catch up with you.

Ревность жрала его с потрохами. Ревность и зависть. Хотя Парадеевич не думал, что столкнётся с этим хоть раз в жизни. Санечка впервые начал ощущать их в тот день. Странные чувства, по ощущениям, будто его отвергли после признания в любви, но нет. Внутри гнев бурлил постоянно. Постоянно на эти чувства. Чувства, которые заполонили глаза и сердце. Чувства, которые нагло отобрали покой Сашин. Чувства, которые будто заместили разум в один момент. Парадееву казалось, что он сходил с ума. Медленно, но верно. Санечка уже вторую ночь видел Лёшу у шкафчиков с ним. Во снах правда. И сны эти не давали покоя уже никак. Саня думает, что в комнате этой ему слишком тесно наедине с собой. Четыре стены сжимали его сознание слишком уж сильно. Парадеевич думал уже, что в этой комнате постоянно не хватает воздуха и считал это причиной его таких сновидений. Саня поднимается и растрёпывает волосы, закрывая глаза и медленно двигаясь к выходу из комнаты. Он выходит практически сразу к балкону и открывает дверь на него. Взору его открывается успокаивающий пейзаж: звёздное небо, одинокие голые деревья и лужи после дождя. Небо было ясным, без туч и это очень радовало. Будто летом, когда было жарко… Надеть бы ещё на деревья листья и погоду потеплее сделать и всё! Лето! Парадеевич скучал по лету, скучал по прогулкам с парнями, по общению с ними, по тренировкам, по… Лёше. Внезапно он чувствует чужую руку на своём плече и смешок. — Я так рад, что не сплю не я один… — голос был знакомый, но Саня не знал или не помнил имени этого человека. — Ну, значит, доброй ночи, — он повернулся на парня с короткими волосами и протянул ему руку, а он пожал её в ответ. — Саня Парадеевич… Я тебя знаю. Меня Ярик зовут. — Ты меня знаешь? Откуда? — Да… — в голове пролетает план, который летом Илья придумал и который закончился неудачей, после чего откашлялся и ответил, — Слышал, что тебе Лёша проигрывает постоянно. — Ой, это давно было. Сейчас он быстрее меня ну или на равне со мной держится, — Саня хотел добавить, что вид у Лёши, конечно, стал не лучше, но кто знает, что там у Деревяшкина в жизни творится? Парадеевич ругает себя за такой странный интерес и усмехается, глядя в пустоту куда-то, — А тебе чего не спится? — Да так… соседи разбудили. У Лёши бессонница опять, а Влад ему решил сессию устроить вот я и вышел, не хотел смущать или отвлекать. Трудно спать, когда рядом неспокойно, — Шепелев смотрит на звезды и поворачивается на Саню, — А у тебя что? — А у меня…, — Санечка вспоминает сон этот ебучий. По одному и тому же сценарию каждый раз он ему снился. Как пластинка играл в голове, которую кто-то забыл вытащить из проигрывателя, — Сон. Постоянно одно и то же снится. — Что за сон? — Да ничего личного, разбирательства, выяснение отношений и очень много юмора. С моей стороны. Такое уже было в моей жизни просто, — Парадеев замечает, что Ярик внимательно его слушает, после чего выдыхает, отчаявшись начиная просить, — Слушай. Я попрошу тебя кое о чём, а ты взамен что хочешь проси. — Слушаю. — Уговори нашего тренера поставить меня в пару с Лешей на тренировку одну хотя бы. Мне для дела. — Договор, — Шепелев протягивает ему руку и оба парня жмут друг другу руки. — Благодарю тебя. Я попробую опять уснуть. Спокойной ночи. Саня покинул балкон и вернулся в комнату. Парадеев после этого разговора, хоть и делового в каком-то роде, почувствовал себя легче. Осталось только действовать, ибо этот ебучий Лёшенька ни в какую не реагировал на него. Реагировал на всех, кроме него. «Когда он успел стать из Лёши Лёшенькой?» — думает Саня, пока его глаза непроизвольно закрываются. Как же хорошо, что он умел засыпать хоть где, особенно когда устал. Устал от этого непонятного ощущения. Ощущения сна в действительной жизни. Ощущения боли из-за…

