Проделки Локи

Утром её пробуждает не боль, не слезы и панические атаки, её будит запах слегка подгоревшего хлеба. И это лучшее утро за последние 2.5 месяца. Грин приоткрывает один глаз и наблюдает за тем, как Джеймс пытается приготовить поесть. Она видит его напряжение и лёгкую дерганность. Ставлю пятёрку, что ты нервничаешь из-за меня. Уверена, с чем, с чем, а с готовкой, в спокойной обстановке, проблемы у тебя не возникают. Мари наблюдает несколько минут, а в голове мелькают кадры с последнего рождественского утра, когда Баки нашёл рецепт печенья в интернете и успешно справился с готовкой. Хочу видеть такое каждое утро 25-го декабря. Ты просто чудо, Бак... На нем был зеленый фартук. Волосы слегка взъерошены, на лице тёплая милая улыбка. На фоне тихонько играла музыка. Как он усадил её на столешницу и поцеловал, как он смотрел, хлопая пушистыми ресницами. Вот теперь больно. Мари пытается сморгнуть слёзы и ей это удаётся. — Доброе утро, красавчик. Завтрак в постель? - она пытается быть беззаботной, хотя это заставляет её сердце сжиматься. — Доброе утро, Мари. Вчера ты готовила и я подумал что... Сегодня моя очередь, - его брови ползут вверх, потому что она начинает смеяться, — Что? — Мы как супружеская пара, когда оба дома в выходные, то готовят поочереди. Но я ведь обещала кормить тебя без очереди. Который час? — Почти 11, - он мягко улыбается. — Что?! Господи, прости меня, пожалуйста. Я обычно рано встаю. Я сейчас всё приготовлю. Конечно же ты голоден! - Грин вскакивает с дивана и начинает складывать постель, потом бросает и бежит в ванную. Барнс так и завис с лопаткой в руках. Такая смешная после сна. Волосы торчат в разные стороны, губы слегка припухли. Красивая. Он тряхнул головой и разложил еду по тарелкам. Достал хлеб из тостера, поджимая губы. Тосты слегка подгорели. Мужчина быстро потёр их друг о друга, чтобы убрать явную черноту. Мари вернулась из ванной уже причесанная, с небрежным пучком на голове. Она улыбнулась, собрала постель, сложила диван и села с другой стороны стола. Отломила кусочек яичницы и положила на язык. — Спасибо большое. Прости, я... У меня очень редко бывает такой крепкий сон. — Я предложил тебе пожить здесь не для того, чтобы ты готовила. Просто хотел помочь. Я и сам неплохо справляюсь. — Очень вкусно. А ты уже поел? - её улыбка слегка кривоватая. Матерь Божья, ты что всю солонку вытряхнул на это яйцо? — Приятного аппетита. Нет, я сперва выпью кофе. — Спасибо, - ещё один кусочек во рту. Вкусовые рецепторы просят пощады. Мари запивает всё половиной чашки прекрасного крепкого кофе. — Всё в порядке? - Баки вытирает влажные руки о полотенце. — Да. Да, всё хорошо. — Дай-ка я попробую, - он тянет чистую вилку к её тарелке, но Мари отодвигает. — Я не готова делиться. — Мари, дай кусочек. — Ладно, - она пододвигает тарелку и смешно жмурится, — Хочу сказать, что кофе ты варишь просто великолепно. Джеймс берет кусочек и закашливается. Забирает тарелку и выплевывает яйцо туда, а потом все выбрасывает в мусорное ведро. Ему не столько неловко, сколько смешно. Он опирается руками в столешницу, спиной к ней. Его плечи дрожат. Грин не видит его лица, поэтому хмурит брови. — Ты что плачешь? — Конечно нет, просто я ещё никогда так не позорился перед женщиной. — Ты меня напугал. Доводить тебя до слез последнее, чего я хочу. Садись, сейчас всё будет. Уверена, что ты хорошо готовишь, просто тебя сбила с толку моя сонная красота, - Мари манерно поправляет волосы, подмигивает и вскакивает со стула, — Чего хотел бы на завтрак мужчина, благодаря которому я сплю в чистой сухой квартире? — На твой вкус. Я ем почти всё. Мари коротко кивает и отворачивается. Он наблюдает за ней с интересом, подмечая каждую деталь. То, как она стоит у плиты, смешно уперев стопу в бедро. Похожа на цаплю или фламинго. Как она пробует всё на вкус, после каждой щепотки соли, перца или других специй. Спустя полчаса на столе стоит большое блюдо для него, маленькая тарелочка для неё и две чашки свежего кофе для них. Джеймс смерил её взглядом и молча уставился. На лице ни одной эмоции. Да уж, мимика у вас и правда похожа. Он тоже вначале был таким. Только я уже отвыкла от такого непроницаемого выражения лица. Я привыкла к улыбкам, к изогнутой брови, к облизыванию губ, когда