Осколки

Клэр проснулась не сразу. Сначала её сознание плыло где-то на границе сна и яви, погружённое в мягкое, тёплое марево, где ещё не существовало реальности. Тело лениво отзывалось на пробуждение: мышцы приятно ныло после пережитой ночи, кожа хранила тепло, словно его прикосновения всё ещё оставляли следы. Простыни были тёплыми, а воздух в комнате — наполненным чем-то почти осязаемым, смесью его запаха, древесного и терпкого, и лёгкого намёка на виски. Она вдохнула глубже, не открывая глаз, наслаждаясь этим редким моментом абсолютного счастья. За окном уже просыпался мир: мягкое солнце пробивалось сквозь шторы, заливая комнату мягким светом, а где-то далеко, внизу, слышался приглушённый шум прибоя. Волны ритмично разбивались о скалы, вторя размеренному дыханию мужчины рядом. Сириус. Клэр медленно приоткрыла глаза. Он спал. Лёжа на спине, с одной рукой, заброшенной за голову, а другой — всё ещё на её талии, он выглядел… расслабленным. Настолько, насколько это было возможно для человека, который всегда был готов к бою. Даже во сне его брови были слегка нахмурены, но дыхание было глубоким, равномерным. Свет падал на его лицо, подчеркивая чёткие скулы, резкие линии челюсти, тень небритости, придающую ему ещё более опасный, грубый вид. Но даже так он выглядел… правильным. Настоящим. Клэр смотрела на него, затаив дыхание. Он был здесь. Рядом. В её постели. После ночи, которая перевернула всё. В груди что-то странно дрогнуло. Тёплое, пугающее ощущение. Но стоило этой мысли закрепиться, как на её месте появилось другое — холодное, колючее, требовательное. Что теперь? Клэр сглотнула, ощущая, как внутри растёт беспокойство. Она не жалела. Ни на секунду. Но… Какой смысл это всё имело для него? Был ли это для него просто спонтанный порыв? Попытка забыться, утонуть в другом человеке? Будет ли он жалеть утром, когда реальность вернётся? Эта мысль ударила сильнее, чем хотелось бы. Клэр медленно, осторожно высвободилась из-под его руки и, на цыпочках ступая по прохладному полу, направилась в ванную, ощущая на коже приятную истому, но в голове — нарастающий хаос. Вода обволакивала её тело, лаская кожу тёплым прикосновением, но даже это не могло стереть тревогу, которая сжимала грудь всё сильнее. Клэр сидела в наполненной ванне, поджав ноги, позволяя воде касаться плеч, стекать по ключицам, оставлять капли на груди, которые медленно растворялись в общей глади. Она провела пальцами по поверхности, наблюдая, как лёгкие круги расходятся от каждого её движения, будто отражая хаос внутри. Ей хотелось бы чувствовать спокойствие. Или хотя бы удовлетворение. Но