Совершенно новый мир

Драко

Драко сидел в углу и наблюдал за спящей Гермионой. Неестественная бледность делала её почти прозрачной в лунном свете. Он воспользовался предлогом ночного обхода, чтобы на несколько секунд проскользнуть в палату и оказаться рядом с ней. Грудь размеренно поднималась и опускалась, рот слегка приоткрыт. Она храпела. Это должно было бы оттолкнуть, но он обнаружил, что по-прежнему не хочет отводить взгляд. Именно этот факт приводил в ужас. Ужас настолько глубокий, что хотелось выбежать из комнаты. Каким желанным было закрыться от всех, вернуться в то время, когда он мог легко уйти. Это было нечто большее, чем действие заклинания, которое их связывало. Иногда, оставшись один, он вызывал золотые нити, чтобы просто прикоснуться к ним. Девушка зашевелилась и приоткрыла один глаз. — Драко? Она попыталась приподняться, но тут же упала на подушку, держась одной рукой за то место, куда Розвуд воткнул нож. Малфоя пробрала дрожь, когда он услышал своё имя, но это чувство почти затмилось жгучей яростью при виде её боли. Он никогда раньше не мог убить. Даже когда сумасшедшая тётка пытала, желая достать всепоглощающее чувство ненависти. Даже во время финальной битвы. Волшебник должен неистово желать убить всем сердцем, а у Драко никогда не было повода до этого момента. — Тише, Грейнджер, отдыхай. — Я не люблю, когда мне указывают, что делать. — Я заметил. Они препирались так же, как и всегда, но их слова потеряли ядовитую окраску. Грейнджер смотрела так, словно он был воплощением героя-Поттера, и от этого хотелось бежать и кричать. Он знал, что она собирается сказать, ещё до того, как услышал тихий голос. — Я знала, что ты можешь стать героем. Драко насмешливо хмыкнул. — Я просто хотел поставить Нотта на место. Может быть, я злюсь, что ты сделала это за меня. Она вглядывалась в его лицо, но улыбка не исчезала. Не верила. — В следующий раз не пытайся меня защитить, — сказала она. Снова эта глупая гриффиндорская храбрость. — Мы могли бы стать хорошей командой. Мы... Она с шипением схватилась за бок. — Тебе всё ещё больно. — Нет, я в порядке. — Перестань строить из себя мученицу и дай мне посмотреть. Он оттолкнул тонкую руку и задрал мягкую хлопковую ночную рубашку. След от ножа до сих пор выглядел нездорово воспалённым. Малфой провёл рукой по коже, нашёптывая, и голубой свет залил рану. Это не исцелило полностью, поскольку нанесённые тёмной магией увечья излечить было непросто, но болеть теперь точно станет меньше. Подумать только, что волнует чистокровного сноба. — В моей сумке есть маленький флакончик, — сказала она. — Достань его. То, что называлось сумкой (Мерлин, какая безвкусица), лежало на стуле рядом с кроватью. Не с первой попытки, но получилось достать маленький бело-голубой флакон с надписью "Ибупрофен". — Что это? Грейнджер открыла его и достала две маленькие белые таблетки. — У маглов есть множество... зелий... для облегчения боли. Я магически усилила их, чтобы они действовали лучше. — Интригующе. Это была правда. Возможно, впервые в жизни он заинтересовался чем-то магловским. — Откуда у тебя такие навыки в лечебных чарах? — спросила она. Драко засомневался, стоит ли говорить правду. — Даже Пожирателям смерти нужны целители на поле боя. Тётка пыталась научить убивать, но перестала, когда обнаружила, насколько племянник хорош в целительстве. Этого навыка не хватало большинству Пожирателей смерти из-за тёмной магии, пропитавшей их душу и тело. — Это то, что ты хочешь делать после окончания школы... стать целителем? Никто никогда не спрашивал его об этом. Потому что вероятность того, что безоблачное для него будущее настанет, была равна нулю. Маглорождённые смотрели на мир так, будто в нём нет никаких ограничений, и каждый может делать то, что хочет, что выбор есть. — Я никогда об этом не задумывался, — ответ прозвучал менее безразлично, чем хотелось бы. — Слушай, мне нужно тебе кое-что сказать. — Да? Драко задумался, стоит ли это делать. Он мог бы позволить событиям развиваться бесконтрольно, позволить заклинаниям закрепиться. Но она всё еще смотрела на него широко раскрыты и глазами. С надеждой. Никто никогда не смотрел на него так. Никто не ожидал от слизеринца и бывшего Пожирателя ничего хорошего. Это было единственное, что противостояло той части его души, которая хотела взять всё, что пожелает, без возврата и обмена. — Дело