Совершенно новый мир

Драко

Грейнджер достала из своей странной сумки скомканную ткань. Та выглядела старой, но даже на расстоянии чувствовалась заточённая в ней древняя магия. — Что это? — прошептал Драко. Уизел и Астория были ещё достаточно далеко, чтобы услышать его тихий вопрос. — Мантия-невидимка. — Салазар… Мантия-невидимка Поттера. Этот придурок использовал её, чтобы шпионить за ним в Хогвартс-экспрессе. Когда он обнаружил, что у Поттера есть такая — конечно, у золотого мальчика она была — то почти украл её в порыве жадности. Малфой всегда хотел мантию невидимости, но их было трудно достать, и они были чрезвычайно дорогими. Не говоря уже о том, что теряли магические свойства после нескольких использований. Грейнджер накинула на них невесомую ткань. Требовалось немало усилий, чтобы произвести впечатление на Драко магией, но, глядя на ставший чуть мутным коридор, он чувствовал себя первокурсником, входящим в Хогвартс. Несмотря на годы использования, время было не властно над этим волшебством. Магия, создавшая эту мантию, была поистине впечатляющей. Драко поплотнее завернулся, подтянув ботинок, чтобы убедиться, что всё сокрыто от глаз по ту сторону. В тот же момент уродливое лицо Уизела возникло перед ними. Следующей была Астория. По её лицу текли слезы. Она определённо не была похожа на ведьму, готовую к тайной встрече. Сердитый Уизли остановился в футе от неё, скрестив руки на груди, с тяжёлым, хмурым выражением лица. Что задумала его маленькая невеста? Единственное, что он сказал ей сделать, - поцеловать рыжего тролля. Что бы она ни собиралась сделать, это будет вопреки интересам Малфоя. Астория открыла рот, чтобы что-то сказать, но сразу закрыла его с таким выражением лица, будто слова доставляли ей физическую боль. Драко замер, понимая, что Астория пытается сделать что-то очень глупое. Младшая Гринграсс была слизеринкой по умолчанию, но под маской скрывался карликовый пушистик. Розовый. С уровнем преданности маленькой собачонки. Совсем не по-слизерински. Но, к её чести, обладала ещё и достаточным умом, чтобы обойти чары обручального кольца Малфоев, если бы достаточно сильно постаралась. Гринграсс держала что-то в руке, что-то маленькое и прямоугольное. Долго гадать не пришлось, осознание пришло мгновенно. Вот же коварная маленькая сучка! — Ну, ты собираешься всё объяснить, как обещала? — спросил Уизли. — Я пытаюсь. Просто дай мне минуту. Драко покачал головой. Астория умна настолько, насколько Уизли туп. Гермиона же… Её глаза сузились, брови нахмурены, она с подозрением рассматривала происходящее. — Размолвка влюблённых, — прошептал Драко. — Я не уверена. — Её взгляд переместился на предмет в руке Астории. — Что она пытается ему дать? — Кого это волнует? — Сказал Малфой, старательно воспроизводя насмешливый тон. — Это же очевидно, разве нет? Астория пытается купить его прощение. Едва он закончил фразу, Гринграсс попыталась вложить предмет в руку рыжего. Но, как и предполагал Драко, этот тупоголовый отдёрнул руку, позволив предмету упасть на пол. — Мне ничего от тебя не нужно, пока ты не скажешь, какое заклятье наложила на меня. — Я тебя не околдовывала. — Астория выглядела искренне расстроенной. — Вот, позволь мне показать тебе. Я не могу объяснить по-другому. — Миниатюрная брюнетка придвинулась, обвила руками