Совершенно новый мир

Драко

Драко постучал в дверь с изображением Чёрного озера. Выгравированные русалки прорвались сквозь деревянную воду и ухмыльнулись ему полным ртом оскаленных зубов. Он уже почти решил развернуться в направлении спален, усталость была настолько сильной, что Драко мечтал о подушке и одеяле, но тут дверь открыл Розвуд в ночном халате, медленно осматривая посетителя. Драко толкнул перед собой сумку, в которой лежали клешни. Они оказались легче, чем он ожидал, поэтому старался не сжимать их слишком сильно. Но даже будучи отделёнными от тела, они могли нанести непоправимый вред ядом. Его нужно было разлить по колбочкам в течение двух дней, иначе все усилия стали бы напрасными. — Я так понимаю, у вас возникли сложности, — сказал Розвуд. Внутренности акромантулов всё ещё украшали одежду и волосы Драко. Он забыл об этом и потянулся за палочкой, чтобы произнести очищающее заклинание, но Розвуд сделал это за него. Лёгкий порыв ветра прошёлся по телу. Кишки исчезли, но запах остался: густой, едкий запах смерти. Розвуд убрал свою палочку в карман. — Ничего такого, с чем я бы не справился. — А Гермиона, — спросил Розвуд, — как она справилась? Гнев окутал Драко. Он направил свою палочку в лицо профессора. — Если ещё раз её имя сорвётся с твоих уст за пределами школьных занятий, — предупредил Драко, — ты будешь гнить в Азкабане. У тебя есть и слизь, и яд, и теперь у меня на тебя больше грязной информации, чем у тебя на меня. Верхняя губа Розвуда дёрнулась. Драко мог поклясться, что заметил тень страха на его лице, но она быстро исчезла. — Не стоит беспокоить спящую змею. Ты забываешь, что мы с тобой в одной команде. — Я в своей собственной команде. Ещё раз будешь угрожать тому, кто принадлежит мне, и… — Твой отец… — Твой отец… — повторил Драко насмешливым тоном. — Я не верю, что ты работаешь на моего отца, потому что он никогда бы не послал меня с такими поручениями. Более того, готов поспорить, он был бы очень зол, узнав, что его наследника чуть не убила армия акромантулов. — Голос Драко сочился ядом. Брови Розвуда удивлённо приподнялись. — Ты только что использовал имя моего отца, чтобы манипулировать мной. С какой целью? Может, чтобы избавиться от меня… а может, чтобы испытать. Скоро я это выясню. — Драко подошёл ближе и приставил кончик палочки к горлу профессора. Розвуд слегка приподнял подбородок. Его адамово яблоко ходило вверх-вниз. — На кого ты на самом деле работаешь? — Почувствовал себя детективом? — Розвуд нахмурился. — Ты ведёшь себя как гриффиндорец… так разочаровывающе. А ведь мой благодетель возлагал на тебя большие надежды. — Я раздавлен вашей критикой. — Хочешь знать, почему я согласился преподавать таким напыщенным маленьким соплякам, как ты? — Нет, но я уверен, что ты всё равно расскажешь. — Одной из главных причин, среди прочих, была возможность использовать тебя для нашего дела. Как ты уже много раз заявлял ранее, деньги и родословная обеспечивают вам внушительное положение в обществе. Итак, это ставит меня в затруднительное положение… как мне убедить тебя, когда ты так явно ненавидишь меня? — Розвуд прищурился. — Почему ты согласились на отработку, если раскусил меня? — Потому что ты мог привлечь Министерство. — Для чего нужна власть, если не для того, чтобы нагнуть Министерство? Нет, не в этом дело. Драко