Друзья

До встречи с Чонгуком я никогда не считала себя дефектной. Это слово пришло к полной ассоциации со мной только после его фраз, после того, как Чон однажды выдал мне: "Я исправил тебя". А надо было? Как будто я сломанная игрушка, которую починили, чтобы она вновь работала, только это не так. Я человек, и как у всех, у меня были свои изъяны. Возможно, больше физических, чем моральных, но кого волнует моё тело, если не меня одну? А вот недостатки характера так просто от окружающих не скроешь. Мы с Гуком примерно одного возраста, но, сколько я помню наши отношения, ведущим всегда был он. Самым умным, самым сильным, самым ловким и вообще, казалось, не было такой вещи, в которой Чонгук был бы плох. За исключением отношения к людям. Сначала это касалось лишь окружающих, так что и не беспокоило особо, пока настоящая токсичность Чона не перешла и на меня тоже. Я дала парню слишком много свободы и даже не заметила, как он отнимает мою. — Гук-и, я дома, — вымученно выдыхаю, потому что сил нет. Еле плетусь до раковины на кухне, чтобы одновременно вымыть руки и раздобыть еды, но в квартире нет ни чистых тарелок, ни чего-то съедобного. В спальне Чонгук лежит на постели в виде звёздочки и не шевелится. Только грудь парня вздымается от спокойного дыхания и опускается обратно через секунду. — Ты давно вернулся? — судя по костюму, надетому на Чоне, не особо, но я решаю спросить, получая в ответ шокирующее: "Часа два назад". — И ты до сих пор тут? — Ну да, я устал. Я, между прочим, тоже, но вслух ничего не говорю. Внутренние возмущения молча проглатываю и переодеваюсь сквозь силу, чтобы поесть, потому что, если я начну спорить и доказывать что-то, Чон опять окажется победителем, и ещё выставит меня виноватой. И так всегда. На один мой аргумент у него находится сотня, а я не люблю тратить время на глупые склоки, вместо которых можно просто пойти и выполнить всё необходимое. Если хочешь что-то сделать, делай это сам. Переодевшись, я отправляюсь на кухню, где провожу ещё часа полтора, пока время неумолимо движется к ночи. После ужина я хочу только одного — спать, потому что встаю в семь утра, но Чонгук, видимо, успел отдохнуть и жаждет теперь чего-нибудь более активного, чем лежание на постели. Он приобнимает меня со спины и начинает прокладывать дорожку из поцелуев по шее, а затем плавно ведёт одну ладонь вниз, получая по ней небольшой удар. — Гук, я не хочу. Чонгук цокает, резко встаёт с кровати и начинает одеваться, попутно высказывая мне своё недовольство: — Ты не хочешь. Шикарно. Это уже не первый раз, и в последнее время всё чаще. Я вообще не понимаю уже, встречаемся мы или просто живём вместе, как друзья? С тобой что-то не так в последнее время, я же вижу. Я слушаю всё это с открытым ртом, шокированная сказанным так, словно только что получила смачную пощёчину, а не обычные слова. Ну да. Легко говорить тому, кто встаёт на несколько часов позже меня и приходит с работы раньше, когда на мне всё ещё висят обязанности по дому. Я практически не встречаюсь с друзьями, потому что нет времени, а Чон забирает последние его крупицы на себя. — Я очень устаю. Почему ты не можешь понять, что мне нужно спокойствие и отдых? — А секс со мной — это тяжкий труд, да? — выплевывает парень, хватаясь за ручку двери. Я подскакиваю машинально и кладу свою ладонь поверх его, заглядывая в полные гнева глаза, которые ни разу ещё не смотрели так на меня. — Можешь не отвечать, я и так всё знаю. — Если знаешь, то зачем тогда эти психи? Зачем вечные упрёки? Я не виновата, что родилась с таким организмом. На самом деле, сейчас дело далеко не в этом. Что-то и правда изменилось, я просто пока не могу понять, что. Но в любом случае, всё это мелочи, временные трудности, которые мы переживём, если будем вместе. Всё обязательно наладится, нужно только немного потерпеть. — Конечно, нет. Но разве всё не прекратилось уже полгода назад? Я ведь так старался, чтобы исправить всё. Или ты уже нашла себе кого-то другого? Вот же повезёт парню, если это так. Ему не надо справляться с твоими косяками половину отношений. Сразу на готовый идеал. — Не смей даже предполагать подобное, — я начинаю раздражаться. Доверие — это самое главное, что вообще есть в отношениях, и я никогда не давала Гуку повода усомниться в моих чувствах. В отличие от него, постоянно притаскивающего номера девушек, подкативших к нему на улице или в ТЦ. — Куда ты идёшь в такую темень? Чонгук отталкивает меня и говорит, уже закрывая за собой дверь: — Пойду сниму шлюху. Звучит, если честно, очень убедительно. Я не знаю, что мне делать. Дверь захлопывается с грохотом, эхом отражающимся от стен подъезда, и я сползаю по стене на пол, чтобы уткнуться лицом в свои колени и разрыдаться. Плевать, что голова будет болеть. Я всё испортила, оттолкнула его. Может, я и правда неправильная? "Больная. Дефектная. Никому не нужная. Глупая. И единственный, кто действительно полюбил меня, теперь с другой, а я даже сделать ничего не могу," — с такими мыслями я засыпаю, а просыпаюсь от того, что постель позади меня аккуратно проминается. Чонгук вернулся. От него пахнет сигаретами, хотя он завязал ещё в самом начале наших отношений. Чон обнимает меня со спины максимально нежно, поглаживает по животу и коротко целует в оголённое плечо, тихо спрашивая: — Спишь? Слова не формируются. Я думаю только о том, что руки, касающиеся меня, трогали этой ночью другую, однако Гук объясняется быстрее, чем меня успевает стошнить от настолько противных мыслей. — Я тебе не изменял. Прости, что вспылил. — И где ты тогда был? — осторожно интересуюсь я, принюхиваясь. Действительно, от Гука пахнет лишь сигаретами и его обычным ароматом. Ни женских духов, ни следов средств для принятия душа. — В машине смолил всю ночь. Ты сильно злишься? "Злюсь. На то, что ты опять портишь своё здоровье из-за меня. Всегда так было, я только нервы всем порчу..." — Я... всё равно тебя люблю. Не уходи больше так, хорошо? — слёзы сами наворачиваются на глаза, но Чонгук прижимает меня ближе, утыкается в шею и кивает, прошептав едва уловимое: — Обещаю. Жаль, что я ещё не скоро пойму, что сдерживать свои обещания он не умеет.