Проделки Локи

Поход в кино приходится отложить на целую неделю, как собственно и любые встречи. Как только Баки увидел репортаж про Нового Капитана Америка, глаза застелила пелена ярости и агрессии. Он сразу же отправился к Сэму чтобы серьёзно поговорить, а в итоге был втянут в опасную миссию с Разрушителями флагов. Конечно же, он предпочёл не говорить ей об этом, точнее скрыть подробности, но она и так знала всё заранее от доктора Стрэнджа. Всю неделю они только созваниваются и иногда переписываются. Последнее даётся Джеймсу сложнее. Все эти тонкости формулировок и сокращений, сленг... Грин старается не давить на него, вводить новое частями, можно даже сказать порциями. Хорошо хоть Сэм рядом с ним, помогает разобраться во всём немного быстрее. И вообще, это именно он настоял на покупке нормального смартфона, а старую раскладушку отложить подальше и забыть. — Тебе нравится Жюль Верн? - Мари сидит в кресле, сложив ноги по-турецки. На коленях стоит ноутбук. — Да, я много читал в детстве и юности. Что конкретно тебя заинтересовало? - Бак допивает кофе и ополаскивает чашку. — Сняли новую экранизацию «20 000 лье под водой». Читал? — Да. Неплохо, но «Таинственный остров» понравился мне больше. — Полностью согласна, но, тем не менее, предлагаю сходить на этот фильм. Ты приблизительно знаешь сюжет и там не должно быть ничего такого, что тебя сильно удивит. Отлично для первого похода в кино с 43-го года. — Хорошо. Тогда я куплю билеты. На последний ряд? — Вы флиртуете со мной, сержант Барнс? — А это работает? — Определённо, - Грин захлопывает крышку ноутбука и отставляет его в сторону. Она слегка прищуривается и хитро улыбается, смотрит несколько секунд, даже не думая отводить взгляд. Он отводит его первым и поправляет волосы, — Ох, что это? Смущение? Держу пари, что в 43-м ты был сердцеедом. — Я...не был обделен женским вниманием, скажем так. Но мы больше не в 40-х. — Да, мы в 2023-м. Но где-то там, глубоко внутри, под толстым панцирем, всё-ещё есть тот Джеймс Барнс. Познакомишь нас? — Может когда-то. Я давно с ним не встречался. Может его там больше нет? — О нет, я знаю, что он там. Вижу в твоих глазах. — Иногда ты меня пугаешь. Будто видишь насквозь, - он садится в кресло напротив и скрещивает пальцы в замок, — Знаешь то, чего не знаю я. — Это плохо? Прости, если я говорю что-то не то. Так часто бывает. — Нет, я не это имел ввиду. Просто мне впервые так легко с кем-то. Особенно после Гидры и щелчков. — Мне нравится, что мы понимаем друг друга. Такое редко случается. — Не думаю, что у тебя могут быть проблемы с этим. Ты можешь быть с кем угодно. Любой хотел бы быть с такой женщиной. — О, прости, но ты не прав. Я знаю что такое, когда хорошо, когда ты на вершине, когда ты счастлив так, что будто не ходишь, а летаешь. После этого я не готова размениваться на меньшее, - они молчат пару минут, обдумывая слова, что вылетели неосознанно. Бак снова опускает голову и поджимает губы. — Тогда что я делаю в твоей квартире? Ты тратишь свое время впустую, проводя его со мной. — Больше никогда не говори так. Никогда, слышишь? - она поднимает его голову за подбородок и гладит его большим пальцем, — Ты прекрасный человек. Таких ещё поискать надо. Я рада, что знакома с тобой. Он лишь слабо улыбается, недоумевая почему такой, как она, интересен такой, как он. Вечер в кино проходит замечательно, даже лучше чем ожидалось. Фильм снят хорошо, хоть где-то и отклоняется от сюжета книги. Вот поэтому как Мари, так и Баки любят читать. Фильм - это то, как режиссер видит историю, книга же совсем другое дело. Человек ограничен лишь своим воображением. Один просто сухо прочитает напечатанные слова, другой прикроет глаза и увидит «свой» фильм в голове. Услышит тембр голоса героев и их интонации, увидит их внешность, представит локации. Чудо, не иначе. Не зря же Ридли Скотт однажды сказал «Лучший в мире кинозал — это мозг, и ты понимаешь это, когда читаешь хорошую книгу». Они выходят из кинотеатра, обсуждая героев, ситуацию и сюжет. Об этом говорить легче, чем о том, что окружает их каждый день. Грин много думает о том, как лучше рассказать ему правду, но не может подобрать слова, поэтому откладывает до лучших времен. Часом позже они гуляют по вечернему Нью-Йорку, наслаждаясь обществом друг друга. Джеймс крепко держит её ладонь. Будто отпусти он её даже на секунду, она вмиг исчезнет. Иногда он ненадолго выпадает из реальности, думая о миссии, о щите, о Стиве и о прошлом, в конце концов. Как бы Грин не старалась, он по-прежнему