сжал челюсти. Розвуд его подначивал. — Ах, — глаза Розвуда сияли пониманием. — Это было не ради твоей репутации, а ради репутации грязнокровки. Ты знал, что у меня достаточно силы, чтобы запятнать её. На лице Драко не отразилось никаких эмоций, но профессор выглядел так, словно нашёл пакет со сладостями перед Рождеством. — Рычаг - это магловское слово. Ты знал? Этот термин используют для объяснения силы, которую прилагает объект. Он толкает что-то в нужном направлении без использования… — О чём ты говоришь? — Драко убрал палочку в карман. Эту битву не выиграть заклинаниями. — Я слишком устал, чтобы разбираться в запутанном мышлении маглов. Я думал, мы говорим о Грейнджер? — Так и есть. — Он оскалил зубы. — Маглы, бесполезные букашки, иногда могут быть умными. Видишь ли, мисс Гермиона теперь мой рычаг давления, с её помощью я могу подтолкнуть тебя в любом направлении. — Я предупреждал тебя, если ты будешь угрожать мне… — Ты мне не веришь? Давай поэкспериментируем. — Розвуд поправил халат и положил руку на карман, из которого торчал кончик палочки. — Что бы твой отец подумал об этом романе с гриффиндорской принцессой? Глаз Драко дёрнулся. — Ему было бы наплевать. В своё время у него была такая же грязнокровка. Несколько, вообще-то. Чистокровные девушки будут сосать твой член, но не будут раздвигать ноги. Как ты думаешь, куда чистокровный аристократ пойдет, чтобы хорошенько потрахаться? Розвуд громко рассмеялся. — Я вижу, ты всё обдумал, наверное, пытаешься убедить себя в том, что у тебя есть хоть какая-то причина оставить её при себе. — Он сделал шаг вперёд. Драко пришлось вспомнить все уроки чистокровного превосходства, чтобы не последовать инстинкту и не сделать шаг назад. — Но она ведь не просто грязнокровка, верно? Она - Гермиона Грейнджер. Так что… если ты станешь досаждать, я скажу Люциусу, что ты вцепился в девушку, пытающуюся упрятать его в Азкабан. Уверен, он отнесётся к этому с должным пониманием. Лично я предпочту столкнуться с гнездом акромантулов, чем с раздражённым Люциусом Малфоем. Драко почувствовал себя так, словно ему нанесли удар. Это напомнило тот день, когда Волдеморт приказал ему убить Дамблдора. Железная клетка опускалась, загоняя его в ловушку чужих планов. Малфой не мог ответить тем же. Пока не мог. Не сейчас, когда не знал личности благодетеля Розвуда. Было слишком много неизвестных переменных, и Грейнджер оказалась под перекрёстным огнём. Тем более что… Драко вскинул голову, наконец-то поняв. — Румыния… — сказал он. — Что ты планируешь в заповеднике драконов? — Ты узнаешь об этом, как только присоединишься к нашему делу. А пока тебе стоит помнить, что твой отец - внушительная фигура, но не единственная. Есть и другие, с более сильным укусом и смертоносным ядом. — Он покровительственно похлопал Драко по плечу, которое тот теперь хотел бы оторвать. — Если вы хотите, чтобы мисс Грейнджер осталась невредимой, я с нетерпением жду вашего согласия в ближайшее время. Рука Розвуда сомкнулась на его плече, сжала один раз, а затем он развернулся и ушёл в комнату. Тяжёлая дверь захлопнулась перед носом Драко, его губы оказались рядом с резной русалкой, которая всё ещё скалила на него свои зубы. — Манипулируя мной, ты совершишь самую страшную ошибку в своей жизни. Со стороны могло бы показаться, что Малфой владеет Парселтангом.

