catch up with you.

— Так ты идешь завтра или нет? — Илья вернулся из Сочи преждевременно, из-за погоды и уже ждал с нетерпением завтрашней тренировки, чтоб познакомиться с новеньким и наконец-то увидеть Лёньку. Лёше казалось, что Илья хотел только первого. — Ну-у… — загадочно протягивает Лёша, — У меня нога болит, Илюш, я б с радостью, но… — Илья уже прошаренный, знает его как облупленного и тут же перебивает его. — Но я так боюсь этого Саши, что он выиграет меня, что это увидят все в команде, — Лёша гневно фыркает в микрофон, а Илья не останавливается, — Ты это хотел сказать? Я после того случая в Сочи почти все время это слышал и… Слушай, мне правда жаль, что первое знакомство у вас не сложилось. Может дашь ему ещё один шанс? — Может по ебалу ему дать и вышвырнуть из этой школы? — агрессирует Лёша, — Блять, если есть те, кто родился с ебучей золотой ложкой в жопе, то он родился с золотым, сука, кубком за первое место! — Лёш… — Я начал так редко ходить, потому что каждый раз ломаюсь! Блять, Илья, он каждый ёбаный раз выигрывает! Мне уже нет смысла ходить, раз он лучше меня, — Лёша открывает бутылку прохладной воды из холодильника и отпивает, чувствуя, как глаза намокают постепенно от того, как давит Илья и от этих ссаных воспоминаний. Только из-за них Лёша забыл бы абсолютно все, что связано со спортом и или начал бы сначала все по-другому или никогда бы не пошел в спорт. Клик мышкой и его вебка в дискорде вырубается, а слёзы льются из глаз мокрыми солёными ручейками по щекам. — Лёх, я тебе клянусь, мне никто тебя не заменит. Ты самый быстрый из нас, не считая его! Ты можешь стать сильнее, если хотя бы снова пойдёшь в свой страх, пойдёшь и покажешь, что ты достоин победы, — и микрофон Лёшин выключается, а Илья продолжает, — Мы тебя любим и примем тебя любым. Я уверен, каждый из команды бы тебе так сказал. С Парадеевым мы познакомимся и он приживётся, дай ему ещё один шанс, пробегись с ним, — Лёша, всхлипывая, включает микрофон и шумно выдыхает. — Блять, я или курить начну снова или выпилюсь к хуям собачьим, если опять он выиграет, — он решился. Второй шанс для Саши-ебаного-ублюдка-победителя-Парадеева есть. Илья улыбается, радуясь, что смог уговорить Лёшу сделать это, доглаживая утюгом пыхтящим свою футболку. Родители его умотали ещё сегодня утром куда-то по делам, а одежду и воду на тренировку подготовить надо все-таки. Он смотрит на экран и видит ещё одного присоединившегося к конфе гостя, а именно Санечку. Разговор завязывается. Вскоре подключаются ещё трое их друзей по совместительству и участников команды по легкой атлетике: Влад, Костя и Данила. Втроём они развлекаются, шутят, а позже вечером заходят развлечься в «Counter-Strike». И так продолжался их вечер до момента, пока Лёша, который считал, что утро вечера мудренее не уходил в душ и сразу после душа спать. Несколько ленивый и сонный разговор парней продолжался недолго: так каждый отключался по очереди, пока кто-то вдвоём наедине не оставался. На этот раз это были Илья и Саня: — Какой же охуенный сегодня вечер, — улыбается Фраме и потягивается, протирая глаза. — Придёшь завтра на треню? — зевает Илья и улыбается сонно и мило. — Конечно! Наконец-то тебя увижу, бро, — внезапно пролетела в его голове мысль, что Илья б такого не спросил, ибо все лето они ходили вместе на тренировки. Этой мысли его разум не сопротивляется и Ермолаев спрашивает устало, — А чего ты спрашиваешь? Мы же всегда вместе ходим летом на тренировки. Ну, этим летом как-то все не так… Лёши не было и иногда Костяна. — Лёша будет завтра. — Илюх, ты что ли его попросил прийти? — он вскидывает брови и на секунду кажется, что просыпается даже, — Он новенького просто на дух не переносит. Бегают наперегонки как антилопы каждую тренировку, ну… на которых Лёша был. Ты думаешь, это хорошая идея? — Ну… — Илья внезапно понял, как важен для Лёши выигрыш, — Я об этом не подумал… Я соскучился по нему, очень хотел увидеть и беспокоился. Я хочу, чтоб он чувствовал себя хорошо. — Илья, ты хороший друг безусловно, но… ты мамка Лёшина? — К чему это?