***

— Ай! — Парадеев оборачивается на Данилу, который ущипнул его за плечо, чтоб обратить на себя внимание и слышит голос разъярённого тренера. — Саша! Хватит в облаках летать! Ты сегодня в паре с Лёшей. Саня был в шоке. Да ну? Ярик правда смог? Санечка потёр глаза, понимая, что надо бы уже восстанавливать режим сна, а не жить с вечным недосыпом без кофе и энергетиков. Парадеевич повернул голову в обратную сторону от Даниила и увидел недовольное и какое-то даже тревожное лицо Лёши. Что за хуйня? Да почему его перестали интересовать пробежки с Сашей? Парадеев не находил никаких причин для того, чтоб так резко остывать. В какой момент все пошло не так? Ощущение боли… оно было из-за такого странного игнора длинной в два дня. Как-никак Саня всегда знал, что реакция Леши на него всегда отрицательна. Но не лояльна. Она всегда была. А куда сейчас она пропала? Вот что причиняло больше всего боли и возбуждало внутри не просто желание извиниться и наладить отношения, а настоящую манию преследования и изучения любой морщинки на лице Деревяшкина. Дожили блять. Саня застрял в своих мыслях, а пришел в себя только тогда, когда все принялись делать разминку, а после по парам принялись делать силовые упражнения. Сказать честно, из всех силовых упражнений не было ни одного, которое было по душе Сане. Силу не хотелось применять в упражнениях, наоборот, хотелось применить только в том, чтоб наладить отношения, ну и как это сделать. Надо сказать, что не один Санечка был невнимательным, пока держал ноги Леши во время пресса. Лёша такой же. — Ты считаешь? — Деревяшкин уже умаялся. По его лицу стекали капли пота, а лицо приобрело розоватый оттенок. Ну загляденье. — Да… — смято ответил Парадеевич, в панике зарываясь в свои мысли и пытаясь вспомнить сколько он насчитал. И считал ли вообще. Ну конечно нет. Кто будет считать отжимания, если можно считать, что Лёша выглядит как минимум привлекательно? Для девушек. Наверное… Глаза серые встречаются с бешеными карими, в которых уже читается: «Долбоёб, да ниче ты не считал». Но диалог продолжается. Оба не хотят нового конфликта. — Сколько насчитал? — Ммм… Сорок… надцать… Два. — Парадеевич сам не понял, что он снёс. Но явно что-то максимально странное. Настолько, что появлялось ощущение, что он или забыл алфавит или устный счёт. Или всё сразу. — Пятьдесят два? — и Саша протирает глаза, пока кончики ушей краснеют. — Да.. вроде. — Хуй на огороде. — кажется, он разозлился не на шутку, хотя ещё в строю Леша был каким-то расстроенным. Хуй знает что его огорчило сегодня так сильно. Возможно именно тренировка с Саней, остаётся только гороскопы читать, где Марс в стрельце, а Парадеевич в пизде… Саня опять путается в своих мыслях странных. Из них его вылавливает Лёша своей вскользь брошенной фразой, — Ложись, дура белобрысая. Саня материт про себя всю эту конченную ситуацию и сглатывает, начиная думать, как исправиться и что ему делать. Пресс? Забег? Минет? Мысли какие-то странные были. Который раз при взаимодействии с Лешей. Со стороны это выглядело… Никак не выглядело. Как будто обычный Саня. Просто или ёбнулся маленько или не выспался. Что то, что второе — всё правда. Парадеевич сам не считал, сколько он уже сделал этот пресс, но тело изрядно побаливало. Если б Лёша его целовал, когда он поднимался, он бы сделал тысячу этих упражнений. Саня внезапно ложится и трёт глаза, пытаясь забыть эту очевидно странную мысль, исполнителем которой должен быть Леша, с которым отношения натянутые. — Ты че умер? — Леша немного приблизился к нему, а Саня убрал руку. Лучше б не делал так. В глаза свет засветил и лик Лёшеньки был похож на икону теперь. Пиздец. — Нет… я забыл посчитать… Сколько? — Вроде больше ста. Извини, я сегодня тоже чего-то загляделся в стену, — Саня сразу же понял, что это подъеб и закатил глаза, начиная агрессивно смотреть на Лешу. Ублюдок. Но красивый, — Ой, я что-то не так сделал? — В моей жизни появился, — прошептал Саня, смотря прямо в карие глаза, от которых веяло такой же пассивной агрессией. Но внезапно в них появилось что-то ещё… Это страх?