его шею и крепко поцеловала Уизела в губы. Салазар, до чего мерзко. Что бы ни планировала младшая Гринграсс, всё пошло наперекосяк, поскольку недоумку поцелуй с чарами понравился так же сильно, как и без них. Астория напряглась, удивлённая реакцией, а затем, казалось, растаяла в объятиях Уизли. Драко стошнило бы от такого зрелища, но это идеально соответствовало его плану. — Ты собираешься мстить? — прошептал Драко. Огонь в ближайшем к Гермионе факеле колыхнулся, словно подул ветер. — Или ты всё ещё хорошая маленькая гриффиндорка, позволяющая всем над тобой издеваться? Грейнджер крепче сжала свою волшебную палочку. — Фред научил меня этому заклинанию давным-давно, — прошептала она натянутым, как проволока, голосом. — Он создал его специально, чтобы мучить Рона, и сказал мне использовать это, когда он будет вести себя как настоящий придурок. Она сделала сложную серию взмахов в воздухе, не произнося ни единого слова. Над головой Рона образовалось маленькое тёмное облачко. Оно изгибалось и вращалось, становясь больше и темнее по мере того, как энергия заклинания наполняла его силой. — Тёмная магия? — Спросил Драко. Происходящее определённо казалось чем-то зловещим. — Почти. Это похоже на заклинания света, но в данном случае требуется гнев, который по своей природе тёмный. Я вдохновлялась нашими приключениями. Облачко становилось густым и начало разрастаться, пока не лопнуло, осыпав целующуюся пару дождём крошечных тёмных волнистых точек. Рон отстранился, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Он коснулся рукой воздуха, а затем плеча. Астория разглядывала чёрную точку размером с кнат у себя перед глазами. Рон наклонился, чтобы изучить его. — Я когда-нибудь говорила тебе, что Рон смертельно боится пауков? Изо рта Уизли вырвался пронзительный визг гораздо более высокой октавы, чем Драко ожидал услышать. Всё его тело забилось в конвульсиях, он размахивал руками и ногами, пытаясь стряхнуть существ. Они не двигались с места, за исключением тех случаев, когда их смахивали. — Я использовала заклинание прилипания, — сказала Гермиона. Астория вышла из-под облака дождевых пауков и использовала магию, чтобы избавиться от тех, что были на ней. Она была достаточно умной, чтобы придумать контрзаклинание. Поняв, что попытки избавиться от пауков не сработали, рыжий издал ещё один пронзительный крик и помчался по коридору, как будто за ним гнался злобный призрак. — Моя очередь, — сказал Драко. Он запустил заклинание в сторону убегающего Рона, ударив в спину. — Что это было? — Успокойся, Грейнджер. Ничего особо вредного. У него просто возникнет внезапное желание приласкать эльфа, как только он перестанет кричать. И оно не пройдет, пока заклинание не получит своё. Гермиона фыркнула немного громче, чем хотела. Она прижала ладони к губам, пытаясь заглушить смех. Это было ошибкой. Астория всё ещё стояла в тёмном коридоре. Она сердито смотрела на их укрытие в алькове. Драко мог поставить все галеоны на то, что Астория знала, что он был участником розыгрыша. Астория сжала кулаки, её лицо приняло такое свирепое выражение, которое он никогда раньше у неё не видел. — Однажды карма придёт за тобой, и я буду той, кто сообщит ей твоё местонахождение. Она шмыгнула носом и отвернулась. Карма. Маггловское слово. Угроза никак не смутила Малфоя.