… — Да или нет? — Нет. — А бегаешь как мамка за ним. Сам ответил себе, — Саня выдохнул и начал свою «сессию», разговаривая с Ильёй, то слушая его, то выговаривая ему что-то. Это случалось всегда неожиданно, но было очень приятно для них обоих. Закончилась эта воображаемая сессия, когда Илья посмотрел на время, поняв, что уже почти час ночи, а завтра встать ему нужно не позже полвосьмого. И они оба отключились. Илья чувствует страх перед другом, перед Лёшей. Он вкинул ему эту идею не нарочно, а Деревяшкин сразу согласился. Сквозь слёзы согласился. Дрожащим, блять, голосом ответил. Яцкевич выпивает стакан воды, смотрит в окно на полную луну и мерцающие звезды. Завтра Илюша обсудит тему чувства вины за свой поступок с Ермолаевым, а сейчас пойдёт спать с осознанием каким же мудаком он будет в глазах друга завтра, когда он проиграет. Яцкевич отгоняет от себя эти мысли, трясёт головой. «Ну не всё же потеряно, так? А вдруг Саня поддастся ему? Или не в духе будет? В конце-концов, что угодно может случится… Лёша справится!» — успокаивает он себя и сквозь тревогу засыпает.

***

Стук. Громкий стук и одновременно звенит телефон. Илья в панике поднимается, смотрит на часы и видит, что уже восемь ебаных утра. Вот же блядство. Это Лёша стучится и звонит параллельно. Он вскакивает с постели и бежит к двери, спотыкается, ударяется коленкой и лбом о снесённую им вешалку. На лбу теперь ссадина и синячина, а на коленке тоже синяк на всю ногу. Илья даже не на тренировке. Кто, блять, ебучую эту вешалку тут поставил?! Яцкевич рычит от боли и как инвалид почти доползает до двери на коленях, ставя вешалку на место. Замок звякает. Дверь открывается. На пороге Алексей: — Ты мне решил свои извинения минетом оформить? — шутит он, не переступая порог. — Доброе утро, — Илья обиженно встаёт, хватаясь за протянутую руку Лёши, — Теперь я знаю, что тебе ответить, если так же ты проспишь в школу. — Да ты пупуня, не ответишь, — угарает Лёшка, за что получает гневный взгляд. — Я только проснулся, ещё и уебался. Лёш, я в душ пока, а ты притащи аптечку на кухню. Зайду сразу после душа, поем наг… — Сейчас. — Чего сейчас? — Заебал, сейчас пошли на кухню. Дурак, притащить аптечку секундное дело, — Лёша вытаскивает её из шкафа, который стоял первым при входе домой. Илья чувствует неловкость, но идёт за Лёшей и садится за стол, Деревяшкин напротив. Лёша приближается к его лицу и и дует на ссадину, перекись ваткой набирает и прикладывает ко лбу Илюхи. Последний шипит, чувствует себя ещё более неловко за вчерашнее его предложение пробежаться с Сашей. Нужно что-то сделать, чтоб он не делал этого: — Слушай, Лёш, может сегодня пораньше уйдём? Прогуляемся с тобой, Фраме или Костяна позовём или всей компашкой, может и новенький присоединится… — закусывает губу от ощутимой, но все же боли и пульсации крови на лбу. — Я думал, тебе понравится больше смотреть на мое с ним соревнование, — Лёша чувствует себя несколько тревожно, — Давай после него, я в конце-концов должен верить в себя. Я ваш капитан, а веду себя как ебучий младенец. Держи, — он оставляет ватку на лбу Ильи, а сам достаёт два пакета со льдом, прикладывая один к пострадавшему лбу Илюхи, а второй к колену. — Может сначала познакомимся с ним? Его даже в дисике с нами нет. — Нет. Я хочу победить, — Леша опирается на стол и внезапно заявляет, — С тебя завтрак и кофе, пупуня. Я тоже проспал сегодня. Илья усмехается, думая, что вроде все как обычно, но реакция Лёши его внутри настораживает. Яцкевич надеется, что все будет хорошо, раз уж отговорить друга уже не получается. Сидит ещё пару минут за столом, общаясь о чём-то таком несущественном со своим лучшим другом, переводя темы с одной на другую. Тревога вроде отходит на второй план и на момент Илье кажется, что