешь. Перестань быть такой упрямой. Чарли Гермиона положила письмо рядом с гримуаром. Она смотрела на них, пытаясь найти связь. Но безрезультатно. Имя, которое он упомянул, – Каспар. Оно показалось знакомым. Из уроков истории профессора Биннса она помнила, что очень давно он совершил нечто ужасное и непростительное. Сторонник Каспара? Это была загадка, которая могла подождать до утра.

Драко

Впервые в жизни Драко пожелал, чтобы каникулы закончились быстрее. Когда в поместье остались только они с матерью, пропитанные тёмной магией стены, казалось, стали их тюрьмой. В детстве он любил этот замок, но то было до пришедшего к власти фанатичного ублюдка. Пройтись по комнатам было всё равно, что прогуляться по музею пыток. Вон то место, где Грейнджер корчилась на ковре, а его тётя наслаждалась мучениями. А там Нагини съела профессора. А вот место, где Полумна Лавгуд сидела в цепях и, широко раскрыв глаза, молча благодарила за принесённую еду. За те долгие месяцы, пока Волдеморт ходил по коридорам его дома, Драко узнал, как выглядят настоящие монстры... и что он не один из них. Иногда отцу удалось уберечь его от участия в том ужасе с пытками и мучениями, которые для большинства в замке были весельем. Драко подозревал, что для этого лорд Малфой делал чудовищные вещи за них двоих. Мысли о Грейнджер стали его спасением в давящей пустоте доме. Секс оказался намного лучше, чем он ожидал, намного лучше, чем минет, который ему делали Пэнси и другие девушки. Теперь было понятно, почему Флинт и Монтегю хвастались своими интрижками с маглорождёнными. Он не мог придумать, где бы ему хотелось оказаться, кроме как внутри Грейнджер. Желая увидеть её, Драко пытался проникнуть в сны гриффиндорки, но расстояние ослабило их связь, и он мог ощущать лишь её смутные очертания. Лучше всего связь работала в местах, пропитанных старой магией, таких как Хогвартс или Запретный лес. Магловский мир, где, скорее всего, жила Грейнджер, не мог впитать магию в холодную сталь и твёрдый бетон. Вместо этого Малфой делал видимыми золотые нити, перебирая их пальцами. А потом снимал напряжение, вспоминая розовые губы и тихие стоны. Так проходили дни. Драко погрузился в воспоминания, желая похоронить всё, что не должно было оставаться с ним в новой жизни. Он чувствовал себя ужасно, понимая, что придётся оставить мать в пустом доме, но когда настал день отъезда, поцеловал её в щёку и не оглядывался.

***

Драко, надеясь, что Грейнджер найдёт его, ждал около того же туалета в поезде, пока колеса с визгом не остановились. Может быть, она устала от него. Может, всё, что было между ними, больше не имело для неё значения. Но он не был готов к тому, что всё закончится. Сама мысль об этом тяжёлым грузом осела в грудной клетке. Во время ужина Малфой увидел её в другом конце Большого зала: она с улыбкой наклонилась к Джинни, а затем толкнула Лонгботтома локтем в ребра. Они оба рассмеялись над какой-то им одним известной шуткой, и Драко разозлился. Посмотри на меня, - крикнул он через связь. Она подпрыгнула от удивления, но более никак не отреагировала. Драко всё больше ощущал холод, наблюдая за тем, как Гермиона встаёт, обнимая Уизли, и, плавно покачивая бедрами, выходит из Большого зала, ни разу не взглянув на него.

