Совершенно новый мир

Гермиона

Гермиона пробиралась по самым тёмным и малоизвестным для большинства коридорам замка в сторону библиотеки, стараясь избегать людей. Компанию составляли только пляшущие тени от факела, и это более чем устраивало. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что чуть не пропустила приближение перешёптывающейся парочки. Странное место для свиданий, но каждому своё. Но как только стало понятно, кому именно принадлежат голоса, девушка поспешила спрятаться за первым попавшимся предметом — гобеленом, увековечившим Эльфидру Клагг. Вышитые тролли с глупыми выражениями на лицах ворчали, что их впервые за много лет потревожили, поднимали дубинки и отмахивались от воображаемых врагов. Гермиона прикусила костяшки пальцев, боясь выдать своё присутствие громким дыханием, когда Драко Малфой и Астория Гринграсс завернули за угол. — Ты даже не спросил его, да? — Конечно, спрашивал. — Ты лжёшь. Чего ты так боишься? Что плохого он может сделать? Драко сделал паузу и приподнял бровь. — Вариантов больше, чем один, если вдруг тебе так показалось. Астория поджала губы и сложила руки на груди. Её кожа выглядела бледнее обычного, а тёмные круги омрачали лицо цвета слоновой кости. В детстве у Гермионы было несколько фарфоровых кукол, и Астория была бы неотличима от них, если бы её поставили рядом с одной из них. Грейнджер не считала себя ревнивой и не делала поспешных выводов, но теперь стало понятно, что это было просто потому, что она никогда раньше по-настоящему не ревновала. Разгорающееся чувство нарастало, пуская острые когти в сердце. Гермиона старалась быть незаметной, но почти высунулась из-за гобелена, пока тролли продолжали ругаться на непрошенного гостя. Слизеринцы снова продолжили путь по коридору. — Уже недолго осталось, — сказала Астория. — Можешь не напоминать. Я пытался разобраться во всём этом, но, скажем так, это нерушимо. — Должна быть лазейка. Всегда есть выход. Драко вздохнул и провёл руками по волосам. Он выглядел старше, чем тот мальчик, который час назад затащил её за угол, чтобы поцеловать. Сколько у него масок? — Ты сказал ей? — Тихо спросила Астория. Драко вздохнул. — Пока нет необходимости. — Ни для кого из нас это добром не кончится, — сказала Астория голосом, похожим на стекло: прозрачным и хрупким. — Не для всех нас, нет. — Драко засунул руки в карманы. — Но я намерен сделать всё, чтобы для меня конец стал счастливым. — Он прошёл мимо гобелена, и Гермиона постаралась сделать так, чтобы всё её тело перестало функционировать.