она даже изживает себя. Он верит Лёше, улыбается, встаёт, говоря что в холодильнике Лёнька может взять шашлычок, который купили они с родителями по дороге. Кофе Алексей и так знает, где лежит. Илюха ковыляет до ванной, убирая лёд в морозилку перед этим. После непродолжительного времени в душе, Илья быстро заходит в комнату, переодевается и на скорую руку заправляет кровать. Чувствует, что слюнки потекли от этого вкусного запаха. Илья торопливо поправляет кровать и быстро идёт на кухню, но чуть заходит на кухню и видит, что Лёша съел уже половину точно: — А ты не охуел, блять, часом?! — Илья надувается, — Я тоже хочу! — Я думал, ты свой японский доширак на завтрак ешь, — угарает Лёша, но видит тут же надутого друга, который всем своим взглядом показывает, что тому лучше не продолжать, иначе… — Пупунька, че надулся? — Илья садится за стол и начинает есть, делая вид, что ему похуй, а этот еблан на против во все тридцать два лыбу давит. Пиздец, рот до ушей хоть верёвочки пришей, — Такой ты пупуня, Илюш. — Ебаво заваи, заевав,— с набитым ртом отвечает Илья, а Лёха уже в группу с парнями кружочки записывает и угарает, мол чего Илья там сказал. Вот же сука. Зато весело обоим. И тепло на душе. Их завтрак заканчивается после чашки кофе и забивания хуя на то, что помыть посуду надо. Илья включил посудомойку и оба прошли к двери, обуваясь и выходя на тренировку. Вместе они разговаривали, пока шли на тренировку, смеялись, но прям около ворот встретились с Парадеевым. Вот это удивление! Учитывая, что они сегодня опоздали, Лёша думал, что этот уже соскучился по ним, пока там 300 километров бегал, хотя хуй знает, сколько у него там. Километров. Набегано. Деревяшкин хочет провалиться сквозь землю нахуй, как же сильно его бесил этот белобрысый новенький, который лучше него. Он по любому потом займёт место капитана. Почему? Потому что Лёха знал и видел свои минусы, которыми обычно не обладают капитаны. Настолько сильно он переживал внутри насчет этого, что чувства, будто волны огромные, захлёстывали его с головой и полностью отрывали от реальности. Очнулся он только тогда, когда его легонько толкнул в плечо Илья: — Лёш, блять, ты раньше всех лёг! Должен же выспаться в конце-концов, хули сейчас завис? — неожиданно встряхивает его Илья и на момент Алексей теряется в пространстве, чувствуя что равновесие покинуло его тело. — Илюх, ты чмо анимешно-японское, блять, — он ещё матерится сквозь зубы и рычит на него, — Какой же ты дурак, блять! Ты мог сделать все, что душе угодно: позвать меня, на плечо руку положить, да хоть засоси, сука, ну не так же! — он оборачивается на них окончательно и видит как Саня ему руку протягивает. Вот чего Илья его толкнул, — Да, Сань, здарова! — он будто забывает все, что думал о нем секунду назад и жмёт ему руку. Точно так же, как и остальным парням из команды, потом только понимает. Это его соперник. — Илюха сказал, что ты взять реванш хочешь. — Да, хочу. Но я хотел сказать об этом сам, а не чтоб кто-то за меня, — в его лице на секунду мышца дрогнула на щеке, тут Саша и понял, что Лёня нервничает. И, кажется, это решение удалось ему с трудом принять. Все-таки он смог рассмотреть его лицо и разглядеть некоторые реакции тем самым утром, когда они познакомились. Саша подумал, что его не волнует свой результат. Совсем. Его волнует сейчас, наверное, все, но не эти ебаные реванши и результаты. Личная победа? — Хорошо. Проигрыш? — Нормально. Ему не интересно соревноваться все равно. Ему интересны эмоции парня напротив. Саня кивает головой и Илья, уже попросивший открыть им дверь, сказав, что Лёша, то бишь их пропускной на стадион, здесь, после чего все трое зашли. Тренировка началась с лёгкой разминки с элементами растяжки и постоянного стёба Лёши над Ильёй, который почти не уделял время тренировкам. В отличии от него Лёша, если не приходил на общую тренировку, в тайне ото всех ходил на другой стадион