возбуждение сочится под кожей. — А ты? — Мне хватит тех тостов, что ты сделал. В холодильнике есть джем. Но ты это совсем другое дело. Ты же... Как это называется? Суперсолдат. Вот. Тебе нужно хорошо есть, - Грин уселась, согнув ногу в колене и поставив её на стул. Такой идиоткой я давно себя не чувствовала. Как это называется? Суперсолдат. Она мысленно крывляла сама себя. — Спасибо, - он поджимает губы, задумавшись о прошлом, но потом быстро прогоняет эти мысли. Тишину нарушают только стук вилки о тарелку и её хруст тостами. Баки не находит лучшей идеи, чем тихо включить радио. Они слушают прогноз погоды, новости, а потом включается музыка. И всё идёт хорошо. Ровно до того момента, как начинает играть песня Surf Curse - Freaks. Мари вздрагивает и поднимает на него испуганный взгляд. Джеймс перестаёт жевать. — Что-то не так? — Нет, прости. Всё нормально, - она выдавливает улыбку, но она настолько неискренняя, что даже слепой увидел бы. — Я лучше выключу, - он тянется к кнопке, но Мари одергивает его руку. — Оставь. Я же не могу бегать и бояться вечно. Наверное лучше объяснить, раз уж ты и так знаешь обо мне больше, чем даже семья. Эта песня... Я слушала её перед тем, как... Перед тем как схватила ключи и уехала в город. Поднялась на крышу высотки и хотела шагнуть. Чтобы боль затихла, - Мари отпускает его руку и делает небольшой глоток кофе. Баки молчит. Сложно услышать такое, ещё сложнее подбирать выражения, если не знаешь всей ситуации. Мужчина накрывает её ладонь своей и этого достаточно. Она не нуждается в словах, хватает лишь немой поддержки. Так намного лучше, чем если бы он сказал «Ты сильная, Мари. Ты смогла остановиться. Ты смогла найти в себе силы, чтобы жить». Потому что она не смогла и никаких сил она в себе не нашла. Этот жест поддержки вдвойне сильный, потому что она знает как тяжело ему самому. Мари дёргает уголком губ и шепчет ему «Спасибо». Песня сменяется другой, ритмичной и весёлой. Она прогоняет то напряжение, что едва не искрит в воздухе. Часом позже они выбираются в город. В центральный парк. Барнс находит в себе силы и желание рассказать немного о своей юности и жизни до войны. Намного легче говорить с кем-то, кто знает о твоём прошлом, от кого не нужно ничего скрывать. Психотерапевт тоже знает о его прошлом, но с доктором не так. Она давит на него, вытаскивает то, что он говорить не хочет, пишет в свой блокнот. Мари же совсем другое дело. Она ненавязчиво задаёт вопросы про него и про Стива. Пытается понять различие между тем Роджерсом, которого он знал, и тем, которого знает она. Грин чувствует, как же ему не хватает этой дружбы и поддержки, поэтому старается дать ему всё это. Она внимательно слушает, хотя знает его историю от начала до конца. Бак не задаёт вопросов о «её человеке» не потому что ему не интересно, а потому что знает, она не готова на них отвечать. — Мы пропустили наше свидание. — Точно. Вчера была суббота. Сэм появился не вовремя. — Мне он нравится. Он старается вытащить тебя в мир. Почему ты не можешь открыться ему хоть чуток? — Потому что... Потому что Стив отдал свой щит ему. А Сэм отдал его в музей. — Ты не думал о том, что он просто боится? Может он не готов брать на себя такую ответственность. Щит это жестянка из металла. Чтобы стать новым Капитаном Америка мало просто держать его в руках. — Может ты и права. Но я не могу пока это принять. Давай перенесём свидание на сегодня? — Заманчиво. Сделаем вид, что не живём под одной крышей, забудем утро и этот поход в парк? Алло,- Мари прикладывает ладонь к уху, — Привет, красавчик, прости, что у меня не получилось вчера. — Алло, - его смешит её простота, — Привет, Мари. Ничего. Встретимся сегодня? — Конечно. Ты заедешь за мной? — Да. В 18 будет удобно? — Да. Буду ждать. До встречи. — До встречи, - оба опускают ладони вниз. — Извини, мне нужно домой. Один красавчик позвал меня на свидание. Мне нужно переодеться. — Ох, тогда я провожу тебя. Надеюсь у вас всё пройдёт хорошо. — Да, - она берет его под руку, — Знаешь, он такой джентльмен. Его зовут Джеймс. Он страшно милый и заботливый. А ещё умеет перекрывать воду по стояку. — Звучит так, будто он хороший парень. — Да. Скорее дед. Ему 106, - Мари смеётся. Уже второй раз. Искренне смеётся, хотя думала, что