считает, что не заслуживает ничего хорошего. Ближе к 23 часам он проводит её к дому, но никак не может попрощаться. Не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Не хочется возвращаться в пустую квартиру. Те выходные, что она жила у него дома, были лучшими днями за все годы после падения с поезда. В те выходные он сказал больше слов, чем за последние 80 лет. Она хотела его слушать, но видела, если вдруг ему требовалось немного помолчать и тогда не мешала. Не была навязчивой или надоедливой. Мари его понимает, как никто другой. Но Джеймс не знает её тайн, а она боится всё испортить, рассказав правду. Девушка безумно рада, что смогла найти с ним общий язык, смогла стать той, кому не всё равно. Она больше не сравнивает его со своим Баки, хотя порой это бывает сложно, очень сложно, не делать. Лишь воспоминания, время от времени, режут больнее, чем самые острые ножи. — Спасибо за вечер, Джеймс. Я прекрасно провела время, - она стоит у двери в подъезд и крутит ключи тонкими пальцами. — Тебе спасибо. Сам я бы ещё тысячу лет не ходил в кино. Современные фильмы мне не очень нравятся, но этот был не плох. — Есть хорошие, не сомневайся. Можно будет составить список и устроить ночь кино. Что думаешь? — Что ты чудо. Я только за. — Отлично!- её глаза горят, — Но...ты наверное снова пропадаешь на неопределённый срок. — У меня есть работа. Я должен помочь Сэму. Но после этой миссии, я хотел бы всё-таки немного покоя. — Чушь. — Что? — Чушь. Я же вижу. Тебе это нравится. Очень нравится. Ты знаешь, что полезен и нужен. Такая работа даёт тебе чувство важности. Плюс ко всему, это то, что ты умеешь делать лучше всего. — Ты как всегда проницательна. Ничего не утаишь. — Незачем что-то утаивать от меня. Я не собираюсь тебя менять. Ты нравишься мне таким, какой ты есть. Посади тебя в офис и ты завянешь, как фикус без воды. Скука. — Ты работаешь в офисе. — А кто сказал, что мне там нравится? Может я бы почку отдала, чтобы иметь такую работу, как у тебя. Страсть, адреналин, оружие, опасность, мозговой штурм. Это так возбуждает. — Ты заслуживаешь большего, - он мило улыбается и качает головой. Я хотел бы уберечь тебя от этого. — Да... - она вздыхает, — Именно поэтому я вяну в офисе. Остаётся только слушать твои истории, но и ты ведь ничего не рассказываешь. — Как закончим, если тебе ещё будет интересно, обязательно расскажу. — Ловлю на слове. Теперь не отвертишься, - глазки сужаются до тонких щелок, а губы изгибаются в улыбке. — Спокойной ночи, чудо. — Спокойной ночи, мой герой. Несмотря на прощание, каждый остаётся на своем месте. Долгие томные взгляды. Кажется, что все звуки затихли, не слышно даже проезжающих машин. Он скользит взглядом по её лицу и останавливает его на губах. Мари задерживает дыхание, сердце гулко стучит в ушах. Она прекрасно знает, какими мягкими и горячими будут его губы, как именно будет колоть щетина. Готова ли я сделать следующий шаг? Грин не успевает ответить на свой вопрос, потому что он наклоняется ближе, замирает в паре миллиметров, терпеливо ждёт, пока она решит. Его сердце тоже сходит с ума в данный момент, ноги будто немеют, рука подрагивает. Не случится ничего страшного, если она не готова, но если готова... Лёд даст трещины. Мари преодолевает свои 10% и касается губ. Мягко, ненавязчиво. Она поддевает верхнюю губу и плавно проводит по ней языком. Чувствует, как он проделывает тоже самое с её нижней губой. Поцелуй медленный, неуверенный, но такой волнительный, приятный, такой нежный, такой сладкий. Он первым разрывает его, но не отдаляется, а наоборот прижимает её к себе. Вдыхает запах волос и целует лоб. Он стоял бы так вечность. Остановись, мгновенье! Ты прекрасно. — Сладких снов, Джеймс, - она поднимается на носочки, улыбается, а затем целует уголок губ. — Сладких снов, Мари, - он разжимает объятия и позволяет ей скрыться за дверью. Баки стоит у её дома ещё несколько минут, он чувствует тепло в груди, чувствует, как щеки заливаются румянцем. Касается пальцами губ, будто это сможет запечатать ощущения. Улыбается. Домой он не просто идёт, он плывёт, мысленно возвращаясь к этому поцелую снова и снова. Грин разрывают смешанные чувства. С одной стороны, это словно удар молнии. По коже бегут электрические импульсы, тело горит, щеки горят, губы покалывают, напоминая о том, что сейчас произошло. А с другой, сердце начинает тревожиться ещё сильнее. Как сказать ему? Нельзя оттягивать разговор очень долго. Она опускается в кресло и плачет от страха быть отвергнутой после признания.

