Парахибана

Групповушки были хороши тем, что можно было перекурить в процессе, наблюдая, как Джек натягивает какую-нибудь конфетку. С одним омегой было даже интереснее, чем с двумя — он чувствовал себя избранным, тем, по кому исходят слюной сразу два классных самца. От мысли, как Мэта раскладывают на два хуя, у Аками играли желваки на скулах. Он не мог представить его и с одним альфой, если этот альфа был не он сам. Раньше было проще. Раньше моногамность была просто словом, и его никогда не заботило, спит ли его партнер с кем-то помимо него. Секс — не повод для претензий. А теперь он смотрел на сидящего на краю открытого бассейна Мэта и всерьез опасался, что изнасилует его. И пусть тот отделает его перед этим до полусмерти — пускай. Он больше не может. Он свихнется. Близился к концу первый месяц знакомства с Мэтом и остатки запаса нервных клеток Аками, который подумывал об услугах психолога. Он осознавал, что не справляется с этим новым для себя чувством повернутости и зависимости, его трясло, как в ломке, стоило представить, что через два месяца Мэт уедет в другой город и страну — такова была договоренность с отцом. Родитель притащил его, чтобы он наладил процесс работы, натаскал Итана для того, чтобы поставить того во главе охраны, а затем уйти. — Он и не собирался связываться с этим, но шеф его уговорил, — сказал Итан, который сидел тут же, у бассейна — грелся под солнцем, намазав плечи кремом. — Они давно знакомы, еще со времени, когда Мэт работал на его друга. С Итаном у Аками сложились почти приятельские отношения — в его смену Аками старался не причинять особых неудобств и всегда отпускал его на дополнительные выходные в город, к семье, прикрывая перед Мэтом и сообщая, что тот поехал по его просьбе. Мэт сидел, откинувшись назад и тяжело дыша — только что закончил длинную дистанцию на скорость и время, его грудная клетка поднималась и опускалась так быстро, что казалось, сердце не выдержит. У Аками не выдерживало. Он открыто пялился на вытесанный будто из камня пресс и у него мутнело в глазах от фантазии, где он проводит по каждой четкой линии живота кончиком языка. От фантомного вкуса мокрой кожи рот наполнялся слюной. Мэт тряхнул головой, поднимаясь и протягивая руку к полотенцу, отчего мышцы на груди проступили еще заметнее. Итан вздохнул: — От твоих феромонов мне уже не по себе. Несет так, словно ты при мне, прости, дрочишь. — Долбаная физиология, — согласился Аками. — Ничего не могу с собой сделать. Он мне всю башку забил, понимаешь? Я, кроме его морды, ничего не вижу вокруг. — Мэт — это Мэт. Мы все поначалу за ним волочились, Том даже был в него влюблен, пока Мэт с ним не провел воспитательную беседу. И это при том, что нам всем всегда нравились домашние омеги, хозяйственные, чтобы… очаг, короче, шарлотки, дети, массажи. Все равно таскались, это такой период, у тебя пройдет. — Не уверен. Мэт прошел мимо, шлепая по плитке босыми ногами, и Итан, взглянув на Аками в этот момент, задумчиво произнес: — Может, и не пройдет. Только лучше сразу зачеркни это все, в самом начале, потому что, ну… Мэт — это Мэт. — Он же был в браке, — возразил Аками. — Не был. — Итан поморщился. — Черт, Мэт меня прибьет. — Рассказывай, раз начал. Пожалуйста. Я ничего не скажу ему, обещаю. Итан помялся, раздумывая, но все равно заговорил: — Мэт залетел от кого-то по глупости, знаю, что с альфой, от которого у него сын, — Эш — у них дружеские отношения. Но год назад он собирался связать свою жизнь с одним парнем, тоже… пустоголовым, не обижайся, что обобщаю. Мы все видели, какой тот мудак, но там такая была любовь… А перед свадьбой, короче, этот мудак остался один у Мэта дома, — он часто там тусил, Мэт уезжал по делам, — и решил оторваться напоследок. Потрахаться с бывшим, короче. Ну, и пока они трахались, Эш опрокинул на себя чайник. Знаешь, откуда у Мэта татуировка? Он ее сделал