Запертые

В центре Чёрного города воздух наэлектризован до предела, звенит и искрится от сталкивающихся заклинаний. Гулкие звуки быстрых шагов сменяются вспышками света и грохотом разрядов, что разносятся эхом от площади, с которой когда-то всё началось, и по широким улицам за одинаковыми каменными арками. Раяна успевает скрестить руки, накладывая щит, когда в неё прилетает голубой всплеск энергии. Защита принимает на себя основной удар, но вибрация магической волны обрушивается на неё, словно холодный душ. Даже успешное блокирование отталкивает, ноги скользят с полметра назад по брусчатке, словно по льду. Солас больше не щадит, не играется — пропусти Раяна этот выпад, то встретилась бы с неминуемым нокаутом. Издалека мужчина смотрит на неё с вызовом, но на сближение не идёт. Сражаться с ним, когда его голова холодная, — задача со звёздочкой. Каждый шаг продуман, каждый жест взвешен. Хотя, пока что у девушки получается. Воспользовавшись заминкой, она, не отрывая взгляда от противника, поднимает руки к растрёпанному пучку на голове, который держится исключительно с помощью благословения Создателя и старого браслета из шнурков. — Задерживаешь, — насмехается Солас с другого угла площади, и его поза становится расслабленной уже на уровне с бахвальством. — Секунду. Мешает. — Враг не будет ждать, — он смеётся. Но ждёт. Раяна давно привыкла. И к отросшим вечно лезущим в лицо волосам, и к физическому пребыванию в Тени, и даже к этому смеху. Сначала было тревожно, ведь если смеётся подлый бог обмана, значит где-то он обвёл тебя вокруг пальца, стал победителем, а ты просчитался. А потом, день за днём, вероломного Фен’Харела сменил просто Солас. Ты не можешь воспринимать кого-то, кто ворчливо хлопает тебя по рукам, когда неправильно выставляешь знаки, как коварное всесильное божество. Бесспорно, эта часть его натуры никуда не делась, но необычная связь вкупе с проведёнными бок о бок месяцами (годами?) давала ощущение понимания. Ощущение, что в случае если он снова превратится в Ужасного волка, она будет готова. Правда это, или самообман, узнавать пока не доводилось. Раяна перевязывает волосы браслетом и встаёт в стойку. Даже с её позиции видно, как Солас вновь становится собранным за долю секунды, и девушка корит себя, что показала готовность к продолжению, а не напала сразу. Соперники игриво обмениваются ничего не стоящими атаками; так, для азарта. Солас рисует мыском полукруг под собой, и зелёные письмена проявляются на полу, обдавая эльфа благодатным светом. Затем соединяет ладони параллельно друг другу, постепенно проворачивая в разные стороны. Магия под его пальцами искрится. Раяна ликует: вот он, знакомый паттерн, тут она его и подловит. Солас повторяется нечасто, предугадать следующий шаг можно только когда он уже занесёт для него ногу. Но эльфийка достаточно наблюдала и подметила, что перед использованием выжигателя маны он накладывает на себя руну отражения. Значит, нужно бить не по области, а точечно, будто собираешься расколоть стекло; и раньше, чем заклинание Соласа лишит её возможности колдовать. Их взгляды пересекаются за мгновение до разряда. Магический щит, который Солас поднимает в последнюю секунду, осознавая свой стратегический прокол, трещит под натиском молнии, отправляя осколки энергии в разные стороны. Яркая вспышка освещает площадь, заставляя тени прыгнуть и раствориться. Удар оказывается сильнее, чем он ожидал: молния прорезает пространство и бьёт Соласа прямо в грудь, выбивая воздух из лёгких. Земля вылетает из-под ног, он теряет равновесие и по инерции отлетает назад, пропахав спиной добрых два метра. Раяна замирает, тяжело дыша, и на её лице медленно появляется улыбка, в которой смешивает торжество и задор. Она расслабляется и хмыкает, наблюдая, как противник не только не думает вставать, но и сцепляет руки на груди, будто просто прилёг понаблюдать за облаками. Лёгкой походной девушка подходит ближе. — 8:11, — усмехается. — Пока что в твою пользу, но это не на долго. А будь у меня холодное оружие, то и пяти минут бы не продержался. Без задней мысли она протягивает Соласу руку, и тот, ухватившись, поднимается. — С драками ты справляешься куда лучше, чем с шахматами, — замечает он удовлетворённо, стряхивая пыль с одежды. — Колдовство без посоха нравится мне куда больше, — как доказательство своих слов Раяна зажигает на пальцах пламя и сразу гасит, сжав кулак. — Наверное, поэтому я раньше почти не использовала магию — претило палкой махать. Солас кивает, пока разминает плечи после удачной тренировки. — Когда-то все могли колдовать без посохов. Это лишний инструмент, если сам умеешь верно направлять потоки. Раяна кривит губы. — Ага. Единственная польза только в ближнем бою, по башке кому-нибудь… Не договаривая, она сгибается пополам, хватаясь за виски. Солас делает полшага вперёд, руки чуть вскидываются вверх, а брови сходятся на переносице. Не будь девушка так занята пульсирующей болью в голове, пустила бы остроту на тему того, что когда-то он чуть не убил её, а теперь был готов поймать, если начнёт падать. Приступ длится всего дюжину секунд, но это уже на две секунды дольше, чем в прошлый раз. Когда гудение в черепе стихает, Раяна наконец выдыхает. Солас хмуро заглядывает в её лицо. — Опять? — скорее утверждает, чем спрашивает. Она коротко кивает, чувствуя, как свело челюсть от напряжения. — Он продолжает меня искать. — Поразительная преданность, — отрезает Солас, и это звучит