Игра Агния

Боль была даже в спине, а на утро так и вовсе после сна отдавала ещё сильнее, от чего стон от этой самой боли был первым, что эльф успел произнести и вообще сделать. Тяжёлые и заспанные глаза всё больше мечтали закрыться снова, но это будет лишним, он это ясно понимал.   Люциус снова вспомнил, где он и кто он такой, раздражённо цокая на рану, что всё также пульсировала. Сон лишь на время заставлял забыться от этого чувства, но рано или поздно приходилось просыпаться, снова оказываясь в ловушке со своим слабым телом. Это раздражало.   Так ещё и постоянный постельный режим выводил из себя, Линет запретила ему даже гулять по замку, подговорив Воланда, что всячески надавливал на него, не давая выйти за пределы комнаты. «Все бумаги и другие дела ты можешь сделать и у себя, с остальным мы разберёмся», — заверили его.   Но король не хотел лежать, особенно в январе, понимая, как близок конец месяца. Это всё словно какая-то злая шутка и он надеялся, что за такие страдания кто-нибудь да наградит его. Правда, иногда становилось не так скучно, но это были редкие моменты, когда приходили гости.   Например, его веселил собственный демон, что так отчаянно желал спасти старика. После их разговора, когда тот разрешил парню разузнать о ситуации, рогатый так и не справился, лишь говоря, что-то про одну зацепку от служанки и какие-то стены.   «Это не совсем доказательство, но я уверен, что это имеет смысл!» — он молил, желая дать побольше времени заключенному.   Хоть это всё было глупо и совсем не походило на что-то хоть немного похожее на разумные доводы, которые могли бы хоть кого-то оправдать, Люциус в любом случае не был в состоянии казнить хоть кого-то. Старик всё равно бы остался дожидаться выздоровления короля, а пока пусть будет под покровительством Воланда. Последнее явно не обнадёживало, но звучало лучше, чем смерть. Или нет, если знать методы его верного телохранителя.   В любом случае его забавила такая нервозность со стороны демона, а то, что тот впервые обходился даже без пассивной агрессии – невероятно приятное событие. Король явно чувствовал себя лучше, когда тот мог просто сесть рядом и без конфликта поболтать. Особенно в такие скучные дни.   Сам Лололошка был интересным, но на деле неожиданно закрытым, редко что-то выставляющим на свет. Прошло почти полгода, а Люциус так и не узнал почти ничего про парня или то откуда он. Отчасти он и сам был виноват, ведь часто сам специально или нет, но избегал демона. Нет, изначально он и правда забывал, что в его стенах вообще кто-то живёт, но после пары происшествий этот рогатый чёрт четко поселился в его голове, от чего игнорировать тот факт, что ему всё больше становилось интересно – уже просто глупо.   Он и так многое начал спускать такому крайне хаотичному существу, которое подобно коту могло зашипеть на тебя, а после скинуть своим хвостом стакан воды на пол. Но даже после всего этого ты не сможешь долго на него злиться, рано или поздно желая снова погладить этот комок полный хаоса. Ну, в нашем случае даже погладить не получится, потому эльф довольствовался лишь не частыми встречами и даже их перепалками, хоть они иногда и разбивали его метафоричное сердце.   Усмехнувшись, он всё же встал, решив, что сегодня он прогуляется по замку, чего бы ему это не стоило. Его завтрак стоял на столике, немного подостывший, но Линет настояла на подобном питании, дабы тот, даже в столовую не выходил. Он быстро, укус за укусом, съел яичницу с овощами, запивая это дело любимым какао.   Уже требующий стирки бордовый халат полетел в сторону, а одна из его рубашек была быстро накинута, почти прикрывая перебинтованный живот. Он взглянул на себя в зеркало и ужаснулся тому, насколько снова истощал и иссох.   Ему всегда твердили, что король должен внушать страх и своё величие, а смотря на отца, тот только больше в этом убеждался. Но природа над ним решила смеяться до последнего, ослабив организм, как только можно было, постоянно истощая его и тем самым не давая укрепиться самому телу.   Даже его отчетливые скулы в данный момент говорили скорее о плохом состоянии, чем о чём-то другом, а если брать во внимание остальное – и вовсе силы тут не видно. Когда-то он пытался набрать массу, умоляя Воланда втайне от других его тренировать, на что однажды тот согласился. В какое-то время он даже начал видеть лёгкие намёки на пресс, но в итоге болезнь забрала его, а вместе со всем остальным и весь с трудом накопившийся прогресс.   