после того, как у Эша остался шрам от ожога на ноге, типа, похож на паука с лапами. А еще после этого Эш не говорит. Аками нужно было куда-то деть руки, потому он полез за сигаретами. — А мудака он избил до реанимации, — продолжил Итан. — Сломал три ребра и челюсть. Мудак, правда, еще с ним потом собирался судиться, орал, что страховка не покрывает его лечение, но мы с ребятами с ним поговорили и договорились, что им лучше никогда больше не видеться. Так что, если ты просто потрахаться — это точно не к Мэту. У него уже один такой был. Легко сказать — просто потрахаться. Аками понимал уже, что просто потрахаться — это не совсем то, что ему нужно. Нужна была отдача, чтобы Мэт хотя бы не смотрел на него, как на отстающего в умственном развитии. Стало ясно, что ненавидит и не доверяет тот не столько конкретно ему, сколько всем альфам, исключая близкое окружение в лице Итана, Тома, Клинта и родственников, но ситуацию это только усложняло. Шансов не прибавилось. Спустя еще неделю Аками понял, что смотреть со стороны — мало. Голова кружилась и отключалась, если он всего лишь находился с Мэтом в салоне авто, приходилось открывать окно и задерживать дыхание. Мэт все это видел, понимал тоже, но делал вид, что ничего не происходит. Не выдержал он, когда столкнулся с ним в дверях. Мэт, не ожидавший его увидеть на кухне в шесть утра, замер. В синеве его глаз не было ничего — ни презрения, ни раздражения, он не успел их прочувствовать, и поэтому они казались открытыми. Аками тоже ничего не успел ни прочувствовать, ни подумать, он и сам не ожидал, что поцелует его, причем крепко, не давая дернуться. Конечно, Мэт все равно среагировал ожидаемо — ударом кулака прямо в солнечное сплетение, отчего Аками выкинуло куда-то в звенящую пульсирующую черноту, но так он хотя бы попробовал его на вкус. И лучше бы не пробовал. Даже «колеса» так не вставляли. Аками слышал вечером, с балкона, как Итан говорит идущему рядом Мэту: — Откуда ты знаешь, может, он не такой тупой и даже не совсем конченый? — Может, но я не хочу в это вляпываться. Пусть и на пару раз. Мне нужен человек, на которого я могу положиться — а ему я и попугайчика не доверю. А член у каждого дурака есть. Даже у тебя, Итан. Тот хохотнул, сдерживаясь, чтобы не слишком громко, — бас у него был внушительный — и оба они свернули за угол дома. Аками, выдохнув дым, смял сигарету в ладони.

***

Киске исполнялось двадцать лет. Аками не помнил имени этого омеги, все только и трещали — Киска, Киска, Киска. Джек ездил с ним на отдых в этом году, и они вроде бы как встречались, но сам Джек параллельно своему парню перепихивался с Каем. Дежурить на вечеринке выпало в смену Мэту, и он сидел на дурацкой, атласно-бордовой софе у входа, закинув ногу на ногу и без особого интереса изучая гостей. Аками, дождавшись, пока они встретятся взглядами и лизнув мундштук кальянной трубки, кивнул на место справа от себя. Мэт расцепил руки, лежащие на колене, и отогнул средний палец. — Это все мне! — пищал Киска, сверкая новым браслетом и кольцом с огромным камнем. — Ты такой классный! — Эй! — фыркнул Аками, отодвигаясь назад, чтобы избежать объятий. — У тебя парень вроде как с утра был, нет? — Джеки не ревнует, правда, Джеки? Джек, подтянув его за карман на штанах, присосался к сладким даже с виду малиновым губам. Праздновали за городом. Особняк стоял отдельно от всех, у лесного массива, за которым располагались фермерские земли с пастбищами и собственной ветряной мельницей. Аками любил эти места. В детстве он часто сбегал из дома от нянек, выбирался через окно, затем и дыру в каменной стене, которую позже заложили, бродил по полю и сидел на камнях у мельницы, слушая, как ветер приводит в движение гигантские крылья. Увидев их уже взрослым, он подумал — не такие уж и огромные. Но тогда все было большим: порции с едой, дома, самолеты. Трава по пояс. Аками