Undertow

Каждый раз, когда я думаю, что хуже некуда, всегда оказывается, что есть. Сожжённые вернулись, и постепенно Алфея превратилась в военный лагерь. К нам относятся не как к ученикам, а как к солдатами. Слухи по школе распространялись так быстро, что все были в курсе убийств за барьером. Чувствовать страх сотен — отвратительно. Каждый раз, выходя в общий зал, меня как будто накрывает липким слоем, словно заворачивают в пищевую пленку и кладут в холодильник, где температура меньше нуля. От этих ощущений не сбежать, как бы не старался. Я всё время напоминаю себе о контроле, но это слабо помогает. Каждый понимает, к чему всё идет, когда Даулинг и Сильва после отъезда королевы Луны говорят о срочных и неизбежных изменениях. Теперь феям нужно тренироваться вместе со специалистами. Те, кто изучали историю, сразу вспоминают о блестящих боях и ярких победах в прошлом, когда наша задача состояла в защите миров. Я бесполезна здесь. На поле тренировок. Собственную ненужность можно почувствовать в воздухе, он буквально пропитан моим желанием сделать хоть что-то. Но я не могу. Всё, что мне остается, это в стороне размахивать оружием, как будто бы знаю технику. Фей разума Сильва ставит в пару с новичками, чтобы и нам научиться хоть чему-то, и им повысить эго: твоя самоуверенность растет всё больше, если видишь противника на лопатках. Кажется, на лопатках я оказываюсь чаще, чем стою на ногах. Дэйн метко бьёт по ногам, не успеваю даже среагировать, как раз за разом падаю на мат. Меня перебивает то чувство азарта, вспыхивающее в нём с каждой его победой. Даже собственную злость не слышу, не могу сконцентрироваться, чтобы отбить его новый удар. — Ты всегда молчишь? Я думал, это всё последствия алкоголя в тот вечер, но, видимо, ошибся, — не понимаю, к чему он начинает этот разговор. Растираю ноги в тех местах, куда ударила палка в руках Дэйна. — А ты хочешь поговорить именно сейчас? Он пожимает плечами и остальное время молчит, бьет точно с таким же размахом, как и парой минут ранее. На самом деле, ни с кем с той вечеринки, кроме девочек и Сэма, я не разговаривала. Не знаю, что произошло после того, как я ушла, но Терра и Дэйн перестали общаться — не могу быть не рада этому: не нравится то, в кого он превратился. — Мне нужен перерыв. — Сейчас? — удивленно спрашиваю, потому что он даже усталости не чувствует. — Да, — и незаметно для всех достаёт из рюкзака косяк. — Будешь? Качаю голову. Наверное, если бы хотела начать общение с таким человеком, как Дэйн, то согласилась и просто постоять, но я не хочу. Он уходит, а я остаюсь одна в окружении таких же спаррингующихся пар. Сажусь на мат, свешиваю ноги и жалею, что оставила наушники в комнате. Ошибочно было думать, что они мне не пригодятся. Закрываю глаза и ложусь на спину — небо настолько заволокло тучами, что никакое солнце не слепит. В таком положении меньше чувствую: никаких столкновений мечей, тел, никаких вскриков и стонов. Я только начинаю прислушиваться к тишине, как её нарушают. — Когда все вокруг в поте лица, ты находишь время отдохнуть. Как тебе? — он присаживается рядом и опирается на свою палку. У него красные глаза от недосыпа, бледные дрожащие руки. У меня в груди что-то тянет, что-то, похожее на беспокойство, и я опять не могу различить, чьё же оно. — Было лучше до этой минуты. Он смеётся. Пробирает от этого смеха. Почему ты так действуешь на меня? Ни слова после того вечера, ни взгляда, выходящего за границы дозволенного. Не понимаю тебя. Мы не друзья и даже не приятели, сами опустили тот поцелуй взаимным игнорированием друг друга. А сейчас он первый подходит, нарушает эту молчаливую договоренность и ведь не хочет даже от меня ничего. Закрываю глаза, потому что невыносимо становится: непроизвольно забираюсь к нему в голову, начинаю осознавать. — Спарринг? Я поддамся. — Ты ведь не хочешь здесь находиться, — не успеваю поймать тот момент, когда говорю это. Ему не хочется это слышать, ему бы убраться отсюда быстрее. Слышу эти мысли, которые грызут его голову, а понять «отсюда» — это что, не могу. Вижу, как не успевает сдержать свои эмоции: сжимает челюсти и глаза прищуривает. Мне не нужно было этого говорить, и я жду, когда же он вспыхнет, язвительно что-нибудь скажет и уберется, больше и в сторону мою взгляда не кинет точно. Но через секунду его лицо опять меняется, покрывается той привычной маской беззаботного кайфа, которую он себе слепил. — Я Дэйну проигрываю, куда ещё, — стараюсь, чтобы мой голос не выдал раскаяние: мне не нужно сближаться с ним, а раскрывать себя настоящую — первый шаг к обратному. — А если покажу пару приёмов, которые тебе помогут? Совсем не понимаю, зачем ты делаешь это. Если хочешь развлечься, обратись к Скаю. Прищуриваю глаза, как ты, и, наверное, смотрю слишком долго, до последнего сомневаюсь, хорошая ли это идея. Выиграть у Дэйна не моя мечта, не думаю, что смогу получить хоть какое-то удовольствие от этого; я здесь за другим. В первую очередь, чтобы научиться чему-нибудь самой, пусть это и не связано с магией. — Только по-честному, — выдвигаю условие, когда поднимаюсь на ноги. — По-другому не умею, — мы оба знаем, что ты лжёшь. Всё, что ты построил и то, чем ты живешь, не более чем неправда, но ощущаешь себя в ней как рыба в воде. Дерёшься ты не так, как Дэйн. Движения быстрее, резче, удары точнее и сильнее. Я еле успеваю отбивать. С каждым твоим наступающим шагом — походка всё такая же легкая, как будто не по земле ходишь, а по облакам — я всё ближе к краю. Ещё пара таких ударов, и полечу вниз. Не понимаю, какого черта не могу остановить внимание лишь на том, что действительно важно — выиграть. Отвлекаюсь, мысли вразброску, и злюсь на саму себя. Отличаешься от Дэйна, у тебя не азарт в крови играет, а жгучее желание доказать. И мы оба не понимаем, что и кому. Он оступается, и на очередном повороте руки я вдруг метко попадаю по ребрам. Слишком метко, потому что он шипит от боли и падает — выбиваю ногой палку. Никакого вкуса победы из-за чужого поражения я не чувствую. — Ты всё-таки поддавался, — констатирую как факт. — Я просто устал, — спокойно кладет руки за голову. Использовал меня как повод отдохнуть от серьёзных сражений. Наверное, если я ему это скажу, он даже отрицать не станет. Разделаю его желание убраться от всех — оставляю оружие на месте, чуть не ударяя его им: палка случайно отскакивает в его сторону — и ухожу. Мне становится всё равно, что до конца тренировки чуть меньше часа. Невыносимо терпеть того, кто ненавидит всех вокруг.