Где небеса соприкасаются с землей

Девушка распахивает глаза резко и с силой втягивает воздух. Пару мгновений пытается понять, где находится. Место знакомо смутно. Похоже, она была тут когда-то, правда мельком. Приподнимаясь на локтях, девушка оглядывает помещение. Вдоль стен неподвижными гигантами стоят шкафы, с какими-то стекляшками, стол завален документами, в которых цифры, цифры... Место непримечательно и неприятно. Это медпункт. Догадка приходит почти сразу, но ситуация от этого понятнее не становится. И тут взгляд натыкается на него. На стуле, в полуметре от кушетки, на которой она лежит (а судя по жёсткости это определенно знакомая всем медицинская кушетка) сидит Даниэль. Щеки заливает краска. Он сидит неподвижно, склонив голову вперед, и слыша его размеренное дыхание, девушка догадывается, что он спит. Это зрелище так удивляет, что сознание почти упускает другое открытие: с ней все хорошо. Причем в самом прямом смысле – никакой ломоты в теле, озноба, раздражающей головной боли. Ничего, Только абсолютная легкость. Это странно. Чувство абсолютно отличается от временного притупления болезни лекарствами. Как будто болезнь ушла. Но разве возможно такое? Девушка легко и почти бесшумно встает с кровати. Решая не будить Даниэля осторожно направляется в сторону выхода. «Как долго я здесь? Занятия закончились уже наверное. Нужно маме позвонить, чтобы не волновалась» Погрузившись в размышления, она не замечает движение сбоку. - София! – собственное имя гулко отражается от стен, проникая в сознание. Девушка оборачивается так резко, что нога неловко уходит в сторону. В последнее мгновение она успевает ухватиться за стеллаж, от чего склянки на нем бросаются врассыпную. Раздается ужасный грохот, от которого София жмурится. Шум стихает неожиданно, как будто кто-то отключил звук. Девушка медленно открывает глаза. Даниэль все также сидит на стуле в изголовье кушетки, только теперь он откинулся назад и улыбается девушке. Его глаза смеются, от чего София неловко сцепляет руки в замок и краснеет. - Ты как? Такой простой вопрос звучит из его уст музыкой. - Хорошо – немного хрипло, но уверенно произносит девушка. - Когда в обморок падала, тоже было «хорошо»? – спрашивает вроде насмешливо, но в его тоне слышны нотки беспокойства – Сядь. Неизвестная сила заставляет Софию вернуться к кушетке, и она садится на самый краешек. Даниэль подходит ближе, от чего сердце подскакивает к горлу. Его рука касается ее лба, и мир сужается до места их соприкосновения. Юноша отнимает руку и хмурится, потом осторожно берет девушку за руку, проверяя пульс. По телу пробегают мурашки. Судорожно вздыхая, София на мгновение прикрывает глаза. Даниэль отнимает свою руку, и дыхание девушки постепенно приходит в норму. Она несколько раз моргает, а потом бросает взгляд на Даниэля. Тот, ловя ее взгляд, внезапно вскакивает, пятясь к двери. В его глазах плещется ужас. Не проходит и мгновения, как Даниэль скрывается в проёме. София, ничего не понимая, опечалено опускает глаза. Что бы его ни ужаснуло, это было что-то в ней. Девушка прячет лицо в ладонях. Все в который раз идет не так. *** Он бежит, петляя между людьми, не обращая ни на кого внимания. Воздух режет легкие, но даже это не останавливает его. Бежать быстрее. Еще быстрее. Поворот. Вот она, нужная улица. Юноша ускоряется. Перед ним в здание входит мужчина. Дверь, сдерживаемая пружиной, закрывается медленно, но до нее еще целая пропасть. Еще рывок. Несколько шагов. Дверь едва прищемляет подол его пальто. Даниэль выдыхает, осматриваясь. С его последнего визита здесь ничего не изменилось. Туда-сюда снуют люди в белых одеяниях, на фоне которых его пальто кажется неряшливым пятном. Почти никто из них не показывает сейчас своей истинной сущности, однако он совершенно точно знает, что все они - Ангелы. Даниэль уверенно идёт по заученному за столько лет пути, держась за стены, чтобы не мешать потоку. На него не смотрят, но явно ощущают его присутствие, от чего отходят подальше. Даниэль невесело усмехается. «Радостные какие, видно ждали» Но сейчас не время думать об этом. Даниэль ускоряет шаг. В кабинет он влетает без стука. Петр привычно сидит за огромным столом, нацепив пенсне и разглядывая что-то с завидной сосредоточенностью. На появление Даниэля он никак не реагирует, и поднимает взгляд только тогда, когда тот с грохотом упирается ладонями в стол. - Что это значит? - И я рад видеть тебя – Петр отрывается от бумаг, откидываясь в кресле. - Кто она такая? Апостол устало потирает переносицу. - Даниэль, умоляю, выражайся яснее. У меня нет ни сил, ни времени додумывать, что ты имеешь в виду. И сядь ты уже. Даниэль раздраженно падает в кресло, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть лицо Петра. - Кто та девушка, которую ты мне поручил? Апостол заметно напрягается. Но смотрит уверенно, убеждая в своей честности. - Обычная земная. Да, прошлое тяжелое, а так ничего не поддающегося разумному объяснению. - Глаза Нефилима. Петр вздрагивает от этих слов, пристально смотрит на Даниэля. - Не мели ерунды – шипит он. Сам удивляется своему тону, прокашливается