Осколки

Заброшенный дом. Ночь. Глухая тишина, нарушаемая лишь звуками дождя за окном. Темнота в подвале казалась густой, вязкой. Она не просто скрывала очертания вещей — она душила. Клэр сидела на холодном каменном полу, прислонившись спиной к стене, ощущая, как влага из неё медленно пропитывает ткань её одежды. На запястьях всё ещё были следы от наручников, но цепи с неё уже сняли. Значит, не боятся, что я сбегу. Или уверены, что не смогу. Она не знала, сколько времени прошло с момента, как Нейт вышел, оставив её одну. Минуты? Часы? Боль в губе пульсировала. Вкус крови ещё не выветрился изо рта. Она медленно подняла руку и коснулась рассечённой кожи. Ещё один шрам. Где-то наверху послышались шаги. Разговор. Мужские голоса, приглушённые, но напряжённые. Клэр напряглась, пытаясь разобрать слова, но всё, что до неё донеслось — это: — …её надо держать в сознании… — …у нас мало времени… — …если она не согласится… На что согласится? Она затаила дыхание, чувствуя, как страх свивается в тугой узел где-то под рёбрами. Дверь открылась с протяжным скрипом, словно сам дом вздохнул в предвкушении. Холодный воздух прокрался внутрь, наполняя подвал запахом сырости и чужой магии. Клэр не пошевелилась. Она не подняла головы, но видела — тени, проскользнувшие по стенам, медленные, уверенные шаги. Первым вошёл он. Нейт. За ним — двое. Незнакомые, но от их присутствия по коже прошёлся неприятный холод. Один был высоким, с резкими чертами лица, волосы короткие, светлые, а взгляд — ледяной, пустой, лишённый всякой человечности. Второй — коренастый, с грубыми чертами и глубоким шрамом, пересекающим щёку. Такие шрамы не заживают просто так. Такие шрамы — метка жестокости. Они стояли в дверях, заполняя собой узкое пространство. Их появление пахло угрозой, тяжёлой, ощутимой. — Как самочувствие? — с фальшивым дружелюбием спросил Нейт, подойдя ближе. Клэр склонила голову, облокотившись на стену, и посмотрела на него снизу вверх. — Всё прекрасно. Отдохнула. Думаю, завтра съезжу в Париж. Нейт усмехнулся, неторопливо засовывая руки в карманы. — Всё ещё с этим дурацким чувством юмора, да? Она не ответила. Просто смотрела на него снизу вверх, сжимая зубы так сильно, что скулы заныли. Нейт сделал шаг вперёд, а затем опустился на корточки, уравнивая их взгляды. В полутьме его глаза сверкнули опасным интересом. Он изучал её, словно какую-то редкую находку, которую случайно удалось вновь заполучить после долгих лет утраты. — Как же мне не хватает тебя, Клэр, — его голос был низким, ленивым, почти ласковым. Он протянул руку, провёл пальцами по её щеке, и от этого касания Клэр передёрнуло. Нейт усмехнулся. — Клер… Детка… Ты всегда умела сделать всё интереснее. И прежде чем она успела отвернуться, он схватил её за подбородок и притянул ближе. Запах его кожи — тяжёлый, пряный, слишком знакомый — ударил в нос и вызвал приступ тошноты, а затем его губы прижались к её. Резко. Грубо. Она почувствовала вкус крови. Своей. Его. Вкус старых кошмаров и боли, от которой не сбежишь. Клэр задохнулась. Отвращение взорвалось в груди паническим огнём, руки дёрнулись, но Нейт держал её крепко. Он целовал её так, словно она принадлежала ему. Она сжала зубы и впилась ногтями в его запястье. — Не смей меня трогать, ублюдок — выдохнула она сквозь стиснутые губы, и в её голосе звучала ненависть, раскалённая добела. Нейт медленно отстранился, облизывая губу, на которой осталась капля её крови. — Вот за это я тебя и любил, Клэр. В его улыбке не было любви. Только удовлетворение. — Скажи сразу, что тебе нужно, — её голос был обреченным. Нейт вздохнул и встал, засунув