разучилась, — Слушай, а ты когда ходишь в кино, берёшь билет для пенсионеров? Типа... Очень почтенных. — Я ещё не ходил в кино. Ни разу с 43-го года, - а Баки улыбается и от его улыбки тепло. — Значит я приглашаю тебя на третье свидание в кино. С тебя билеты, с меня попкорн и напитки. — У нас ещё второго не было. Вдруг я скажу или сделаю что-то не то. — Да брось. Свидания в парке аттракционов никогда не проходят плохо. К 18:00 Мари стоит в ванной перед зеркалом, красит губы блеском. На ней обыкновенные джинсы, тонкий свитерок и куртка. Джеймс уже стоит у двери. Он вспоминает свое первое свидание после возвращения. С официанткой из китайской закусочной. По правде говоря, он никогда не позвал бы её. Это все старик Йори. Нет-нет, дело вовсе не в ней. Просто они как-то нечаянно затронули тему убийства сына мистера Накадзимы и Джеймс сбежал. Слишком тяжело думать об этом снова. Ещё сложнее признаться человеку, которого считаешь своим другом, в том что являешься убийцей его единственного сына. Поток грустных мыслей прерывает выход Мари. — Прости-прости. Женские штучки, сам понимаешь. Уже обуваюсь. — Ты даже не задержалась. Идём. Дорога к парку занимает не слишком много времени. Баки то и дело поглядывает на свою спутницу, но она молчит. В её голове столько мыслей и воспоминаний. Джеймс Бьюкенен Барнс, официально заявляю, что это лучшее свидание в моей жизни. «Я люблю тебя, Мари». Я тоже люблю тебя. Казалось бы, поверни голову и вот он Джеймс. Но не тот... По внешности совпадение 100/100. Да и характеры очень похожи. Этому Баки просто нужно немного времени и человек, который поддержит. Грин собирается стать этим человеком, во что бы то ни стало. Когда он паркует машину, то выходит и открывает дверь с пассажирской стороны. В её голову приходит идея и она заговорчески улыбается. — Джеймс, я могу попросить тебя кое о чем? — Всё, что угодно. — Давай, первым делом избавимся от перчатки, - после этих слов он слегка отстраняется. Это были вещие сны тогда, до первого щелчка? Я помню, что она говорила тоже самое. — Но... — Да, должно быть ты чувствуешь себя голым без них, но пожалуйста. Ты уже понял, что я её не боюсь. А остальные... Да плевать. Ты это ты. Рука часть тебя, - Грин аккуратно тянет перчатку сперва с бионики, а потом и с правой руки. Джеймс смотрит на неё с восхищением и благодарностью что-ли. Девушка бросает их на переднее сидение и закрывает дверь, — Легче? — Пока не понял, - он прочищает горло и несколько раз сжимает, а затем разжимает ладони. — Пойдём, пока ты не захотел напялить их обратно, - она переплетает свои пальцы с бионическими и мягко ведёт его за собой в самую гущу. Людей сегодня не слишком много. Воскресенье всё-таки. В основном семьи с детьми или пожилые пары, которые просто приехали немного развеяться. Мари не изменяет привычкам. Приезжаешь на Кони-Айленд — первым делом покупаешь сладкую вату. Третьего не дано. Как бы Барнс не упирался, спустя пять минут он тоже стоял с розовым облаком на палочке. Хоть он и делал вид, что серьёзный дядька, в душе готов был растаять от тепла, что Мари излучает. Он усмехнулся и вытер её нос кончиками пальцев. А тогда Баки просто слизал остатки сахара. Стоп, Мари. Хватит вести сравнение. Уже ничего не будет как раньше. Выбросив пустые палочки в урну, они пошли в сторону аттракционов. — Умеешь стрелять? Хочешь посоревнуемся в тире? — Я тебя сделаю, - уверенно отвечает она. Ты говоришь с бывшим снайпером команды. Хотя может стоит тебе поддаться? Я не должна быть подозрительной. Хотя хер с ним. Я не держала оружие, пусть даже такое, в руках слишком долго. — Ты точно помнишь кто перед тобой? - он изгибает бровь и слегка улыбается. — Определённо. Только не поддавайся. Мари намеренно ведёт себя, как девочка-простушка сперва. Она улыбается владельцу, пока тот объясняет правила. Задаёт глупые вопросы, становится ближе к стойке и... И тут она превращается в другого человека. В человека, который сбивает мишень за мишенью. Между выстрелами не проходит даже секунды. Она даже перезаряжает со скоростью света. Лёгкая снисходительная улыбка, что была на лице Баки, медленно сползает. И уж тем более, с лица владельца тоже. Она отложила оружие только когда сбила всё. — Прицел слегка сбит. Хотя думаю в этом и заключается весь