в заклинании, в том, которое я использовал, чтобы исцелить тебя. — И что же? — Она едва пробормотала слова, изнеможение снова тянуло в сон. — Мне пришлось обратиться к старой магии. И единственным доступным способом была наша связь. Только так я смог исцелить твоё тело, чтобы оно могло вырабатывать магию и продолжать жить. Ты должна это понять. Гермиона старалась внимательно слушать, даже несмотря на усталость. — Ты сделал то, что должен был. — Ты не понимаешь. Теперь нас связывает не только магия заклинания, но и магия крови. Он хотел продолжить, но услышал сонное сопение. Девушка была так измучена, что заснула прямо посреди разговора. Мягкое тепло её кожи грело руку, и он снова пробормотал заклинание исцеления, наблюдая за тем, как рана пытается затянуться. Хотелось держать её ладонь всю ночь, но такая роскошь была не по карману. Малфой осторожно опустил больничную рубашку и накинул сверху одеяло, удивляясь собственным действиям. Он никогда не заботился о том, чтобы кому-то было тепло. — Если мы не будем осторожны, то не успеем вовремя остановиться. — Он убрал локоны с её расслабленного лица. — И это проблема, потому что я не уверен, что хочу всё прекратить. — Он вздохнул и направился к выходу. — Как и не уверен, что мы переживём последствия, если останемся на этом пути.

Гермиона

Гермиона обмотала шарф вокруг шеи и вышла на улицу, где её ждал Каллум Мейсон с идиотской ухмылкой на лице. Снег покрывал землю, первый в этом сезоне. — Готова? — Он протянул руку. Обхватив его за локоть, гриффиндорка направилась в сторону Хогсмида. Она обещала пойти с Каллумом и не хотела нарушать своё слово, хоть и данное под влиянием эмоций. — Что бы ты хотела сделать сначала? Может, заглянем к мадам Паддифут? Кафе мадам Паддифут – обычное место встречи хогвартских парочек. Нервозность в его голосе была слишком громкой, будто он придавал происходящему особое значение, а их встречу никак нельзя было назвать настоящим свиданием. Нужно как-то мягко подвести к этому. — Три метлы. Умираю от желания выпить сливочного пива. Изящность воистину ошеломительная. Он кивнул и отвернулся, но хмурый взгляд спрятать не успел. Удивительно, но прогулка не была наполнена некомфортной тишиной, как это было в поезде. Они говорили на безопасные темы: о погоде, предстоящем Бале Победы, жаловались на учебу, но когда "Три метлы" уже показались среди других лавочек на центральной улице, Гермиона поняла, что Каллум ни разу не заговорил о себе, она почти ничего о нём не знала. — Ты хорошо поправляешься? Разговор впервые смолк. Каллум так и не очнулся от удара во время битвы. Лекари в больнице Святого Мунго диагностировали сильное сотрясение мозга, но, не считая сломанной ноги, он был на удивление невредим. Чудо, как сказал им один аврор. — Помфри говорит, что я как новенький. — Он неловко провёл рукой по шее. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что спасла меня той ночью. — Малфой тоже спас тебя. Он закатил глаза. — Малфой спасал только себя. Я удивлён, что он вообще побеспокоился о ком-то, заранее раздобыв мох. Должно быть, у него был скрытый мотив. — Ты так хорошо его знаешь? Они дошли до "Трёх мётел", Каллум положил руку на дверь. — Достаточно, чтобы понять, что я прав. Он толкнул дверь, выпустив хаос голосов на улицу. Студенты толпились, переговариваясь возбуждёнными голосами, хлопая ладонями в варежках друг о друга, чтобы согреться. Большинство столов было занято, но в углу нашёлся один, настолько небольшой , что, когда они сели, их колени соприкоснулись, создавая больше неловкости, чем хотелось бы. На щеках Каллума появились два ярких пятна, пока они ждали своё сливочное пиво. Гермиона открыла рот, чтобы заговорить, но не успела – дверь паба снова открылась, и вошли Малфой, Забини и Гойл. У входа Драко стряхнул снег с одежды, и он каскадом посыпался на пол. Малфой поймал взгляд Гермионы и застыл с выражением такого отвращения, что, будь в его силах уничтожать взглядом, Каллум превратился бы в лужицу экскрементов флобберчервя. Почему ты всегда собираешь вокруг себя слабоумных кретинов? Как будто не можешь устоять перед соблазном пожалеть всех жалких существ. Голос Драко зазвучал в голове, и Гермиона чуть не подпрыгнула. Она и забыла, что теперь они снова связаны, на этот раз против её воли. Я провела с тобой много времени, если ты помнишь. Он моргнул. Раньше ответом было