Гермиона

Следующим вечером Гермиона шла рядом с Драко по коридорам замка. Их занятия закончились, но обязанности старост - нет. Ночь выдалась спокойной. Они обнаружили, только нескольких гриффиндорцев с третьего курса, готовящих ловушку для слизеринцев, превратив пол возле подземелий в клейкую субстанцию. Если бы Драко не был рядом, она бы отчитала нарушителей, но вместо этого наложила несколько взысканий и вычла баллы с факультета. Гриффиндорцы должны быть благодарны за то, что это всё, что они получили, учитывая мстительную усмешку, которой одарил их Драко. Но в конце концов он не стал вмешиваться в их наказание. Они шли, не нарушая тишину. События предыдущей ночи гноились, как больная рана, и ни один из них не хотел её разбередить. Образы преследовали. Драко, падающий в гнездо акромантулов. Её рука нежно касается середины его спины. Звуки натянутой тетивы. Последняя угроза Бэйна. Золотая нить, соединяющая их. Она прочесала библиотеку Хогвартса в поисках информации о заклинании Anima Vinculum, но ничего не нашла. Тогда Гермиона проанализировала саму книгу: тяжёлая, толстая, древняя. Старый английский язык скрывал большую часть первоначального смысла, и даже переводные чары расшифровывали лишь половину. Многие тексты чистокровных, даже найденные в библиотеке Хогвартса, были зачарованы подобным образом. Но этот был более упрямым, чем все, с которыми ей приходилось сталкиваться. Странно было и то, что на обложке было не название, а символ. Дракон, с которым она не смогла соотнести ни один вид, живущий на планете. Золотистая чешуя и умные глаза. Он ползал кругами по обложке и смотрел на неё, словно изучая. Гермиону расстраивало то, что единственное, на что она обычно полагалась в решении своих проблем, — бесконечные книжные знания — не помогало. Ответ на её вопросы скрывался в хорьке, который шёл рядом с ней, и она скорее отрежет себе язык, чем попросит его о помощи. Возможно, он согласился бы дать ей ответы в обмен на что-нибудь для него ценное. Гермиона свернула за угол и прислонилась к стене. Драко тоже остановился и приподнял одну бровь. Приключения предыдущей ночи вымотали её, каждая мышца болела, каждая косточка скрипела. — Никогда не думал, что настанет день, когда Гермиона Грейнджер бросит свои обязанности, не дождавшись окончания дежурства. — Я не бросаю. — Гермиона открыла маленькую сумочку и достала карту Мародёров. Бумага захрустела в руке, но чары, наложенные когда-то давно талантливыми волшебниками, сделали карту неподвластной времени, как это было с обычным пергаментом. — Что это? — Спросил Драко, не скрывая своего любопытства. Он прислонился к стене рядом с Гермионой, так близко, что она почувствовала тепло его тела. — Я не хочу тратить энергию впустую. Работай умнее, а не усерднее, говорила мне мама. — Она коснулась палочкой бумаги. — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость. Появились чернила - великолепное воплощение магии. Даже при всём своём мастерстве ей никогда не удавалось сделать что-то настолько простое и гениальное. К её облегчению, единственными, кто был в коридорах, были она и Малфой, метки почти перекрывали друг друга, так близко они стояли. — Чертовски гениально. — Малфой взглянул на карту с явным удивлением. Его глаза сверкнули жадностью, а затем в них медленно появилось понимание, словно он решил какую-то головоломку, над которой размышлял уже долгое время. — Так вот как Поттеру удалось стать таким хитрым ублюдком? — Это всё его отец и крёстный, — Гермиона решила, что можно раскрыть этот секрет Гарри. Драко долго изучал карту, нахмурившись. Гермиона задалась вопросом, оплакивал ли Малфой смерть Гарри? Чувствовал ли он угрызения совести по отношению к мальчику, который спас ему жизнь, несмотря на то, что был его врагом? Прежде чем она успела спросить, Драко указал на карту, проведя пальцем по коричневой бумаге. — Кто-то вышел. — Драко ухмыльнулся, и Гермиона