секрет уличных тиров. — Вы можете выбрать любую игрушку, - старик вытирает пот со лба. — Спасибо. Игрушка твоя, Джеймс. Выбирай. А я выберу, когда ты постреляешь. Готовы разориться? — Вы что пара киллеров? — Конечно нет. Вы такой шутник, - Мари хохочет и жмёт плечами, а потом становится серьёзной, — Мы пока не пара. — Понял, - владелец сглатывает вязкую слюну и идёт выставлять всё заново. Как и ожидалось, Барнс тоже молча сбивает абсолютно все мишени, даже глазом не моргнув. — Я видел у тебя медведя. Давай тогда возьмём... Не знаю. Зайца? Тебе нравится заяц? — Да. Спасибо, - она целует его в щеку, — А тебе возьмём Шрэка. — Кто это? — Ооо, ты на него очень похож. Не внешне конечно, он огр, а ты красавчик, но характером. Нам определённо нужно посмотреть этот мультфильм. Баки молчит, но улыбается, приняв зелёную непонятную игрушку. Чуть позже, когда они стоят в очереди в кассу, он всё-таки решает задать вопрос, который его тревожит. — Мари, где ты научилась так стрелять? — Когда я была маленькой, мой папа часто брал нас с братом на охоту. А ещё в школе я посещала кружок по стрельбе. Удивлён? - Мари смотрит на него снизу вверх, пытаясь разобрать эмоции на непроницаемом лице. Мне даже не пришлось врать тебе, Джеймс. Ты ведь спросил где научилась, а не где совершенствовала навыки. — Конечно удивлён. Ты ведь спросила у него «А куда смотреть? Где тут прицел?» — Хотела тебя немного разыграть. — Тебе удалось. — Я рада. Мне нравится твоя улыбка. От неё тепло, - Грин поджимает губы и отворачивается, понимая что неосознанно заходит дальше, чем хотела вначале. Он слишком Джеймс. От него невозможно держаться подальше. Барнс смотрит на неё несколько долгих секунд. Время будто остановилось, даже звуки затихли. Всё кажется таким странным, но до боли приятным. Я чувствую себя живым и мне спокойно. Он аккуратно берет её за руку и ведёт дальше, к колесу обозрения Wonder Wheel. Мари снова улыбается, на щеках появляется лёгкий румянец. Она кутается в зябкую куртку и Джеймс не придумывает ничего лучше, чем обнять женские плечи, закрыть её от ветра. — Тебе нравятся кабинки, которые раскачиваются или обычные? — Обычные, - девушка прикрывает глаза. От близости становится теплее не только телу, но и душе. — Хорошо. Когда кабинка начинает свой путь вверх, Мари начинает тонуть. Снова. Это больно. «Будь послушной». Папочке нравится? Грин чувствует, как тошнота подбирается к горлу. Но это нечестно по отношению к этому Баки, который здесь, рядом. Который молчит, глядя на её грустный профиль. — Тебе неприятно быть здесь? - он задаёт этот вопрос не из самолюбия, а чтобы сойти, если ей не хорошо. — Я чувствую себя так, будто предаю его, хотя это конечно глупость. Просто у нас тоже однажды было свидание здесь. Нахлынули воспоминания. Извини. Мне нужно послушать его и двигаться дальше. Он хотел бы этого. Он хотел, чтобы я была счастлива. — Я... Мари, я не самый подходящий человек для этого. Мне кажется, что тебе нужен кто-то другой, - каждое слово даётся ему с трудом, ведь она та, с кем ему хорошо, но он говорит. Потому что чувствует - это было бы правильно. — Джеймс, тебе тоже нужно двигаться дальше. Ты свободен. Ты оправдан. Ты человек, который заслуживает счастья и покоя. — Что сказал бы твой человек, если бы узнал обо мне? — Он... Он сказал бы идти по зову сердца. И принял бы любую кандидатуру. Тем более, такого человека, как ты, - она наконец-то снова поворачивается лицом к нему. Молчит несколько секунд, глядя в глаза, в которых страх, стыд и боль. Грин не в состоянии подавить желание коснуться к его лицу, а он не в состоянии отстраниться после таких слов. Мари вкладывает всю нежность в это касание губ к щеке. Это уже не просто чмок, как благодарность или радость. Это первое настоящее проявление волнующих чувств. Прислоняется лбом к его виску, — Ты хороший. Я чувствую это. Я верю. — Спасибо, - Бак берет её ладонь и целует холодные пальчики, как делал во сне. Сон. Конечно, — Знаешь, я видел тебя во снах. Очень давно. — Правда? - она смеётся сквозь слезы, — И что мы делали? Надеюсь это был не один из твоих кошмаров? — Разговаривали. Обнимали друг друга. Целовались. Занимались любовью. Играли в снежки из песка. Нет, это был луч света среди тьмы. Я всегда забывал спросить как тебя