***

Вместо библиотеки Гермиона побежала в свою комнату. На ходу она мысленно прокручивала подслушанный разговор, чтобы обнаружить спрятанные подсказки, хоть что-то, но пока не удавалось понять, о чём они так беспокоятся. Нужно больше информации, а это, в свою очередь, возвращало к самому важному вопросу: почему Драко и Астория выбрали настолько уединённое место для разговора? Вновь захлестнуло неприятное чувство ревности. Она бурлила, превращаясь в торнадо, желая уничтожить всех, кто пытался отнять у неё то, что она хотела. Но здравый рассудок взял верх. Никто не хотел ничего у неё отнять, да и не похоже, чтобы Драко принадлежал ей. В любом случае то, что было между ними, ничего не значило. Это было просто развлечение. Гермиона пыталась убедить себя в этом, когда ворвалась в общую гостиную, игнорируя приветствия знакомых, и ворвалась в комнату. Джинни вскочила с кровати, её волосы диким рыжим ореолом рассыпались по плечам. — Почему ты спишь в моей постели… а, неважно. Мне всё равно. Ты можешь мне помочь кое с чем? — Конечно. Гермиона стянула бисерную сумочку, покопалась в ней и достала чёрный тюбик помады. Она отвинтила колпачок и покрутила нижнюю часть. Джинни в замешательстве смотрела на помаду, стоя рядом. — Ты… хочешь, чтобы я помогла тебе её нанести? — Нет. — Гермиона протянула помаду подруге. — Я хочу, чтобы ты сама её нанесла. Глаза Джинни сузились. — Это ведь не обычная помада, верно? Ты что-то исследуешь. Гермиона пожала плечами, но Джинни, как оказалось, большего и не требовалось. Она схватила помаду. — Если я сделаю это, ты должна взять меня с собой в своё следующее приключение. Я хочу быть частью этого. Больше не оставляй меня за бортом. Гермиона заколебалась. Она терпеть не могла ставить своих друзей в потенциально опасные ситуации. Что, если следующее "приключение" приведёт их прямо на прицел палочки Розвуда? Он всё ещё был где-то рядом, представляя угрозу одним своим существованием. — Ладно, — сказала Гермиона. Джинни подошла к зеркалу и поджала губы, затем наклонилась вперёд и провела помадой по губам, оставляя блестящую красную дорожку. — Не буду отрицать, что это просто убийственный оттенок красного, даже если он потенциально опасен. Если ты хочешь разгадать эту тайну, ты должна выяснить, где они его взяли. Гермиона закатила глаза. Она никогда не понимала девушек и их одержимость косметикой. Ей нравилось наносить немного туши для ресниц и блеск на губы, но в остальном всё это казалось бесполезным. Джинни обернулась. Оттенок и правда идеально подходил к её волосам. — Какие-то изменения? — Спросила Гермиона. — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — Джинни положила руку на бедро. — Губная помада должна соблазнять. — Конечно. — Гермионе захотелось ударить себя ладонью по голове за такую глупость. В мире человеческих ухаживаний губная помада была наступательным приёмом, призванным заманить добычу. Как она и думала, эффект начал проявляться: мозг слегка затуманился, голова почти кружилась от эйфории. Пошатываясь, она глубоко вдохнула. — Свежескошенная трава, — прошептала она. — Новый пергамент и мятная зубная паста… и… и… — Как и в прошлый раз, она отказалась произнести последнее вслух. Раньше это был запах волос Рона, но то время прошло. Теперь в воздухе витал запах дорогого одеколона Драко. — Амортенция. — Джинни в ужасе отступила назад. — Ты же не собираешься бросаться на меня? Ты очень красивая, но тебе не хватает некоторых нюансов, которые мне нравятся. Гермиона покачала головой. — Нет, — сказала она. — Просто мне хочется быть ближе, но я могу с этим бороться. Настоящее приворотное зелье более сильное. — Тогда что всё это значит? — Что Астория говорила правду. Это было не заклинание. Просто уловка. Амортенция, подмашенная в помаду, не предназначена для употребления внутрь. — Гермиона подошла к своей кровати, села и схватилась за голову. От внезапной головной боли заслезились глаза, пока она пыталась разобраться во всём. — Рон мог бы бороться с этим, если бы захотел. Но ему слишком нравился этот запах, напоминающий обо всём, что он любил. — Рон такой придурок. Не понимаю, почему она беспокоилась. — Джинни присела рядом с ней. Всё стало сходиться. То, как Рон хмурился и скрещивал руки, как Астория хитрила, будто не могла сказать ему прямо, будто её магически заставляли молчать. — Она сделала это не для себя, — заключила Гермиона. Хотелось возненавидеть Асторию, но та выглядела такой же раздражённой, как и Рон, слёзы текли по её лицу, в попытках что-то объяснить. — Это просто глупо. Кто ещё может хотеть, чтобы эта сучка Гринграсс целовалась с моим братом? — Кто-то с правильной мотивацией. И как только слова сорвались с губ, всё сложилось. Она точно знала, у кого есть эта самая правильная мотивация. Скоро я трахну твою девчонку, Уизел. Надеюсь, когда-нибудь я скажу это тебе в лицо. А пока спасибо тебе за предсказуемость и за то, что упростил задачу. Подслушанный разговор приобрёл зловещий оттенок. Знакомый. Близкий. Даже если он усмехался так, словно Астория ему не нравилась. Драко Малфой — единственный человек в мире, у которого есть подходящий мотив, чтобы обманом заставить Асторию Гринграсс поцеловать Рональда Уизли — единственного человека, к которому Гермиона испытывала привязанность. Драко сделал ставку на желание Рона уйти от реальности. Это должно было быть похоже на магловский наркотик для его разума. Малфой также рассчитывал, что Гермиона наткнётся на Рона и разозлится настолько, что прекратит всякое общение. Гермиона наклонила голову вперед. Джинни успокаивающе положила руку ей на спину. — Я чертовски глупая. На мгновение воцарилась тишина, а затем кровать затряслась от смеха Джинни. — Наконец-то, — воскликнула Джинни. — Я ждала, когда ты сделаешь что-то нормальное. — О чём ты? — Это всё из-за Драко, не так ли? — Откуда ты знаешь? Джинни закатила глаза и взяла в руки тюбик помады. — Она, наверное, стоит больше, чем мой дом. Амортенция в такой дорогой вещи — ещё большие деньги. Не так много волшебников готовы потратить громадные суммы на что-то пустяковое. Гермиона рухнула на постель. Вся энергия покинула её тело. — Так что же мне делать? Её мозг и сердце болели. Это было похоже на предательство. Драко солгал. Хотя нет, он никогда не лгал. Напротив, всегда говорил, кто он такой, просто верить не хотелось. — Есть три варианта. — В глазах Джинни появился озорной блеск, который придавал ей поистине слизеринский вид. — Ты можешь сделать вид, что всё в порядке, повеселиться и забыть. Это вариант только для тех, кому всё равно. — Джинни бросила на Гермиону взгляд, который сказал ей, что этот вариант – не самая лучшая идея. — Или номер два: ты можешь бросить его сейчас. Наверное, именно к такому выбору я должна тебя подтолкнуть. Это путь хороших девушек с респектабельным будущим. Самый болезненный, но зато закончится чистым резким ударом. Гермиона взяла у Джинни помаду и провела ею вверх-вниз, наблюдая, как появляется и исчезает красный цвет. — А какой третий вариант? Гермиона не могла и не хотела притворяться, что всё в порядке. Так же, как и не была достаточно сильна, чтобы разорвать связь между ними, в прямом смысле — древнюю магию, в переносном — эмоциональную привязанность. Джинни сверкнула белоснежными зубами, её губы до сих пор оставались красными. Запах этого одеколона, как и всегда, творил странные вещи с сознанием самой умной ведьмы этого времени. Гнев закипал под кожей, болезненный и горячий. Грейнджер боялась, что если будет действовать слишком быстро, то сварится заживо, как Кантан Нотт. — Или номер три: ты можешь сыграть в его игру, — сказала она. — Манипулировать им, как он манипулировал тобой. Хотя… Должна предупредить, что так ты только глубже увязнешь во всём этом. Гермиона рассмеялась, почти ожидая, что закипит кровь. Следовало бы покончить с этим играми, но идея мести звучала восхитительно.

