К северу от Дракона, к югу от Химеры

      Мирта не явилась на завтрак. Соседки понятия не имели, куда она ушла (но решили, что она уехала в Магикс и заночевала там). Одноклассницы не видели её со вчерашнего дня. Никто не заметил, как Мирта покидала школу. И никто не знал, когда она вернётся. Даже Блум, последняя, кто видел её, не могла рассказать ничего дельного. Когда она поздно вечером вернулась из библиотеки, Флора ещё раз расспросила её. Блум помнила немногое, потому что уже дремала, когда к ней подошла Мирта и начала что-то про сон.       — Наверно, ей просто приснилось что-нибудь странное, но это может и не быть связано с её уходом, — зевнула Блум, пока скручивала покрывало в кривой валик, чтобы закинуть его на полку.       Флора поняла, что спрашивать её бесполезно. И как только она подумала об этом, Блум упала на кровать и сразу уснула.       Перед завтраком Флора снова позвонила Мирте, и на сей раз у феи природы дрогнуло сердце. Телефон Мирты не был вне сети, как вчера. Сейчас она просто не отвечала.       «Может, не слышит, — подумала Флора, слушая длинные монотонные гудки. — Но я рада, что она не осталась где-то… неясно где. Если телефон не подобрал кто-то другой…» Эта мысль вновь посеяла тревогу в сердце Флоры. За завтраком она рассказала об этом остальным и Винкс решили пока не говорить ничего Гризельде. Появилась слабая надежда, что Мирта вернётся и никто не узнает, что она не ночевала в Алфее. На уроки она не опоздает: сегодня выходной. А на завтрак ходят не все; Блум тоже не пришла.       Фея Огня Дракона остановилась на краю музыкальной шкатулки и сказала сама себе: «Это всё потому, что я прихожу сюда двадцать первый день после обеда пол-четвёртого декабря пятницы в десятого утра».       И вроде бы всё хорошо: белые трещины на розовом небе, а ключ в руке, теперь можно отпереть дверь, только сначала надо найти скважину, которая валяется где-то отдельно от двери. Но всех почему-то интересует, когда же вернётся вождь бабуинов. Да и реферат по десяти рецептам блюд из змеиных яиц сам себя не напишет. И ещё этот рокот, откуда он? Блум огляделась: нет, побеги электрического снега не могут так рокотать. Тогда фея оттолкнулась от шкатулки и вознеслась ввысь, к трещинам. Здесь раздражающий рокот уже слышался как громкий стук, который внезапно прекратился. Стоило Блум успокоиться, как вдруг она заметила, что это вовсе не трещины, а паутина. Блум задёргалась, но было поздно: она прилипла. Паутина становилась всё гуще и теплее, и фея чувствовала себя сосиской в тесте. Уши снова прорезал стук. Так хотелось смахнуть его и закрыть дверь! Блум, наконец, почувствовала свои руки и ноги. Перед глазами всё расплылось, откуда-то возникли окно, стол — всё повёрнуто набок. Вместо паутины — одеяло и подушка. А стук продолжался.       Тут до Блум дошло, что этот звук ей не снится. Кто-то стучал в дверь комнаты. Фея повернулась на другой бок.       «Если я не открою, они подумают, что в комнате никого нет, и уйдут». — С этой умной мыслью она накрыла голову подушкой.       — Ладно, я тогда попозже зайду, — услышала Блум сквозь подушку, прежде чем провалиться в новый сон. Знакомый голос, однако. Может, стоит всё же встать и… у, какие жуткие лица у овощей, летящих в кабинет Фарагонды на чай с мерадормом и жалобами на экзамены!