бы оскорбление, но сейчас уголок его губ дёрнулся вверх, исчезнув быстрее, чем кто-то мог бы увидеть. Если бы она не наблюдала за ним так внимательно, то не заметила бы. Думаю, ты мне больше нравишься больной. Ты была более... покладистой. Малфой навестил её в лазарете под покровом темноты. Когда она только проснулась, то подумала, что это был сон. Заклинание Драко светилось голубым светом на его руке, нагревая кожу и сшивая её. Она могла поклясться, что в его глазах было беспокойство, как будто ему не всё равно, но, вспомнив слова Нотта, она себя одёрнула. Хотя Тео не нужно было предупреждать. Что бы это ни было, это была не любовь. Искра. Краткая. Просто небольшое развлечение. Каллум коснулся её руки, и она подскочила, забыв, что пришла сюда не одна. — Они ужасно долго несут нам заказ, —нашлась Гермиона. Каллум лишь странно посмотрел в ответ. — Я пытался с тобой поговорить, — медленно произнес Каллум. — Но ты просто уставилась в пространство. Что-то не так? — Что... о нет, я просто... — Всё в порядке, я понимаю. Уверен, ты решала какую-то мировую проблему. Пойду спрошу про напитки. Каллум встал, и Гермиона вздохнула с облегчением, оставшись наедине со своими мыслями. Встретимся на улице. Это была команда? Гермиона не видела, но могла поклясться, что он взглядом пронзает её насквозь. Магия зудела под кожей, гудела через связь. Она чувствовала это, когда сосредоточилась. Девушка нервно побарабанила пальцами по дереву стола. Я обещала Каллуму. И ты сдержала обещание – пришла. Можно уходить. Голос Драко стекал по её спине. Она подумала, может ли прикоснуться к нему через связь, как он сделал это с ней однажды. Призрачная рука провела по его мускулистой груди. Каллум вернулся с двумя бокалами сливочного пива, пена переливалась через край. Она взяла один в руки, чтобы хоть чем-то их занять. Для Гермионы сливочное пиво было эквивалентом жидкого пирога – одно из чудес волшебного мира, которого не было в мире маглов. Гермиона поднесла бокал к губам, не отнимая, пока тот не опустел, и со стуком поставила его обратно. Если она выйдет к Драко, то точно знает, чем всё закончится: объятия, жар и поцелуи. Нужно покончить с этим сейчас, прислушаться к зову разума. Но Гермиона Грейнджер устала отказывать себе в желаниях. Если война и научила чему-то, так это тому, что время дорого. Его нельзя тратить впустую. А сидя здесь с "не тем" слизеринцем, она его теряла. И что с того, что она чувствовала себя так, словно прыгала с высокого здания. Острые ощущения стоили страха. Куда? Пауза. Их взгляды встретились. Забини и Гойл сидели там же, на другом конце комнаты, но он не обращал на них внимания. Лицо ничего не выражало, лишь лёгкий наклон головы, но она поняла его вопрос. Он усмехнулся почти злобно. За Кабаньей головой. Гермиона вернула своё внимание к Каллуму. По крайней мере, она пыталась это сделать, так как адреналин бурлил от предвкушения. Драко встал, его взгляд словно обжигал, вызывая бег маленьких колючек по всему телу. — Эй, я знаю, что обещала пойти в Сладкое Королевство, но ты не будешь против, если я ненадолго встречусь с Джинни? — Конечно, а где она будет? Как думаешь, она захочет выпить сливочного пива? — Извини, Каллум, — на ходу сочиняла Гермиона. — У Джинни сегодня... плохой день. Думаю, она просто хочет, чтобы я была рядом. Глаза Каллума коротко вспыхнули, взгляд не соответствовал его обычному спокойному поведению, но он исчез прежде, чем она успела его проанализировать. — Всё в порядке. Абсолютно нормально. — Мы можем встретиться после. — Нет, побудь со своей подругой. Я уверен, она проживает трудный период. Так же, как и ты. Не волнуйся. Гермиона встала. — Спасибо за понимание. Было приятно провести с тобой время. — Может быть, как-нибудь повторим? Он напоминал щенка, с его оливковой кожей, вьющимися волосами и серыми глазами, бросая умоляющий взгляд, от которого Гермиона чувствовала себя полным дерьмом. Но, в конце концов, она ничего ему не должна. — Конечно. Я думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями. — Друзьями... ну, да, я тоже так думаю. — Но посмотрел так, как будто точно так НЕ думал. Она была уверена, что он сказал ещё что-то, но больше не могла его слушать. В ней вспыхнула неудержимая потребность, будто она нанюхалась кокаина, и небывалый прилив сил пронёсся по её телу. Гермиона шла, точно зная, кто последует за ней.