руки в карманы. — Всё просто, Клэр. Нам нужна твоя кровь. От этих слов её тело напряглось, словно туго натянутая струна. Внутри похолодело, как будто ледяная вода залила лёгкие. — Что? — голос прозвучал хрипло, едва слышно. Высокий мужчина, тот самый, что всё это время молчал, теперь сделал шаг вперёд. — Ключ крови. Это ты. — Его голос был ровным, безжизненным, как сухой хруст старого пергамента. — Мы это уже поняли. А значит, ты можешь открывать завесу. Клэр моргнула. Её дыхание сорвалось на полуслове. — Это безумие. Никто не знает, как она работает. — Но ты каким-то образом с этим справилась, — холодно напомнил Нейт. Она замерла. В голове загудело. Чёрт. — Это был несчастный случай, — сказала она твёрдо, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Вот именно. — Нейт ухмыльнулся, его тёмные глаза сверкнули в полумраке. — Но если это сработало случайно, представь, что мы сможем сделать, если направим это в нужное русло? Клэр сжала пальцы в кулаки, ногти впились в кожу. — Вы хотите вернуть кого-то? Высокий мужчина, тот, что всё это время говорил мало, скрестил руки на груди. — Мы хотим использовать то, что нам положено по праву. Клэр резко встретила его взгляд, в её глазах вспыхнула ярость. — Это не право. Это проклятие. Нейт усмехнулся и склонился ближе, его дыхание коснулось её лица. — Видишь ли, милая… — ее муж говорил медленно, размеренно, будто смакуя каждое слово. В его голосе скользила змеящееся удовольствие, от которого хотелось содрать с себя кожу. — Ты тут не в той позиции, чтобы спорить. Клэр не отвела глаз. Она не могла позволить себе показать слабость, даже если сердце билось так громко, что казалось, он слышит его. Даже если её губы всё ещё горели от удара. — Даже если я соглашусь… — голос звучал хрипло, осипло, будто её горло сдавливала невидимая удавка. — Что тебе мешает убить меня после? Нейт улыбнулся, наклоняясь ближе, так близко, что его дыхание обожгло её кожу. — Умница, — его голос понизился до ядовитого шёпота, проникая прямо под кожу, прорастая в неё холодными иглами. — Ты уже всё поняла. Она почувствовала его пальцы на своём подбородке, лёгкое касание, будто он испытывал наслаждение от её беспомощности. Клэр глубоко вдохнула, но воздух пах кровью и страхом, и это было так мерзко, что её едва не вывернуло. В груди поднималась паника, знакомая, тошнотворная — та, что сковывала её в прошлом, та, что держала её в клетке рядом с этим человеком. Она собрала последние осколки воли и встретила его взгляд. — Да пошел ты… Не собираюсь я вам помогать! Нейт вздохнул и покачал головой. — Я надеялся, что у нас получится сделать это мягко… И тогда он ударил её. На этот раз сильнее. Намного сильнее. Кулак Нейта со всей силой врезался в её лицо, и Клэр не успела ни увернуться, ни защититься. Взрыв боли пронёсся по черепу, перед глазами на мгновение вспыхнула белая вспышка, затем резкий рывок назад — и она всем телом ударилась о стену. Хруст. Во рту мгновенно разлился металлический привкус крови, тёплая жидкость стекала по подбородку. Голова гудела, словно в неё ударили обухом, мир начал раскачиваться, размываться. Она попыталась вдохнуть, но почувствовала, как что-то тёплое хлынуло из носа. Кровь. Она стекала вниз, горячая, липкая, капала на её грудь, окрашивая ткань в тёмно-алый цвет. Клэр закашлялась, кровь попала на язык, её тошнило от этого вкуса. В голове было пусто. Звон в ушах. Боль пульсировала в черепе, в каждом ударе сердца. Нейт смотрел сверху вниз, спокойно, без тени сожаления. — Будем делать по-плохому, — его голос прозвучал медленно, лениво, как будто он просто