Быть рядом

      Таня       Олег сидит напротив меня и всячески сдерживается, чтобы вновь не отчитать и не накричать за мою оплошность.       Да, я была виновата. Да, я не подумала о последствиях, разговаривая с Женей в туалете университета о наших отношениях с Олегом. И я понимала, что, в какой-то мере, ругался он тоже заслуженно.       Одним своим разговором я поставила под угрозу его карьеру как преподавателя. Он имел право на меня ругаться.       Но от того, что он вообще смог повысить на меня голос, становилось не по себе. Именно поэтому во мне угараном поднимаются все эмоции разом.       А доминирует над всеми ними ярость во всей красе.       — Тогда давай расстанемся,— на выдохе выдаю я, пока мой голос чуть ли не дрожит от всех эмоций разом. И лишь потом— после того, как до меня доходит смысл сказанного— мои глаза расширяются от ужаса.       Я действительно сказала это?       Это мои мысли или я это действительно выдала?       Все мои внутренности сжимаются в узел, потому что одна только мысль о нашем расставании приводит меня в сущий ужас.       Скажи нет. Давай же. Твердо, четко, без сомнений. Скажи уже, что это дурацкая идея.       Моё дыхание останавливается, пока я жду его ответа.       Мне кажется на мгновение, что он колеблется с ответом. Но потом, когда я встречаюсь с его спокойным, равнодушным взглядом, меня вновь охватывает паника.       — Что же, раз ты так этого хочешь, то давай расстанемся,— произносит он с каменным лицом, в то время как я чувствую, как что-то внутри ломается и осыпается тысячей осколков.       Нет. Мне показалось. Он не произносил этого. Просто не мог...       Я тщетно пыталась убедить себя в этом, не отрывая глаз от его режущего острого взгляда.       Мне в очередной раз стало больно. Даже показалось, что конечности скрутило до судорожного покалывания.       — А ты..?— хриплым голосом выдавливаю я. Не сводя пристального взгляда с физиономии Владыко.— Ты этого хочешь?..       Мне хочется сомневаться, потому что я сама себя уверяю, что действительно видела промелькнувшие нерешительность и волнение в его взгляде. Пусть и всего на долю секунды.       Но на лице Владыко словно надета непроницаемая маска. Защита. Ограждение, отделяющее меня от него глухой стеной.       — Наверное, это было понятно с самого начала нашей истории: ничего хорошего из этого выйти не могло,— кажется, с трудом изрекает из себя Олег. Но нет. Его слова вылетают от его так легко, словно для него расставание со мной— истинное освобождение.       Именно из-за этого у меня в груди что-то сжимается в узкий клубок. Это длится настолько долго, что я почти морщусь от неприятного ощущения, но сдерживаюсь. Потому что на смену боли приходит ярость и чувство собственного достоинства.       Кем, собственно, он себя возомнил, чтобы так облегчённо говорить о таких сложных вещах, как отношения между нами?       В моих глазах теперь в перемешку с предательством явно можно прочитать явную агрессию. Но Олега всё равно "ничего не берет", либо же он превосходный актер. Потому что его лицо остаётся всё таким же непроницаемым, как холодная бетонная стена.       — «Ничего хорошего не могло выйти»?— пониженным от всех эмоций голосом выговариваю я.— Ты осознаешь вообще, что одной фразой перечеркнул всё то, что было между нами?       — А между нами что-то было?— поднимает он вопросительно бровь, чем выводит меня из себя ещё сильнее.       Чувства охватывают меня с головой, когда я не выдерживаю и подрываюсь с места.       — Ненавижу.       Единственное слово, но и одно оно полностью передает мои эмоции в данный момент. Я буквально выдавливаю его из себя, потому что он проходит у меня через стиснутые до скрежета зубы. Меня в буквальном смысле распирает изнутри от возмущения.       Как он может? «А между нами что-то было?» Он в себе или уже вышел?       Да, по-моему, вылетел, а не вышел.       А потом я отчаянно стараюсь отобразить на своём лице отрешённость. Но, даже если бы это у меня получилось, уже было невозможно скрыть мои пылающие яростью глаза.       Я быстрым шагом направляюсь к выходу, но какое-то неизвестное предчувствие тянет назад.       А своим чувствам я привыкла доверять.       