бы и сейчас сходил до мельницы и послушал ветер в крыльях, все лучше этой бессмысленной возни под музыку. Сегодня он не накуривался, да и напиваться не хотелось, поэтому вечеринка стала пресной без допинга. Визгливые друзья Киски, полуголые тела в светомузыке, какой-то гогот и толчея. Наверное, так оно всегда и было — только он не замечал. Поймав себя на мысли, что уже неприлично долго смотрит в стену напротив, Аками отставил стакан с колой и повернулся, напарываясь на изучающий, почти препарирующий взгляд Мэта. Что — интересно ему? Прикольно, наверное, рассматривать низшие формы жизни в естественной среде обитания. Которым даже попугайчика никто бы не доверил… Встав, Аками поискал глазами в толпе Киску, собираясь попрощаться и уехать, но тот подскочил к нему сам, зареванный и заикающийся: — Джеки! Он! Я! — Тихо, спокойно, что там случилось? — удерживая его за плечи, произнес Аками. Из невнятного лепета выяснилось что Джек — в обычной своей манере — приревновал Киску к левому альфе, распсиховался, послал всех и свалил. — Пожалуйста, езжай за ним! Скажи, что я только его люблю! Что он… — Все, тихо, я поеду. Не беспокойся. Сегодня твой день — разве тебе нужны эти слезы? Ну? — Аками улыбнулся, и губы у Киски тоже дрогнули, складываясь в вымученную полуулыбку. — Вот, уже лучше! Джек, разумеется, по закону подлости, прыгнул в тачку и стартанул с места как раз, когда он вышел во двор. — Придурок, — произнес Аками с досадой и обратился к Мэту: — Придется ехать за ним. Мэт не ответил, садясь рядом на переднее сиденье. Аками знал своего друга: тот мог натворить херни, от которой его потом отмазывала вся родня, и на трезвую голову. На пьяную Джека вообще лучше было бы пристегнуть к колесу цепью и дать протрезветь. Джек мог учудить все, что угодно, Аками привык, но даже он не ожидал увидеть вскоре лежащее посреди дороги тело подростка и сидящего рядом ребенка. — Боже! — только и смог проговорить Аками. Бросив авто, он подбежал к странно выгнутому телу и подхватил его на руки — инстинктивно, не думая, хотя Мэт, догнавший его, натурально рявкнул: — Ты совсем больной?! Вдруг кость проткнет легкое, если травма серьезная? Не двигайся теперь, я вызову службу спасения. — Они по пробкам будут добираться за город — представляешь, сколько? — Аками развернулся к машине. — Надо ехать, больница Святого Кристофера в пяти минутах отсюда. — Это твой брат? — Мэт поднял сидящего в пыли испуганно ревущего мальчишку и поставил его на ноги. — Беги домой. Скажи родителям, что мы будем в больнице Святого Кристофера. Все будет хорошо. Машина, которая его сбила, была красная? Да? Спасибо, беги! Аками дождался, пока он вернется и откроет заднюю дверь, чтобы опуститься на сиденье. Мэт хлопнул своей дверцей, сдал назад, развернулся и спросил, глядя в зеркало: — Кровотечения нет? — Вроде нет, — отозвался Аками, вглядываясь в серое лицо подростка и стараясь не двигаться. — Дышит? — Да. Наверное, фермерские дети. Перебегали дорогу, и… — И твой друг даже не нажал на тормоз. Только этого ты, конечно, полиции не скажешь. Аками был уверен — если бы он попал в такую же ситуацию, Джек бы его точно не сдал. Он его никогда ни в чем не топил. Но, передав подростка врачам и ожидая приезда полиции во дворе больницы, Аками подумал: а что было бы, окажись на месте этого подростка сын Мэта? Он бы стал выгораживать друга? Тут и выгораживать не нужно было, только промолчать и сказать пару «не знаю» на уточняющие вопросы. Не знаю, не видел, не могу сказать наверняка. Кто-то неизвестный сбил ребенка и скрылся с места аварии. — Вы нашли пострадавшего? — приближаясь к нему, спросил офицер. Аками, точно ища поддержки, оглянулся на Мэта, который сидел на скамье со стаканчиком остывшего кофе из автомата. — Я, — произнес он. — Записывайте адрес и номер машины человека, который сбил его. — Вы с ним знакомы? — К сожалению.