Больше он не пытался что-то изменить, приняв своё поражение, каждый раз глядя на всё отражение и желая никогда не видеть настолько жалкого эльфа. Он должен устрашать, а раз не получалось внешним видом, то он брал характером. Точнее, старался этим брать. В итоге даже здесь чувствуя себя жалкой подделкой на его предков.   Отец никогда его не признавал, даже умирая, не сказав такие заветные для парня слова, оставив одного, против всего королевства, которое теперь непонятно вообще принадлежит ли ему. Он был с самого начала прокажённым, это знали все, а ему приходилось делать вид, что это не так. Но как всем доказать то, в чём ты сам не уверен, а иногда даже готов согласиться? Вот и Люциус не знал. Но он старался, даже приняв помощь от тех, на кого плевался всю жизнь.   Жизнь бывает странной, но порой кажется, что кто-то у неё – отдельный персонаж для самых неприятных сценариев. По крайней мере, ему так казалось.   Надеть на себя штаны оказалось более сложным испытанием, ведь согнуться теперь, как раньше не выходило. Кряхтя и пытаясь не сильно затянуть ремень, он, наконец, выглядел достаточно прилично. Правда, его волосы были не столь вымыты, а лицо всё ещё отдавало усталостью, но Люциус был уже сыт по горло одной комнатой, потому откинул все сомнения, натянув обувь и открывая дверь.   Замок с утра был одновременно кишащим, но от этого ещё более жутким, подобно живому организму, в котором постоянно работают те или иные шестерёнки, некоторые уже ржавые и на последнем издыхании, требующие замены, но ещё способные работать. А потому несмотря на скрип и потрескавшиеся углы они продолжают выполнять свою задачу, ожидая полной поломки и быстрого ремонта.   Это бы напугало другого, но Люциус давно свыкся с подобным, уже даже не пытаясь запоминать ни прислугу, ни охрану, лишь в редких случаях припоминая особенно живучих. Одна такая сейчас была вдали и на деле бы не привлекла особого внимания, если бы не один демон, что быстро приватизировал девушку.   Люциусу было плевать на неё, что есть, что нет – без разницы. Шантаж был таким простым, что лично он ничего не терял, специально поручив той единственной обслуживать заключённого, дабы тот ещё сильнее привязался к какой-то служанке. Но в последнее время его стало напрягать, что не только один демон начал говорить об этой особе.   Нет смысла говорить, какой шок он испытал, когда сам Воланд пришёл с просьбой дать отпуск одной-единственной девчонке. Он знал, что его друг нашел себе помощника, но не уточнял кого именно. Да и то, что самому Воланду, который с жёстким сердцем смотрел на всех, кроме его короля, кто-то пришёлся по душе – было чем-то немыслимым. Так ещё и на очевидный вопрос: «зачем?» — он так и не услышал внятного ответа, лишь какие-то бессвязные слова о безопасности и прочем. В общем, что-то явно менялось в его замке, а это редкая вещь, если говорить честно. Как-то этот Лололошка влиял на всё вокруг себя, понимал тот это или нет.   Даже сам король менялся, не замечая этого, а как ловил себя на непривычных мыслях, так корил и бесился, срываясь на прислуге и иногда и на его телохранителе. Правда если раньше истерики заканчивались и увольнением, то теперь Люциус неожиданно держал себя в руках. Самоубийства и так были не такой уж невиданной новостью здесь среди персонала, особенно у девушек, некоторые из которых явно были здесь не по своей воле, потому статистика смертности и так внушала не самые приятные нотки во всё окружение.   И вот шагая вдоль коридоров, стараясь не обращать внимания на дискомфорт от каждого шага, Люциус осматривал картины, что он выучил наизусть, зная каждого нарисованного там, почти лично, настолько детально ему про всех рассказывали с самого детства. Линет желала, чтобы тот знал прошлое своей семьи и относился серьёзно ко всему, что они создали.   Особенно он должен был чтить того, с кого всё началось. Самый первый предок – Агний, что был изображён на самом большом полотне, отдалённо от остальных. Мужчина был намного смуглее, будучи с более жарких земель, но при этом выглядел самым устрашающим, среди остальных. Его поза была четкой, а руки даже на рисунке выглядели грубыми и готовыми в любой момент взять оружие.   