**********

Прохладный вечер, Грин кутается в куртку, выходя из зала. В одном ухе наушник, другое внимательно слушает Мередит, с которой успела подружиться. Девушка благодарит её за новые освоенные приёмы, рассказывает в красках о ситуации в браке. Мари решает пройти с ней пару кварталов, чтобы та безопасно дошла до дома, да и возвращаться в одинокую квартиру не очень хочется. Подумать только, все самые близкие друзья, в этой мультивселенной мертвы. Наташа, Стив, Тони и Локи... Тут жив только Уилсон, но и с ним нельзя обсудить то, что тревожит. Я скучаю по вам, ребята. Очень-очень сильно. А ещё по своей семье. Машина едет на большой скорости, но звук шин оглушает, когда она резко тормозит рядом с ними у обочины. Грин закрывает подругу своим телом. — Привет. Прости, что испугал. Что ты делаешь здесь в такое время? - Сэм выходит из машины и поднимает руки в защитном жесте. — Ну ты и придурок. Без обид, это шок, - Грин улыбается и обнимает его по-дружески, — Мередит, это Сэм, мой хороший знакомый. Сэм, это Мередит, мы вместе ходим в зал неподалёку. — Ты серьёзно пыталась её защитить своим телом?- он расхохотался, — Ты же хиленькая. — Она бы сложила вас пополам, - Мередит улыбнулась, а Уилсон изогнул бровь. — Мер, он Мститель. Такие мне не под силу. Не говори больше ничего. Замолчи. Замолчи. Замолчи. — Вы Сокол, верно? Я смотрела репортаж в новостях. А откуда вы друг друга знаете? — О, мы... Познакомились в компании. Виделись один раз. — Ой. Извините, мне нужно спешить домой, - Мередит нервно посмотрела на часы, в глазах сразу мелькнул страх. — Эй, всё будет хорошо. Ты сможешь себя защитить, если что. Ты запомнила все места, куда нельзя бить? — Д-да. — Забудь. Вспоминай об этом только на ринге. В твоей ситуации целься именно туда, - Мари крепко обнимает её и хлопает несколько раз по плечу,— Увидимся в зале. Если что, звони в любое время. — Спасибо. Пока, Сэм, - Мередит машет ему на прощание и быстрым шагом направляется домой. — Пока, Мередит. — Пожалуйста, не говори Джеймсу. Я не хочу, чтобы он переживал. Ладно? — А ты не так проста, как показалось на первый взгляд. Садись, я подвезу тебя в центр. — Спасибо. Сперва они едут в полной тишине. Грин заламывает пальцы, думая как выкрутиться, но ничего сразу не приходит в голову. Сэм хмурый и мрачный. Кого-кого, а его видеть таким очень непривычно. — Так... Что ты делаешь здесь один? Барнс сказал, что у вас миссия сегодня. — Да, была. Мы... Говорили с одним человеком по делу. А потом Баки арестовали. — Что, прости?! За что?! Его ведь оправдали! — Он пропустил приём у психотерапевта. — Твою мать. Что ему грозит? — Именно это я и хочу выяснить. Ехал в участок, увидел тебя, решил остановиться. Так ты занимаешься борьбой, боксом или чем? — Я просто хожу в зал. Но я знаю некоторые азы самозащиты. Эта женщина, Мередит, страдает от домашнего насилия, но не может обратиться в полицию. Лучший друг её мужа полицейский, он замнет дело и всё. Поэтому я научила её тому, что знаю сама. — Почему я не должен говорить Баки об этом? — Ты же его знаешь. Он начнёт нервничать и переживать, а это последнее, чего я хочу. Ему хватает забот. — Хорошо, Мари. Я не стану. Мы приехали. Подождешь в машине или пойдёшь со мной? — Я подожду у входа. Он не хотел бы, чтобы я видела его в наручниках. — А ты хотела бы? — Может. Но не в этом смысле, - она улыбается, стараясь отвлечь Уилсона от грустных мыслей, хотя голова кипит от напряжения. Он свистит и вскидывает брови, а потом широко улыбается и качает головой. Сработало. Оба выходят из машины. Мари остаётся ждать у входа, а Сэм пропадает за дверью полицейского участка. Спустя минут 15 из участка выходят двое мужчин. Грин изгибает