в другой район. Было тревожно, если Парадеев этот отметит его частое отсутствие. Хотя откуда этому человеку вообще знать, куда он ходит и что в его жизни происходит? Но он лишь молчит, делая самые трудные вариации упражнений. Какой выёбистый. — Сань, тебе может усложнений добавить, пока отжимаешься? — шутит Лёха над Сашей, который после разминки решил сделать ещё несколько отжиманий. — На спину сесть хочешь? — А ты сам? Хочешь? — и улыбается, чувствует себя более свободно. — Мне похуй. — Отлично, — Лёша всегда был тем самым, кто мутил ебаную хуйню на тренировках, кто вечно разбавлял их. Вот и сейчас вместо того, чтобы сесть на спину Саше, который и так заебался под палящим солнцем отжиматься, он решил, что хорошей идеей будет лечь. Под него. И его ебанутая, пришедшая в голову только что хуйня, тут же была исполнена. Иногда всей его команде казалось, что эти беспорядочные припизднутые импульсы посылают ему инопланетяне. Зачем? Да хуй знает. Он спокойно лежит под Парадеевым, лыбу давит во все тридцать два, слыша смех Илюхи, который уже, наверное, кружочек снимает. Улыбка Лёньки становится ещё шире. Куда больше-то блять?! — Лёш, стонешь, я тебе на карту перевожу тысячу. Сейчас, — угарает с него и такого же спокойного Сани Яцкевич. — Ты ебанулся? Я и без денег могу, блять, — Саня тут же изменился в лице, будто сказать чет хотел, а Лёха уже начал выгибаться и орать что-то вроде «Глубже». Настолько он это правдоподобно делал, что сам Парадеев не выдержал и начал ржать во всю голосину, прекращая отжиматься, падая рядом. — Блять, — и смех. Он не может успокоиться после этого представления, — Лёх, ты еблан! — и снова истерический смех. Охуенно. Лёша не думал, что его соперника рассмешить на раз два стоит. Может эта техника сработает, если он и на пробеге с ним так сделает? Алексей вытаскивает бутылку воды из мешка своего и жадно пьёт холодную водицу, бутылка от которой поблескивает на солнце. Оповещает, как только останавливается: — Илюх, тыщу на карту. Сейчас. — Ты сказал, что без денег даже сможешь. — Первое условие ты ставил, а я просто сказал, что могу. Я не говорил тебе не скидывать. — Козлина, — смеётся Илья и оборачивается на пришедших парней, что так же смеялись после этих конченных кружочков в телеграмме. Тренировка проходит на дружеском вайбе. Всем уже кажется, что Саша — часть их команды, будто не было никакого их спора с Лёшей. Парадеев тоже не хотел этого продолжать, ибо за эти несколько недель, пока Лёши не было на тренеровках, он внезапно осознал, что как капитан Алексей правда не плохой. Безусловно, есть свои минусы какие-то, но у кого их нет? Саша думает, что это даже классно, что у него будет такой опыт с таким капитаном законнектиться. И все равно что-то в глубине него тревожило его, странное чувство какое-то. Может интуиция, а может ещё что-то, но однозначно было чувство, будто Лёша не все ещё показал о себе, будто часть себя на цепи короткой держит и не пускает в свет. Уже почти двенадцать дня. Тренировка завершена. Так он думает ровно до того момента, пока его кто-то за плечо не трогает сзади: — Сань, пробежимся? — блять. Саша забыл об этом. — Лёш, я не хочу сегодня, может погуляем со всеми? Илюха вроде предлагал. — Сань, мы пробежимся. — Пацаны, ну чё вы там? — Данила уже стоит около выхода со стадиона с другими ребятами. Ощущение, будто сейчас произойдёт что-то неизбежное, внеплановое. Что-то, что изменит всё. — Лёх, да пошли со всеми, — он изо всех сил старается Деревяшкина уговорить, избежать этого. Если согласится Саня, то точно будет очень зол. Не в его манере показывать это. Не в его манере подавлять этот гнев, движущее им топливо. — Один круг, пожалуйста! — внутри Парадеева все кипит. Этот ебучий дурак заколебал уже. Саня шумно выдыхает, а вена на лбу выступает от гнева, тень которого была вполне ощутима в их разговоре. — Как скажешь. Поддаваться не буду, — сухо и холодно, аж мурашки пошли