***

      — Можно я уже почитаю?       — Подофди, ефё пару фекунд!       Блум закатила глаза. Она не могла опустить голову, пока Стелла не закончит вонзать в неё булавки в опасной близости от мозга. Всё, что оставалось Блум, это любоваться своим отражением в зеркале. Она наблюдала, как Стелла соорудила фундамент из начёса на её макушке и настроила на нём башню из кудрей. Схваченная зажимом чёлка закрывала глаз Блум, а Стелла всё вычёсывала пряди её волос, плясала вокруг с феном, выстраивала плойкой новые этажи башни. На столике лежало фото знаменитой волшебницы Хизер Ланвен, известной не только своими открытиями в области зельеварения, но и экстравагантными причёсками. Рядом с фото валялись заколки, зажимы, толстая кисть, расчёски и прочие бигуди.       Блум хотела почитать ещё когда Стелла закончила обжужживать её феном и его шум перестал перебивать мысли, но не тут-то было. Стоило Блум поднять книгу на уровень глаз — и весь обзор закрыла чёлка.       — На День рождения я подарю тебе кукольную голову для причёсок, — проворчала фея и почувствовала, как в её череп впилась очередная заколка.       — Я уже почти закончила. — Стелла вынула изо рта последнюю невидимку. — У тебя аж волосы от злости нагрелись. Просто слушай музыку. Какая приятная… Кто включил?       — Стелла, это твой телефон.       — О, точно! — спохватилась принцесса и потянулась за телефоном, который распевал на всю комнату. — Это Брендон! Блум, я должна поговорить с ним… Алло!       В зеркале Блум увидела, как в глазах Стеллы зажёгся огонёк, когда она услышала голос Брендона. Блум понимала её: специалистов увезли на учения на Мелодию, где был другой часовой пояс. Мало того, что парни были постоянно заняты, так ещё и на связь выходили лишь когда в Магиксе уже была ночь. Однажды Блум удалось пересечься со Скаем, но командир отряда был настолько уставшим, что засыпал на ходу, говорил скомканно, поэтому общались они недолго. Иногда Блум завидовала Стелле и Брендону, которые, кажется, были бы готовы пообщаться даже лёжа во гробах. Но сейчас Блум мысленно благодарила специалиста за звонок, сдвигая заколки, которые до боли стягивали волосы.       Фея протянула руки и взяла со стола фолиант с золотым тиснением. На красочной обложке была рельефная надпись: «История Королевства Домино: Утраченная планета». Эту книгу подруги подарили Блум на День рождения, и закладка в ней уже близилась к середине. Но была здесь и вторая закладка, на которой Блум и раскрыла книгу. Закладка лежала на странице с родословным древом королевской семьи Домино. Вновь и вновь Блум возвращалась к этой странице, рассматривая маленькие портреты тех, кого никогда не видела, и вчитываясь в имена, многие из которых никогда не слышала.       «Это всё моя семья, это мои родственники», — каждый раз пыталась убедить себя Блум. Но она по-прежнему не могла осознать, что все эти важные персоны с суровыми взглядами — её родные. Казалось, её ничто с ними не связывало. Бывало такое, что у неё всплывали обрывки из далёкого прошлого, она будто бы видела своих родителей. Но стоило ей ухватить эти воспоминания, как они утекали обратно в глубины сознания, как вода сквозь пальцы.       Блум почувствовала, что у неё защипало в носу, и пролистала книгу до второй закладки. На ней начиналась глава о двух планетах, которые были зависимыми от Домино вплоть до его падения.       «…В результате правители Касситы и Итеноры подписали договоры, по которым обе планеты были оккупированы королевской армией Домино и находились под его управлением».       Блум продолжала пробегать взглядом по строкам, но мысли её уходили всё дальше и дальше от них, подхваченные волной ассоциаций и образов. Она мысленно была на Домино, в королевском дворце. Она смотрела на книжные строки, но не видела их.       «Кассита и Итенора были переведены на рельсы глобализации. В местные школы активно внедрялся межизмеренческий язык, в то время как родные языки обеих планет постепенно были убраны из образовательных программ. То же самое коснулось и традиционной магии, присущей этим планетам: её убрали из учебных заведений, заменив изучением техник и практик волшебства, используемого в Магиксе. Значительное число реформ было проведено в отношении Итеноры. Орител называл свою политику «исцелением от дикости». Королевская семья Домино наложила запреты на большую часть итенорских ритуалов и традиций, объявив их крайне негуманными. В их числе — практика каннибализма…»       Перед внутренним взором феи мелькали картины и фото — волшебники, причудливые одежды, огромные залы в золоте и картинах, сияющая хрустальная посуда — вперемешку с её видением Королевства Домино. Оно казалось таким близким, так манило, но в то же время оставалось настолько далёким и недостижимым, что осознание этого отдавалось тяжестью в груди. Блум тянулась к прекрасному наваждению, в своих мечтах она преодолевала столетия и оказывалась то в просторных залах в лепнине и алебастре, то на извилистых улицах, то в горах, где раскидывала руки и кричала что есть сил. Горы откликались ей эхом, пока служители храма Дракона, затерянного среди хребтов, испуганно подпрыгивали на своих ковриках. И чем глубже Блум погружалась в эти фантазии, тем сильнее чувствовала, как внутри неё что-то вздымается, полыхает, стремится в тот самый мир. Это «что-то» порождало из глубин сознания новые обрывки воспоминаний и вызывало непонятную ностальгию. Это было словно…       «Словно Дракон хочет вернуться домой!» — поняла Блум и вдруг увидела перед собой книжные строки. Кажется, она прочла их раза три.       «Вот только возвращаться больше некуда. Дворец замурован во льду, города — под толщей снегов. И это всё, что осталось от нашего дома. — Блум окинула взглядом обложку книги. — Я как будто сказку читаю. Как такое может быть произойти, что целое королевство исчезло с концами? Я точно знаю, что Домино существовало, но откуда это чувство, будто это просто сон? Руины со временем рассыпятся. Должно же быть…»       Тут в её голове родилась робкая мысль. Блум осторожно подцепила её, стараясь не упустить, и как следует обдумала. Как ей сразу не пришла эта идея, ведь это давно стоило сделать! Ещё окутанная своей мыслью, Блум подняла голову и встретилась со своим взглядом в зеркале. Где-то на задах Стелла продолжала говорить по телефону, накручивая волосы на палец.       «Они просто не могли молчать всё это время! Невозможно, что ничего не осталось!»       — Конечно, скажут, какой-то хлыщ из Магикса приехал… — смеялась Стелла. — А! Стой, стой, Блум! Ты куда?       Блум выскочила за дверь, унося с собой шлейф из запаха лака для волос. Стелла молча застыла, обдумывая произошедшее.       — Стелла, у тебя всё хорошо? — заволновался в трубку Брендон.       Принцесса глянула на стол: там осталась лежать знакомая книга.       — Брендон, я тебе перезвоню. Блум прочла книгу, и у неё открылось ответвление сюжета о её семье.       Стелла смела себе в руку заколок и расчёсок и выбежала из комнаты вслед за подругой. А на другом конце провода Брендон откинул голову на подушку и пробормотал:       — Ну, это получше, чем когда учитель наобещал ей рассказать побольше о её прошлом.