Поэтому я круто разворачиваюсь на месте и подлетаю к столику, за которым всё также бесстрастно сидит Олег. Это выводит.       Он сидел с таким лицом, словно ему плевать. Словно ничего и не было.       Но нет. Я ещё не закончила.       Резко останавливаюсь возле столика и, в одно мгновение наклонившись к нему и подхватив его самого за воротник рубашки, притягиваю Олега к себе. Его губы припечатываются к моим с такой силой, что я чуть не падаю назад.       Это не был нежный, страстный или какой-нибудь другой слащавый поцелуй.       Этот поцелуй граничил с отчаянием, болью и надеждой. Своим действием я умоляла его остановить меня. Умоляла остаться в моей жизни.       Но когда я первая отстраняясь и заглядываю в его глаза, мне начинает казаться, что он действительно робот.       Ничего.       В его глазах не было ничего. Ни единого намека на необходимость в мне.       Это било по внутренностям и сердцу больнее, чем тяжёлый молоток. Как наковальня. Удар за ударом.       Когда я выравнивают во весь рост, на моем лице искренняя боль и сожаление.       Мне больно. Я это признаю.       — Жаль, что я не успела с тобой поразвлечься,— наигранная слабая ухмылка появляется на лице лишь до того момента, пока я вновь ее зайду Владыко за спину и на её месте не появится полное отражение моей души.       Пока я выхожу на улицу, меня не покидает мысль, что сейчас он меня догонит. Словит руку, развернет и скажет, что мы оба не правы.       Но этого не происходит. Ни когда я выхожу из кафе, ни когда несколько минут в нерешительности застываю прямо на пороге заведения, ожидая непонятно чего.       Его не было.       Это било ещё сильнее.       Я всячески стараюсь, чтобы происходящее внутри меня не отражалось на моём лице, но почему-то я уверена, что прохожие рядом начинают пялиться на меня как раз таки из-за потухших глаз, которые готовы были вот-вот наполниться слезами.       Не могу поверить, что Олег так и не пошел за мной, поэтому аккуратно заглядываю в окно кафе, расположенной прямо напротив нашего с ним столика.       Злость в перемешку с новой порцией отчаяния захватывает меня с головой, когда я наблюдаю за тем, как Владыко непринужденно уплетает свой заказ.       На нем всё та же маска безразличия.       Словно ничего не произошло.       Словно меня в его жизни и не существовало.       Или же словно он был неимоверно раз и испытать истинное облегчение, избавившись от меня и моего общества.       Никакой из этих вариантов меня не устраивал. Он не мог так относиться к нашим чувствам. К моим.       Поэтому единственное, что мне остаётся, это направиться в сторону ближайшей автобусной остановки пешком. Я же надеялась, что сегодня Олег подведёт меня до городской квартиры. Именно поэтому специально оставила машину в гараже загородного дома, любезно попросив отца подвезти до универа.       Могла бы просто вызвать такси, если бы не проспала сегодня утром и не забыла свой телефон на зарядке, носясь по квартире в попыхах и собираясь с такой скоростью,что позавидовал бы даже сверхчеловек.       Пока я довольно таки медленно, словно затороможенно, переставляла ноги и направлялась к автобусной остановке, всё никак не могла выкинуть из головы поведение Олега.       Я была виновата в случившемся. Я это признала и даже извинилась за свой поступок (а в наше время и сознание своей ошибки— большой подвиг). Это ведь я втянула его в отношения с собой, обговорила со всех сторон с Женькой в университетском туалете и поставила под угрозу его работу. Моральная этика, как никак.       Его реакция была понятна ровно до того момента, пока он не согласился расстаться с таким холодным расчетом. Словно я не была живым человеком с чувствами и эмоциями. Словно я была грязью под ногтями или занозой в одном месте.       Я это сказала на эмоциях, с в итоге всё вылилось в настоящую катастрофу. И теперь я не была уверена,что она существовала для нас обоих. Для меня— да, для него— навряд ли.       Потому что я не могла себе представить человека, который так хладнокровно смог бы относились к идее расставания, если когда-то испытывал чувства к другому человеку. Это в первую очередь было бы самым настоящим предательством себя.       Хотелось вернуться, схватить Владыко на эмоциях за лацканы рубашки и хорошенько встряхнуть. Посмотреть в его глаза и потребовать объяснений.       