Быть рядом

Олег Таня не думала, о чем говорила. Определённо. Это прекрасно было видно по её глазам. Но, как бы сильно я не старался препятствовать её напору, у меня не получалось взять себя в руки. В буквальном смысле. С Таней я терял контроль над всем. Над собой— в первую очередь. Так что мой эмоциональный поток, который я так сдерживал всё это время, просто не смог перекрыться. Я шел на эту встречу только с одной целью— выяснить все известные Тане подробности и убедиться в том, что она в порядке. Мне было откровенно плевать на то, какой грязью поливали меня. Они затронули Татьяну. Обговаривали её со всех сторон и начинали привязывать к ней все свои проблемы. От одной мысли о том, что последствия этого поста как-то отразятся на Ведьминой, хотелось найти тех, кто это всё написал и хорошенько выбить из них всю эту дурь. Вместе с дерьмом, которое они решились туда написать. Ехал на встречу с девушкой, чтобы поддержать, а в итоге расстался с ней. Я слишком сдерживал себя ровно до того момента, пока она меня не поцеловала. Буквально чувствовал, как мои плотно сжатые в кулаки руки словно ослабевали. Она делает меня мягким. Вся моя стойкость пропадает под её напором. Уходит далеко и надолго. И, как бы я не хотел этого, я не смог сдерживаться, когда она меня поцеловала. Прекрасно видел, как она металась в сомнениях, когда сболтнула мысль о расставании. Но назад в своих словах она отступила. Я видел надежду и лёгкую панику в ее глазах, которые буквально сканировали моё лицо, но я держал холодную маску. И, как бы я того не хотел, она меня бросила. Да, именно так, я не отказался, а просто проигнорировал. Мою безэмоциональность Таня посчитала за согласие. И будь я проклят, если ещё раз заставлю её с такой болью в глазах смотреть на меня. Практически со слезами. Это било не хуже, чем хорошо поставленный удар. Как бы я не сомневался в своих действиях, я всё же дал нам время. Пара часов. Она остынет. Я остыну. Мы вновь встретимся и поговорим на пустую голову. Без всех этих переизбыточных эмоций. Да, потому что в произошедшем были виноваты именно эмоции. В нашем расставании. Во всей этой ситуации в принципе. Поэтому я остался в кафе, зная, что Таня либо доберется до дома за городом, либо доедет до квартиры в городе. Она успеет успокоиться. И тогда мы поговорим на холодную голову. Да, всё будет именно так.

***

Таня не отвечала. В телефоне был постоянный автоответчик. Ни через два часа после нашего расставания, ни через полчаса после первой попытки дозвониться, она мне не поднимала. Какое-то неприятное чувство сковало все мои мысли и перекрыло доступ к кислороду. Ведьмина была излишне эмоциональна. Но я сомневался, что она принципиально не стала бы отвечать на семь входящих звонков и сообщений только из-за обиды. Со времени нашего знакомства я хорошо узнал её и понял, что это не в её стиле. Татьяна скорее подняла бы телефон и напрямую высказала всё накопившееся. Её молчание настораживало. В какой-то степени даже пугало. Но я решил рассуждать здраво и связаться с ней другим способом. Если она не отвечает на звонки, я приеду к ней.