вместо этого на смену истоме, теплу и воспоминаниям пришло нечто другое — тяжёлое, клокочущее, тревожное. Клэр скользнула ладонью по шее, к ключице, пальцы замерли на коже, где ещё оставался слабый след его губ. Она помнила, как он касался её там, как целовал, пробуя на вкус, оставляя следы, которые теперь казались печатью. Сириус… Она закрыла глаза, прислонившись к прохладному краю ванны. Боги. Что же теперь делать? Клэр глубже погрузилась в воду, позволив волосам намокнуть, и на мгновение задержала дыхание. Будто пыталась исчезнуть в этой тёплой бездне. Исчезнуть от реальности, которая сейчас, поутру, уже не казалась такой безупречной, как ночью. Минувшие часы всё ещё отзывались в теле. Сладкая ломота, слабость, гулкое эхо прикосновений. Она чувствовала их — все до единого. Как он держал её. Как его губы оставляли дорожки жара. Как он смотрел. И всё же… Она открыла глаза и посмотрела на своё отражение в воде. Размытое, дрожащее, неуловимое. Как она сама. Зачем она ему такая? Сириус Блэк. Мужчина, который жил свободой, дышал ею, бросался в неё, как в пламя. А она? Она не свободна. Клэр сжала губы. Проклятье. Она всё ещё чья-то жена. Жена человека, который её похитил. Который преследовал её, манипулировал, издевался, бил. Который, будь у него возможность, убил бы и его. Клэр вздрогнула, вспомнив, как Нейт смотрел на Сириуса. Он сразу понял, что между ними есть нечто большее, и это его зацепило. Нет, не потому, что он любил её. Она была для него лишь инструментом, удобным ресурсом, чем-то, что принадлежало ему по праву. Но теперь у неё появился кто-то. И не просто кто-то, а человек, ради которого она была готова сопротивляться. Нейт не испытывал ревности — это чувство было бы слишком… человеческим. Но он точно не упустит возможности причинить боль. Не ей. Сириусу. Потому что так — больнее. Она стиснула челюсти, наклонилась вперёд, спрятав лицо в коленях. Какого чёрта? Какого чёрта Сириус вообще втянулся во всё это? Зачем подвергает себя риску? Она слишком хорошо чувствовала, что для него эта ночь значила не меньше, чем для неё. Это было не просто утешение. Не просто всплеск адреналина после всего, что они пережили. Но что будет дальше? Клэр прикрыла глаза. В конце концов, ей не шестнадцать лет, чтобы слепо верить в то, что одна ночь способна изменить всё. Что можно вот так, без страха, представить «большое, светлое и на всю жизнь». Минувшая ночь… О, Мерлин! Пусть она и не жалела. Но… если он теперь будет думать иначе? Клэр крепче сжала пальцы на коленях. Только бы он не начал объясняться и извиняться — это будет худшим из возможных исходов.