***

Когда Гермиона завернула за угол, чья-то рука потянула её в сторону, и она оказалась лицом к лицу с Драко Малфоем. Он повернул их так, чтобы девушка прижалась спиной к стене, и поцеловал. Её ноги инстинктивно поднялись и обхватили его бёдра. — Нам нужно пройти дальше. Тут может кто-нибудь увидеть, — сказала она. Они были в стороне от главной дороги, но достаточно одного любопытного студента, хихикающей группы девчонок, желающих посплетничать в сторонке, пары волшебников, желающих исследовать окрестности. — Ты будешь возражать, если это произойдёт? — Его губы покинули её лицо и прошлись по шее, от этого закружилась голова, а мозг словно замкнуло. Волновало ли её, что люди узнают о них? Драко, похоже, было всё равно. Но не ей. Его руки двигались под толстым шерстяным свитером, ища плоть для прикосновений, неистово раздвигая преграды. Несмотря на свои сомнения, Гермиона не стала его останавливать. Более того, она заскулила, когда ему это удалось: подушечки его пальцев задевали шрам на её животе. Его рука пробежала по рёбрам, словно пересчитывая каждую косточку, продвигаясь вверх, играя с краем лифчика, наполовину проскользнув под него. Он пристально следил за её лицом, словно улавливая мелкие движения: резкий вдох, слегка приоткрытый рот, спина, выгнутая навстречу его движениям. — Никто не должен знать, — сказала она. — Я должна тебя ненавидеть. Я всё ещё ненавижу тебя. Его глаза сверкнули, и он просунул руку под лифчик. Нежный сосок затвердел под большим пальцем. — Хорошо. Скажи это ещё раз. — Я ненавижу тебя. — Ммм, Грейнджер. Продолжай говорить это. Так будет только веселее. Она позволила себе утонуть, погрузившись в предложенное им спасение.

Драко

Гермиона прильнула к нему, тесно прижавшись к его телу. Он положил обе руки на стену, чтобы дать ей опору, когда они прижались бёдрами друг к другу, совершая поступательные движения, которых оба желали. От её с трудом сдерживаемых стонов он едва не упал на колени. Они потеряли себя в ощущениях. Грейнджер была глиной в его руках, и что-то ему подсказывало, что она не откажется, если он попытается зайти дальше. — Какого чёрта?! Кто-то выругался позади него. Гермиона взвизгнула и отпрыгнула, оттолкнув его ударом в плечо. Драко нехотя отпустил девушку и повернулся. Кто бы ни помешал им, когда он был так близок к тому, чтобы получить желаемое после долгих месяцев ожидания, он дорого заплатит. — Мне очень жаль, — сказала Грейнджер. Уизли с расширенными от шока глазами и глупым выражением обиды на лице стоял в проулке. Малфой годами ждал, чтобы увидеть именно это выражение. И момент был таким же прекрасным, как он себе представлял. Драко захотелось улыбнуться или поиздеваться над рыжим кретином, но он знал, что это явно не расположит его к ведьме. Гермиона шагнула вперёд. — Я... Я просто... — Оставь это. — Уизел начал уходить, но, словно не в силах сдержаться, обернулся. — Я думал, ты выше этого. Как ты могла опуститься до такого... — Он затаил дыхание. — Я не знал, что ты такая шлюха, но, думаю, не стоит ожидать меньшего от грязнокровки. Гермиона задыхалась, сжимая руками живот, как будто он только что ударил её. А вот теперь можно. Драко в два счёта выхватил палочку и направил её в перекошенное лицо Уизли. К его чести, тот не вздрогнул от угрозы. — Я не плачу за секс, — сказал Драко спокойным голосом, означавшим прямо противоположное состояние. — Так что мне нужны извинения. И ей тоже. — Не надо, Малфой, — начала Гермиона. — Просто... — Пошёл ты, — прорычал Уизел. По его коже поползли уродливые красные пятна, сливавшиеся с волосами. — Или ты хотел предложить свои услуги и подзаработать? Только вот ты не в моём вкусе, — Драко оглянулся, Грейнджер выглядела немного бледной. — И не в её, похоже, тоже. Уизел сжал челюсти и кулаки, он смотрел так, словно был