и добавляет, уже спокойнее – Тебе могло показаться. Даниэль издает что-то похожее на рык и с силой сжимает подлокотники кресла. «Слова не убедят. Нужно другое. Наглядное» Это слово наводит на мысль. Он мнется – мысль эта неприятная. От нее веет старой болью. - Я покажу. Петр сначала недоуменно, а потом шокировано смотрит на него. - Но ты же… - Знаю. Может не получиться с первого раза. Не болтай. Даниэль глубоко вздыхает и прикрывает веки. Перед глазами плывут до боли знакомые огни. Воспоминания. Множество ярких картинок, отражающих всю его долгую жизнь. Даниэль не делал этого уже около двух веков – с самого Падения. Эта способность когда-то сыграла против него, и он отрекся от нее. И вот сейчас он, впервые за столько лет, вновь обращается к ней. Но когда тебя оставляют на двести с лишним лет ты, вероятнее всего, затаишь обиду, даже если ты божественная сила. Даниэль сжимает челюсть, пытаясь удержать контроль, буквально утекающий сквозь пальцы. В конце концов, он пробивает брешь в защите, которую сам же когда-то для себя установил. Даниэль резко распахивает глаза, при этом выхватывая нужное воспоминание, и посылает его Петру. Перед глазами возникает та самая картина. Девушка распахивает глаза. Правый – ярко-голубой, левый – кроваво-красный. Моргает – и ее глаза приобретают свой родной серо-зеленый оттенок. Она неловко улыбается Видение обрывается и Даниэля отбрасывает на спинку кресла. Он откидывает со лба взмокшие пряди. Петр сидит неподвижно, глядя куда-то за спину Даниэля. В глаза бросается его нездоровая бледность. Они молчат так долго, что Даниэль уже успевает потерять счет времени, однако размышления старшего не прерывает. Понимает, что разъяснения ему теперь обеспечены и покорно ждет заветной минуты. Наконец Петр отмирает, переводя сосредоточенный взгляд на Даниэля. Тот весь превращается в слух. - Тебя не должны были прикрепить к человеку. Почти все сверху были против, даже после твоего восстановления. Даниэль фыркает. Его больше забавляет формулировка «восстановление», чем тот факт, что на Небесах ему не рады. - Я уговаривал их, как мог, убеждал, но мне пригрозили изгнанием и я заткнулся. Петр на несколько мгновений замолкает, позволяя собеседнику переварить полученную информацию. «Своего не добился. Странно. Почему взяли тогда? Передумали?» - А взяли, потому что случилось то, чего никто не ожидал – как будто продолжает его мысль апостол – Прямо на собрании был нам Глас Божий, который велел тебя послать на землю. Только с условием – чтобы ты кое-кого конкретного охранял. Кусочки пазла начинают складываться. - Ее. Почему? И почему я? - Он ведь так и сказал: «Дитя Небесное, Падшее, но Поднявшееся, не Ангел он есть, но и не Сатаны слуга, должен наземь спуститься и хранить Дитя Земное, к которому и Высшее и Низменное прикоснулось». Мы так и не поняли, почему она, что значит это «Высшее и Низменное» и к чему оно прикоснулось, но на Землю тебя отправили исправно. Сам помнишь, как тогда все вышло. Даниэль хмурится, подставляя новую информацию в сложившуюся картину мира. Ничего не сходится. - То как вы меня сюда отправили без крыльев и с напутствием «найди то, не знаю что» я помню. Но причем тут твой рассказ и разноцветные глаза? Даниэль недоумевающе смотрит на Петра, пока тот лихорадочно сопоставляет факты. - Я много думал об этом, но ничего за столько времени так и не понял. Однако глаза Нефилима навели меня на мысль. Предположим, Высшее – это небеса, тогда Низменное – Ад. Прикоснулись… Даниэль понимает, к чему ведет апостол и в ужасе вскакивает с места. - Она не дитя Ангела и Падшего. Я бы почувствовал. - Не дитя – согласно кивает Петр. Затем задумывается и качает головой. – Но не почувствовал бы. Даниэль недоуменно выгибает бровь, ожидая пояснения. Апостол на это только устало выдыхает, сцепляя руки в замок. - Когда ты в последний раз чувствовал неземных? - Перед тем, как на Землю пришел. Но мог же я просто их не встретить – год всего прошел. Не так уж много наших здесь. - Но ведь сейчас ты тоже ничего не чувствуешь. А здесь находится больше тысячи Небесных. Даниэль прислушивается к себе и с ужасом понимает, что Петр прав. - Почему ты не сказал раньше?! – злится Даниэль, подходя ближе к столу. - Я и сам не знал – разводит руками Петр – Догадывался. А теперь ты подтвердил. Даниэль порывается сказать что-то еще, но апостол останавливает его взмахом руки. - Даже не спрашивай, почему так, я не знаю. Возможно, ты уже не совсем Небесный, так как ни в Ангелах, ни в Падших ты не числишься. Но уверенности ни в одной моей догадке нет. Да и тема нашего разговора сейчас состоит не в этом. Даниэль кивает, соглашаясь отложить эту тему на потом. - Но если она не Дитя Небесных, то кто? - Это…хороший вопрос. – Петр сцепляет руки в замок и нервно постукивает ногой – На который у меня пока нет ответа. Мне нужно подумать. Даниэль намеревается ответить, но замирает на полуслове. В голове отчетливо пульсирует: «Больно. Помоги» Юноша срывается с места. - Думай. Надумаешь – знаешь, где меня искать – уже на ходу бросает он, выскальзывая за дверь. Апостол только усмехается