***

Клэр вышла из ванной, кутаясь в пушистое полотенце, которое предусмотрительно оказалось на подставке рядом — очевидно, забота домового. Вода всё ещё приятно грела кожу, но тревожные мысли никуда не исчезли. Она едва заметно вздохнула, потерев ладонью висок, и подняла взгляд. Сириус сидел на кровати, слегка опершись на руки, с растрёпанными волосами, которые, кажется, стали ещё более непокорными после сна. Уголки его губ были приподняты в лукавой, довольной усмешке, а взгляд — тёплый, но с тем самым блеском, от которого у неё по спине пробегали мурашки. Он выглядел отдохнувшим, расслабленным, уверенным в себе настолько, что это одновременно сбивало с толку и… завораживало. Он не выглядел человеком, который сожалел бы о чем-то. Скорее наоборот. Клэр на секунду задержала дыхание, глядя на него. Её пальцы крепче сжали полотенце на груди, словно оно могло скрыть не только её тело, но и сумбур, что творился внутри. — Ну? — его голос был низким, чуть осипшим после сна, но с той же насмешливой ноткой. — Что ты там уже успела себе напридумывать, пока была в ванной? Она моргнула, сбитая с толку таким прямым вопросом. — Я… — начала она, но тут же осеклась и кажется зарделась. Сириус хмыкнул, качнув головой, но в его взгляде не было ни капли насмешки. Только терпение. И понимание. — Дай угадаю, — он потянулся вперёд, опираясь локтями на колени, но не сводя с неё глаз. — Уже успела всё проанализировать? Подумала, что я сейчас скажу, что это была ошибка? Или, может, решил попрощаться и сделать вид, что ничего не случилось? Клэр не ответила. Она не могла заставить себя соврать, но и признаться в этом… Сириус выдохнул, поднялся, шагнул к ней и, прежде чем она успела отпрянуть, провёл ладонями по её плечам, касаясь тёплой, ещё влажной кожи. — Клэр, — его голос стал мягче, но не потерял уверенности. — Я не собираюсь делать ничего из этого. Она сглотнула, чувствуя, как тепло его пальцев проникает сквозь полотенце, как его близость снова сжигает все сомнения, даже если разум всё ещё сопротивлялся. — Я не знаю, что будет дальше, — признался он честно, его пальцы мягко скользнули по её ключице, затем выше, к щеке. — Не знаю, что нас ждёт или как всё сложится. Но мне плевать, если честно. Я просто хочу быть с тобой. Сегодня. Сейчас. Она вдохнула, её глаза расширились, словно в них отражалась буря эмоций. — Без оглядки на прошлое? Сириус на мгновение задержал дыхание, изучая её взгляд. Затем медленно покачал головой. — Прошлое было. Оно оставило шрамы. И его не стереть. — Его голос стал ниже, глубже. — Но оно там. А мы — здесь. И хотя оно продолжает стучаться в нашу дверь, мы не обязаны открывать. Он чуть сильнее сжал её пальцы, тёплые, тонкие, доверчиво переплетённые с его. — Без оглядки на завтра, — добавил он, глядя ей прямо в глаза. — Потому что оно для нас пока туманно. Клэр дрогнула. Она не знала, чего ждала. Какой-то сложной клятвы? Уверенности в том, что всё будет идеально? Но эти слова… Они были именно тем, что она хотела услышать.