зовут, поэтому называл чудо. И ты действительно была для меня чудом. — Так это было не один раз? - по её коже бегут мурашки. — Нет. Сотни каких-то фрагментов, где я просто смотрел. Но несколько раз я мог говорить с тобой, касаться. — Ну и как после такого можно поверить, что ты неподходящий человек? — Наше время вышло, - Барнс мягко улыбается и помогает ей выйти из кабинки. Мари находится в лёгком замешательстве. Как такое вообще возможно? Меня не существует в этой мультивселенной. Почему тогда тебе снились сны со мной? Ты загадка, Джеймс Барнс, и я хочу её разгадать. Всё время до закрытия парка они гуляют, разговаривают и пьют горячий ароматный кофе. Ему почему-то стало легче после того, как он признался, что видел её. Тем более, что она не отреагировала отрицательно или агрессивно. Не назвала его извращенцем, хотя он и не признался в том, что сон не всегда был только о разговорах. Он вдруг почувствовал, что, пусть не сразу, но когда-то точно сможет открыться перед ней. Сможет доверять. А может уже доверяет? Вечером, вернувшись домой, Мари переодевается в его рубашку, даже не смотря на то, что её одежда, которая пострадала от пролитого соуса, давно выстирана и даже высушена. Просто комфортно и всё. Конечно, она надевает шорты. Это уж совсем по-варварски провоцировать его так. Ей не нужно спрашивать, чтобы знать, у него не было никого с 43-го года. Девушка готовит ему сытный ужин, а сама довольствуется салатом. И всё как-то настолько подозрительно легко, что она даже напрягается, потому что несколько раз чуть не начинает со слов «А помнишь, как мы...» Мари делает попкорн и открывает им по бутылочке пива. Находит мультфильм и выключает свет. — Подготовься. Я обожаю его! Раньше я знала все реплики наизусть. Мой брат говорит, что я осёл. — Какой осёл? Я пока не понимаю о чём ты, - Баки хоть и коротко усмехается сперва, но вмиг становится серьёзным. — Ладно, извини, - Грин замолкает и делает чуть громче. Выражение лица копия. Я прямо чувствую как ты напрягаешься, чтобы понять почему это похож на Шрэка. Они молчат. Мари смотрит на него в ключевых моментах, но его лицо непроницаемо. А вот она успевает незаметно вытереть несколько слезинок с щеки, в момент когда играет та песня про монстра. My beloved monster and me... Я осёл, Баки, не Фиона. Она прекрасно помнит как звучат слова песни его голосом. Помнит нежные касания и неловкий танец на кухне базы. Во время титров он будто просыпается после глубокого сна. Он понял, что значили её слова и понял посыл. Баки смотрит в её глаза и видит там только нежность. Наклоняется ближе и медленно касается губами к нежной коже, где-то в районе виска. Ему не хочется отстраняться, но так будет лучше. Так нужно. Она нуждается в большем количестве времени. Да и он тоже. — Спокойной ночи, Фиона. — Я ведь осёл. — Нет. Ты определённо принцесса Фиона. — Как скажешь. Спокойной ночи, Шрэк. Оставишь дверь открытой? — Да. Больше они не говорят. Каждый принимает душ, думая о чувствах, о том что их ждёт, о том, что делать дальше и готовы ли они. После того, как Мари поёт и слышит его монотонное сопение, она ещё долго не может уснуть. Крутит в руках кулон, смотрит на фотографию в свете уличного фонаря. Баки, мне кажется, что всё происходит именно так, как ты хотел для нас. Помнишь ты причитал, что у нас всё произошло слишком быстро? Он воплощает в жизнь твои мечты. Джеймс он... Он очень хороший. Я всё время вас сравниваю и знаешь, вы похожи. Даже слишком. Знаю, что не должна так поступать с ним. Стоит рассказать правду. Потому что... Потому что сейчас я хочу узнать в нем его самого, а не твою тень. Хоть ваши истории очень похожи, он ранен сильнее. Мало того, что он пережил всё, что и ты, так ещё и остался один. Я не хочу лепить из него тебя. Второго такого, как ты уже не будет. Наверное пора отпустить, но я пока не готова. Ты значишь для меня слишком много. А может я ошиблась, когда приняла решение пожить здесь? Может стоило попытаться найти того, кто вовсе на тебя не похож? Смогла бы я стать счастливой? Прости, но нет. Надеюсь ты не злишься. С такими мыслями Мари мирно засыпает. Ей снится какая-то вечеринка на базе. Все так счастливы и беззаботны. Смех ласкает слух. Мари танцует. Совсем одна, в самом центре зала. Она смеётся, допивая