Это было сложно передать, но его вид буквально кричал о силе и угрозе в сторону всех врагов, от чего хотелось похвалить художника, что смог настолько изящно и четко это передать, ведь Люциус искренне верил, что мужчина выглядел именно так. Хотя были слухи, что пока рисовали этот портрет, было казнено как минимум трое творцов, что не смогли дать желаемый результат, от чего картину постоянно переписывали. В общем, очередная байка об ужасном короле Монс-Блектауна, в которую все охотно верили. Даже нынешний король.   Иногда ему не верилось, что это всё теперь принадлежит ему, живя с мыслью, что он здесь никто на веки. Но вот теперь он сам ждал тот момент, когда сможет повесить и своё лицо на стену. Правда, чтобы это сделать, нужно, во-первых: выжить, что к его удивлению стало проблемой, после целых двух полноценных покушений, после которых ему приходится зализывать раны. А во-вторых: для подобного нужно найти себе пассию, что примет обручальное кольцо.   Часто любили писать картины либо во время помолвки, либо особенно уже семейные, когда дети подросли, дабы показать всю свою способность продолжить род и тем самым крепкое положение дел. Да и жёны были рады, если вся семья будет висеть посреди замка, а не лишь один её член.   В общем, Люциус не был уверен уже, как долго придётся ждать этого момента, и дождётся ли он вообще, если учитывать не сильно радужное положение дел, особенно в данный момент. Конечно, будучи эльфом, ему было позволительно тянуть с выбором будущей жены и матери его потомства, но он всё равно чувствовал, что рано или поздно об этом придётся серьёзно задуматься.   Он не был обделён женским вниманием, особенно когда ступил на трон, но они лишь давали временное успокоение и возможность забыться, а потом наступала та же пустота. Это было слишком скучно и не для него, чтобы серьёзно о чём-то задумываться. А смущение за своё тело и вовсе иногда заставляло скорее нервничать, заливая в такие моменты себя алкоголем, дабы расслабиться. К сожалению, иногда даже оно не помогало, создавая неловкие моменты…   — Ты что тут делаешь? — вдруг вывел его из размышлений лёгкий хлопок по плечу.   Он изначально испугался, но быстро расслабился:   — Ах, Воланд, это ты. Гуляю по своим владениям, не видно?   — Это я понял, не дурак, но вот зачем ты это делаешь? У тебя постельный режим, забыл?   — Да ладно тебе, дай хотя бы денёчек отдохнуть от этого уже спёртого воздуха, — он застонал, уведя взгляд и откинув плечи назад.   — Тебе же регулярно проветривают комнату, — человек поднял свою густую бровь.   — Да я не об этом, ты же прекрасно знаешь, как тяжело находиться в этой одной энергетике, словно я снова ребёнок какой.   — Но завтра ведь будет двадцать третье число, ты знаешь, что это значит, нужно беречь себя, — они перешли в зал у балкона, поглядывая на вид за большими окнами.   — Да я всю жизнь себя берегу, устал уже! Хочу хоть немного размяться перед всем этим, — он тяжело вздохнул.   — Перед смертью не надышишься, знаешь же? — взгляд Воланда был скорее сочувствующим, чем подстрекающим.   — Да знаю я, просто так уже устал от всего этого… — он уселся на своё любимое кресло, не выдержав, сжимая зубы от тянущей боли. — Не знаю, хочу ли я вообще всё это, как раньше.   Воланд последовал за ним, усевшись напротив и закинув ноги на подлокотник:   — Не хандри, выкрутимся. Как бы там ни было ты – сын Дагона и это даёт тебе все права на этот трон, который мы сохраним, чего бы этого не стоило. Я не позволю этому разрушиться.   — Есть новые зацепки по нападению? — решил он перевести тему.   — Не-а, старик молчит, даже после стольких угроз, — он скрестил руки и нахмурил брови от одного только воспоминания подвала. — Пит, идиота кусок, перестарался и реально убил попугая, хотя я говорил ему, чтоб тот не выходил за рамки. Теперь старикашка ещё больше закрылся, а у нас нет рычага давления. Ещё и этот рогатый ноет постоянно, не неделя, а – ад.   — Ты, правда, думаешь, что это был он?   — Я в этом уверен. Я не просто так за ним следил, а попугай наверняка мог посылать ему письма и прочее, пока мы не видели, — после он задумался. — Всё ведёт к нему, может и он тогда сделал тот порошок, что усыпил тебя…   — В моём замке не делали наркотики, Воланд! — оборвал его размышления эльф.   — Я предполагаю, — он пожал плечами, скривив нижнюю губу.   — Предполагает он, — пробурчал Люциус. — Но что если мы убьём его, а в итоге это будет кто-то другой? Что тогда?   — Мы найдём и второго, — не задумываясь, он ответил.   — Потеряв ещё одного невинного специалиста в своём деле, — он явно не был рад такому пофигизму друга. — Это не какая-то служанка, которую так просто заменить, а искать нового человека – это такая же морока, кто знает, что в замок приедет не новый подставной?   Его это и правда заботило, ведь, как бы там ни было, перед принятием кого-либо Люциусу нужно было лично проверить каждого, дабы быть уверенным, что тот не был связан с кем-то ненадёжным, или и вовсе опасным.   Если со стражей всё было просто: многие из них буквально с детства готовятся к подобной службе, изначально промывая мозги в школах и подобных заведениях, а после, попадая в жёсткий коллектив, где «не таких» не любят, также вышибая все ненужные мысли. Хотя, даже тут была трещина, ведь буквально недавно один из их верных и лично знакомых людей был убит Воландом посреди леса.   Так вот с остальными было ещё сложнее, ведь те же служанки менялись быстрее, чем этого бы хотелось, потому он без проблем брал тех, кто попадал не по своей воле, дабы те не могли сами уйти, завися от кого-то другого или же в трудной жизненной ситуации. Такие обычно держались намного дольше.   А вот профессионалов в своём деле нельзя было так просто забрать к себе, хоть это и считалось престижным – работать на короля. Зачастую такие персоны уже имеют свои связи и не всегда вызывают доверие, а к таким, как Бастиан – нужна особая уверенность в них, ведь он буквально снабжает короля лекарствами и мазями, что упрощают его жизнь. Звучит рисково, не правда ли?   — Ну не знаю, раньше как-то справлялись.   — Воланд, мы не можем так рисковать, не сейчас, — он посмотрел на фортепиано, что одиноко стояло посреди помещения, и выдохнул.   — Ты изменился, — хмыкнул он.   — А ты – нет? — с небольшим вызовом он взглянул на человека.   — А я-то где? Вроде всё также хорош и силён.   — А ещё кое на кого поглядываешь, да прихорашиваешься. Даже причесался тогда с утра, — он не смог скрыть свою ухмылку. — Как я мог быть таким слепым?   На что Воланд незамедлительно возразил, раздув ноздри:   — Я? Не неси чушь! И в мыслях не было, а вот где ты витаешь последние месяцы – для меня загадка. Я думал, что тебе плевать на этого рогатого.   — Он просто интересный, — пришло время защищаться самому Люциусу.   — Ага, настолько, что порой отвести взгляд не можешь, а перед каждой встречей теперь ещё больше намыливаешь мордашку.   — Не правда! — его щёки всполыхнули. — И с чего ты решил вообще?   — Думаешь, я не вижу, когда ты стараешься над своей внешностью? Я знаю тебя всю свою жизнь, умоляю, я так в своей родной матери не разбираюсь, как в тебе.   — Значит, это совпадения, — он резко захотел закончить этот диалог.   — Не ожидал я от тебя такого, конечно. Надеюсь, скоро переболеешь, — человек встал, отряхнув брюки.   — Да-да, конечно, как скажешь, — он съязвил, тоже поднимаясь с кресла. — Ай!   — Ой, калека ты наша, давай помогу, — Воланд помог тому встать и уже повёл в комнату, как тот остановил его.   — Я не хочу к себе, — он захныкал, осознавая, что снова окажется один на один с одиночеством и четырьмя стенами.   — Я бы с радостью составил тебе компанию, но мне сейчас нужно к твоему демону идти, у нас тренировка, — пояснил он.   — Тренировка? — у него вспыхнули от интереса глаза.   — Да, я уже почти пришёл в форму, да и тренировать этого нужно, — он остановился. — Подожди. Нет, Люциус. Мне не нравится уже твой взгляд и мысли.   — Я могу побыть с вами? — эта идея показалась ему самой лучшей, особенно после всех остальных. — Я мешать не буду, честно!   — Люц, я не думаю, что ты… ну, чего тебе там делать? Это потная комната, где, наверное, много микробов, может лучше не стоит? — пытался он отговорить того, хотя уже понимал неизбежное.   — Решено: я иду с вами, — уже всё решив, сказал Люциус, подняв голову и свой указательный палец.   — Чёрт возьми… — телохранителю только и осталось, что потереть свою переносицу, недовольно вздыхая.    