***

Утро выдалось неожиданно тёплым, как будто сама природа решила подыграть их настроению. Солнечные лучи мягко пробивались сквозь облака, скользили по каменной кладке дома, отражались в окнах, заливая комнату золотистым светом. Где-то вдалеке слышался шум волн, но он был приглушённым, умиротворяющим, словно фон к этому странно-хорошему утру. Клэр сидела за деревянным столом на кухне, наблюдая, как Флинки, казавшийся сегодня особенно оживлённым, носился между шкафами, закидывая на стол всё, что могло хоть как-то пригодиться для завтрака. То и дело он шмыгал мимо, бормоча себе под нос что-то вроде «Мастеру Сириусу нужно больше еды! А Клэр слишком худая, Флинки сделает побольше тостов!» — Флинки, — Клэр покачала головой, едва сдерживая смешок. — Это, конечно, впечатляет, но мы же не собираемся кормим ладью голодных викингов после похода? — НЕТ! — возмущённо вскинул уши домовой эльф. — Флинки знает, что такое хороший завтрак! — Он не остановится, — хмыкнул Сириус, усаживаясь напротив неё и лениво потягиваясь. Он был босиком, в мятой рубашке, расстёгнутой на две верхние пуговицы, с всё ещё немного взъерошенными волосами и видом человека, который пребывает в абсолютном удовлетворении от жизни. Клэр поймала себя на том, что рассматривает его слишком долго, и тут же отвела взгляд, сосредоточившись на чашке кофе перед собой. Флинки, тем временем, продолжал носиться между ними, расставляя тосты, омлет, бекон, что-то ещё, причём явно не планируя останавливаться. В какой-то момент он принёс целую миску фруктов, заставил их тарелки свежими круассанами и вздохнул так, словно только что совершил величайший подвиг. — Теперь Флинки доволен! — Везёт тебе, Блэк, — буркнула Клэр, окидывая взглядом заваленный едой стол. Сириус усмехнулся, лениво пододвигая к себе тарелку. — Добро пожаловать в мою реальность, Хэйнс. Привыкай. Она закатила глаза, но, тем не менее, взяла тост и сделала небольшой укус. — И откуда он у вас такой… домовитый? Сириус хмыкнул, отставил чашку кофе и наклонился ближе, принимая заговорщический вид. — О, Флинки — это семейная легенда. Клэр подняла бровь, поддаваясь его тону. — Семейная? — Ага, — ухмыльнулся Блэк. — Дядя Альфард прозвал его так, потому что этот маленький демон умудрялся быть везде и сразу. Флинки, краем уха уловив разговор, гордо вскинул нос. — Флинки был очень быстрым эльфом! — Он и сейчас быстрый, — заметил Сириус, не скрывая улыбки. — Но тогда… Представь себе: ребёнок-эльф, молнией проносящийся через комнаты, зажигающий камины, подкидывающий поленья в очаг и одновременно поправляющий покрывала на креслах. Дядя как-то раз смотрел на всё это и, смеясь, воскликнул: «Да ты не эльф, ты искра на ветру! Флинк — вот ты кто!» Клэр фыркнула, представив эту картину. — И имя прижилось? — С тех пор никто не звал его иначе, — с ухмылкой кивнул Блэк. — Даже он сам. Домовой, отрываясь от разливания чая, надменно поджал губы. — Флинки гордится своим именем, — торжественно заявил он. — Оно подчёркивает умение быть везде и сразу! И, в подтверждение своих слов, эльф исчез из одного угла кухни и в следующую же секунду появился у стола, ловко ставя перед Клэр тарелку с румяными круассанами. Сириус с усмешкой переглянулся с Клэр. — Я же говорил. Она покачала головой, сдерживая улыбку, и потянулась за круассаном. — О, кстати, — внезапно встрепенулся Сириус, поднимая взгляд на неё. — А ты знала, что ночью ты разговариваешь во сне? Клэр чуть не поперхнулась. — Что?! — Да, — он окинул её самым невинным взглядом, поднеся чашку к губам. — Вполне забавные вещи. Она вцепилась в него подозрительным взглядом. — Ты врёшь. — Почему сразу вру? — Потому что я не разговариваю во сне! — Оу, Хэйнс, ещё как разговариваешь, — Сириус ухмыльнулся, подаваясь чуть ближе. — Особенно вот эта часть про… как там… «Сириус, не останавливайся»? Клэр почувствовала, как кровь бросилась в лицо. — Ты…! — О, а ещё ты сказала, что я просто невыносимый, но, видимо, в хорошем смысле, потому что через минуту… — ЗАТКНИСЬ! Сириус расхохотался, отклоняясь назад, довольный собой на все сто процентов. Флинки, стоявший в углу, неодобрительно покачал головой. — Мастер Сириус снова дразнит Клэр? — Конечно, Флинки, это же моя святая обязанность, — Сириус подмигнул эльфу, а потом, повернувшись к Клэр, добавил: — Но ты правда не помнишь? Она смерила его взглядом, явно не зная, верить или нет. — Если бы я что-то говорила, я бы… — Значит, ничего не помнишь, — перебил он с самодовольным видом. — Ты просто издеваешься. — Возможно, — он усмехнулся, поднося к губам тост. Клэр с силой укусила свой, пытаясь игнорировать его ухмылку. И, чёрт побери, почему утро должно быть таким хорошим?