Гермиона

Когда Астория наконец ушла, они посмотрели друг на друга, их лица были совсем рядом под мантией-невидимкой, а затем расхохотались. Гермиона смеялась, сжимая рёбра руками, не в силах дышать. Ей понравился смех Драко, глубокий и хриплый. — Я не могу поверить, что мы только что это сделали, — ахнула Гермиона. — Я и не знал, что Уизли может кричать как девчонка. Это вызвало новую волну смеха. Она прислонилась к плечу Драко в поисках поддержки, наслаждаясь болью в лёгких. Сколько времени прошло с тех пор, как она вот так смеялась в последний раз? Трудно было вспомнить. Годы высасывали радость из воздуха, как будто дементор следовал за ними во тьме. Когда смех стих, Гермиона осознала, что стоит под мантией-невидимкой Гарри вместе с Драко Люциусом Малфоем. Ни один из них не выходил из под укрытия, позволив ей окутать их легкой дымкой. Секунды тянулись напряжённо. Она пыталась не смотреть на Драко, но соблазн был слишком велик. Когда Гермиона повернула голову, он уже смотрел на неё в ответ. Их глаза встретились, губы - в нескольких дюймах друг от друга. — Теперь я достаточно злая для тебя? — Гермиона затаила дыхание от напряжения. — Возможно, больше, чем ты? — Прости, любимая … — Глаза Драко опустились к её губам. — Если это состязание злодеев, я бы всё равно победил. Он вытянул левую руку, закатывая рукав рубашки, обнажая тёмное пятно на предплечье, сморщенное и изуродованное. Гермиона протянула руку и коснулась её, обводя контур, который теперь больше походил на ожог, чем на старую татуировку, словно опалённый. — Всё ещё больно? Мурашки побежали по коже, когда она провела пальцами по неровным краям. — Иногда он горит, когда прикасаешься. — Прости, — сказала Гермиона, и Драко отстранился от её прикосновения. Он опустил рукав, скрывая темноту своего прошлого. — Не бойся, — сказал он. — Это напоминает мне о том, кто я есть. — Какая несусветная чушь! — Гермиона не была уверена, откуда взялся гнев, он вскипел неожиданно даже для неё. — Она не определяет, кем тебе быть, так же, как это было со Снейпом. — И? — Только по его голосу она поняла, что он усмехнулся. Грейнджер не позволила себе отвести взгляд от его глаз, похожих на айсберги, плавающие в Атлантике. Чем больше она узнавала Драко, тем больше понимала, что его сущность гораздо глубже, чем он хотел показать. Малфой был мальчиком, выросшим потерянным, брошенным на произвол судьбы в ледяных водах, ему суждено было стать бессердечным. — И… — она усмехнулась. — Он не позволил метке определить его судьбу. Драко издал низкий звук отвращения. — Мой крёстный умер за свою грёбаную метку. — Он пытался исправить свои ошибки. Всё это время он… — Так ты думаешь, я могу быть хорошим? Ты это имеешь в виду? — Он закатил глаза, на лице застыла снисходительная ухмылка, которую Гермионе захотелось стереть. Будто он давным-давно раскрыл секреты человечества, и ни один из них не был хорошим. — Я не уверен, что ты понимаешь, кто я. Может, я и не кровожадный психопат, но всё ещё жесток и буду делать ужасные вещи, чтобы получить то, что хочу. Я, блядь, не святой Поттер, умирающий ради спасения волшебного мира. Я Малфой. Если хочешь знать, кем я стану, посмотри на моего отца. — Тебе не обязательно быть таким. — Гермиона звучала жалко даже в своих глазах, но всё ещё верила в то, что говорила. — И… и я тебе не верю. Я видела твоё лицо в тот день в твоём поместье. Беллатриса просила тебя опознать нас, но ты этого не сделал. Тогда ты выбрал правильный путь, даже под страхом смерти. — Опять ты недооцениваешь меня. — Драко тяжело дышал, такой же злой, как и она. — Я просто не хотел давать Тёмному Лорду лёгкую победу. Если думаешь, что тот день был плохим, представь, что ты живешь