***

Следующие несколько дней Гермиона игнорировала Малфоя. Он пытался караулить в тёмных нишах, но было бы глупо попадаться на старые уловки. Честно говоря, это было не так уж сложно – избегать пустых коридоров, где он мог бы застать её одну. Только на Зельях не было варианта его игнорировать. Он наклонился над её дымящимся зельем и пристально посмотрел в глаза. — В чём твоя проблема? Вместо ответа она добавила в чашку головы комаров. Они упали в жидкость, окрасив её в ярко-синий цвет, на тон светлее, чем должно быть. — Мне кажется, мы добавили слишком много горького корня, — сказала она. — Нет, это была селезенка тритона. Ты нарезала её ломтиками, когда надо было кубиками. — Возможно, в кои-то веки ты прав. — Не пытайся сменить тему. — Его светлые волосы были зачёсаны таким образом, что девичье сердце трепетало даже до того, как началась вся эта неразбериха, а уж теперь... — Это из-за Уизли? — Спросил он. — И что с того? — Ты же не тоскуешь по нему до сих пор? Потому что это было бы слишком жалко. Напомнить, как ты поймала этого придурка с Асторией ночью? — Да, напомни мне о той ночи, — оборвала его Гермиона. — Некоторые детали не сходятся. Драко молча смотрел в ответ. Профессор Джианна прервала разговор. — Пожалуйста, принесите пузырёк с вашим зельем. Я хочу, чтобы через неделю у меня на столе лежал реферат о процессе работы и вариантах усовершенствования. Гермиона начала собирать вещи, но Драко остановил её, удерживая так, что никто не смог бы ничего понять. На коже возникло ощущение ожога. Обжигающий жар. — Скажи мне, что не так? Гермиона вздохнула. — Я не собираюсь ничего говорить. Ты должен сказать мне. Только тогда я решу, что делать. — Она вырвалась из его хватки. К его чести, он не попытался остановить её снова. — А до тех пор оставь меня в покое. Бледное лицо ожесточилось, губы сжались в ярости, став такими же белыми, как волосы. Он подчинился, хотя Гермиона повсюду чувствовала на себе его взгляд. Большой зал. Кабинет зелий. В библиотеке. Он витал вокруг неё как призрак, ярость его была холодна, как полярный ветер.