***

Как оказалось позднее, в городской квартире девушки не оказалось. Зато неудачно подвернувшийся под руку бывший Татьяны получил несколько хорошо отточенных ударов. Только благодаря этому он смог собраться с мозгами, выкинуть несколько оскорблений и, подобрав свой веник, уехать подальше от квартиры Ведьминой. Когда выяснилось, что Тани не было сегодня в квартире, на звонки она так и не ответила. Не прочитала сообщения. Ничего. Ноль. Поэтому я зашёл дальше. Собрался с остатками здравого смысла и поехал в её элитный поселок за городом, по пути позвонив Стасу и добыв себе тем самым пропуск на въезде. На улице шел сильный снег с порывистым ветром, по радио передавали быть осторожными на дороге и я всячески надеялся, что Татьяне удалось добраться до дома до начала. Потому что пока я добирался до поселка, трижды видел по пути мелкие аварии. И моё сердце екало каждый раз, когда я проезжал мимо них и с лёгкой паникой убеждался, что это не Танина машина сейчас стоит наполовину занесённая в сугроб. Даже после моего въезда в поселок приключения не заканчивались. Хотя, в принципе, на что я мог надеяться, влюбляясь в Ведьму? Практически на полпути к дому Ведьминой мне удалось по счастливой случайности встретить никого иного, как её бабушку, гулявшую вместе с собаками. В принципе, даже если бы я не понял, кто эта милая женщина, когда она назвала мне свой адрес, по сходим чертам лица с Татьяной можно было утверждать на все сто процентов, что они родственники. Потом на удивление быстро меня завидно отец Татьяны и чуть ли не заволок в дом на ужин. Собственно, у каждого из семьи Тани были на меня свои планы. Это я понял сразу. Отец девушки, который, как я знал, пару дней назад заключил договор с нашей компанией, яро намеревался поговорить со мной как раз таки касательно его сотрудничества с компанией и всего нашего со Стасом бизнеса в целом. Бабушка Тани с таким же напором желала, как по её словам, отблагодарить меня за свое спасение на дороге. Хватка у Ведьминой была точно отцовской. Это довольно сильно ощущалось. И не заметить эту схожесть было также сложно, как и не воспринимать семью Ведьминых. За ужином у семьи Татьяны царил уют и спокойствие. Я редко наблюдал такое, но вся их забота и переживания были столь искренны, что мне захотелось остаться здесь. Но меня волновало одно. Тани здесь не было. Если я подъезжал к дому и смог заметить её красную машину во дворе и уже практически с облегчением выдохнул, то когда в диалоге между родителями девушки проскочило, звонила ли кому-то из них Татьяна и отрицательный ответ, меня это не на шутку насторожило. Её не было в квартире, не было в загородном доме, а исходя из того, что и машина Тани стояла в дворе, то она ещё была и без машины. Вариантов оставалось немного. Либо она поехала к кому-то из своих друзей, либо решила пока не ехать домой и отсидеться в каком-нибудь кафе или клубе. Ни один из вариантов меня не устраивал ни на каплю. Что-то внутри нервно билось на счёт того, что с Таней могло что-то случиться. Какая-то мелочь, но случилась. Я. Это. Чувствовал. Во время ужина, хоть Ведьмин и старался казаться непринуждённым, волнение за младшую дочь читалось даже во взгляде. —Наташ, Таня так и не отзвонилась?— проскакивало каждые двадцать минут в оживлённо разговоре отца Татьяны. Казалось, что с каждым этим вопросом моё сердце подскакивало к горлу, перекрывая доступ к кислороду. Они не знали, что я знаком с их дочерью. Не знали, что мы с ней встречались и обо всем произошедшем тоже не знали. Не знали, что из всех собравшихся за столом я был последним, с кем она говорила. От последней мысли меня заметно передёрнуло. Она должна быть в порядке. Я убеждал в этом самого себя уже последний час и выходило это достаточно плохо. От мыслей меня отрывает тычок в районе спины. —А я знаю, где видел вас раньше,— хитро ухмыляется Арчи— младший брат Татьяны— наклонившись в мою сторону. —И где же?— поднимаю я бровь, уходя чуть в сторону от переживаний за состояние девушки. —У Таньки в телефоне,— радуется мальчишка так словно выиграл в лотерею. —И что ты хочешь этим сказать? —Что теперь буду шантажировать вас этим до того момента, пока вы не заберёте мою бесячую сестру из этого дома,— шепотом говорит Арчи на полном серьезе.— Все нервы ложечкой вычерпала, честное слово. Достала, просто жуть. Я усмехнулся его словам. Татьяна скорее сама бы переехала в мою квартиру, только дай ей возможность. —А ещё вы намного лучше, чем эта тупоголовая Констанция,— недовольно проворчал последние слова парень, всё также наклоняясь в мою сторону чтобы его слов не услышали родители.