… Растерянность? Брезгливость? — Шептать будешь Каечке во время минета, а сейчас закрой ебло, долбоёб. — агрессивно отвечает Лёша. А, вот оно что. Его так бесит шёпот? — Отлично. Парадеевич сделает всё, чтоб этот зазнайка ебаный сошёл с ума от этого шёпота. Возможно навсегда. Возможно только от его. И ничьего больше. Упражнения в такой весёлой компании продолжаются, но уже без нейтральной атмосферы. Наоборот, в каком-то неоднозначном напряжении. Напряжении, которое уже стало родным для каждого из них. Парадеевич скучал по нему. Лёша скучал по… шёпоту. И игнорил из-за этого ебаного шёпота. Как жаль, что Парадеевич только сейчас начал догадываться об этой причине. Как жаль, что не слышал всех мыслей Лёши об этом. Как жаль, что начал использовать эту стратегию. Силовые упражнения сделаны. Теперь в завершении тренировки их ждала пробежка наперегонки. Как всегда. Такая родная. Такая забытая. Давно Саня не испытывал такого драйва. С лета, кажется. А самое интересное в их битве: никогда не понятно, кто будет в итоге первым. В отличии от него Лёня будто бы не был так рад. Но бежать с тренировки ему некуда. Если бежать, то только с Саней. Если бежать, только по спортзалу или стадиону. Если бежать, то Лёша сделает всё, лишь бы вырваться вперёд, чтоб убежать от него: от личного кошмара наяву, именуемого Саней Парадеевичем. Правда последний об этом даже не знал. — На старт! — оба принимают стойку, чтоб оттолкнуться ногами, — Внимание! — напряжение усиливается, буквально смешивается с воздухом. Только для них двоих, — Марш! Оба срываются с места. Охуенное чувство. Ветер в кудрявых волосах и Лёша впереди. Парадеевич ускоряется. Опять равенство. Опять ненадолго. Лёша снова убегает быстрее. Непонятно, как он вообще до такой скорости разгоняется, потому что сам Парадеевич не всегда может управлять собой на такой скорости, как Лёша. Но даже пока он сам бежал и изо всех сил старался быстрее, то не смог справиться с управлением. Глаза боятся. Ноги бегут. Они снова на равне. Но слишком близко. Критически близко. Соприкасаются. Все в зале уже поняли, что будет в следующую секунду. В следующую секундк зал озарил грохот. Ноги запутались в ногах. Оба виноваты. И никто из них не признается в этом, потому что обвинят они друг друга. — Никуда не годится! Лёша, это что было?! Я понять не могу, ты один на беговой дорожке такой широкий или что? А отбегать тебя не учили?! — Я увлёкся, про… — Извинишься перед Парадеевым, а не передо мной! А ещё и капитан команды, какой же ты эгоист! — внутри Деревяшкина вскипает что-то. Что-то, что двинуло бы его на конфликт с тренером. Что-то, что могло бы оставить его без поддержки. Что-то очень разрушительное и колкое, если бы не… — Лёш, у тебя опять кровь, — Саня заметил, что у Лёши опять течёт кровь из носа. Сам же Деревяшкин фыркнул и молча встал с места, где он упал. Конечно, долго на ногах он не продержался. Голова начала кружиться безумно сильно. И одной травмой было бы больше, если б ему не подал руку Санечка. — Успокоиться никак не можете вы оба! Парадеев, отведи его и умой. А потом живо на обед! — тренер что-то ещё бормотал про то, что Деревяшкин совсем перестал есть, а Санечка молча повёл его в туалет, пока Лёша пытался высвободить свою руку. Сам хотел дойти. Сам он бы убился или сломал бы себе пару-тройку костей. — Держись за меня. — Я сам могу. Без тебя. — злости не хватает на этого идиота и Парадеевич отпускает руку, отходя назад. — Ну давай, иди, — Рука такая тёплая и родная отпускается. Остался только почти пустой коридор, яркий свет и полная дезориентация в пространстве. Лёша моментально хватается за голову и выдыхает шумно. Шаг. Медленный. Ещё один. Всё в глазах опять плывёт. Шаг… В никуда. В глазах опять темнеет, а равновесие теряется. Спасает от падения его только Парадеевич, — Ты за придурка-то меня не держи. Медленно, но зато верно оба пришли к туалету, где Лёша также мучительно медленно начал умываться. Голод не тётка. Замучает кого угодно. Деревяшкин еле на ногах держится. Мало того, что голод, так еще и давление поганое из-за погоды упало. Стало