***

Гермиона нашла Каллума в библиотеке, с головой погружённого в книгу. Копна вьющихся тёмных волос была единственным, что открывала взгляду кипа книг, и этот вид притягивал. Немногие парни любили читать так же сильно, как она, найти такого было очень приятно. Пришлось проигнорировать голос в голове, который напомнил, что Драко тоже любит читать. — Привет, — сказала она, опускаясь на стул напротив слизеринца. Каллум Мейсон вскинул голову и широко улыбнулся. Это была его лучшая черта, освещавшая лицо изнутри, словно яркое солнце. Один клык был слегка кривым. Это небольшое несовершенство добавляло шарма, как и ямочка на щеке. Он закрыл книгу и саркастически склонил голову. — Доброе утро, принцесса Гриффиндора, мозг Золотого Трио, Гермиона Грейнджер, первая во всём. Как дела? Остальные в библиотеке уставились на них, хоть и пытались притвориться, что заняты делом, перешёптываясь за книгами и бросая непонимающие взгляды. — У тебя есть пара для танцев? — Спросила Гермиона. Всё его тело замерло, и он резко выпрямился. — Нет. А что? Гермиона пожала плечами. — Я просто подумала, не захочешь ли ты пойти со мной? Он оглянулся на других людей в помещении, а затем вернул взгляд. — Ты что, шутишь? За стеллажами стоит кто-то с Прытко Пишущим Пером? — Нет, хотя я думаю, что третьи курсы хихикают через три стола, придумывая новую сплетню. — А нет ли кого-нибудь, с кем ты бы предпочла пойти, кроме меня? Гермиона прикусила губу от удивления. — Разве ты не хочешь пойти со мной? — Ты что, шутишь? Конечно, я хочу пойти с тобой. Я просто… Я никогда не думал… ну, может, мне стоит тебя спросить? — Мы живём в современном мире. Женщина может сама спросить мужчину, но давай, спроси меня, если хочешь. Он усмехнулся, его серые глаза сверкнули. — Что ж, я никогда не позволяю удаче пройти мимо меня. Гермиона Грейнджер, не хочешь ли ты пойти со мной на Зимний бал? Она подмигнула ему, ухмыляясь. — Забери меня в семь. И ни минутой позже. Ненавижу опаздывать. Он отдал шуточный военный салют. Так по-магловски. Она снова забыла, что он полукровка. Должно быть, парень вырос в магловском мире, что было интересно, учитывая, к какому факультету он принадлежал. Гермиона встала, когда он снова открыл книгу на нужной странице, даже без закладки. Выйдя из библиотеки, она услышала, что шёпот нарастает, становясь достаточно громким, чтобы мадам Пинс решила его пресечь. Она почти слышала их: Гермиона Грейнджер идет на танцы со слизеринцем! Гермиона гадала, сколько времени потребуется Малфою, чтобы узнать эту новость. Интересно, как быстро распространяются сплетни по Хогвартсу? Наверняка, как лесной пожар.

      