с ужасом подумала о том, кому могут принадлежать следы. Затем его брови взлетели вверх, и Гермиона почувствовала, как внутри расцветает тоска. — Значит, их двое. Она заставила себя посмотреть. Малфой был прав, но всё оказалось хуже, чем она думала. Следы Рона вели из башни Гриффиндора, а Астория Гринграсс только что покинула подземелья. — Ещё одна тайная встреча, — поддразнил Драко, не пытаясь скрыть ликование. Но Гермиона его не слышала. Её мысли внезапно погрузились во тьму, перебирая проклятия, пока весь остальной мир спал. Тёмные - те, которые чистокровные считали своими. Те, что могли скрутить внутренности в узел. Те, что могли вытащить желудок через рот. Те, которые могли обезглавить одним взмахом палочки. Не то чтобы она когда-нибудь использовала их, но думать о них было приятно. Это не должно было причинять такую боль, не тогда, когда они расстались. Но то, что он снова встретился с Асторией, было похоже на предательство. Я собираюсь убедить тебя в обратном. Какая чушь. Неужели Рон всегда был таким? Поразмыслив, она пришла к выводу, что да. Гермиона до сих пор не простила ему того, что он бросил её и Гарри. Его уход чуть не сломал их друга, из-за его эгоизма они чуть не проиграли войну. Честно говоря, именно поэтому в глубине души она всегда знала, что у них ничего не получится. Именно поэтому она сжимала палочку, рана была глубже, чем у Астории, и вела к тому моменту, когда она потеряла веру в Рональда Уизли. Потому что она никогда не бросит тех, кого любит, в трудную минуту. Единственное, что могло разделить её с Гарри, — это сама смерть. И даже теперь ей иногда хотелось залезть в могилу рядом с ним, лишь бы снова оказаться рядом со своим лучшим другом. Магия заряжала воздух вокруг них, факелы мерцали, воздух сменялся то холодным, то тёплым. Гермиона прижала палочку к центру карты и пробормотала: — Шалость удалась, — чернила исчезли со страницы, пергамент принял изначальную форму. Она положила карту в сумочку. — Так что ты хочешь делать? — Драко выглядел искренне любопытным. — В такие моменты я задаю себе один вопрос, — Гермиона усмехнулась. — Что бы сделали близнецы Уизли?

Гермиона

Они притаились в алькове вместе с почётным рыцарем вуайеристом, который кивнул им в знак приветствия. Если бы Гермиона не знала, ей бы даже показалось, что он как-то улыбнулся, хотя, наверное, это была просто игра света. Боясь быть замеченными, они стояли близко друг к другу, снова соприкасаясь телами. Его дорогой одеколон пах так хорошо, что она могла бы пить его как вино. Гермиона достала карту, изучая следы, что медленно вели к ним. Судя по расстоянию и скорости, с которой они двигались, приблизительное место встречи должно было быть недалеко от этого алькова. — Ну и каково это - быть слизеринцем? — Прошептал Драко. — Ты впервые в жизни нарушаешь школьные правила? Гермиона закатила глаза, подсознательно придвигаясь ближе к нему, чтобы он мог слышать шёпот. — О, пожалуйста, я нарушила больше правил, чем ты. Драко взглядом показал ей, что она несёт полную чушь. — Это смелое заявление для маленькой Золотой девочки, — он оглядел её с ног до головы. — Ты забыла, что я - большой плохой Пожиратель смерти? Тебе придётся это доказать. Гермиона на мгновение задумалась, но не потому, что это была трудная задача, а потому, что было много вариантов, но начала с малого. — Я сбегала ночами из башни Гриффиндора с первого курса. Как, по-твоему, нам удалось поймать столько учеников? Я знаю все хорошие места. Драко вздохнул, как будто разочарованный. — Мы все это делали. Даже Лонгботтому удавалось раз или два, а у него магические способности как у сквиба. — Ну, я создала Отряд Дамблдора. В тот год подпольные собрания были незаконными. На самом деле, насколько я помню, ты засунул свой нос в задницу Амбридж, в то время как я нарушала все её чёртовы авторитетные правила. Драко выглядел так, словно его это начало забавлять. — Может, в