легче после холодных умываний. Легче ровно до того момента, пока Лёша не понял, что Саня за его спиной и наблюдает. — Можешь идти, со мной все в порядке. — А ты можешь закрыть ебальник и больше не пиздеть, — холодно отвечает Саня и закатывает глаза, — Мне слабо верится, что ты пройдёшь без меня три шага. Воздух содрогается. Удар в стену. Удар от бессилия. Леше хотелось бы удариться головой и выключить себя. Хотя бы на чуть-чуть, лишь бы этого белобрысого идиота не видеть. Парадеевич замолкает. Опять между ними тонкая нить. Натянутая. Порвётся вот-вот. А после того, как порвётся, сразу же возникнет новый скандал. — Я тебя не просил мне помогать, — ясно обозначает свою позицию Лёша, — Хватит меня унижать. Я не проиграю тебе больше и на помощь не соглашусь. Ты меня услышал?! — Будет сделано, император Лёшенька, — опять этот шёпот. Ничего хорошего он не предвещает. Ничего хорошего из этого не выйдет. Лёша пахнет как бесконечная агрессия и желание сломать все, что он видит. Санечке напротив уже похуй, что там испытывает Лёша, но он продолжает точно бить туда, где болит, — Раз уж для тебя все это гонка, вперёд. Я тебе больше не поддамся и не помогу. — Ты не понимаешь. — Да, я ничего не понимаю, а ещё я просто хотел наладить с тобой отношения, а не посоревноваться, но ты, наверное, по-другому не умеешь. — Если б ты сказал раньше, я бы всё понял! Ты просто конченный! Специально творить какую-то хуйню, лишь бы наладить со мной отношения?! — Я перед тобой недавно чуть ли не на коленях извинялся! — Я думал, что ты шутишь или хочешь мне отсосать. — Лёш, ебобо? Ты только об этом и думаешь. Какой же ты… Внутри опять чувства все смешиваются: неприязнь, агрессия, желание прикончить и восхищение, радость, наслаждение. Неужели они говорят спустя два дня?! Саня безмерно рад. Рад просто до дрожи в коленях. Просто пиздец. Ощущения незабываемые. Забываемый был в этой ситуации только Лёша со своим низким давлением, который опять почувствовал, как темнеет в глазах и начал резко по стене сползать. — Лёша! Саня тут же подхватывает его тело. Опять всё повторяется. Лёня на руках у Сани. Парадеевич опять идёт в медпункт с этим бедолагой, который изрядно исхудал. Ощущалось это очень сильно. От «мышц» на теле Лёши было только название. Нет, они ощущались, но будто не росли вообще. Саня думает, что тащит какую-то пушинку уже в какой-то момент. Лёня полностью теряет сознание, уже будучи на его руках. А Саня теряет свою осознанность и спокойствие от ужаса. Что с этим блядским идиотом делать?! Прикончить его один раз — мало, а прикончить несколько раз — не получится. Если б Саня встретился с ним в следующей жизни, наверняка он бы его пришил. И ещё в одной… И ещё потом. Словами измерить его злость на Лёшу невозможно, а поступками — запросто. Парадеевич уже давно понял, что испытывает к этому идиоту как минимум интерес, но его максимум — желание дружить. И, видать, кто-то выкрутил это желание на добрых триста процентов. Саня никогда себя так не вёл. Даже когда его заёбывали до смерти. Даже если это были близкие. Парадеевич опять блуждает в своих мыслях, пока Лёша уже лежит на кушетке в мед кабинете. Глаза серые впервые выглядят так беспокойно. В них нет этого серого безразличия и безмерного похуизма, которым Парадеев всегда обладал. Наверное, надо быть слепо-глухо-немым, чтоб не заметить каких-то изменений: как меняется тембр голоса, когда Саня говорит о Лёше или с ним, как он путается в мелочах, когда говорит с ним, как он честен, когда с ним и, самый главный аргумент, который невозможно опровергнуть: глаза. Серые спокойные глаза. Непоколебимого спокойствия в них было неизмеримое количество. Непоколебимое спокойствие. Только оно. Непробиваемое, несгибаемое и такое бесконечное. Он никогда не ненавидел Лёшу. Все сложилось случайно: знакомство не в той атмосфере, гордыня Сашина, а Лёше нужно было просто дать повод, чтоб испортить отношения. Дальше все будет обеспеченно: подколы и драки, холод и жажда соперничества.