— Надеюсь, когда-нибудь вы его прибьете. Надоел сюда ходить. Как будто своего дома нет, вот к нам и ходит. Я задумчиво взглянул на свои слегка разбитые костяшки: —Да я вроде как уже. Парень проследил за моим взглядом, а после вновь взглянул на меня с восхищением в глазах: —Правда? Я кивнул. —Круто-о,— протянул Арчи с улыбкой на лице. —Что там крутого?— нахмурился Ведьмин, заметив шепотки Арчи. —Телефон у дяди Олега крутой,— незаметно для всех выкрутился мальчик, изобразив поддельное восхищение.— Последней модели. Я тоже такой хочу. Мысленно я позволил себе ухмыльнулся. Они с Татьяной действительно были братом и сестрой. Оба умели искусно и незаметно для всех окружающих перевести тему в совершенно другую сторону. —Тебе хоть кирпич дай— всё равно разобъешь через пару недель,— отмахнулся Ведьмин, вновь возвращаясь к оживлённому диалогу со всеми оставшимися за столом, с каждой секундой все больше и больше затягивая в обсуждения меня. Ужин семейства Ведьминых закончился ровно так же оживлённо, как и начался— с множественными несерьёзными перепалками между Ведьминым-старшим и его тёщей, недовольным бурчанием Арчи, заботой матери Татьяны ко всем присутствующим по любому поводу и бесконечно вьющихся собак под ногами, так и мечтавших заполучить что-нибудь съедобное со стола. Не успел шумный ужин закончиться, как все разбрелись по всему большому дому-коттежду. Владимир Ведьмин, как и требовалось ожидать, утащил меня на "важный разговор" в просторную гостиную, увешанную всеми возможными украшениями. Нельзя было спорить, что все гирлянды с мелкими огоньками не сочетались с огромной ёлкой недалеко от того места, где мы расположились. Я даже не особо удивился, когда Ведьмин признался, что украшением дома к предстоящему празднику всегда было задачей Татьяны и традицию наряжать ёлку всем вместе придумала и тщательно следила за её исполнением из года в год тоже она. Я уже прекрасно знал, что она умела создавать уют. Даже одним своим присутствием. Как только Ведьмина появлялась в моей квартире, она становилась не такой, какой была уже пару минут назад. С Таней было также спокойно, но при этом не было того чувства постоянного одиночества, которое возникало в пустой квартире. Как бы абсурдно это не звучало, но с присутствием девушки квартира оживала. Следующие полтора часа Ведьмин посвятил обсуждению акций нашей со Стасом компании и дальнейший план сотрудничества. Электрический камин спокойно потрескивал, пока Владимир Ведьмин всё больше и больше набирал обороты в своих вопросах, даже не особо обращая внимание на моё предупреждение о том, что основным управлением компании занимается непосредственно Чернов, а я уже больше по части разработок и расчетов. Ведьмин был амбициозным человеком с профессиональной железной хваткой. Именно от него и был характер Татьяны. Если раньше я ещё немного сомневался, то после импровизированного ужина с семьёй девушки я уже был убежден с переизбытком. Когда уже отец Татьяны понял, что время затянулось, мы наконец смогли собраться и направиться к выходу. Тревожность внутри меня поднималась ровно также, как и часть облегчения от того, что мне удастся "сбежать" из крепкого захвата Ведьмина-старшего. Татьяны всё ещё не было. «Надо было не отпускать ее». Эта мысль проносится в моей голове с момента ухода девушки из кафе так часто, что при других обстоятельствах уже начинало бы тошнить от одной и той же навязчивой мысли. Сейчас было тошно от того, что я вообще допустил всё произошедшее. Допустил нашу ссору с Татьяной. Теперь я отчётливо понимал, что всё сказанное в кафе— лишь эмоции, которые держали верх над нами. Допустил всю эту бредовую "передышку" в пару часов. Теперь было вообще неизвестно, ни где Ведьмина, ни с кем, ни в каком она состоянии. Неприятные и пугающие обрывки разных развитий событий мелькали перед глазами с ужасающей скоростью до такого, что хотелось зажмурить глаза и пару минут просто приходить в себя, пока все навязчивые образы не исчезнут из головы. —Ну что, Олег Владимирович, был премного благодарен за познавательную беседу,— говорил Ведьмин уже на улице, подходя к моей машине и одновременно с этим открывая ворота.