то время это и было нарушением правил, но всё равно это было тошнотворно героически… Армия Дамблдора. Я до сих пор не могу понять, как вы все поклонялись этому старому зануде. Гермиона задумчиво сморщила нос, выпуская на поверхность свои воспоминания, которые заставляли испытывать стыд. — Протеевы чары, которые я использовала на монетах, были навеяны Тёмной меткой. — Не то чтобы это было нарушением правил, но, признаюсь, это было великолепное волшебство. Не думаю, что когда-нибудь говорил тебе, насколько это меня впечатлило. На самом деле, я использовал похожие чары для общения с мадам Розмертой. — Драко ухмыльнулся, а Гермиона поморщилась. Этот урод чуть не убил Кэти Белл, и у него хватило наглости гордиться этой плохо продуманной попыткой убийства. — Я прокляла пергамент со списком Отряда Дамблдора, — продолжила Гермиона. — Как ты знаешь, на лице Мариэтты Эджкомб осталась неизгладимая отметина за её предательство. — Поскольку именно Эджкомб предала вас, я не вижу в этом ничего предосудительного… — Я ещё не закончила, — перебила его Гермиона. — Никто не смог найти контрзаклинание. Даже Помфри не смогла найти лекарство. И никогда не найдут, потому что именно я его создала. Мариэтта была в таком отчаянии, что на шестом курсе пришла с мольбой. Я сказала, что дам ей контрзаклинание в тот день, когда она признается в Большом зале, что она лживая, подлая сука, предавшая Гарри Поттера. До сих пор она отказывается это делать, а я - давать контрзаклинание. Гермиона никогда не испытывала такого удовлетворения, как в тот момент, когда увидела на предательском лбу Эджкомб слово «ПРЕДАТЕЛЬ», написанное волдырными прыщами. В алькове стало ещё тише, лишь изредка раздавался лязг, когда заколдованный доспех пристраивался так, чтобы лучше слышать их разговор. Наконец, она повернула голову и посмотрела на Драко. Он в задумчивости подпёр рукой подбородок. — Хм, — наконец произнёс он. — Я начинаю тебе верить. Это достаточно хладнокровно, чтобы худший из слизеринцев мог гордиться тобой. Я удивлен, что Шляпа определила тебя в Гриффиндор. — Шляпа рассматривала Слизерин в том числе. Она сказала мне, что я достаточно амбициозна. — Гермиона была удивлена, что призналась в этом. Раньше она никому об этом не говорила. — Но я уже читала о каждом факультете и знала, что это было бы ужасно для такой, как я. А потом она хотела отправить меня в Когтевран, но я умоляла её распределить меня туда, где я смогу завести друзей. Драко удивленно откинул голову назад. — Странно, — прошептал он. — Я никогда не слышал, чтобы маглорожденные рассматривали возможность поступления в Слизерин. Обычно туда принимают только чистокровных и изредка полукровок. Сам Салазар Слизерин так распорядился. Гермиона пожала плечами. — Может быть, именно поэтому она назвала Гриффиндор. Я думала, что меня точно зачислят в Когтевран. Я была удивлена тем, какой дом она выбрала. — Есть ещё какие-нибудь гадости, о которых я должен знать? — Драко прислонился к краю камня, выглядя притягательно. Сегодня у него была небрежная укладка, и волосы рассыпались перед его ртутными глазами. Когда он не был злобным нахалом, Гермиона понимала, почему почти все девушки в школе прикрепляли его фотографию на стены своих комнат и вздыхали, когда он проходил мимо, как влюблённые дурочки. Она провела так много лет с его насмешками и острым языком, решив возненавидеть его, что никогда не замечала, каким очаровательным он может быть, когда прилагает хоть малейшие усилия. Гермиона обнаружила, что ей нравится удивлять его. — Ну… — выдала она свою маленькую злую ухмылку. — На четвёртом курсе я посадила Риту Скитер в банку. — Какого чёрта? — Он оторвался от стены и наклонился ближе к ней. — Вот это уровень зла, о котором я говорю. Расскажи мне всю историю. Не успела она договорить, как Рон зашёл за угол, а следом за ним - Астория. Гермиона достала свою палочку, чтобы достойно поприветствовать их.