констатировал факт, а не решал её судьбу. — И помни ты сама сделала выбор, дорогая. Клэр закрыла глаза, чувствуя, как внутри что-то ломается. Она не молилась, никогда не верила в высшие силы, но сейчас… Сейчас хотелось, чтобы кто-то услышал её. Чтобы кто-то успел. Но в глубине души она знала: никто не успеет. *** Дом на площади Гриммо напоминал полевой штаб в разгар войны. Сириус стоял у окна, глядя в темноту, в которой растворялись мокрые улицы Лондона. Капли дождя стекали по стеклу, мерцающие в свете уличных фонарей. В руке он сжимал зажигалку, не зажигая её, просто крутя между пальцами. Гарри и Рон сидели за столом, склонившись над картой, и что-то оживлённо обсуждали, время от времени указывая на разные точки на пергаменте. Их голоса звучали приглушённо, но в них чувствовалось напряжение и сосредоточенность. Гермиона сидела напротив, погружённая в чтение. Перед ней раскинулся древний свиток, его края были пожелтевшими, местами испещрёнными едва заметными пятнами времени. Свет от камина отбрасывал на её лицо тёплые блики, а пальцы медленно скользили по строкам, выслеживая нужную информацию. Они все еще не знали, кто именно похитил Клэр. Сколько времени уже прошло? Взгляд Блэка был прикован к тёмной улице за стеклом, но мысли метались в другом месте — там, где была она. В груди кипела ярость, требующая выхода. Бездействие убивало. Гарри резко поднялся со своего места, когда в комнату вошёл аврор и молча протянул ему записку. Лицо Поттера помрачнело, он не сказал ни слова, лишь сжал в пальцах мокрый клочок пергамента. Сириус обернулся, заметив выражение лица Гарри. — Что там? Поттер бросил записку на стол.

«Ищите за чертой.»

— Это что? Чёртово пророчество? — зло процедил Сириус, глядя на Гарри. — Кто это написал? — Один из осведомителей министерства, — ответил тот, нахмурившись. — Мы пока не знаем, что это значит, но… — Но я знаю, — раздался голос Гермионы. Все взгляды обратились к ней. Она откинулась на спинку кресла, её глаза были уставшими, но голос твёрдым. — «За чертой» — так называли заброшенные территории за пределами магического Лондона. Это старые поместья, дома, которые больше не принадлежат волшебникам, или места, которые слишком опасны, чтобы кто-то осмелился там жить. Рон нахмурился. — Звучит как отличное место для логова тёмных магов. Сириус бросил взгляд на карту, разложенную на столе. — Где именно? Гермиона поднялась, подошла ближе и ткнула пальцем в одно из пятен на бумаге. — Вот здесь. Заброшенный особняк семьи Олдеркроу. Последний владелец пропал без вести более пятидесяти лет назад. — Почему именно он? — нахмурился Гарри, переглянувшись с Роном. Гермиона выпрямилась, её голос стал чуть ниже, серьёзнее. — Потому что он идеально подходит для тех, кто хочет исчезнуть. В комнате повисла тишина. Сириус почувствовал, как что-то резко сжалось у него в груди. Клэр была там? Возможно. Но они не могли позволить себе терять время. Гарри стоял над картой, его взгляд был прикован к отмеченной на ней точке — особняк Олдеркроу. Он изучал размеры здания, возможные пути отхода, черные ходы, но чем дольше он вглядывался в детализированные схемы, тем больше понимал, что они идут вслепую. Его крестный не двигался, но его напряжение заполняло комнату, будто электричество перед грозой. Гарри не нужно было смотреть на него, чтобы знать — он на грани. — Мы не можем врываться туда вслепую, — голос Гарри был ровным, но напряжённым. Он не поднимал глаз, продолжая изучать карту, стараясь держаться за логику, а не за эмоции, которые буквально душили его изнутри. Сириус фыркнул, скрестив руки на