очередной бокал шампанского. А потом этот крик... Он оглушает, заслоняет собой остальные звуки и даже музыку. В нём боль и отчаяние. Девушка вскакивает в холодном поту. На часах только 3:27. После пробуждения крик не затихает. Он исходит из его спальни. Мари сжимает кулаки, берет одеяло и подушку, топает босыми ступнями туда и закрывает за собой дверь. Ложится рядом, хотя постель скомкана и слегка влажноватая. Аккуратно обнимает его, прижимается грудью к спине и целует загривок. — Тшшш, тихо-тихо. Я рядом. Это только кошмар. Он скоро закончится. Ты ни в чем не виноват. — Я убил сына Йори,- наконец выдыхает он, тело бьёт крупная дрожь. Он не говорил об этом ни одной душе. Даже самому мистеру Накадзима не решился. — Я знаю. Ты был оружием, Джеймс. А оружие само по себе не стреляет, за ним стоит человек, в твоём случае целая организация. Знаю, тебе больно, но в этом нет твоей вины. — Я сделал это, глядя ему в глаза. А он всё шептал «Я ничего не видел» без остановки. Он не был моей целью, он был случайным свидетелем. — Ты говорил, что тебя обнуляли. Очень много раз. Они делали из тебя машину, которая выполняет свою работу. Выполняет хорошо и не задаёт лишних вопросов. Теперь ты вернул контроль над собой. Посмотри, ты другой человек. — Спасибо, что веришь в меня, - он снова целует её пальцы. Хотя хотел бы целовать всё: нос, веки, щеки, лоб...губы. — Повернись ко мне. Давай, не бойся, - она терпеливо ждёт, пока он решается и медленно поворачивается к ней лицом. Обнимает и прислоняет его голову к своей груди. Бак прижимает её к себе крепче. Рубашка впитывает его слезы, — Ты меня не послушаешь, я понимаю. Что я могу знать о твоём чувстве вины? Но ты хороший человек. Хороший человек, с которым произошло много плохого. Что вы делаете на терапии? — Говорим о прошлом, настоящем и будущем. Помнишь, что ты сказала тогда за столом? Каждое слово в цель. — Ты помнишь всех своих жертв? — Да. — Это не обязательно, более того, я против, потому что считаю, что ты невиновен, но тебе это нужно. Составить список и загладить вину по каждой жертве. Баки так делал. Ему стало легче. — Я уже это делаю, - он выдаёт смешок облегчения, но тело ещё дрожит. — И рассказать мистеру Накадзима о том, как умер его сын. Не сейчас, ты ещё не готов. Пусть он будет последним в твоём списке. — За все полгода после щелчка, до того, как Сэм насильно вошёл в мою жизнь, Йори был единственным человеком, с которым я мог нормально разговаривать. Он никогда меня не простит. — Зато он будет знать правду. Он сможет успокоиться. Разве мистер Накадзима не заслужил? Он узнает твою историю. Это будет честно. — Ты права. — Хорошо, - Мари целует его мокрый лоб, — Раз ты успокоился, я могу вернуться на диван. — Конечно, - отвечает Баки, но не убирает руку с талии, всё-ещё прижимая к себе. — Если я нужна тебе здесь, то останусь. В этом нет ничего зазорного. Только скажи. — Останься. Пожалуйста. — Хорошо. Но я за себя не ручаюсь. Могу столкнуть нечаянно. Он улыбается и несколько раз коротко кивает. Мари опускается ниже, так, что её лицо оказывается прямо напротив его. Замирает на несколько мгновений, хотя по ощущениям на целую вечность. Берет бионику, что зажата между телами, и поднимает её чуть выше. Его живая ладонь накрывает шрамы, а потом тянется за футболкой. — Не прячься. Всё в порядке, - она опускается ещё чуточку ниже, упирается лбом в его грудь и сворачивается в позу эмбриона. Устраивается поудобнее. С момента начала наших с Баки отношений, я считала что объятия холодной и тёплой руки - это самое приятное место на Земле. Баки больше нет, но ничего не изменилось. Джеймс мягко обнимает её, зарывается носом в волосы на макушке и успокаивается. Оба спят без пробуждений, в состоянии покоя и умиротворения, видят самые обычные сны. В них нет смертей, нет криков, нет страданий и прочих ужасов. В них есть свет. Джеймс просыпается раньше. Мари мирно сопит на мужской широкой груди, закинув на него и ножку и ручку. Густые локоны раскинуты по подушкам, они покрывают его плечо и часть бионической руки. Такая близость и касание кожа к коже будоражит воображение. Её голое колено в опасной близости к паху, от этого бегут мурашки по коже, но Бак старается не двигаться, чтобы сохранить это мгновение чуть дольше. Запомнить