Гермиона

Гермиона листала страницы, сидя на своем любимом месте в глубине библиотеки, спрятанном за несколькими стеллажами книг, с лампой и удобным креслом. Из огромного стеклянного окна открывался вид на Запретный лес, над которым висела луна. Близилась полночь. Тусклая лампа была единственным источником света в библиотеке. Мадам Пинс доверяла ей настолько, что Гермиона могла оставаться после отбоя, единственная студентка за многие годы, которой разрешалось делать это без бдительного орлиного ока библиотекаря. Пытаясь сосредоточиться, Гермиона перечитала строчку о различных способах применения селезёнки тритона. Когда она дошла до шестого пункта, тёмное присутствие нависло над её спиной. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. – Ты снова игнорируешь меня, – его голос прошёлся по сознанию призрачным прикосновением. – И я требую знать, почему. Она закатила глаза и закрыла книгу, радуясь, что со скучным текстом покончено. Честно говоря, Гермиона думала, что время, проведённое вдали от слизеринца, прояснит мысли. Но вместо этого Драко несколько недель не давал ей покоя. Во сне – на этот раз без воздействия заклинания – его руки скользили по коже её бедер, зубы впивались в шею, пальцы путались в волосах. Ночи были самым ужасным временем, она почти кричала от осознания собственной слабости, пока не опускала руку вниз и не заканчивала свои мучения, выкрикивая его имя в пустоту дома своего детства. И каждый раз чувствовала себя жалкой. Гермиона поняла, что нет смысла отказывать себе в том, чего хочет. Если уж суждено утонуть, то лучше сделать это на своих условиях. А она утонет. Сомнений не было. Но осознание этого не помешало Гермионе обернуться на своём месте. Драко стоял в неизменном чёрном костюме, почти скрывавшем его от посторонних глаз в тени. Но его волосы выделялись, как маяк, сияя в тусклом свете. — Ты мне кое-что должен, и пока я это не получу, я могу быть совершенно невозможной. — Она отбросила последние сомнения. — Я потратила три недели на то, чтобы придумать, как лучше поймать хорька в ловушку, чтобы получить свои галеоны. Я слышала, что это хитрые зверьки. Тугая линия его плеч дрогнула, когда он сделал быстрый резкий вдох. Взгляд опустились ниже, соперничая с тьмой ночи. Милтон, должно быть, представлял себе Драко, когда создавал свою версию Люцифера – остроумного лжеца, высокомерного и обречённого, но прекрасного. Гермиона хотела быть хищницей сегодня вечером, пытаясь играть в его игру, но по тому, как он поймал её взгляд, она поняла, что быстро превращается в добычу. Величественные существа попадают в плен только тогда, когда сами этого хотят. Он сделал шаг ближе к свету. — Ты не искала меня в поезде. — Я бы предпочла, чтобы наши встречи не происходили в туалетах. — Гермиона сморщила нос. Она положила ладонь на стол и провела пальцем по гладкой поверхности. — Библиотеки, однако, вызывают у меня определенное восхищение. — Гермиона поднялась со стула и села на край стола. Она раздвинула ноги, чтобы показать ему, что под юбкой нет трусиков. — На самом деле, одна моя фантазия разыгралась именно здесь. Она наслаждалась его шоком: приоткрытым ртом, едва заметной дрожью в теле. Драко был не из тех, кто упускает возможность. Он двинулся вперёд тяжёлыми шагами, устроившись между её ног. Мир померк, когда мужские руки коснулись бёдер и, скользнув по юбке, одним грубым движением обхватили талию. Хватка усилилась, и он повернул её так, что она оказалась спиной к нему, задница поднята в воздух, обнаженная перед пронизывающим холодом. От удивления она попыталась подняться, но его ладонь провела по середине её спины, удерживая на месте. Они замерли так на несколько мгновений, пока он изучал её. Единственным звуком было их неровное дыхание. Его свободная рука нежно поглаживала обнаженную кожу, палец скользнул вниз и коснулся клитора. Щёки Гермионы горели, она прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать. В таком положении он обладал всей полнотой власти, и её внутренности содрогались от того, насколько уязвимой она себя чувствовала. — Ты действительно самая удивительная ведьма, с которой я когда-либо сталкивался. — Пальцы покинули её, и она услышала звук расстёгивающейся ширинки. — Осквернить Золотую девочку на стопке книг – это моя давняя фантазия. Думаю, Гермионе Грейнджер пора добавить ещё одно нарушенное правило в свой длинный список. Его пальцы сжимали ткань рубашки на её спине, когда он резко и сильно вошёл в нее. Гермиона не нуждалась в прелюдии после недель, проведенных без него. Потребность была так велика, ощущение полноты так прекрасно, что с её губ сорвался громкий стон. Драко наклонился, член по-прежнему был полностью погружён в неё. Губы коснулись уха, дыхание было тёплым и сладким. — Тихо, Грейнджер, — прошептал он. — Мы в библиотеке. Драко трахал её жёстко, почти неистово. Три недели сдерживаемых потребностей, гнева и желания вылились на свободу. Раньше её секс был нежным, милым, мягким и приятным. С Драко было не так. Он трахал её сзади, как животное, с каждым толчком вбивая её в стол. Это была первобытная потребность, безразличная до остального, пока они удовлетворяли друг друга. Никто не говорил ей, что боль делает удовольствие острее, но она поняла это, когда затряслась под ним, а её крик приглушила рука Драко, закрывшая ей рот. — Посмотри на меня, — умолял он вслух. Он прикусил губу, глаза полузакрыты, мышцы на шее напряглись. Он кончил с протяжным рыком. Это было самое эротичное зрелище, которое она когда-либо видела. Они остались в этой позе, глядя друг на друга, задыхаясь, приходя в себя, его тело тяжело прижималось к ней. — После окончания школы мы можем разойтись в разные стороны, — прозвучал его голос. — Но до тех пор я хочу называть тебя своей. Молчание, пока он ждал её ответа, было тяжёлым. — Это должно быть тайной. Драко выскользнул из неё, накладывая противозачаточные чары. Она попыталась подняться, но он снова надавил на её спину. — Малфой всегда выполняет обещание, — сказал он. — Встретимся на Астрономической башне завтра после полуночи. Кожаный мешочек со звоном упал рядом с головой – сто галеонов. Ничто больше не связывало её с ним, кроме светящихся нитей магии и неестественного притяжения. Драко нежно поцеловал изгиб у основания шеи, а затем встал и скрылся в тени, прежде чем она успела повернуться. Гермиона взяла в руки золото. До окончания школы, — мысленный ответ в бездну. Она могла поклясться, что почувствовала его улыбку.