с этим сумасшедшим. Самосохранение, Грейнджер. Я и пальцем не пошевелил, когда моя тётя обратила против тебя своё безумие. Гермиона вздрогнула, когда он поднял её руку и обвёл слово «грязнокровка», ясно различимое даже в тусклом свете факелов. Прикосновение пробрало до костей. Возможно, он был слишком большим трусом, чтобы помочь ей, но она помнила, как между пытками встретилась с ним взглядом. Он выглядел так, словно хотел кричать вместе с ней. В нём было сочувствие. — В тебе есть что-то хорошее, — прошептала она. — Я отказываюсь верить в обратное, как бы сильно ты ни пытался меня убедить. Ты не Волдеморт… и ты не твой отец. Ты храбрый, когда хочешь быть таким, и умный. Это ты недооцениваешь себя, если всё, кем ты себя считаешь, - это какой-то прихвостень-Пожиратель Смерти. Грудь Драко тяжело вздымалась. Его глаза были широко раскрыты, как будто ему никогда в жизни не говорили, что он хороший, храбрый и умный, что можно не делать то, чего от него ожидали. Малфой выглядел застигнутым врасплох. Гермиона ничего не могла с собой поделать. Она потянулась вперёд и прижалась своими губами к его, всего лишь лёгкий поцелуй, позволив себе задержаться лишь на секунду. Гермиона со вздохом отстранилась, осознав происходящее только после того, как всё произошло. Это был первый раз, когда она поцеловала его не из-за пари, без какого-либо принуждения. Просто потому, что ей так захотелось. Она отказывалась отводить взгляд, хотя её щёки горели. Малфой посмотрел на неё в ответ, ртутные глаза вспыхнули огнём. — Я не твой герой. — Длинные пальцы прошлись по её горлу и сомкнулись на затылке. — Но ты почти заставляешь меня хотеть им быть. Он притянул её к себе для глубокого поцелуя. Гермиона позволила себе потеряться в этом чувстве. Приливы и отливы судьбы сводили их вместе при каждой возможности. И Гермиона решила поддаться. Они оба задрожали, почувствовав что-то новое, неконтролируемое, реальное. Его руки были в её волосах, придерживая голову, чтобы она не ударилась об стену, её ладони проложили дорожку к его спине, запутавшись пальцами в ткани дорогой рубашки с серебристой нитью. — Скажи мне «нет», — сказал он, как только их губы разошлись. — Останови меня. — Зачем мне это? — Потому что как только мы начнём, я не уверен, что смогу остановиться. В ответ она поцеловала его в подбородок и спустилась к шее, не смея противостоять своим желаниям. Он застонал, и его рука потянулась к её ноге, сжимая ткань юбки в кулаке. Она стянула мантию с его плеч и приступила к пуговицам на рубашке, расстегнув несколько, касаясь тёплой гладкой кожи его груди, прямо над бьющимся сердцем. — Чего ты так боишься? — Она усмехнулась. — Это всего лишь небольшое развлечение. Она должна бояться этого. Но мысль о том, что он окажется внутри неё, прямо сейчас, когда этого хотелось не из-за глупого спора, а потому что это был он, была достаточно соблазнительной, чтобы Гермиона тоже не хотела останавливаться. Его лицо разгладилось, глаза закрылись. Когда он открыл их, на его лице появилась победоносная ухмылка. — Это не входит в условия пари, — сказал Малфой. — Сейчас я не преследую никакую цель. Это точно что-то значило, Гермиона просто ещё не была уверена, что именно, но сейчас было всё равно. Его пальцы медленно продвигались выше, собирая юбку по ходу движения, скользили по гладкой нежной коже её бедра, пока не достигли своей цели. Она отвела ногу в сторону в ответ на это ощущение. — Какого они цвета? — Спросил Драко хриплым шёпотом. Она предположила, что он имел в виду её трусики. Голос почти застрял в горле, когда его твёрдые пальцы погладили хлопковую ткань — Чёрные. Он наклонился вперёд, их лбы соприкоснулись. — Ты всегда меня удивляешь. — Драко снова