бровь и придирчиво осматривает их с головы до ног. Оба в полном обмундировании. Тот, что повыше, держит в руках щит. Они сперва проходят мимо, но потом один возвращается. — Добрый вечер. Я Капитан Америка. — Привет. Мари,- она удивлённо жмёт протянутую руку. Кэп сказал бы «Привет. Я Стив. Парень из Бруклина». Какой же ты выпендрежник. — Мой друг... Вон там. Его зовут Лемар. Он немного застенчивый. Могу я попросить твой номер телефона для него? — Лемар мог бы и сам его попросить. Или тот факт, что ты держишь в руках щит, должен был меня убедить? — Возможно. Так что? — Нет. Спасибо. Я не раздаю свой номер телефона любому встречному. — Даже Капитану Америка?- он усмехнулся. — Парень, тебя зовут Джон Уокер. То, что ты одет в этот костюм и держишь в руках щит Стива Роджерса, не даёт тебе никаких преимуществ. — Ясно. Ждёшь кого-то? — Да. Жду. — Может тебе нужна помощь? - он кладёт руку на её плечо и Мари закипает, опуская на неё взгляд. — Помощь будет нужна тебе, если ты ещё раз коснешься меня, Джон. — Как грубо. — Ты хочешь уйти отсюда со сломаными пальцами? — Брось, тот, кого ты ждёшь сломает мне пальцы? — Их сломаю я. А вот если тебя увидит он, только пальцами не отделаешься. Может ещё каждая косточка в твоей руке, ключница и пара рёбер. Тебе это нужно? — Интересно, - он убирает руку и собирается отходить, — Ещё увидимся. Хорошего вечера. — И тебе с твоим другом, - цедит она сквозь зубы. Чуть позже из участка выходят Баки и Сэм. Оба очень напряжены и даже агрессивны. Джеймс опускает взгляд, когда видит Мари. Ему очень стыдно, что ей приходится видеть его здесь, видеть его таким. Но она совсем не показывает разочарования или упрёка. Напротив. Она крепко обнимает его и нежно целует в щеку. — Как ты? — Нормально. Что ты здесь делаешь? — Сэм увидел меня по пути сюда и предложил подвезти. Не злись на него, он очень переживал. Тебя ждёт штраф или судебное разбирательство? — Нет, - он играет желваками, — Уокер замял дело. — Черт. — Что? — Я кажется была очень груба с ним пару минут назад, - она упирается лбом в широкую грудь и вздыхает, — Нужно извиниться. — Почему ты была грубой? — Он мне неприятен. Все трое медленно подходят к Джону и Лемару. Первый ехидно улыбается и толкает друга в бок, а затем скрещивает руки на груди. — Ну-ну, когда я сказал «Ещё увидимся», я не предполагал, что так скоро. — Спасибо, что решил проблему с пропуском сеанса, - Грин протягивает руку, — Извини, что нагрубила. — Помнится, я не должен тебя касаться, а иначе сломанные пальцы. Теперь я должен жать руку?- в его голосе насмешливые нотки. — Он касался тебя? - Барнс сжимает кулаки и делает шаг вперёд, но Мари останавливает его. — Спасибо. Что. Решил. Проблему. С. Пропуском. Сеанса, - она делает паузы между каждым словом, а потом крепко сжимает челюсти, когда Уокер всё-таки самодовольно жмёт женскую ладонь. — Пожалуйста. — Я подожду вас в машине, - Грин ловит ключи, которые ей подбрасывает Сэм и уходит. Её тело дрожит от злости, но она очень надеется, что Баки не наломает дров. Девушка наблюдает за ситуацией в окно. Они не дерутся, нет никакой крови или сломанных костей и это немного обнадеживает. Чуть позже Уилсон и Барнс садятся в машину. Тишина напрягает, но никто не хочет нарушать её первым. Сэм заводит двигатель и трогается с места. В окнах мелькают вывески и витрины, это немного отвлекает от мрачных мыслей. Сокол так сильно свёл брови, что наверняка останется морщинка. Пальцы сжимают руль сильнее, чем следует. Баки сжимает челюсть и смотрит чётко перед собой. Мари вздыхает несколько раз и упирается лбом в стекло. Прикрывает глаза и кусает губы. — Что он имел ввиду, когда сказал про сломанные пальцы? - Сэм наблюдает за её