через чур колко, чтобы быть комплиментом чьей-то упёртости. Эльфийка выпрямляется, думая о том, что сейчас бы посох ей пригодился — было бы на что опереться. Она чувствует иронию в чужом голосе, и это ранит её. Потому что понимает, откуда та взялась. — Я — это всё, что у него осталось, — тихо отвечает, опуская голову. Мужчина сразу же хватается за возможность высказаться: — И поэтому он взялся за поиски только сейчас? Она молчит. — Ты ведь тоже начала чувствовать время лучше, да? Сколько дней прошло с тех пор как мы здесь? — Четыреста где-то, — отзывается неуверенно. — Наверное. — Больше пятиста я бы сказал. Полтора года здесь. А сколько там? Раяна вспыхивает. — Ты не можешь судить его! Ты не знаешь, что там было, когда мы исчезли, не знаешь, как долго он искал способ… Ты не знаешь. Солас тяжело вздыхает и трёт глаза двумя пальцами. Может быть. Может он не прав. Хотя нет, он поразительно точно понимает, что не прав, и это неожиданно вгоняет его в ступор. Убрав руки от лица, он пронзительно смотрит на Раяну. — Это не моё. — Что? — переспрашивает она, кажется, тоже отвлечённая своими мыслями. — Эмоция. Не моя. Девушка непонимающе моргает. — Это не я переживаю об искренности профессора Волькарина, а ты. Настолько сильно, что это передаётся мне. — Но я ведь… — Что? — он ухмыляется. — Защищаешь его от моих нападок? В моём лице ты пытаешься убедить себя саму в том, что говоришь. На лице девушки проступает осознание, и Солас чувствует облегчение, что мысли подобного рода принадлежали не ему. То ли они были через чур незрелыми, то ли слишком яркими, но ни то ни другое обычно не входило в калейдоскоп эмоций Ужасного волка. Раяна же наоборот, ощутила, как тяжесть гранитной плитой ложится на грудь. Это действительно то, от чего она так долго бежала. Лучше бы Эммрик вообще не искал её, не звал в надежде услышать ответ, потому что каждая его попытка сопровождалась для неё страданиями. Не только физическими — душевными тоже. Всё началось где-то… с полмесяца назад, если попробовать оценить время. Хорошо, что рядом есть тысячелетний маг, который может расставить всё происходящее по полочкам, иначе Раяна бы грешным делом подумала, что сходит с ума. — Не знаю, как Волькарин это делает, — говорил Солас, — но он… как бы описать… забрасывает камешки в разные части озера, пытаясь увидеть, где со дна выплывет рыба. Девушка издала смешок, полный горечи. — А я окунь или сом? Солас закатил глаза. — Ёрш. Самый натуральный. Раяна хмыкает себе под нос, вспоминая тот диалог. Если коротко: Эммрик не знает точно, где находится его возлюбленная, но ждёт, что её энергия в какой-то момент отобьёт его призыв по принципу эхолокации. Только проблема в том, что Чёрный город поглощает любые сторонние импульсы, и сами по себе обратно они отбиться не могут. Только если отбить вручную. Осталось разобраться как. — Как думаешь, — прерывает тишину Раяна, даже не заметив, что они уже дошли от центра, где занимались, до площади трёх фонтанов, — Эммрик сильно изменился с нашей последней встречи? — В зависимости от того, сколько лет прошло снаружи, — рассуждает Солас. — Он — единственный выживший среди вашей команды… если «выжившим» можно назвать нежить. Лишился сначала своего помощника, затем возлюбленной, оставленный один в мире, который после всего случившегося лежит в руинах. Боковым зрением он видит, как собеседница поникла. И почему-то хочет хоть как-то сгладить угол: — Но он ищет тебя. Даже спустя много лет. Быть может, что искал и раньше, но мы об этом не знали, так как методы были ошибочными. Только, — Солас неуверенно делает паузу, — всё равно держи в голове, что это может быть уже не тот Эммрик, которого ты помнишь. — И ищет он, возможно, не меня нынешнюю, а ту, кем я была. Мужчина останавливается на полушаге, Раяна же — только через два метра, когда замечает, что по левое плечо никого нет. Оборачивается. — Что? — не выдерживает она его оценивающего взгляда. — Ты действительно изменилась, — он вдруг начинает улыбаться. Как-то слишком тепло, дружелюбно, что ли, и это неожиданно смущает Раяну. Она рывком отворачивается, принимаясь рассматривать потускневшие шпили в дальней части Арлатана. — Ты преувеличиваешь. — В тебе стало чуть больше спокойствия и здравомыслия, — оспаривает Солас, продолжая стоять на месте. — И чуть меньше суетливости с безрассудством. Она пожимает плечами. — Здесь просто скучно. О какой суете может идти речь, если кроме наших тренировок и обсуждений тут ничего не происходит? — Поверь, тебе это абсолютно не мешало действовать мне на нервы и нести чепуху, — усмехается маг добродушно, и внезапно в его глазах появляются озорные огоньки. — Кстати, ты заметила с какого момента диалога мы перешли на эльфийский? — Что?.. Раяна резко разворачивается, вперив в Соласа скептичный взгляд, постепенно видоизменяющийся на растерянный, когда она проматывает в голове всё сказанное за последние несколько минут. Волк давно охотно увеличивает её багаж знаний, в том числе о родной речи, но чтобы так просто переключаться... — Лучше используешь магию, лучше говоришь на родном языке, даже в шахматы играешь лучше, — в его голосе сквозит гордость. — Нет ничего приятнее для учителя, чем когда его уроки не проходят даром. — Катись в бездну, — преувеличено ворчливо бросает Раяна, что только смешит Соласа. Ускорив шаг, он нагоняет её в конце улицы, решая не оценивать, действительно ли она хотела сбежать от него сейчас, или ожидала, что её догонят.