поцеловал её, как раз в тот момент, когда его пальцы отодвинули ткань и проникли внутрь. Сначала один, потом другой. Она прикусила губу, и он сжал пальцы на клиторе, вызвав острую вспышку удовольствия. О, он знал, что делал. — Умоляй меня. — Малфой сильно надавил и снова ввёл пальцы. Другой рукой он обхватил её за талию, удерживая прямо и крепко прижимая к себе. — Почему? — Потому что мне нравится это слышать. Если бы он продолжал делать то, что делал, достаточно долго, она сказала бы всё, что он хотел. — Пожалуйста, Драко, — простонала она. — Хорошая девочка. — В награду он погладил нужное место, заставляя её задрожать. Она тоже хотела увидеть его стонущим от её рук. Гермиона потянула за ремень, расстегнула пуговицы, давая своей руке ровно столько места, чтобы проникнуть в его совершенно точно дорогие брюки. Драко качнул бёдрами, помогая забраться внутрь. Её пальцы нашли его член, гладкий и упругий. И когда она провела вверх-вниз твёрдыми, отработанными движениями, Драко прошипел ей в рот. — Чёрт, да, так. Драко кончил в её руку с громким стоном, как раз в тот момент, когда ощущение блаженства разливалось внутри неё. — Скажи, что это всё моё. — Драко тяжело дышал ей в шею. Гермиона почти сделала то, о чём он просил, утонув в удовольствии, но затем её мир взорвался. Она задрожала, когда достигла пика удовольствия, свободной рукой вцепившись Драко в плечо, впиваясь ногтями. Гермиона позволила себе ещё несколько секунд насладиться чудесным ощущением, прежде чем высвободиться из его объятий. Мантия спала с них. Рубашка и брюки Драко были распахнуты, ремень болтался. Небольшие рубцы покрывали его шею там, где она кусала, волосы растрёпаны, губы припухли. Гермиона предположила, что выглядит не лучше с задранной к бёдрам юбкой, в воздухе витает аромат возбуждения. Если бы их кто-нибудь поймал, было бы бессмысленно отрицать то, что они только что сделали. Скажи «моё». Требование напугало её. Он говорил так, словно хотел вытянуть из неё обещание. Это привело в чувство. Заставило осознать, что она только что сделала и с кем. — Как ты узнал о заклинании? — Спросила она, надеясь уйти на более безопасную тему — то, о чём они оба избегали говорить сегодня. — Ты действительно хочешь поговорить об этом прямо сейчас? — Ответь. Его глаза вспыхнули, выражение лица стало вновь "малфоевским". Драко застегнул ремень, посылая быстрое очищающее заклинание на обоих. — Если ты настаиваешь на том, чтобы испортить настроение, я сыграю в твою игру, но пока не буду отвечать на этот вопрос. — Он посмотрел на её сумочку, как будто ответ лежал внутри. — Лучший вопрос — откуда ты знаешь об этом заклинании. Оно принадлежит чистокровным.… так как же оно попало в когти магглорожденной ведьмы? Гермиона отказывалась упоминать найденный ею гримуар. По крайней мере, до тех пор, пока не закончит его изучать и, наконец, не выяснит, откуда он взялся. — В библиотеке Хогвартса об этом ничего нет, — продолжила она, игнорируя его вопрос. — Что наталкивает на мысли о тёмной магии. — Не смогла устоять перед исследовательским проектом, не так ли? — Драко усмехнулся. — Прекрати искать. Ты ничего не найдёшь. И это не тёмная магия. Ты разве не слышала, когда я объяснял кентаврам? Это старая магия, тогда не было ни света, ни тьмы, магия была самой чистой, пока не появились.... магглорождённые. Возможно, самой умной ведьме нашего времени следует поостеречься возиться с заклинаниями, которых она не понимает. Гермиона выпрямилась, расправляя юбку. Драко прислонился к каменной стене рядом. К её удивлению, доспехи вуайериста тоже выпрямились. Несмотря на то, что у них не было настоящего сознания, девушка почувствовала, как её щёки вспыхнули румянцем. Драко, казалось, это