Но я этого не сделала.       Намеренно. Хотя и хотела этого всеми фибрами своего сознания.       Потому что хотелось, чтобы хотя капля уважения между нами всё же осталась. И, я была уверена, если бы я не смогла засунуть все свои "вандальские хотелки" касательно Олега куда подальше, то он возненавидел бы меня ещё больше.       А после моего эмоционального выброса с предложением подливать масла в огонь ещё больше ой как не хотелось.       Пусть даже Владыко и думает по другому.       Пусть считает, что я в действительности обдумывала вариант расставания.       Но я всё равно добьюсь правды и выведу того сплетника, который написал тот злополучный пост. Если понадобится, заставлю написать ответный пост с изменениями к преподавателю.       Во всяком случае, насколько я сейчас знала, пост был удален по наставлениям Ильи и Кайрата в довольно таки грубой форме. Но их поступок не отменял того, сколько человек уже прочитали и сам пост, и комментарии к нему.       Сплетни никогда не стихали за пару дней. Лишь самые незначительные.       Эта будет висеть несколько месяцев, в этом я была уверена.       Вот только автор поста и не догадывался, что я доберусь до него раньше, чем его сенсация сможет причинить ещё больший вред карьере Олега.       Я просто обязана с этим справиться.       Хоть так, но до Олега дойдут мои извинения. Если, конечно, до этого он не заговорит со мной.       И всё таки, где-то глубоко в душе, я действительно лелеяла надежду на то, что я приду домой и ввиду пропущенный от Олега. Может даже мы сможем поговорить.       Из мыслей меня вырывает визг тормозов в паре метров от меня. Это заставляет сердце подпрыгнуть в груди и уснуть вниз, когда я вздрагиваю всем телом от испуга.       Господи, ну что за ненормальные? Как вообще можно так неосмотрительно ездить по парковке под жилым домом?       Я пытаюсь угомонить гулко бьющееся в груди сердце, когда на мою голову резко опускается какой-то мешок       —Что вы..— не успеваю даже закончить возмущенно-испуганную фразу. Потому что буквально через мгновение поверх мешка в районе моего рта опускается чья-то грубая рука, зажимая мне рот и перекрывая большую долю поступаемого кислорода.       Паника охватывает так стремительно, что моё сердце узнает куда-то вниз.       Нет. Нет. Нет.. Нетнетнетнет..       Я пытаюсь отбиваться. Пытаюсь выбраться из хвата. Брыкаюсь ногами, размвхиваю руками. Совершенно ничего не вижу, поэтому в буквальном смысле слепо шарю руками, пытаясь задеть того смертника, накинувшего на меня этот грязный мешок.       Делаю ещё одну попытку ударить человека(судя по комплекции— парня), который держал меня сзади, но тут мои ноги отрываются от земли.       Сначала я даже пытаюсь прийти долю секунды в себя, потому что сильная рука стаскивает меня в районе талии, пока другая зажимает рот через грубую ткань мешка. А потом, уже после того, как отхожу от осознания, что меня утаскивают в неизвестном направлении, начинаю брыкаться с ещё большей силой.       Через пару секунд моих попыток я всё же не промахиваюсь и впечатываю парню каблуком по коленке, отчего я отчётливо слышу, как он приглушённо выругался себе под нос, сильнее стиснув меня в своих лапищах.       Почти до треска моих косточек.       Почти до такой боли, что я практически взвыла.       Поэтому я начинаю брыкаться ещё сильнее, не переставая буквально мычать в его руку, пытаясь ослабить его хватку. И это помогает. Потому что он на малую долю ослабляет захват.       Но только на мгновение. Я даже не успеваю вновь начать отбиваться, когда меня в прямом смысле выбрасывают на задние сидения машины.       Мой крик о помощи прерывается в тот момент, когда меня ударяют чем-то тяжёлым по голове.       Я отключаюсь, хоть внутри кричу о помощи.       Помогите же мне! Хоть кто-нибудь! Неужели никто не смог заметить, как человека схватили и непонятно куда унесли прямо посреди дня?       Но все мои просьбы о помощи так и остаются в моей голове.       Потому что последнее, что я могу ощущать, это движение машины и появление ещё одного человека в машине.       Чьи-то голоса, которые я не могу разобрать.       А потом я отправляюсь в темноту.       