у Лёши по спине, но он рад. Около выхода начинается суета: Влад, Данила и Костя рады этому событию. Шутят, даже на трибуны пошли болеть. Фраме оглядывается на Илью, который стоял в ступоре. Глаза его бегали из стороны в сторону, по лицу было видно: он явно до этого чувствовал что-то. Еромолаев выдыхает и кладёт руку на плечо Илюше, смотря в глаза, будто ментально посылая сигналы о том, что все будет хорошо, что он будет рядом и постарается все уладить. Молчание их обоих и тишина бьют по ушам. Вдали слышны крики. Лёня и Саня на старте. Илье и Фраме нужно идти засекать время и следить за бегом на поле. Напряжённо и страшно. Непонятно, что будет дальше. Никому не понятно. Лёня и Саня на низком старте. Влад держит палец у кнопки «Старт» на таймере, а другой Александр, сидящий рядом с обеспокоенным Ильёй отсчитывал время: — На старт, — в глазах обоих вспыхивает огонь. В серых — гневный, в карих — азартный, — Внимание! — дыхание у обоих синхронно приостанавливается, — Марш! — толчок от земли. Оба срываются с места. Лёша впереди! «Всего один. Ебаный. Круг.» — крутится у него в голове. Стадион большой. Нужно сделать все, чтоб обогнать Парадеева, который уже в несколько шагах от него. Алексей боится. Смотрит назад боковым зрением. Шаг, ещё шаг. Сравнялись. Лёша старается побежать быстрее, тревога в голове нарастает. Он может. Он должен доказать, что он настоящий капитан. Но он не понимает, почему из всех, кто мог быть капитаном именно он? Саня прекрасно коммуницирует и всегда в конфликтах ищет решения. Костян самый заводила, самый напористый. Влад — продуманный, Данила с кличкой Горилла — самый сильный и может это продемонстрировать, Илья умеет объединять людей, он невероятно душевный и добрый. А Парадеев? Он только пришёл в команду и уже выиграл капитана. Один раз, второй, третий. Раз за разом. Постоянно. Всегда. Лёша был самым быстрым, считал, что именно поэтому он капитан, но теперь он кто? Имеет ли он вообще значение в команде?

Разве он похож на капитана?

Внутри все крошится на мелкие кусочки. Лёша отвлекается от мыслей, вспоминает, что бежит. Ебучий Саня на три шага быстрее и Лёша ускоряется. Они наравне. Одышка начинает одолевать Лёню. Сердце бьётся часто-часто. Тошнота подступает к горлу. Всё тело горячее. Перед глазами черные пятна. Финиш? Нет, хуйня какая-то. Все тело внезапно окатывает слабость. Нога болит, хочется упасть, но Лёша бежит. Бежит, бежит! Нужно прийти первым! Он обязан. Голова болит. Все тело погружается в эту боль. Лёша падает. Нет! Ему надо встать. Он встаёт и снова начинает бежать. За Саней. Нужно просто его догнать. Догнать и перегнать. В голове каша. В теле колики странные появились, будто на части разрывающие. Тепловой удар. Лёня падает снова. Обморок.

***

В голове ебучий белый шум, все перемешалось слишком сильно. Лёша ничего не понимает: вот тут он хочет быть первым, дальше он падает, а теперь какие-то голоса. Незнакомые. Или знакомые? Он просто не узнаёт, быть может? Не хочет узнавать? Странная боль и усталость по всему телу. Он ворочается и сразу же чувствует, как на лбу перекладывают холодный компресс другой стороной, более холодной. Мысли скомканы, странны. Деревяшкин на секунду оказывается в ступоре, будто сигналы нервной системы для него стали непонятным языком. Он чувствует у пересохших губ что-то холодное, приоткрывает их. В стакане что-то звякает приятно, услада для ушей. Лёд. Холодно и приятно, Лёша даже пришёл в себя постепенно. Внезапно он чувствует резкий запах неприятный. Его передёргивает всего. Нос Деревяшкин морщит, а глаза открывает. Опять все пятнистое и какое-то туманное, но видит он что-то белое. Саша. — Блять… — Лёша приподнимается и потирает глаза, чувствует как приятно на него дует кондиционер. — Лежи только, — Саня немного его за плечо берёт и опускает. Лёша послушно ложится. Наступает тишина. Алексей вспоминает: что произошло? Почему он здесь?

А, точно.