каждую мелочь. Гладкость её кожи, тепло ладони, касание волос, мягкое дыхание. Рубашка слегка задралась, поэтому он видит даже то, чего не должен видеть. Тонкое чёрное кружево, что облегает ягодицы. Мужчина сглатывает вязкую слюну и сильно зажмуривает глаза, пытаясь отогнать картинку немного подальше, но не стереть. Сердце отчаянно ускоряет темп, дыхание сбивается, он просто не может успокоиться. — Доброе утро, Джеймс, - Мари потягивается, машинально задевая рукой соски, а ножкой пах, скрытый под тканью белья, и зевает, — Как спалось? — Доброе утро. Хорошо, спасибо что осталась. А тебе? — Мне было тепло и спокойно. Спасибо. Крепкий сон нам двоим на пользу. Который час? — Почти 7. Ты сегодня рано. — Да. Потому что сегодня понедельник. Мне нужно собираться на работу. А ещё проверить квартиру, может уже все просохло. — Не думаю. Была влажная погода, к тому же холодная. — Ты не умеешь придумывать на ходу. Просто не хочешь, чтобы я уходила. — Не хочу, - мягкая улыбка, — Когда ты рядом, я могу нормально спать. И могу говорить о чем угодно. И...мне с тобой тепло, чудо. — Очень честно, Джеймс. Мне нравится. Но работу никто не отменял. Тебе заварить кофе или ещё полежишь? — Да, пожалуйста. Грин торопится, даже очень, но все равно готовит ему завтрак и заваривает кофе. Собирает диван, складывает некоторые свои вещи в сумку. Она твёрдо решила ночевать сегодня дома, в своей постели. Много чего нужно обдумать и чуточку побыть одной. Потому что уровень тревожности уже заметно выше среднего. Мари ест на ходу, запивая большой чашкой кофе. Бак завтракает, наблюдая за её беготней только глазами. Девушка чуть не падает, когда натягивает ботинок, прыгая на одной ноге. Он не может сдержать улыбку. — Всё, мне пора. После работы я заеду на квартиру и тогда позвоню. — Хорошего дня, - Барнс переминается с ноги на ногу, сцепив руки в замок. — Спасибо. У тебя сегодня терапия? — Да. — Расслабься. Представь, что говоришь со мной. Я рядом, - Мари обнимает его крепко-крепко, целует в щеку и улыбается. — Я тоже рядом. — Знаю, - она уже бежит вниз по ступенькам, — Пока-пока. Раньше агент Грин считала, что никогда не сможет снова работать в офисе, жить спокойной жизнью, отойти от дел, забыть звук выстрела, забыть как смотреть на мир через оптику, чувствовать отдачу винтовки в плечо и...была абсолютно права. Это же скука смертная. Бумажки, подсчёты, накладные, отчёты в жёлтых папках, коллеги-сплетницы. Ну не умеет Мари говорить о пирогах, мужьях, детях и о том, кто как предохраняется. Она привыкла говорить о точности выстрела, влиянии скорости ветра на траекторию пули, о новинках на рынке оружия. Ну и с Романофф они могли обсуждать своих мужчин. Деньги у неё есть, Тони об этом позаботился, поэтому она переходит на неполную занятость, хотя желание уволиться очень высоко. Выходя с офиса, она шерстит все сайты спортивных залов Нью-Йорка. Нужен маленький, неброский, подальше от центра, и подальше от квартиры Джеймса. Если он увидит её в деле, от вопросов не отвертеться. Пора вернуть свое тело. За месяцы депрессий оно стало сухим и даже хилым. И вот только сейчас, благодаря общению с Барнсом, у неё снова появляется желание ухаживать за собой, расти и развиваться. В зале с ней пытаются познакомиться несколько мужчин, которые сильно поверили в себя. Мари вытирает пот со лба и улыбается. В ней просыпается дух озорства, который очень, ну очень, долго был в коме. — Детка, что ты делаешь сегодня вечером? — Есть предложения? — Предлагаю сходить в бар. Тут есть один хороший, неподалёку. — Дорогой, почему ты подошёл ко мне? Почему не к ней? Или не к той, что на велотренажёре? — Ты горячая. Это возбуждает. — Матерь Божья, на это кто-то ведётся? - она хохочет согнувшись пополам, — Давай так, спортсмен с пивным животом... — У меня диастаз. Это не пивной живот, - его взгляд становится злым, брови сдвинуты. — Ой, правда? Ну прости. Давай так, - девушка подходит почти вплотную, проводит пальцами по его майке, — Я исполню любое твоё самое дикое желание, если ты простоишь со мной на ринге больше минуты. — С тобой? - он хохочет, глядя на неё с издевкой, что только раздувает огонь её ярости, — Идёт. Надеюсь твой рот так же охотно открывается на уровне ширинки. — Не сомневайся. Люди собираются вокруг