— В ближайшие дни собираюсь наведаться в «Софтвит», надеюсь, там ещё сможем пересечься, надо бы обсудить ещё парочку деталей в присутствии господина Чернова.. В этот момент резко слышится визг тормозов и скрежет шин по снегу, привлекающий наше общее внимание. Потому что черный микроавтобус с тонированными окнами останавливается прямо напротив дома Ведьминых. Боровая дверь открывается и на улицу выбрасывается безвольное тело. Женское тело. Дрожь покрывает моё тело в тот же момент, как дверь буса захлопывается и водитель бьёт по газам, оставляя после себя только свист шин. От машины не остаётся ни следа, а вот тело девушки всё также лежит на холодной земле. Кажется, только от соприкосновения со снегом она начала чуть шевелиться. Но это всё отходит на второй план. Что-то отчаянно трепешет у меня внутри. Всё происходит за пару секунд, а казалось, что проходит несколько часов. Как только холод бьёт в мою голову, я срываюсь в сторону тела на земле. Потому что замечаю смутно знакомую кофту. И штаны. И волосы. И фигуру.. И плевать на то, что подумает потом Владимир Ведьмин. Плевать, что он может догадаться о нашем знакомстве с его дочерью. Сейчас была важна лишь девушка, продолжающая лежать и мелко подрагивать. С каждым шагом моего приближения сердце билось всё больше. С каждым моим вдохом гулко бьющееся сердце всё больше отдавалось грохотом в голове. Нет. Это не может быть Таня. Просто не может. Но, как только я подлетаю к телу и осторожно приподнимаю девушку с земли, разворачивая лицом к себе, все мои внутренности падают куда-то вниз. Глубоко и надолго. Потому что я смотрю на её лицо. Лицо, покрытое сплошь и рядом кровоточащими ссадинами. Её губы слабо приоткрыты, а губа, ровно как и голова, разбита. Волосы спутаны, а всё её миниатюрное тело била едва заметная дрожь. Едва заметная, потому что её дыхание было ровно таким же. Едва заметным. Глаза Татьяны слабо приоткрываются и я ловлю её расплывчатый взгляд на себе. —Таня..— выдыхаю дрожащим голосом. Она мне не отвечает. Потому что её глаза, будто под тяжестью, закрываются и всем, что говорит мне о том, что она жива, остаётся её прерывистое дыхание. Меня передёргивает от того, как она выглядит. Боги, что с ней произошло? Как? Когда? Почему? Кто? Миллион вопросов, крутящиеся в моей голове и один лаконичный единственный ответ на них. «Ты виноват. Виноват в том, что отпустил её. Если бы т вне согласился расстаться с ней, она была бы в безопасности»,— твердил внутренний голос. И я был с ним чертовски согласен. Я виноват. Это моя вина— случившееся с Татьяной. Я практически не замечаю Ведьмина-старшего, который вызывал скорую и панически следил за состояние своей дочери. Я понимал его чувства. Шок. Его испытал бы любой, увидев человека в таком состоянии, в котором была Таня. На ней была порвана одежда в некоторых местах. В некоторых испачкана в какой-то грязи. В некоторых уже промокла от снега. Куртки не было. Ведьмина оставалась лежать на моих коленях в одной своей кофте и единственным источником тепла для неё было моё тело, к которому она едва прижимались. Возможно последнее— мои галлюцинации. Но лучше бы всё происходящее было чертовой иллюзией. Потому что я не хотел видеть любимую девушку в израненной состоянии у себя на руках. Когда я начинаю улавливать какие-то звуки со стороны отца девушки, ко мне словно возвращается частичка здравого смысла. Поэтому я, осторожно придерживая голову Татьяны, поднимаюсь на ноги и следую за её отцом в дом. Пока мы передвигаемся по дому, я замечаю мелкие движения со стороны девушки. Её глаза всё также прикрыты, но лицо искажается, словно от боли. Как позже оказалось, мать Татьяны со страхом и слезами на глазах бежала следом за нами, а её бабушка заботливо уводила в другую комнату Арчи, жмущегося к бабушке как к своей единственной на тот момент защите. И тут меня вновь бьёт осознание всего. Ей больно от моих движений. От каждой новой ступени лестницы, на которую на поднимаюсь. От каждого вздрагивания. Тане больно от того, что произошло между нами. Ей больно из-за того, что между нами произошло. Ей больно из-за меня.       

***

Дымка. Густая. Плотная. Непроглядная. Вот, как можно было описать моё состояние ровно с того момента, как мне удалось уложить Татьяну в её комнату на кровать. Пара минут, проведенная в шоковом состоянии над кроватью девушки, были подвешенными. Как во времени, так и в моем состоянии. Скорая приехала в рекордные сроки, хоть для меня уже и прошла по ощущениям пара часов. Всех выставили за дверь. Меня и родителей Тани. Ведьмины тихо переговаривались в стороне, но даже если бы я захотел уловить суть их разговора— не смог бы. Потому что было такое чувство, словно меня ударили чем-то весьма тяжёлым по голове. Всё в тумане. И только миллион мыслей бесконечно крутился в моей голове. Образ избитой девушки на моих руках стоял перед глазами всякий раз, стоило мне только прикрыть глаза на секунду. Я не хотел, чтобы она испытывала столько боли. Я не понимал, что произошло. Не понимал, как все это, черт возьми, может быть реальностью? Всё очень смахивало на чудаковую шутку сумасшедшего. Немыслимо. Нереально. Я был чертовски виноват. Перед собой. Перед Ведьмиными. И перед Таней. Она такого не заслуживала.