реакцией в зеркало заднего вида. — Он хотел взять мой номер для своего друга, тот якобы застенчивый. Я отказала. Он спросил жду ли я кого-то. Да. Положил руку на моё плечо и спросил нужна ли мне помощь. Я сказала, что помощь понадобится ему, если он коснётся меня ещё раз. Терпеть не могу касания чужих людей. — И что дальше? - Бак едва заметно дёргает уголком губ. Его распирает гордость и восхищение. — Чтож, он не поверил. Спросил «Брось, тот кого ты ждёшь, сломает мне пальцы?». Я сказала, что если эту ситуацию увидит тот, кого я жду, то пальцами не обойдётся. Прости, я не имела ввиду, что ты грубый, агрессивный или злой, или это для тебя норма. Просто... Просто я...подумала, что тебе очень не понравилось бы, когда чужой трогает твоё, - Мари чувствует как щеки горят и становится жарко, поэтому закрывает лицо руками. Баки внимательно смотрит на неё в это пресловутое зеркало заднего вида и тает. Трогает твоё... Твоё. Эти слова находят отклик в его сердце. Сэм широко улыбается, но этого никто не замечает. Он считает верным не комментировать ситуацию, поэтому сосредотачивается на дороге. Что Грин, что Барнс дальше не произносят ни слова, погрузившись в размышления. До дома Джеймса остаётся всего пара километров. Когда машина останавливается, он выходит и открывает дверь с её стороны, подаёт руку. Грин берет свою спортивную сумку, но он тут же забирает её. — Спасибо, что подвез, Сэм. — Я могу подбросить до дома. Обещаю не касаться, мне дорог каждый из моих пальцев. — С тобой мы знакомы, так что твои касания мне не противны. Вы оба измотаны, езжай домой и отдохни. Такси в городе не отменили ведь? Доеду. — Ладно. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, - она аккуратно закрывает дверь и поворачивается к Джеймсу. Неловко смотреть ему в глаза, поэтому она смотрит куда угодно, только не на него. — Я не устал. Хочешь зайти на чай или кофе? У меня есть твоё любимое печенье. — Ну раз есть печенье... А ты умеешь уговаривать, - улыбка получается слегка кривой, ведь ей всё-ещё неловко за свои слова. — Мари, что не так? - он позволяет себе коснуться к её лицу, в просьбе взглянуть на него, — Это из-за ареста? Тебе наверное стыдно за меня. — Сумасшедший? Ты ничего плохого не сделал. За тебя мне не может быть стыдно. Мне неловко, что я сказала «Трогают твоё», а мы даже не встречаемся. — А я думал, что после того поцелуя обязан на тебе жениться. — Оооу, почему-то мне кажется, что с таким настроем ты был бы женат уже сотни раз, сержант Барнс, учитывая твою популярность среди девушек в 40-х. — Согласен. Раскусила. Такое поведение больше на Стива похоже, - напряжение уходит, она хохочет, а он подхватывает этот звонкий смех. Он выставляет локоть, Мари берет его и оба идут внутрь. Обычно Джеймс помогает ей снять куртку или пальто, но сейчас он просто скидывает свои ботинки и быстро идёт в гостиную. Грин только качает головой. Она знает, что это значит. — Ты снова спал на полу. Не пытайся от меня что-то скрыть. Знаешь ведь, что бесполезно. — Думал получится. — Не получилось, - она вздыхает, вешает куртку на крючок и идёт на кухню, ставить чайник. Ей легко здесь, будто у себя дома. Пока Бак молча включает телевизор, достаёт печенье и вымащивает подушки, которые и так идеально уложены, Мари заваривает чай. Для кофе уже поздновато. Так мило, у него теперь есть мой любимый чай с бергамотом. А вот в холодильнике пусто. Ничего удивительного. После начала этой миссии он ест где угодно, только не дома. — Ты голоден? — Нет. Меня кормили в участке. — Ладно, - Мари берет в руки две чашки с ароматным напитком и садится рядом, ставит их на журнальный столик. Откуда он взялся? В прошлый раз его не было, - Молодец, что купил