Но разве это все сломает бесконечное спокойствие в серых глазах?

В комнате с белыми стенами пахнет нашатырным спиртом и чистотой. Вдох. Яркий-яркий белый свет жжёт глаза. Больно. Запах такой резкий и неприятный. Лёша сразу же поднимается на локти, закрывая глаза и зажмуриваясь, шипя от неприятных ощущений. Вместе с сознанием пришли и покалывания неприятные в теле. И образы. И этот блядский Парадеевич. Да что ж такое, покоя нигде не было вообще. Если Сашины глаза — серое небо в горах перед грозой, когда можно закрыться дома и покушать синабоны с корицей с лимонным чаем или ароматным кофе под приятный фильмец про любовь или детектив, то Лёша в них вихрь неспокойный, сметающий всё, перед грядущим штормом, ливень, под которым люди мокнут и простужаются и ебаная шаровая молния, которая никак не может успокоиться и направляет свои разряды агрессии куда не попадя. Чем-чем, а агрессией сразу же запахло в кабинете, как только Деревяшкин распахнул глаза. — Лежи-лежи. Тебя ещё покормить надо… — медсестра заботливо. — Не волнуйтесь, я с этим справлюсь. — Ой, как хорошо! — молодая беззаботная девушка улыбнулась Сане и вышла из кабинета, а Саня заметил на подносе еду. Закатив глаза, Санечка берёт тарелку с обеденным салатом из огурцов и помидоров и садится перед Лёшиной кушеткой, утомлённо вздыхая. Такое ощущение, что в карих глазах он всегда будет врагом, даже если придёт к нему поздно ночью утешить после проигрыша. Даже если Лёша не хочет. Даже если не хочет видеть Сашу. Атлетичные руки берут вилку и накалывают несколько кусочков овощей на неё. Аккуратно Саня подносит к Лёшиному рту эту вилку, в то время, как последний отворачивается к стенке, как ребёнок обиженный. — Я не голоден. — Давай тогда поговорим, — вздыхает Саша глубоко и старается не съязвить хотя бы сейчас. — Не хочу. — А что ты хочешь? — пауза. Классно! Потрясающе! Актёрская игра Лёши и умение доводить Саню как всегда на высоте. — Варёную сгущёнку. — после продолжительной паузы выдаёт Лёша, а Саня даже не знает какую эмоцию ему юзнуть: это выглядело ужасно забавно, будто Лёше девять лет, а Саня мамка, которая нечаянно обидела его, кстати, потому что сам Лёша его довёл. Если он не спец по выигрышам, то спец по умению изводить Сашу. И смех и грех, блять. — И где я тебе её достану? — раздражённо усмехается Саня. — Где хочешь. Поговорим, когда достанешь. — А сейчас ты поешь хотя бы? — закатывает глаза Саша и покрывает матом всё, что есть в этом мире. — Нет, не хочу. Я что обязан выполнять все твои приказы? — Это просьба, — Лёша резко встаёт и злостно фыркает на Саню. — Да мне похуй, из твоих рук я ничего не возьму. Стоило ему только встать и пройти буквально три шага, как пол из-под ног опять пропадает. И он падает. Падает и чувствует поддержку. И он бы упал из-за того, насколько сильно сводили его с ума. Ну и пиздец. Да пошел на хуй этот Саня Парадеевич. — Не поешь, я тебя здесь оставлю, а дальше ты знаешь, как будет злиться тренер. — Как же ты меня заебал, блять, — Лёша бессильно кладёт руку на плечо Саше, удерживаясь за него. — Договор? — Договор. Хватит меня лапать, посади на кровать уже. — Ты занимаешься тем же самым. — Блять, парня себе найди и его лапай, долбоёб, — Лёша опять ощущает поверхность под собой и ложится на кушетку. Блять, это невозможно. Саня держится из последних сил, лишь бы его здесь не отпиздить. Держится и вспоминает своё оружие главное против Лёши. Шёпот. — В следующий раз заткну твой рот не едой, а своим членом. Приятного аппетита. Властный голос от стен рекошетит и в голову Лёши попадает. Звенит ещё так в ушах противно, но успокаивает. Лёше кажется, что если б Саня нёс полную