Взял сам на слабо Саню. Соревнование. Бег. Солнце сжигало его. Кровь пульсировала. Падение. Лёша встаёт. Пятна в глазах. Опять падение. Обморок. Тепловой удар. — Ты перегрелся, — коротко констатирует Саня, пока страдлец этот снова встаёт на ноги и пошатывается, — Ляжь, заебал выкобениваться, — Парадеев хватает его за запястье. — Я пойду. — Тебе не понятно, что отдохнуть нужно? Ты сейчас выйдешь и опять можешь ёбнуться. Лёша! Послушай, пожалуйста. — Нет, Саш, — ощущение разбитости, немощности давит на грудь, ничего не даёт сказать, — Ты правильно подметил в нашу первую встречу. Я не достоин. Я передаю тебе должность капитана. Я не появлюсь, наверное, больше. — Да ты заебал, Лёш! Ну останься, сейчас парни придут, мы вместе потусим, — Саня встаёт и кладёт руку на плечо нежно-нежно, будто извиняется. Рывок. Лёша стряхивает с себя эту руку и смотрит гневно. В этих глазах вспыхивают костры, на которых он бы сжёг этого ебаного Парадеева. Во рту собрана вся желчь, которую он готов выблевать прямо на соперника своего. Тело в боевой готовности, он прямо сейчас готов нанести удар. Кровь вся начинает с бешеной силой по телу бегать, а сердца стук снова слышен в висках. Пахнет горелым. Сгоревшим. — Я, блять, непонятно выразился?! Я. Хочу. Уйти. Ты мне ничего не сделаешь. Только попробуй мне слово сказать и на тебе живого места не останется, — Лёша замахивается. Саня хватает эту его руку и шумно выдыхает. Как этого ебаната успокоить?! — Ты своё здоровье гробишь. — А ты, блять, угробил меня! — переходит на крик Лёша, — Я любил спорт, я любил свою команду, я любил соревнования и гулять с парнями. Появился ты! Ты намного лучше меня, думаешь, я не знаю, что тренер бы тебя заценил? Что выбрал бы вместо меня потом все равно? Я же вижу, ты ладишь с парнями! Я вижу, что ты Илью, блять, даже заинтересовал! Ты постоянно выигрываешь, блять! Я места себе не нахожу, его у меня нет больше в этой команде! Понятно, блять, тебе всё?! Именно поэтому я ливаю, сука. Его слова задерживаются в ушах, отдаваясь звоном. Александр, стоящий напротив ослабляет хватку, поверить не может. Лёша толкает его, он падает на кровать. Дверь захлопывается с громким яростным хлопком, вновь приоткрываясь. Лёша чувствует, что он что-то теряет. Лёша надевает кроссовки, забирает вещи свои с тумбочки, выходит в подъезд и спускается по лестнице в надежде не встретиться ни с кем. Его все бесит. Лёша ненавидит все: ненавидит эту жизнь, ненавидит Илью, который так его убедил, что он выиграет, ненавидит свою команду, что его отнесли именно в дом к Парадееву, Парадеева этого ебучего ненавидит. Лёша идёт по протоптанной ранее, но забытой дороге. Трасса, много магазинчиков маленьких. Лёша подходит к одному: — Здравствуйте, пачку чапмана с вишней, пожалуйста, и зажигалочку, а то дома забыл, — и оплачивает картой, той самой тысячей, заработанной утром. Ему продают здесь всегда, когда бы он тут не появлялся. Даже с учётом того, что бросил он уже как два года назад его узнали. Лёша забирает покупку и домой идёт. Дом, милый дом. Уже, оказывается, вечер. Много времени провалялся он в обмороке у Парадеева. На часах без восемнадцати минут восемь вечера. Он морщится. Ну и хуйня, пробыть дома у этого пуделя ебаного. Открывает пачку, вытаскивает сигарету и поджигает прямо в доме заходя к себе в комнату и открывая окно. Нужно успокоиться. Просто, блять, успокоиться и принять, что это случилось. Фраме всегда говорил: «shit happens». Наверное, это оно. Лёша выключил все уведомления. Лёша не спал до двух часов ночи, не мог уснуть. Лёша плакал, скурил всю пачку чапы с вишней и только когда последняя сигарета дотлела и полетела в переполненную пепельницу, он откинулся на кресле. В дискорде тысяча сообщений от друзей, от Фраме, Ильи, Гориллы, даже Парадеева! Влад и Костя тоже написали. Деревяшкин не видит. Деревяшкин спит крепко. Это было так желанно: темнота и больше нет ничего. Как смерть, но лучше. Просто сон. Такая желанная темнота, будто мама заботливая, окутывает Лёньку настрадавшегося, отправляет в путешествие по снам, которые наутро выветрятся из головы, чего не скажешь о прокуренной комнате. Последняя ясная мысль его только о том, что увидеть темноту во сне после такого проёба, такой истерики и сложного дня — лучшая награда при условии, что он не выиграл. Наступает желанный отдых, желанный сон. И только свет звёзд и луна ясная на небе светят ласково, осторожно, охраняют сон.

Сладких снов, Лёшенька, ведь мы счастливы только во снах.