ринга. Женщины качают головами и кусают ногти от страха, мужчины свистят, поддерживая этого диастазного альфасамца. Грин стоит, уперевшись в углу, пока он прыгает и разминается, отжимается, играет мышцами. — Перчатки надевать или сдашься сразу? - мужчина усмехается. — А давай без перчаток. Тебя они всё равно не спасут. — Зато тебя спасут. — Не переживай. Твой кулак меня даже ни разу не коснётся. Так что плевать в перчатке он или нет. — Идёт, - он набирает в ладони немного спортивной магнезии и втирает её в кожу. Мари с усмешкой делает тоже самое. — Милые дамы, если вы пришли просто позаниматься в зал, а к вам пристаёт такой вот молодой человек, бояться не стоит. Сейчас я покажу как с ним справиться так, чтобы и остальные усвоили урок. Грин ходит вокруг и активно жестикулирует руками. Она спокойна, словно удав, несмотря на то, что уже очень давно не практиковалась. Просто потому, что знает - это как езда на велосипеде. Научись один раз, а дальше только совершенствуй. Тем более что перед ней явно позер, а не мастер спорта. — Хватит паясничать, - он бьёт кулаком в свою ладонь. — Милая, засекай минуту, - Грин чуть опускает корпус на полусогнутых и манит его к себе. Даааа. Был бы тут её Баки, он согнулся бы от смеха ещё в самом начале. Он не переживал бы за свою женщину ни секунды. Более того, он поддержал бы этого гореспортсмена. Попытался бы его отговорить. Только Баки здесь нет, поэтому звуки ударов звучат так громко и быстро, что мужчина даже не успевает кричать. Грин комментирует свои приёмы и удары для девушек, что стоят внизу. Не проходит и 40 секунд, как он лежит на животе и стучит ладонью о ринг. — А разговоров-то было, - агент оставляет его там, а сама идёт за бутылкой воды, — Кто-то ещё хочет попробовать? — Нет, - единогласно отвечают мужчины и расходятся к тренажерам. — Вот и здорово. Впредь запомните, женщины ходят в зал вроде этого, маленького, дешёвого и неприметного, для себя, а не для того чтобы слушать ваши тупые подкаты. Придя домой, она проверила каждую поверхность, мебель и технику. Прикрутила батареи и закрыла окна. Как она и предполагала, всё просохло за выходные, можно возвращаться. Приняла горячую ванну, порефлексировала под грустную музыку, но уже без суицидальных мыслей. Баки был бы рад, это точно. Перечитала его письмо несколько раз и поняла, что приняла верное решение. Ей легче. Намного легче. Осталось только придумать как рассказать Джеймсу правду. Правду обо всём. Или вдоволь насладиться этим чудесным периодом самого начала отношений? Как же сложно. — Привет. Как прошла встреча с терапевтом? Я вот тебе торт испекла. Надеюсь ты не на диете?- начинает Мари с порога, широко улыбаясь и скидывая ботинки. — Привет. Лучше, чем обычно. Как твой день? Ты была дома?! А если бы замыкание? — Джеймс, я ведь жива. Стою перед тобой. И никакого замыкания не произошло. Духовка работает, как и вся техника. И мебель высохла. Я могу вернуться домой уже сегодня. — Ох... Хорошо, - он принимает торт и несёт его на кухню, стараясь не подавать виду, что расстроен. — Как там твои тесты? — Доктор Рейнор сказала, что чуть лучше. — Это же замечательно! Почему ты расстроен? — Я? Нет, я не расстроен. — Джеймс Барнс, не пытайся меня обмануть. Я знаю такие взгляды, забыл? Что не так? Что тебя тревожит?- Грин уже ставит турку на плиту и отрезает по кусочку торта. — Ничего. Просто сегодня я снова буду один, - он сидит за столом, сцепив руки в замок и опустив голову. Я слишком долго был один. Ты ещё не ушла, а я уже хочу увидеть тебя снова. Мне так хорошо, что я не могу отпустить тебя не расстраиваясь. – Эй, ты чего? Всё хорошо. Мы ведь... Мы ведь будем видеться. Нас ждёт ещё свидание в кино. Слушай, давай я скажу правду. — Какую? — Мне хорошо с тобой и спокойно. Но мы...не должны спешить. Мне нужно немного больше времени. К тому же, некрасиво злоупотреблять твоим гостеприимством. — Ты права. Мне тоже хорошо с тобой. Я готов ждать. — Спасибо, - Мари обнимает его со спины и задерживается чуть дольше, чем должна была. Просто показывает, что говорила правду. Он ей дорог и с ним хорошо. После такого «ужина» Грин собрала вещи, поцеловала щеку, пригрозила подзатыльниками, если будет спать на полу, и упорхнула домой, оставив его стоять на пороге со смущённой улыбкой.