***

Совиная почта пришла, когда завтрак подходил к концу — остатки тёплого хлеба и чашки с остывающим кофе всё ещё стояли на столе, а Флинки, явно довольный тем, что все остались сыты и довольны, юркнул в угол, наблюдая за своим хозяином с привычной гордостью. Клэр чуть подалась вперёд, наслаждаясь последними мгновениями этой тихой, почти безмятежной атмосферы, когда вдруг воздух прорезал громкий, настойчивый стук. Кто-то ударился в окно, царапая стекло когтями. Сова. Клэр вздрогнула, инстинктивно сжимая пальцы. Она не привыкла получать письма, особенно в последние недели. Особенно после всего. Сердце невольно ускорило ритм, пока Сириус вставал из-за стола, направляясь к окну. Птица — крупная, хищная, с густым бурым оперением — сверлила его внимательным взглядом, не особо впечатлённая его появлением. К лапе была привязана небольшая посылка и свернутый в трубочку пергамент. — Гарри, — тихо пробормотал он, отвязывая письмо. Сова нетерпеливо взмахнула крыльями, развернулась и в следующее мгновение исчезла в небе. Клэр пристально смотрела на свёрток в его руках, ощущая, как внутри всё сжалось. — Ты откроешь его? — спросила Клэр, и её голос прозвучал чуть напряжённее, чем ей хотелось бы. Сириус взглянул на девушку, приподнял бровь, но ничего не сказал. Лишь взял посылку, ловко развязывая тонкую бечёвку, и развернул грубую обёрточную бумагу. Палочка выпала из упаковки и со звоном упала на деревянный стол. Клэр вздрогнула, словно этот звук разрезал воздух, и торопливо схватила её, сжимая в ладони. — Боже… — выдохнула девушка, проведя пальцами по древку. — Ты жива. Она ощущала её тепло — родное, знакомое, даже после всего, что произошло. Тёмное дерево мерцало в утреннем свете, его гладкая поверхность слегка поблёскивала, а витиеватые изгибы рукояти казались тёплыми под пальцами. Клэр провела по ней большим пальцем, и в воздухе проскользнула лёгкая золотистая искра. Основа палочки — чёрное дерево. 11¾ дюйма. Сильное, надёжное, устойчивое к чужому влиянию. Эти палочки выбирали владельцев с внутренним стержнем, тех, кто не сгибался под давлением обстоятельств, кто был способен бороться, кто стоял до конца. Они не поддавались слабым или тем, кто искал лёгких путей. Сердцевина — перо Громовеста делает магию мощной, эмоциональной и связанной с природными силами. Эти палочки славятся своим особым темпераментом: они чутко реагируют на состояние владельца, могут даже предупреждать о грозящей опасности и особенно сильны в заклинаниях, связанных с защитой, перемещением и молниеносной реакцией. Клэр провела кончиками пальцев по древку, глухо сглотнула. — Ну здравствуй, подружка… — прошептала она, ощущая, как из палочки к ней потянулось знакомое тепло. Она улыбнулась, не сдержав тихий, чуть дрожащий смешок, погладила её, словно утешая ласковым прикосновением. — Где же ты была, милая? Сириус молча наблюдал за ней, и в его взгляде отразилось что-то тёплое, едва уловимое, но от того не менее искреннее. Глаза мерцали лукавым светом, губы тронула лёгкая улыбка. Встреча Клэр со своей палочкой была совершенно душераздирающим зрелищем. — Умилительно, Хэйнс, — усмехнулся он, опираясь локтями о стол. — Ты выглядишь так, словно только что впервые получила свою палочку. Клэр фыркнула, но не смогла скрыть сияние в глазах. — Ты просто не понимаешь, что это значит, — пробормотала она, продолжая водить пальцами по гладкому дереву. — Понимаю, — неожиданно серьёзно сказал Сириус. — Чувствовать, что потерял часть себя… а потом вернуть её обратно. Она посмотрела на него, и их взгляды пересеклись. И в этом мгновении было что-то большее, чем просто понимание. Клэр глубоко вдохнула, крепче сжала палочку в ладони. И впервые за долгое время почувствовала себя цельной. Сириус оторвался от созерцания Клэр и её палочки, хмыкнул, затем перевёл взгляд на письмо, всё это время лежавшее на столе. — Ну, посмотрим, что там наш мальчик пишет, — протянул он, разворачивая сложенный пергамент, пробежался глазами по первым строчкам, а затем усмехнулся, качая головой. — Что? — Клэр напряглась, силясь разгадать выражение его лица. — Гарри в ярости, — отозвался он, уголки его губ дёрнулись, но глаза оставались внимательными. — Готова послушать, как меня костерят за самовольство? Она слегка нахмурилась, но кивнула, и Сириус начал читать вслух.

Сириус!

Какого чёрта ты так поступил?!

Я не могу поверить, что ты снова сделал это! Исчезнуть, не сказать ни слова,

даже не предупредить — это, знаешь ли, охренительно «по-Блэковски»!