***

Грейнджер вошла в кабинет Старостата. Там её встретили три человека. Глаза Каллума загорелись. Драко же просто сел поудобнее, элегантным движением скрестив ноги. Гермиона избегала смотреть на то место, где обычно сидела Клара. Новый призрак в её жизни. МакГонагалл присела на край ещё одного свободного кресла с той же грацией, что и её анимагическая форма. — Ты опоздала, — проворчал Драко. Он пристально смотрел, словно собирался провести сеанс Легилименции. — Заканчивала последние приготовления. Гермиона положила на стол огромную стопку бумаг, на каждом листе из которой подробно описывались украшения, музыка и еда, необходимые для вечеринки, вплоть до последней заколдованной снежинки. Она работала над этим как сумасшедшая, чтобы отвлечься. Драко громко фыркнул от количества исписанной бумаги. — Не было задания написать книгу, — огрызнулся он. Гермиона и МакГонагалл резко посмотрели на него. МакГонагалл протянула руку и притянула к себе листы, быстро перебирая их. — Я всегда могу рассчитывать на вас, Гермиона, в том, что касается качественной работы. Я проверю то, что вы написали, но верю, что вы отлично справились с заданием. Драко сделал большой глоток воды. Магические нити между ними покалывали, словно невидимая рука пощипывала струну на гитаре. Это было не очень приятное ощущение, но и не слишком ужасное. Захотелось поёрзать на месте. Прекрати. Заставь меня. Ладно. Она дёрнула рукой под столом, и бокал в его руке взорвался. Осколки разлетелись по полу. Драко вздрогнул, МакГонагалл громко охнула, Каллум отскочил, а Гермиона улыбнулась. — Мои извинения, — нахмурившись, произнёс Драко. Взмахнув палочкой, он заставил разбитый бокал и бывшее его содержимое исчезнуть. — Наверное, я слишком сильно его сжал. — Тебе действительно следует быть осторожнее, — как можно ласковее сказала Гермиона. — Согласна, мистер Малфой. — Сказала МакГонагалл. — Нам нужно обсудить ещё что-нибудь? — Спросил Каллум. Он переводил взгляд между Гермионой и Драко, нахмурив брови. — Что ж, да, — отозвалась МакГонагалл. Её голос был странно мягким. Гермиона поняла, какую тему она собирается затронуть. — Клара Хайтауэр была блестящей студенткой и замечательным другом для многих. Меня огорчает, что мы продолжаем нести потери даже после войны. Как бы то ни было, нужно признать, что её отсутствие оставляет пустоту. Что с этим делать — решать вам коллективно. Если хотите, мы оставим должность старосты за мисс Хайтауэр посмертно до конца года. Или поставим желаемую для вас кандидатуру. Все избегали смотреть друг на друга, оказавшись в ловушке воспоминаний, которые хотели забыть. Тело Клары в грязи. Открытые пустые глаза. — Нужно выбрать нового старосту, — сказала Гермиона. Драко удивленно поднял бровь, как и МакГонагалл. — И почему ты так решила? — Спросил Драко. — Просто мне кажется неправильным, что место пустует. — И кого бы вы предложили? — Спросила МакГонагалл. Гермиона бросила на Драко острый взгляд. — Асторию Гринграсс. Расслабленность в позе Драко исчезла, он наклонился ближе, не отводя взгляд. — И зачем тебе это? — Его голос был смертоносным, как лезвие. Малфой хотел запугать так же, как его отец запугивал людей. Вопрос на острие меча. Но Гермиона была не из тех, кого можно легко сломить. — Она третья на курсе, чуть ниже Каллума в рейтинге. Это место должен занять тот, кто его заслуживает. Кроме того, она, кажется, заводит друзей практически на всех факультетах. Ты согласен, Драко? Драко сузил глаза. Если МакГонагалл и почувствовала скрытый смысл их беседы, то решила промолчать. А может, ей просто не было дела до студенческих драм. А вот Каллуму было не всё равно. Его взгляд метался туда-сюда между ними, словно он наблюдал за игрой в настольный теннис. — Не совсем. Я нахожу её немного глупой. — Драко склонил голову набок. — Но если ты голосуешь именно за неё, то я согласен. — Великолепно, — сказала МакГонагалл. Даже в похвале её голос прозвучал отрывисто. — Я рада видеть прогресс, которого вы двое добились в этом году, пытаясь быть терпимыми. Вы стали отличным примером для подражания ученикам. На Зимнем балу Победы Министерство ожидает совместных фотографий и, возможно, танец. Ваша храбрость в Румынии привлекла интерес нескольких стран, и Министерство захочет воспользоваться этим. Но вы ещё студенты, так что всё зависит от вас. Драко безразлично пожал плечами. — Я готов потанцевать, если она согласится. Потанцевать с Драко? Магия заискрилась на кончиках её пальцев при этой мысли. Гермиона не знала, что это было — злость или волнение. — Танец никогда никому не вредил, — ответила Гермиона.