***

      Поток хлынувшей ледяной воды окатывает меня так стремительно, что я подпрыгиваю от неожиданности. По крайней мере, насколько это возможно.       Потому что уже в следующее мгновение я со страхом осознаю, что привязана к стулу. Веревки до боли стягивают мои руки и я чувствую, как кожа натирается с каждым малейшим шевелением.       Из моего горла вырывается полухрип-полустон, когда боль в голове обрушивается на меня такой лавиной, что хочется сдать её руками и упасть без движений.       — Подъём!— рявкает мне чуть-ли не в ухо грубый мужской голос, отчего вновь вздрагиваю.       Мне страшно до одури. Паника окутывает буквально с макушки головы и до кончиков пальцев на ногах.       Мне холодно. Я даже не знаю, где сейчас находится мой пуховик, потому что всё ещё не могу открыт глаза.       Слишком больно.       На голове сто процентов останется шишка, если не рассечение. Треснули меня знатно..       На моих волосах на затылке появляется чья-то рука так резко, что я не успеваю даже сообразить, что к чему. Меня тянут за волосы. Я запрокидываю голову вверх, стараясь хоть как-то облегчить боль.       Не помогает.       Наконец пересиливая себя и слабо приоткрываю глаза.       Лучше бы ее открывала.       Лучше бы я вообще оставалась без сознания.       Мои глаза приоткрыты совсем немного, но даже так я могу понять, что нахожусь в большом промерзлом бетонном помещении.       — Что..— слабо выдыхаю я, чувствуя, как саднит горло от холода.       Мой невнятный, неполный вопрос прерывается моим же тихим, но таким болезненным стоном. Меня потянули за волосы ещё ниже. Словно тот, кто меня держал, хотел свернуть мне шею.       Чтоб его.       — Что.. вам надо?..— всё же договариваю я сквозь плотно стиснутые зубы. Если бы их не сжала— впервые в жизни смогла бы заскулить от боли, пронизывающей меня везде.       — Передашь привет папочке,— произносит мужской голос, явно ухмыляясь.       Я не вижу его лица, потому что моя голова всё ещё задрана к потолку сырого помещения.       На мою щеку опускается вполне себе ощутимая мужская пощёчина. Такая, что мой подбородок касается плеча.       А я не могу поверить в происходящее. Это сон. Кошмар.       Это просто не может быть правдой.       И папа.. Он как-то связан с этими людьми?       Я собираю всё оставшееся самообладание и, как только хватка на моих волосах чуть слабеет, я сажусь прямо, уставившись в глаза неизвестного мне мужчины.       — Идиоты,— выдыхаю в следующее мгновение.— Мой отец вас по стенке размажет, как только узнает о том, что вы посмели тронуть меня.       За моей спиной раздаётся смешок.       —Ты слышал это? А дочурка Ведьминого-то с характером, оказывается,— посмеивается от, пока его руки скользят по моим волосам.       Я всячески сдерживаюсь от того, чтобы не перекинуть волосы одним движением головы, убрать из от его мерзких прикосновений. Но стараюсь.       Второй мужик наполняется к моему уху:       —Когда твой дорогой папаша поймет, что ты оказалась в таком состоянии по его вине, он сам себя.. как ты сказала? Ах, да, точно, по стенке размажет.       Ему смешно. Я стараюсь храбриться. И разобраться в происходящем. Между ними и моим отцом что-то произошло. Я должна была выяснить, что.       Но всё равно ничего не понимала, потому что голова гудела от боли и всех этих мыслей.       —В таком состоянии?— не понимаю я, до сих пор отчётливо ощущая горящую щёку.       Черт, там наверняка останется отпечаток его поганой руки.       —В этом.       Мужик напротив меня действует так быстро, что я не успеваю уловить момент, когда он закончил говорить и подлетел ко мне.       Удар прилетает в живот.       Я захожусь в кашле, отчётливо ощущая, что все мои внутренности чуть ли не сплющились в лепешку. Сгибаюсь пополам и пытаюсь откашляться неизвестно от чего. Возможно, от боли.       Не успеваю ничего произнести. Да что уж тут, даже отдышаться не могу, когда следующий точный удар прилетает в голову.       Я буквально чувствую, как вместе с криком, полным боли, когда от силы удара впадаю вместе со стулом на бок, из меня выходит весь воздух. Во рту появляется привкус крови, а в нос бьёт запах железа, отчего к горлу подступает комок тошноты. Губа разбита. А возможно, даже и скула в придачу.       Лицо в агонии.       Тело в агонии.       Я не могу пошевелиться.       Я боюсь.       Я слышу, как перекидываются парой слов эти два непонятных человека.       Чувствую, как мои глаза заплывают. Фокусировка пропадает, а в голове нет ничего, кроме ультразвука.       Он меня добивает.       Да.       Я закрываю глаза и просто молюсь, чтобы это быстрее закончилось.       А потом сознание ускользает от меня и я остаюсь без движения лежать на промерзлом сыром бетоне, где в районе моего лица уже есть пара капель крови.       По моему, не последней.       Не в этот раз..