хуйню таким шёпотом, то он мог бы слушать это бесконечно. Даже если это нудная лекция по атомной физике. И, наверное, даже если б он говорил Лёше, какой он уебан. Хотя кому-кому, а Деревяшкину два раза повторять претензии не надо. Ему и с первого похуй. Зато как шёлковый стал. Наконец-то атмосфера спокойствия тихого, а не ебучей ядерной войны. Саня спокойно кормил Лёшу. Причём скормил он Лёше всё, что было на подносе. Даже крошек не осталось. Кто-кто, а Саня был в ахуе, что Лёша поел при нём. По ощущениям на обеде он только лазал в тиктоке и ничего не ел вообще. За него будто Влад все съедал. Кто угодно ел, но только не Лёша. Странно, что Парадеев это вообще заметил. Саня отмахивается от этих мыслей и слышит как дверь в медкабинет опять открылась. — Ой, какие вы хорошие друзья, мальчики! Как братья! — медсестра восхищённо всплеснула руками, — Спасибо вам, я наконец-то пообедала вовремя, — Саня улыбнулся и кивнул ей, а девушка прошла в кабинет, выдавая новое распоряжение, — Так, ты иди на обед, а тебя я отпущу только за двадцать минут до тренировки, если станет лучше. Отдыхай! И Саня вышел из медкабинета. Хоть какая-то помощь. Если не для Лёши, то для медсестры. Парадеев пришел на обед с опозданием: его сверстники уже ушли. Зато к нему не будет вопросов. Ни «Как там Лёша?», ни «Почему у тебя в поисковике запросы «купить варёную сгущёнку ближайшее место»?». Саня доедает борщ и салат, после чего идёт в раздевалку. Неожиданная, но приятная встреча с его тайным помощником происходит. Саня усмехается и пожимает ему руку. — Спасибо большое, Ярик, — Саня усмехается и Шепелев улыбается так же в ответ. — Не за что, с тебя три банки пива. — Один столько выпьешь хоть? — Нет, с Аньчиком и Даноном под вечер. Санечка кивает и выходит с ним, надевая куртку и кутаясь в шарф. Разговор завязывается сам с собой и Парадеевич даже радуется тому, что нашел новых знакомых, помимо его замечательной команды. Разговор дружеский завязывается и греет холодной погоде назло. — Слушай, а зачем тебе тренироваться именно с ним? Ты хочешь набраться опыта и стать лучше него? — Нет… — Саня замолчал, глубоко вдыхая, думая, что ответить ему, но внезапно неожиданно для себя выдаёт, — Я не могу тебе сказать почему. Перед парнями открывается механическая дверь и они оба заходят во внутрь, идя к стеллажам с пивом. Внутри куча людей, но после такого вопроса Парадеевич резко почувствовал себя одним даже в толпе. Взгляд серых глаз внимательно исследует продукты. Мозг старается на этом сконцентрироваться. И старается сконцентрироваться настолько сильно, что Саня не замечает, что отлетает от реальности очень сильно и абсолютно не даёт себе отчёт о своих действиях. Зато он сконцентрирован на мыслях. Не на чувствах. «Странно это всё, надо бы…» — он не успевает додумать мысль, как его внезапно окликает Ярик. — Сань… — Да? — Зачем тебе сгущёнка? — Какая сгущёнка? — Ярик усмехается, отводя глаза и смотрит на банку в рука Парадеевича. — У тебя в руках. Варёная… — А, да это так… — Сука, ну что за хуйня? Как назло ещё и мозг не генерирует никакой отмазки, поэтому Саня выдаёт первое, о чём подумал, — Это тренер попросил… Белок подкармливать. — и лица у обоих расплываются в улыбках, после чего оба начинают смеяться в один голос, так, что покупатели, проходящие рядом, косо на них смотрят и кидают в их сторону нелестные комментарии. — Так и скажи, что любишь… — улыбаясь говорит Ярик и выдыхает. — Кого? — Сгущёнку. Пошли на кассу. Саня встал в ступор после последнего вопроса Ярика так, что покраснели уши. Осталось только оплатить три банки пива для Ярика и его друзей и сгущёнку для… белок, которых зовут Лёша.