столик. С ним уютнее. — Да, на барахолке. Мне важен не уют, а удобство. Какое-то время они молчат. Джеймс нервно топает ногой, а она просто дует в чашку, пытаясь сделать первый глоток. — Мари, знаю, что может это не вовремя, но так было бы правильно. Если ты не готова, то я пойму. Боже, я не говорил этого почти сотню лет. Давай будем вместе? Ты станешь моей девушкой? — Ты так напрягся, мне даже на секунду показалось, что ты собираешься сделать мне предложение, - она тепло улыбнулась, — Конечно, Джеймс. Я хочу этого. Мне хорошо с тобой. — Надо было наверное сделать это позже. Я дурак. Нужны цветы или может ресторан. — Успокойся, - она накрывает его губы пальцами, призывая к молчанию, — Всё так, как есть. А цветы можно дарить и без повода. Мари опускает вторую руку и ставит свою чашку на столик. Подвигается чуть ближе, несмотря на дрожь в коленках и сбившееся дыхание. Баки даже не моргает, он убирает выбившуюся прядку за ухо и не упускает возможность провести пальцами по точеной скуле. Он слышит стук своего сердца, но это совершенно его не беспокоит. Сейчас его вообще мало что беспокоит, кроме женщины, что так преданно смотрит в душу. Когда он касается лица другой рукой, она не отстраняется, даже наоборот, прикрывает глаза от накативших чувств. Холод бионической руки освежает. В этот раз Баки не оставляет ей возможности передумать, он проходит не положенные 90% пути, он проходит все 100%. Сперва движения неспешные, можно даже сказать осторожные, но потом более смелые. Когда языки соприкасаются, оба вздрагивают, но не разрывают поцелуй. Мари проводит руками по затылку, шее и щекам. По нервам бежит ток, а по коже мурашки, когда его руки начинают делать тоже самое. Пульс учащается, вдохи становятся более шумными с каждой секундой. Не хочется отдаляться, но... Если не остановится сейчас, то они быстро пройдут точку невозврата. А потом будет неловко. Барнс больше не испытывает волнения, только трепет, блаженство, радость и лёгкое возбуждение. Он обнимает её, прижимает голову к своему плечу и невесомо несколько раз целует локоны за ушком. Мари закусывает губу. Я никогда раньше такого не испытывала от поцелуя. Возможно мой Баки был прав, когда расстраивался, что у нас всё началось с секса. Ведь это... Это даже лучше, намного интимнее, чем секс. Восхитительно! Волнующе! Абсолютный восторг. — Ты не подумай ничего такого,- он прочищает горло, потому что голос хрипит от возбуждения, — Но может ты останешься сегодня у меня? Завтра я уеду. Пока не знаю на сколько. — Но я надену твою рубашку. И буду пользоваться твоим шампунем, гелем для душа, полотенцем и... И зубной щёткой, учти. — После этих слов я должен был передумать? - он улыбается и снова поправляет её волосы. — Не знаю. Ты передумал? Я просто предупредила. — Ещё чего. Ты можешь пользоваться любой вещью, которую видишь. Только побудь со мной немного дольше. — Хорошо. Остаток вечера они разговаривают. Несколько раз пьют чай и почти заканчивают упаковку печенья. Очень приятно, что он помнит про любимое печенье и заботливо покупает его. Чтобы было, на всякий случай. Например на такой, как сегодня. Позже оба готовятся ко сну. Вот тут возвращается неловкость. Он достаёт комплект белья, чтобы постелить ей на диване, потом прячет обратно. Снова достаёт и снова прячет. Захочет ли она делить со мной постель? А если нет? Тогда ей было бы приятно выйти из душа, а диван уже застелен. Может лучше постелить? В прошлый раз она хотела вернуться в гостиную, когда мой кошмар закончился. Но тогда мы не были парой. В любом случае, уже слишком поздно. Его размышления прерывает щелчок двери. Мари поправляет влажные волосы и переминается с ноги на ногу. Кожа слегка красная