Драко

МакГонагалл закончила собрание. Старая кошка кивнула, её взгляд с нежностью задержался на Гермионе. Она всегда благоволила Грейнджер, даже в те времена, когда та была всего лишь надоедливой всезнайкой. Каллум встал следом. — Хочешь, я провожу тебя до общежития? — Обратился он с вопросом к Гермионе. И тут же всё тело Драко воспылало. Он хотел показать Каллуму Мейсону, с кем именно он связался. И Грейнджер тоже. Она специально пригласила этого придурка на балл, чтобы позлить его. И сделала это на глазах у сплетниц с младших курсов, а значит, новость разлетелась молниеносно. — Я уже обещал проводить её обратно, — перебил Драко, прежде чем Грейнджер успела ответить. — Можешь уходить, нам нужно обсудить кое-какие важные вещи. Каллум сделал секундную паузу, словно раздумывая над тем, чтобы ослушаться прямого приказа, что было бы чертовски глупо для человека с его родословной. Он скорчил недовольную гримасу, но разум победил. Как мальчишка, которого выпороли, Каллум закрыл рот и вышел за дверь, хлопнув ею за спиной. В комнате осталась только ошарашенная Гермиона. От неё исходили волны ярости. Драко даже не нужно было видеть искры магии на кончиках её пальцев, чтобы понять, что она находится в нескольких мгновениях от того, чтобы сорваться. Драко расслабленно откинулся на спинку кресла, словно не замечая её гнева, хотя всё его тело было напряжено. — Дело в Астории, — сказал он. — Это ясно. Как ты узнала? Гермиона потянулась к своей бисерной сумочке и достала небольшой чёрный предмет. — Полагаю, ты узнаешь это. Драко молча оценивал ситуацию. Когда ему было семь лет, он часто пробирался в кабинет отца, чтобы поиграть со всеми заколдованными предметами. Ситуация, в которой он оказался, мало чем отличалась от той. Он должен был быть осторожен. Если затронуть не тот нерв, это может обернуться катастрофой. — Это стоило сорок галеонов, — признался он. Гермиона открыла колпачок, показав ярко-красную помаду. Она поднесла её к губам, проводя вправо-влево. Через несколько секунд комнату наполнил знакомый аромат. Когда он впервые почувствовал запах Амортенции в детстве, она пахла кожаными перчатками для квиддича и металлическим запахом денег. Теперь же – мятной зубной пастой, лавандой и мылом. Она прошла по его венам, проникая в сердце, в голову. Захотелось поднять Гермиону с того места, где она так чинно сидела на краешке кресла и впиться губами в красную помаду... Но он сдержал себя. Она просто играла с ним. Малфой понял это по жёсткой улыбке, которую она изобразила специально для него. — Не ходи с ним на танцы. Не приказ – просьба. Не было сил скрыть мольбу в словах, хотя Малфой ненавидел умолять. Это беспокоило больше, чем следовало бы. Его никогда не волновало, с кем ещё встречается Пэнси. Но мысль о том, что рука Мейсона лежит на спине Гермионы, вызывала желание бросить в парня Аваду. — Я могу пойти с тем, с кем захочу, — сказала Гермиона. Он представил себя в кабинете отца, протягивающим руку к ожерелью, но оно превращается в расплавленную лаву. — Танцы будут в последний день семестра. На следующий день мы уедем на зимние каникулы. — Гермиона встала. Она положила помаду обратно в сумочку и направилась к двери. — Так что если к концу бала ты не убедишь меня простить тебя, больше даже не пытайся. Драко несколько часов бился в своих мрачных мыслях, пытаясь выбраться из ямы, которую сам себе вырыл. Но обнаружил, что не имеет ни малейшего представления о том, как вернуть Гермиону Грейнджер в свои объятия.