в секунде от того, чтобы начать по-магловски махать кулаками. Драко понимал это, но ему было всё равно, ведь этот неотёсанный садовый гном и пальцем не пошевелит, потому что знал, что заклинание ударит раньше его кулака. — Просто заткнись, Малфой. Ты только усугубляешь ситуацию. — Гермиона поправила одежду, из её глаз текли слезы. Драко никогда не поймёт, почему она плачет из-за такого жалкого ничтожества. — Не пытайся оправдаться, — прошипел Уизли. — Я не уверен, что ситуация может стать лучше. Если это твой способ отомстить мне, Гермиона, то ты победила. Только не вздумай больше со мной разговаривать. — Рон... — начала было Грейнджер, но недоносок сорвался с места и почти бегом скрылся за углом. Из всех людей, которые могли их увидеть, это сделал чёртов Уизли. Тело Драко болело от скопившегося напряжения. Он взглянул на Грейнджер: губы красные, как кровь, волосы всклокочены, лицо в слезах. — Рискну предположить, что мне не удастся убедить тебя продолжить то, чем мы занимались. Она посмотрела в ответ так, словно подумывала запустить в него несколькими болезненными заклинаниями. — А что, если он расскажет кому-нибудь? Драко пожал плечами. — А что, если расскажет? От мысли, что Уизли узнал о них, Гермионе, вероятно, стало плохо. Но Драко было всё равно, узнает ли кто-нибудь. Пусть знают, что Гермиона Грейнджер принадлежит ему. Это остановило бы натиск волшебников вроде Каллума, которые уже не посмели бы посягнуть на его территорию. Гермиона вдохнула тёплый воздух в варежки, чтобы согреть мокрое лицо, и смахнула слёзы. — Пожалуйста, уходи. Мне нужно... мне нужно побыть одной. Подумать. Драко снова посмотрел на её губы, припухшие, истерзанные поцелуями. Ему захотелось притянуть девушку к себе и поцеловать ещё раз. Он позаботится о том, чтобы можно было делать это в любое время, но сегодня Малфой сделает так, как она просит. Пусть подумает. В конце концов, он сделал свой выбор в тот момент, когда вонзил нож в свою кожу и выпил её кровь. Она была его, нужно было только убедить её в этом. Драко не хотел терять свою гриффиндорку из-за таких придурков, как Каллум Мейсон или Рональд Уизли. — Не думай слишком много, Грейнджер. Некоторые вещи лучше доверить магии.

Гермиона

Гермиона шла обратно в Хогвартс, тишина помогала думать. Она была одна на дороге, так как остальные успели вернуться в замок. Снег хрустел под сапогами с каждым шагом, и Гермиона плотнее закуталась в мантию, стараясь укрыться от пронизывающего ветра. — Я пришёл получить свою первую услугу, — нарушил тишину голос. Из-за дерева вышел Пожиратель смерти. Та же чёрная мантия, та же серебряная маска, те же зелёные глаза в обрамлении темноты и металла. Гермиона напряглась. Она отступала шаг за шагом, пока Пожиратель смерти шёл вперед. — Как тебе удалось миновать охрану и защиту? — Охрана видит только то, что хочет видеть. Я просто снял маску. Один шаг. Два. Три. Четыре. Спина уже упиралась в ствол дерева. Гермиона могла бы бежать, но вряд ли получилось бы далеко уйти. Можно драться, но, не зная, кто перед ней, друг или враг, рисковать не стоило. Кроме того, Долг волшебника был обязательным. Незнакомец мог обратиться в Визенгамот, потребовать исполнения Долга, и никто не смог бы ей помочь. Если этот Пожиратель ходил без маски и прошёл мимо охраны, значит, он был кем-то узнаваемым. Кем-то, кого люди знали и кому доверяли. Или хотя бы терпели. Чистокровный, несомненно. Но кто именно? Он подошёл ближе, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. — Мне нужно, чтобы ты подняла свитер. Гермиона отшатнулась в замешательстве. — Что... то есть... но зачем? — Просто сделай это. Это была та самая услуга? Гермиона задрожала. Она не привыкла бояться, но этот человек имел над ней огромную власть, большую, чем она когда-либо давала кому-либо прежде. Что