от горячей воды. — Можно попросить носки? У тебя немного прохладно. — Конечно, - он достаёт пару из шкафчика и Мари сразу же натягивает их. Они такие большие и длинные, что почти достают до колен. После этого, она ныряет под одеяло и это действие отметает все его сомнения по поводу дивана. Она будет ночевать в спальне. Совсем близко. После горячего душа, он гасит свет и ложится на свою сторону. Напряжение уходит, когда Мари устраивается поудобнее на его груди, гладит тёплой ладонью. — Сладких снов, Джеймс, - нежный, сладкий поцелуй, без намёка на продолжение и это устраивает обоих. — Сладких снов, Мари, - бионика прижимает её ближе. Девушка не забывает о его проблеме, поэтому выбирает спокойную песню и тихонько поёт, пока он не проваливается в безмятежный сон. Вскоре засыпает и она, наслаждаясь запахом его кожи. Жаль, что ненадолго... Судьба вообще не щадит никого, но над Мари открыто смеётся. Буквально через 2.5 часа она распахивает глаза от ощущения холода на своей шее. Снова. Его лицо, которое прекрасно можно рассмотреть в свете уличного фонаря, не выражает эмоций. Грин хватается за предплечье, пытается убрать руку, хотя знает, что это бесполезно. — Джеймс, пожалуйста, не надо. Это я, Мари, - слезы струятся по щекам. Она даже не знает от чего, от страха или от воспоминания. — Ты моё задание. — Нет. Ты не такой. По-жалуй-ста, - лёгкие горят от недостатка кислорода. — Задание. — Папочка, - шепчет она из последних сил, даже не надеясь на спасение. Это слово остановило того Баки, но он слышал его из её уст раньше. Этот Барнс нет. Тем не менее, «папочка» прошибает его с головы до ног. Рука мгновенно отпускает. Джеймс отодвигается, он чувствует отвращение к самому себе. Он видит страх в её глазах, но не в силах сказать ничего, даже банальное «Прости». Мари вытирает слезы, вылетает из спальни, в темноте засовывает вещи в сумку, надевает джинсы и куртку, обувается. Ей больно оставлять его в таком состоянии, но говорить будет ещё больнее. Уже выйдя за дверь, она задерживается на мгновение, видит его силуэт, он даже не сдвинулся с места, закрывает её и бежит вниз по ступенькам. Так быстро, насколько может. Она не берет такси. Просто бежит по улицам, как Форест Гамп. Бежит не от Джеймса, а от ситуации, что ранит. Почему он остановился от слова «Папочка»? Почему? Он не мой Баки. Тогда почему это слово разбудило его? Холодный воздух обжигает гортань, но она не снижает темп. Уже дома, Мари плачет у двери без остановки несколько часов. Плачет и потом, когда осматривает синяк в форме ладони. Она тонет. Уходит в воспоминания с головой, но чувствует, что эта ситуация не мешает ей влюбляться в этого Джеймса, точно так же, как ранее не помешала влюбиться в Баки из её мультивселенной. Сделай он это специально, тогда это была бы совсем другая история. В 100% из 100% он никогда больше не увидел бы её. Никогда. Грин не девочка для битья, это точно. Она может делать сама себе больно сколько угодно раз, но никогда не позволит поступать так кому-то другому. Вот только мужчина сделал это неосознанно, из-за кошмара. Джеймс в сознании никогда не причинил бы ей вреда. Мари накладывает толстый слой мази от синяков и ложится в постель. Закрывает глаза с восходом солнца и засыпает. Баки сидит на кровати, как и сидел. Он не сомкнул глаз, даже не пытался. В душе ужасающая боль. Она доверилась мне... Очень зря. Я позволил себе забыть кто я такой, позволил почувствовать немного тепла. Исайя был прав. Нельзя проснуться однажды утром и решить кем хочешь быть. Это так не работает. Монстры вроде меня, не заслуживают хорошего отношения. Я должен уйти из её жизни. Оставить её в покое. Со мной Мари никогда не будет в безопасности.