не волновало. — Если ты хочешь знать, — продолжил Драко, — это связывающее заклинание. Душа к душе. Эта магия зародилась в языческих народах эпохи неолита, таких как Стоунхендж, Каслридж и Каланайс. Играть с ним опасно, а результаты часто необратимы. С каждым нашим взаимодействием связь крепнет. Магия Гермионы потянулась и нащупала нить, соединяющую их. Теперь, когда она знала, что искать, найти было легко. Воздух между ними почти зазвенел, когда связь начала светиться, пока не запылала на весь коридор. Доспехи со скрипом шевельнулись, реагируя на древнюю магию. Современная магия чувствовалась совсем по-другому. Гермиона помнила, что Драко сказал кентаврам. Если она неправильно разорвёт связь, магия уничтожит их и вызовет огромные разрушения. Сейчас это была не одна нить, но множество нитей магии, обвивающихся друг вокруг друга, придавая силу заклинанию. — Сними это, — потребовала Гермиона, понимая уровень мастерства, которое не могла выполнить, не разобравшись во всём получше. Это было за пределами её знаний, но вряд ли не по силам Драко. — Пока нет, — сказал он. — Я обнаружил, что мне нравится быть связанным с тобой. Есть так много возможностей для изучения, мечты для воплощения. — Что ты имеешь в виду? Драко поднял палец, тот, который был внутри неё, и положил его в рот. Пососал, словно наслаждаясь вкусом, затем с влажным хлопком вытащил его и ухмыльнулся. — Нравится, милая. У тебя такой вкус, который я не должен был пробовать. Он оттолкнулся от стены, грешно подмигнул в её сторону и ушёл, засунув руки в карманы и насвистывая, завернув за угол, прежде чем она успела ответить. У тебя такой вкус, который я не должен был пробовать. Только после того, как он исчез из виду, понимание снизошло на неё. Малфой был в её мечтах наяву, выдавая себя за фантазию. Он воспользовался связью… хотя проекция сна наяву, должно быть, была дополнительным заклинанием. Гнев утих не быстро. Да, она считала это безобидной фантазией, и точно никогда не приглашала настоящего Малфоя участвовать в подобном, но было бы неправильно позволить этой уловке сбить её с толку. Гермиона взяла свою сумочку и вытащила старый гримуар. Он тяжело лежал в её руке, когда она проводила рукой по корешку с благоговением, которого он заслуживал. На страницах книги хранились секреты, недоступные её роду, древняя магия, воспетая язычниками на холмах своих будущих захоронений: дикая, хаотичная и опасная. Грейнджер пообещала себе, что найдёт ключ для перевода, даже если это станет последним, что она сделает. Овладеет старинной магией: колдовство без помощи палочки ритмичным пением. Это был другой тип магии, незнакомый, чужой. Каждый раз, когда она пробовала к нему обращаться, это грозило разразиться огненной бурей вокруг неё. В конце концов, она покажет Драко Малфою, что ей не нужно быть чистокровной, чтобы овладеть древней магией. Девушка аккуратно положила книгу обратно в сумочку и пошла в противоположную сторону, повторяя путь убегающего в панике Рона обратно в гриффиндорскую башню. Её нога задела что-то. Маленький прямоугольный предмет лежал на месте недавней расправы. Он отливал чёрным ониксом в мерцающем свете факелов, расставленных по коридору. Это было то, что Астория пыталась передать Рону. Гермиона прокрутила разговор в голове, снова приходя к мысли, что что-то было не так. Тайная встреча могла закончиться поцелуем, но началась со слёз, когда Астория пыталась в чём-то убедить Рона. Гермиона сняла верхнюю часть, повернула нижнюю, наблюдая, как кончик помады пополз вверх, поблёскивая красным. Какого чёрта Астория пыталась передать Рону тюбик губной помады? Она не знала ответ, но точно была уверена в одном. На этот раз она разгадает тайну.