***

Драко шёл по коридорам Хогвартса, бледный как призрак. Был уже комендантский час, но статус старосты давал свободу действий. Он ворвался в общежитие, не потребовалось много времени, чтобы найти свою цель. Каллум Мейсон сидел на одном из огромных кожаных честерфилдов перед пылающим камином с книгой на коленях. Всё вокруг светилось зелёным светом, а за окнами рябило озеро. Если присмотреться, можно было увидеть проплывающую мимо русалку. — Всем выйти. — Драко направил свою палочку в сторону Мейсона. — Кроме тебя. Потребовалось тридцать секунд, чтобы комната опустела, ученики с трудом проталкивались друг через друга, чтобы выполнить его приказ. Они уже давно усвоили, к чему приводит неуважение. Единственный, кто, похоже, забыл урок, спокойно смотрел на него в ответ. Возможно, не удастся убедить Грейнджер простить его, но будь он проклят, если позволит ей пойти на этот бал, держась за руку второсортного волшебника вроде Мейсона. — Полагаю, ты хочешь поговорить о Гермионе. — Верно. — Смертоносные заклинания сгрудились на кончике языка. Он планировал говорить спокойно, но настроение было скверное, а кожа чесалась от желания что-нибудь взорвать. — Ревность делает тебя жалким, — сказал Мейсон. Драко был настолько ошеломлён, что не сразу отреагировал. Никто и никогда не оспаривал сложившийся порядок вещей и его место во главе стаи. Фамилия Малфой давала этот титул, но именно жестокость закрепляла его. Он умел ломать людей, а этот мелкий выскочка решил, что может гавкнуть. — Вот что ты будешь делать. — Драко сел на кожаный диван напротив, держа палочку наготове. — Сначала ты встанешь на колени и будешь унижаться. Извинись как следует, и я, возможно, забуду твои проступки. — А во-вторых? — Мейсон попытался сделать вид, что его это не задело, но всё же стиснул зубы, сдерживаясь. — Во-вторых, ты скажешь Гермионе, что уже идёшь на танцы с Пэнси. Секунды шли, пока они сидели молча, Драко всё так же направлял палочку, а Каллум не двигался. Наконец Мейсон закрыл книгу и отложил её в сторону. — В начале года я надеялся, что мы поладим. — Каллум откинулся на спинку дивана и положил руку на колено, сделав движение, которое показалось ему знакомым. — Но быстро понял, что не сможем, и что для нас обоих нет места. Драко сузил глаза. — О чём, чёрт возьми, ты говоришь? Мейсон встал, и Драко опустил палочку. Как бы сильно он ни хотел причинить ему боль, власть Малфоя заключалась в деньгах, связях и влиянии, а не в силе. Драко не сделает свой ход, пока не узнает о Каллуме всё: прошлое, настоящее, сильные и слабые стороны, страхи и мотивы. Только тогда можно с максимальной выгодой передвинуть Мейсона на шахматной доске. — Когда-нибудь, Драко, — усмехнулся Мейсон, — я украду у тебя всё. А пока начну с Гермионы Грейнджер. Кантан Нотт был прав… она будет идеальной маленькой шлюшкой. Уверен, в постели она так же опасна, как и вне её. После того как я её трахну, обязательно пошлю тебе благодарность за то, что ты отправил её в мои объятия. Несмотря на здравый смысл и планы, Драко сорвался. — Круцио! Заклинание отскочило от сильного щита. — Твоя проблема в том, — сказал Мейсон, скрываясь за голубой стеной магии. — Что тебе никогда не бросали достойного вызова. За исключением небольших стычек с Золотым мальчиком, ты никогда не сталкивался с равным противником. Обещаю, я не остановлюсь, пока ты не испытаешь ту же горечь, что и я. Щит исчез, и они оба в ярости уставились друг на друга. — Ты очень скоро пожалеешь об этом, — сказал Драко. — Твоя мать — грязнокровка, верно? Не составит труда выяснить, где она работает. Жаль, что её жизнь пойдёт прахом прямо перед Рождеством. Мейсон несколько раз моргнул. — Ты даже не представляешь, о чём говоришь. Ты должен понимать, что у меня есть все карты, и если ты не будешь осторожен, я их разыграю. Каллум улыбнулся и вышел из общей комнаты, оставив Драко одного. Он снова опустился на кожаный диван, оставшись наедине со своими мыслями. Только на этот раз нужно было обдумать ещё одну вещь: Каллум Мейсон солгал о Румынии. Он сказал, что был без сознания, но выдал себя, даже не осознавая этого. В одном Кантан Нотт был прав… она будет идеальной маленькой шлюшкой. Каллум знал, что сказал Кантан, а это означало, что он был в сознании. Так зачем он лгал? У Каллума Мейсона были припрятаны скелеты, и Драко был полон решимости раскопать их.