Undertow

Depeche Mode - Enjoy The Silence

Точно говорят, если человек чего-то сильно хочет, то он этого добьётся. Выложится на все сто. Хотя Ривен очень натурально оскорбился, когда услышал, что, по-моему, это такое пустяковое дело — протащить в школу алкоголь. — Если тебя захотят обшманать на входе, то хрена с два выкрутишься, — с этими словами он делает большой глоток отвратительного виски, который мы распиваем вот уже битый час. Сначала мешали с колой, чтобы перебить вкус, а стоило нам достаточно опьянеть, перестали. Пьёт он в этот раз быстрее меня, раз за разом прикладывается к горлышку бутылки — мы отбросили идею с бумажными стаканами после того, как закончилась кола — моргает чуть заторможено и улыбается чаще. — Брось, — ещё глоток, — никого здесь не обшманывают. Когда нашли в их со Скаем холодильнике литр колы, то единогласно решили выпить не в стенах Алфеи. — Когда ты симпатичная первокурсница с упругой задни... Ау, за что?!... с большими глазами, то, конечно, никто и не подумает. Хотя у этих стражей странная логика: я бы на их месте не упускал такой прекрасной возможности. Всё не могу привыкнуть к этой твоей защитной маске: пошлым шуточкам и показному безразличию. Пора бы уже, хотя бы сегодня забить и не огрызаться в ответ, но ловлю себя на мысли, что мне даже нравится. Нравятся эти перепалки, когда относишься ко мне не как к хрусталю, и на каждый колкий ответ находишь ещё сто таких же. — Будешь? — он по-джентельменски протягивает сигарету. — Не куришь? Классно. Он затягивается и прихлебывает из своей бутылки. Мы сидим в этом сквере уже много времени, отбой уже точно был, поэтому если нас поймают, то будут проблемы. Однако уходить не хочется от слова совсем. Мне уютно сейчас, не могу даже назвать, что чувствую, когда смотришь на меня вот так, украдкой, думая, что не замечаю, когда наши колени соприкасаются, когда в шутку толкаем друг друга в плечо. — У меня контрольная завтра, а я сижу здесь, — откровенничаю, хоть тебе и неинтересно. Вряд ли запомнишь эту ерунду. Хочется верить, что учеба — это ерунда, но для таких, как я, нет. Даже в таком состоянии вспоминаю о ней. — И прекрасно проводишь время. То ли алкоголь так влияет на меня, то ли ты. Остро осознаю, что хочу сократить расстояние между нами ещё сильнее. Не хватает твоих прикосновений, твоей близости. В этот момент признаюсь себе в том, что ты не вписываешься в мой мир, но ты уже есть в нём. Ломаешь его кусок за куском, не оставляешь и шанса, чтобы склеить, разрушаешь мои границы. Смотрю на то, как докуриваешь сигарету, ловким щелчком пальцев отправляешь её куда-то влево и поворачиваешься ко мне. Несмотря на вечную, расслабленную улыбку, которую ты надеваешь каждый день, зрачки у тебя до ужаса расширены, взгляд кажется диким и темным. — Знаешь, что я испытываю, когда смотрю на мир твоими глазами? Желание поскорее свалить отсюда. Или накуриться. И мне интересно, ответит он искренне, промолчит или отшутится. После такой давящей тишины улыбается шире, и я даже знаю, какой вариант выберет. — Одно другому не мешает, — говоришь и взгляд отводишь. Пожимаешь плечами. Делаешь большой глоток. — Даже сейчас хочешь убраться? — Во мне слишком много выпивки — сейчас я хочу остановить время. Неосознанно улыбаюсь тому, каким поэтичным ты становишься, когда пьёшь. У тебя язык острее острого, и кто бы мог подумать, что умеешь так говорить. Наверное, каждый когда-либо хотел заставить время застыть: в эти особые, незабываемые мгновения счастья. Жаль, что кому-то для этого нужен алкоголь или травка, потому что эти вещи — нереальны, это всего лишь способ откинуть реальность и потянуть себя на дно мнимого спасения. Не помню даже, когда он успел включить музыку из своего плейлиста. Но песня мне нравится с первых же секунд. Чем ближе она подходит к концу, тем сильнее я хочу поставить её на повтор, но ты как будто слышишь мои мысли: сам не переключаешь её, молча просишь слушать, разделять с тобой каждое слово. All I ever wanted All I ever needed Is here in my arms Words are very unnecessary They can only do harm Наверное, ты и понятия не имеешь, как ценно для меня это — делиться своей музыкой, как будто часть себя открываешь, впускаешь другого человека в свой мир. Есть мнение, что музыка отражает душу человека, и какими бы ужасными словами не отзывались о тебе Терра, Лея или кто бы то ни был ещё, я не верю им. Не хочу верить. Меня всю опять сковывает, стоит тебе пальцами мягко коснуться моей щеки, заправить упавшие пряди назад и забрать руку, оставив кожу гореть. Ты точно знаешь, что заставляешь чувствовать своими прикосновениями. А я просто впадаю в ступор, потому что без понятия, как вести себя. Ответить? Отстраниться? Оба варианта кажутся мне точкой невозврата. Ты отворачиваешься, снова достаешь сигарету и делаешь вид, как будто не было этого секундного порыва, но даже пьяный туман не позволяет не почувствовать, как коришь себя за эту слабость. С тобой я чаще всего жалею, что не умею читать чужие мысли. Проявление чувств для тебя — табу? Даже подкурить не успеваешь, как раздаются чьи-то голоса рядом, в паре метров от нас. — Пока, веселье, — с раздражением говоришь и быстро выключаешь музыку, хватаешь меня за руку и тянешь черт знает куда: — Быстрее, быстрее. Ты же не хочешь, чтобы нас спалили? — Что? — еле ноги переставляю, не понимаю, как ты в таком состоянии передвигаешься настолько ловко. — Ночной обход. С каких пор это есть в Алфее? Впрочем, не важно. Быстрее, быстрее. Когда мы добираемся до ворот в зал фей, до меня только доходит, что на лавочке остались наши бутылки виски. Но тебя это, кажется, не волнует. — Мало ли кто пьёт? — как будто меня это успокоит. — Здесь намного больше, чем ты думаешь, тех, кто ночью не книжки читает. Поверь. И, кстати, — улыбаешься опять лукаво, мне даже кажется, что без той пьяной дымки, которая была в твоих глазах несколькими минутами ранее, — удачи завтра на контрольной.