груди. — Конечно, можем. — В его голосе скользнул знакомый сарказм. — Я даже покажу, как это делается. Гарри медленно поднял голову. — Ты правда хочешь, чтобы твоя импульсивность снова стоила кому-то жизни? В комнате повисла тишина. Сириус не сразу ответил. Но его взгляд почернел, как грозовое небо перед бурей. — Если ты сейчас сравниваешь это с тем, что было с Джеймсом и Лили… Голос его звенел — не от злости, а от чего-то гораздо глубже. — Я говорю, что нам нужен план, — резко перебил Гарри. — Если ты сорвёшься туда бездумно, их может быть слишком много. Если они ждали нас, то могут использовать Клэр как приманку. Сириус сжал челюсть так сильно, что на скулах проступили резкие тени. Он чувствовал, как гнев накатывает новой волной, кипит внутри, разъедая здравый смысл. Он знал, что Гарри прав. Знал, что их шансы будут выше, если они подойдут к делу с умом. Но знание не ослабляло ярость. Оно только делало её нестерпимой. — Гарри, я не могу ждать. — Его голос прозвучал твёрдо, почти резко. Ожидание убивало его. Он не мог позволить себе медлить. Гарри глубоко вздохнул, его пальцы на мгновение потёрли виски, как будто он пытался унять накатывающее раздражение. Затем он провёл рукой по лицу и серьёзно посмотрел на крёстного. — Думаешь, мне легче? — Его голос звучал ровно, но в каждом слове ощущалась тяжесть. — Она наша подруга. Я тоже хочу её спасти. Но если мы сделаем всё неправильно, мы рискуем потерять её навсегда. Сириус резко отвёл взгляд, его дыхание было глубоким и неровным. Он не хотел это слышать. В комнате повисло напряжённое молчание. Гермиона и Рон наблюдали за ними, явно не зная, стоит ли вмешиваться. Гермиона сжала руки на груди, её брови были нахмурены, а во взгляде читалось волнение. Она понимала чувства Сириуса, но также отдавала себе отчёт, что Гарри прав. Рон, скрестив руки на груди, выглядел так, будто вот-вот выдаст очередной язвительный комментарий, но что-то в выражении лица Сириуса заставило его сдержаться. Каждый в комнате осознавал — если Блэк примет решение, его будет не остановить. — Я иду сейчас, — бросил он, но Гарри резко остановил его, преграждая путь. — Без плана? — Без плана. — Нет, ты не пойдёшь туда один. Сириус прищурился. — Поттер, убери руку. — Послушай хоть раз! — Гарри сжал кулаки. — Я знаю, что ты хочешь броситься туда и крушить всё, но это ловушка. Ты правда думаешь, что они не готовы? — Это не меняет факта, что Клэр там, — Сириус шагнул вперёд. — Это меняет всё! — вспылил Гарри. — Мы не можем идти без плана! Авроры уже в пути, они помогут… — Авроры?! — Сириус фыркнул, его голос капал сарказмом. — О, давай подождём, пока они заполнят все документы и решат, как им удобнее устроить нападение. Может, заодно подадим запрос на разрешение дышать? — Блэк… — подал голос Рон, но Сириус уже перегрелся. Он сделал шаг вперёд, приближаясь к Гарри, их взгляды встретились. — Чёрт, Сириус… — Гарри провёл рукой по лицу, сжав зубы. — Ты когда-нибудь вообще думаешь головой? — Только тогда, когда не могу решить проблему кулаками, — ухмыльнулся он, но в его глазах не было веселья. Они стояли напротив друг друга, напряжение в воздухе стало почти физически ощутимым. — Ну что ж, — Гарри выдохнул. — Тогда идём. Я предупрежу авроров, но мы идём первым отрядом. Рон усмехнулся, хотя в его глазах не было ни тени веселья. — Времена меняются. Теперь ты не нарушаешь правила, а отдаёшь приказы. — Да, — Гарри поднял голову, его взгляд встретился с Сириусом. — Но в этот раз у нас есть что-то, что мы не собираемся терять. Сириус ничего не ответил, но внутри него кипела ярость. Ещё одна потеря? Нет. Чёрта с два.