∙∘***∘∙

      Оказалось, что в тренировочной комнате и правда становилось особенно душно, так как Лололошка не мог находиться в холодном сквозняке, потому всем приходилось терпеть спертый воздух.   Люциус с интересом разглядывал комнату, осознавая, как же редко бывал в подобных местах, что уже начал забывать что здесь и как. Да и наблюдать за тренировкой было намного интереснее, чем за теми же птицами за окном, что решили присесть на подоконник.   — Агх! — рыкнул демон, уворачиваясь от меткого кулака Воланда.   — А-ха! — в ответ усмехнулся тот, замахиваясь второй раз второй рукой.   Она вот-вот должна была попасть по челюсти, но и тут парень отбросил себя, буквально в сантиметре от сильного удара. Они уже минут пятнадцать так махали кулаками, пытаясь уложить друг друга, но на удивление никто сдавать не собирался.   Воланд постоянно давил силовыми приёмами, особенно часто используя левую руку, пока Лололошка скорее маневрировал в своём личном стиле, иногда напоминающем почти некий танец, уходя от обычно метких замахов человека, в ответ, пытаясь сбить ногами и как бы кружась вокруг. Пару раз они уже оба, конечно, получили, но сдавать так просто не собирались. Пот с них лился, а тяжелые вздохи всё отчетливее доходили даже до Люциуса, что не мог отвести взгляд от подобного зрелища.   «Почему я раньше сюда не приходил?» — пронеслось у него в голове.   — Ты не можешь крутиться вечно! — человек снова набросился, целясь в живот.   — Кто сказал? — Лололошка же схитрил, взмахнул крыльями и пустив поток воздуха в лицо тому, также отскочив.   Люциус восхищался экшеном, происходившим перед ним, мотая головой за резкими движениями обоих, наблюдая, как мышцы напрягаются, а сильные крылья демона изящно обходят все преграды на пути. Для него это казалось чем-то невероятным, когда такая большая часть тела может столь манёвренно двигаться, словно ничего не весит.   Даже без магии существо явно имело силу, а ведь парень даже не дотягивал до той же подготовки, что и Воланд. Всё же эти крылатые существа и вправду превосходят подобным остальным, слабых эльфов уж подавно.   Демон поставил подножку, но второй быстро среагировал, вцепившись в того и отбросив в сторону. Он уже схватил соперника за крыло резко дёргая на себя, как услышал вскрик.   — Юху-у! Это так афигенно! — не смог сдержать свои эмоции Люциус, словно ребёнок, радуясь небольшому шоу перед ним, не ясно даже за кого болея.   И тут заминка оказалась очень вовремя, но не для Воланда, ведь демон уже воспользовавшись лишними секундами, повалил его на пол одним чётким ударом ногой. Он стоял довольный собой, выпятив грудь вперёд, глядя на злого оппонента:   — Я выиграл!   — Чёрта с два! Меня отвлекли! — он повернул голову на их единственного зрителя. — Точнее кое-кто не смог держать свой язык за зубами!   — Виноват, — он выставил руки в примирительном жесте перед собой. — Вы просто так зрелищно сражались, я не смог устоять.   — Не смог устоять он, — повторил Воланд, пытаясь встать. — Больше не буду тебя брать с собой.   — Да ладно тебе, сам виноват, что отвлёкся, в битве разные звуки бывают, — Лололошка подал ему руку. — Да и я стал сильнее, признай это.   — Одно дело – когда просто кто-то другой кричит, а другое – когда это твой король, — он, помедлив, принял помощь. — Я не могу не отвлекаться на подобное.   — Ага, конечно, — демон закатил глаза.   — В любом случае на сегодня я думаю, хватит. Можешь идти к себе, завтра тренировки не будет.   — Уже всё? — разочарованно простонал Люциус.   — Почему завтра не будет? — спросил Ло. — Обычно же у нас разминочный день.   — Да, но у одного нашего короля завтра особенный день, так что все будут заняты и как-то не до этого, — он пожал плечами, продвигаясь к эльфу.   — Что за день такой? — не смог сдержать любопытство Лололошка, тоже повернувшись на Люциуса.   — Да так, раз в году бывает, — обсуждаемый не смог скрыть своё лёгкое недовольство. — День, который помечен красным в календаре.   Воланд на этот пафос лишь закатил глаза:   — Он имеет в виду свой день рождения.   — Воу, — удивился Лололошка. — Тогда понятно.   — Да-да, а теперь иди к себе, иначе я позову тех, кто тебе поможет, — Воланд махнул рукой в сторону выхода, выглядя вполне готовым исполнить свою угрозу.   — Ну, тогда…   — Я считаю до трёх.   — Понял, ухожу! — мигом тот исчез, да так быстро, что будь они в мультике – остался бы след в виде облачка.   Дверь хлопнула, а это значило, что тренировка официально закончилась. Как и веселье вместе со свободой для короля. Как бы это иронично не звучало.   — Теперь мы точно пойдём к тебе в комнату, ты наверняка голоден, — человек выдохнул.   — Ладно, так уж и быть, — согласился Люциус, уже чувствуя, как в животе что-то явно требовало пропитания.    

∙∘***∘∙

      В комнате снова было до одури тихо и чем больше пролетало времени, а стрелка на часах проходила очередной час, тем больше парень начинал нервничать. Перо в его руке иногда начинало дрожать, а текст всё больше приобретал ошибки кляксы тут и там.   «Я уже не могу это выносить» — с этой мыслью он отодвинулся от стола, откинувшись назад на мягкую спинку стула.   Он знал, что будет дальше, и каждый раз сердце замирало от мысли, что это всё будет так скоро. Тот момент, когда нужно что-то делать, а по факту у тебя нет никакого контроля, и остаётся лишь ждать. Люциус не любил это чувство.   Но как бы он не пытался забыться, мысли только навязчивее лезли, потому в какой-то момент его ноги уже сами шли. Они шагали вдоль коридоров, желая проветриться, несмотря на всё. Если утром он просто желал найти что-то интересное, то теперь хотел забыться.   Он и сам не заметил, как стоял напротив одной из гостевых дверей, за которой была лишь тишина, но он знал, что за ней обязательно кто-то есть. У него были все ключи от дверей, так что, найдя нужный на основной связке, что была заранее захвачена, он постучал, а после тихого: «входите», — открыл дверь.   На кровати спиной к нему сидел демон, что был лишь в простых штанах для сна, поскольку выглядел только недавно вышедшим из душа, если судить по его мокрой голове и распаренной коже.   Король удивлённо смотрел на спину парня, что была покрыта глубокими и огромными шрамами, доходя аж до шеи. Зрелище было не из приятных, и только теперь в нём что-то кольнуло, после осознания, что это именно он приказал тогда так наказать беглеца. Да, это было правильно в этом месте, но эти отметины были просто слишком неправильными на столь нежном теле.   — Чего тебе, Сэл? — парень обернулся, резко осёкшись. — Л-Люциус?   — Добрый вечер, — он прошел в комнату, не понимая, что и зачем творит.   — Э-э-э... добрый? Тебе что-то нужно? — Лололошка сильно смутился, резко напрягшись и попытавшись инстинктивно прикрыть себя.   — Просто скучно, — решил не говорить всю правду он.   — Я смотрю, тебе нравится приходить ко мне, когда «скучно», — он слегка усмехнулся.   — Что поделать, ты интересный, Лололошка, — Люциус оглянул всю комнату, подмечая, что она немного поменялась, явно от руки самого проживающего в ней, даже стало более уютно, что ли. — Знаешь, я просто как-то не ожидал, — парень явно нервничал из-за своего внешнего вида, пытаясь прикрыть вид на себя крыльями.   — Да ладно тебе, мне всё равно на твои шрамы, — он подошёл, присев рядом, но по другую сторону кровати. — Точнее нет, мне на самом деле жаль… ну, что они есть, — теперь неловко стало и эльфу, что редко подбирал подобные слова в чью-то сторону, открываясь в основном только одному человеку, но даже это было другое.   — Тебе жаль? — Лололошка слегка раскрылся.   — Знаю, звучит глупо, но мне правда неловко за то, что я раньше делал, — он сжал губы. Демон всё ещё выглядел немного скептично, что заметил и сам Люциус. — Не знаю, зачем я всё это говорю, просто хочется быть честным. Да и не всё, что было с тобой - мои выдумки. Часть из всего были идеи Воланда или просто ради публики. Особенно сначала, когда я понятия не имел, что с тобой делать. — Но это всё ещё не оправдывает тебя, — всё же ответил он. — Определённо нет, — он нервно усмехнулся. — Наверное, я выгляжу и звучу сейчас безумно, да?   — Ну, немного, да, — парень всем корпусом повернулся на того. — Это невероятно как неожиданно на самом деле услышать. Извинения от самого великого Короля Люциуса. Какое почтение. Даже не знаю, что я должен чувствовать. — Ну, лично мне неловко. Лололошка даже повеселел на это: — Неужели? В самом деле? Ни за что, все знают, что король ничего не чувствует. — Хах, а вот, чудеса случаются, — он издал смешок. — Чудеса случаются…   За окном уже темно, а потому ярко горящая свеча слегка потрескивала, создавая свой антураж. Они снова молчали, как часто случалось в их разговорах, давая обоим обдумать о чём-то своём.   Сейчас Люциус хотел этого спокойствия и не заметил, как прошлые мысли и в правду начали уходить, замещаясь другими, тоже волнующими его, но более порой приятными. Ему нравилось это чувство спокойствия и доверия, которое создавал парень рядом с ним. Сначала он, в самом деле, думал на некую магию, из-за которой хотелось просто находиться рядом с этим странным существом, а теперь, ему было неловко, что спихнуть подобное просто не на что.   Это странное чувство, что здесь, рядом, все проблемы уйдут, странно подкупало, не давая объяснения своего существования. В этом не было никакого смысла, но сейчас ему и не хотелось искать, глядя на то, как огонь потрескивает, мерцая сейчас почти в огненных волосах.   Завораживающее чувство перед неизбежным. Ещё примерно три часа до нового дня. Девять до утра.   — Хочу исчезнуть, — он пробормотал.   — Почему?   — Не знаю, возможно, так будет лучше.   — И кому от этого будет лучше?   — Всем?   — Ты в этом уверен? — Лололошка бросил простой, без особой эмоции, но невероятно понятный для обоих взгляд.   — … — он не смог найти слов.   — Если тяжело, то иногда хочется исчезнуть, согласен, — он кивнул. — Но мир бы сильно опустел, если мы вдруг все решим идти таким путём, не думаешь?   — Я просто устал, — повторил он фразу.   — Все мы. Тяжело бывает, но знаешь, если найти то, за что бороться, то идти дальше будет проще, — он улыбнулся, глядя куда-то в пустоту. — Знаешь, что-то такое, даже возможно далёкое, но желанное. От чего в мыслях поселяется тепло, а сердце стучит в предвкушении, желая свернуть горы. У тебя есть подобное?   Люциус заворожено смотрел на парня перед собой, впервые не видя там рогатого демона, чувствуя, будто тот светится. Словно тот сам был огоньком, который греет и пускает свои лучи, под которые хочется лечь.   И на его лице разлилась мягкая улыбка, вместе со скатившейся одинокой слезой:   — Да, думаю, что-то такое у меня есть.   И мягкая тишина.   Треск.   Они встречаются глазами.   И тут что-то начинает забирать яркость в мире вокруг, а голова кружиться. Всё так вертится и стоит одновременно на месте, что аж противно. Хочется закричать, но звук не выходит, а лёгкие резко отдают болью.   «Началось?» — лишь успевает пронестись у него в голове, прежде чем уже где-то на заднем плане услышать громкий топот и крики.