Ты хоть представляешь, как мы, мать твою, волновались?!

Ладно. Чёрт. Я знал, что ты так поступишь. И даже понимаю почему.

Я бы, наверное, тоже так сделал. Но мог бы хотя бы сказать мне, где ты!

Авроры допрашивают задержанных. Я держу ухо востро, слежу за ситуацией.

Нейта пока не нашли, но кое-что уже удалось выяснить.

В разговорах арестованных всплыло имя Гормлайт. Гермиона уже

перевернула пол-Министерства, но пока ничего. Мы копаем глубже.

Про Клэр им пока неизвестно. Те, кто мог бы сказать что-то

конкретное, не пережили допросов. Остальные знают только, что у них была

«важная фигура», но её имени никто не слышал. Авроры понимают, что она

была чертовски значима для всей этой истории, но пока что не имеют ни

малейшего понятия, кто она и где её искать.

Короче, положение дерьмовое, но не безнадёжное. Как и всегда, впрочем.

P.S. К твоему «очень таинственному» побегу прилагался один занятный артефакт.

Палочка. Не спросишь, откуда? Когда я просматривал изъятые вещи после обыска

особняка, она попала мне в руки первой. Хорошо, что я не приобщил её к делу.

Иначе было бы гораздо сложнее. Передай её законной владелице.

Считай это небольшим напоминанием о том, что вы не одни, и что,

несмотря на твою упёртую дурость, я всё ещё на вашей стороне. Хех...

Постарайтесь, на этот раз, не влипнуть в неприятности, ладно?

— Гарри

Сириус откинулся на спинку стула, провёл ладонью по лицу и коротко хмыкнул. — Гарри, Гарри… — пробормотал он себе под нос, усмехнувшись, но в голосе звучало не только веселье. — Какой же ты, чёрт возьми, правильный. Он снова опустил взгляд на письмо, задержался на знакомых, чуть размашистых буквах, и его улыбка постепенно угасла. Гарри, конечно, не скажет этого прямо, но он переживал. Слишком сильно. И слишком хорошо понимал, на что был способен Сириус, когда дело касалось людей, которых он хотел защитить. Но что было, то было. Сириус нахмурился, перечитывая последние строки, и раздражённо выдохнул. Нейт. Этот ублюдок всё ещё был на свободе. Пальцы сами собой сжались в кулак. Чёртова сволочь. Он по-прежнему где-то там, плетёт интриги, шевелит своими грязными щупальцами, выжидает, строит планы. Он знал, что Гарри и авроры делают всё возможное. Знал. Но у него не было ни капли терпения сидеть и ждать, пока они, наконец, доберутся до этого мерзавца. Он не был аврором. Он был человеком, которому один ублюдок перешёл дорогу. Но хоть что-то в этом письме было хорошим. Министерство ничего не знало о Клэр. Значит она были в безопасности. Пока. Сириус мельком взглянул на девушку — и осёкся. Его улыбка тут же исчезла. Клэр сидела перед ним, словно заворожённая, взгляд был отрешённым, мысли — где-то далеко. Словно мир вокруг неё растворился. Лицо оставалось спокойным, но в глубине глаз читалась целая буря эмоций. — Клэр? — Сириус медленно опустил пергамент, всматриваясь в её лицо. Ноль реакции. Он двинулся ближе, пересёк небольшое расстояние между ними, и, опустившись перед ней на корточки, заглянул в её глаза. — Эй, — его голос был мягким, но настойчивым. — Что случилось? Не могло же письмо Гарри так тебя расстроить. Клэр словно вынырнула из своих мыслей. Её ресницы дрогнули, а затем, неожиданно для него самого, она вдруг выдала: — Гермиона может не трудиться. Её голос был тихим, но в нём прозвучало нечто, от чего у Сириуса по спине пробежала странная, неприятная дрожь. — Кто такая Гормлайт… я прекрасно знаю. Тишина, повисшая между ними, была почти осязаемой.