именно он хотел? Поколебавшись, она потянулась под мантию и задрала нижнюю часть свитера. В тот момент, когда обнажился пупок, он положил руку в перчатке на её запястье. — Достаточно. Она ничего не разглядела в его зелёных глазах, когда он обследовал кожу нижней части её живота. Стало интересно, что он ищет. — Мои шрамы немного выше, если ты это ищешь. — Уверен, твои шрамы впечатляют, но я пришёл не за ними. — Он приложил пальцы на место чуть ниже её пупка. — Как давно это у тебя? Он указал на родимое пятно. Гермиона всегда думала, что оно имеет форму сердца, хотя мама называла его клубничкой. — Моё родимое пятно? Пожиратель смерти кивнул. Гермиона вдруг забеспокоилась о его психическом здоровье. — Ну, это родимое пятно... значит, с рождения. — То есть, не недавно приобретённое? — Думаю, оно у меня всегда было. —Гермиона поборола желание пощупать, не горячий ли у него лоб. Может, он болен? Незнакомец опустил её одежду, но ледяной холод остался на животе. — Это всё? — Нет, — сказал он. — Мне нужна твоя кровь. Кора дерева впилась в одежду, когда она вжалась спиной к дереву. Это могло обойтись очень дорого. — Это вторая услуга? Она могла поклясться, что в его глазах читалось раскаяние. — Тебе следовало быть умнее, неужто молва лжёт? Ты подумала, что это была первая... услуга, но первая будет сейчас. — Он вытащил свою палочку, Гермиона подняла руки, защищаясь, но он лишь сказал: — Я взываю к Долгу волшебника. Магия прошлась покалыванием по коже. По законам магии только сейчас она была обязана дать всё, чего бы он ни захотел. Стоило быть умнее. — А теперь дай мне свою кровь. Гермиона вздрогнула, когда он схватил её за запястье. — Сколько? Слишком расплывчатая формулировка. Это может быть одна капля, или каждая капля в её теле. — Совсем немного. Он поднёс кончик палочки к её ладони и прошептал режущее заклинание. Тонкая струйка крови потекла на землю. Пожиратель потянулся в карман мантии и достал пузырёк. Он сжал ее окровавленную ладонь в кулак и повернул запястье, удерживая, пока кровь не наполнила флакон. — Для чего тебе нужна моя кровь? Тишина. — Ответь. Ничего. — Кто ты? Попробовать стоило. Он отпустил её руку, кровь окрасила снег под ногами. — Это может быть правдой. Определённо безумец. И она всё ещё была обязана этому сумасшедшему, болтающему всякую ерунду, человеку оказать вторую услугу. Мысленно она уже прикидывала, как выпутаться. — Это из-за гримуара, не так ли? — Да, и нет. Молчание раздражало, но такие ответы приводили в ярость. Нельзя терять контроль. — Ты же понимаешь, что я отдам его только в том случае, если ты воспользуешься своей второй услугой и попросишь его? Он убрал в карман пузырёк с кровью и свою палочку. — Думаю, он тебе ещё пригодится. Используй с умом. Это смутило. Зачем оставлять бесценный гримуар в руках маглорождённой? — Он даже не открывается мне полностью. — Откроется. Только сначала нужно что-то дать ему. — Но что? Мужчина достал медальон, гораздо более красивый, чем тот, что был крестражем, который она помогла уничтожить. По форме он напоминал сердце с бриллиантом в центре. — Чего больше всего хочет древняя магия? — спросил он. — Для одних она – всё, для других – ничто. Медальон начал светиться. — Только, чёрт возьми, скажи мне, что я... Пожиратель смерти исчез вместе с медальоном. Это был портключ. Законный или нет, для большинства чистокровных это не имело значения, потому как законы были написаны ими для них же. Подул ледяной ветер, развевая волосы в стороны и пощипывая кожу. Мурашки на руках не имели ничего общего с холодом, ведь она разгадала его загадку. Гримуар жаждал крови, как и Пожиратель смерти. Может быть, её. А может, чьей-то ещё. Для одних она – всё, для других - ничто. На чьей стороне этот Пожиратель смерти? Зачем ему её кровь? Что он попросит в следующий раз?