Как скажете, мисс Грейнджер!

. В понедельник утром Гермиона приходит на работу пораньше. А Малфой уже снова там. Иногда она задается вопросом, не спит ли он где-нибудь в кладовке только для того, чтобы опережать ее. Он полностью одет, но Грейнджер представляет его обнаженным, и это ослабляет решимость, которую она выработала за выходные, — не думать о нем вне профессионального контекста. — Доброе утро, — говорит Гермиона. Отстраненно и профессионально. — Почему ты не позволяешь мне быть с тобой любезным? — отвечает Малфой, и она замирает перед его столом. — Что? — Ты разрешаешь мне делать с тобой другие вещи, но не это, — говорит он тихо, но Грейнджер все равно резко вертит головой, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Драко ухмыляется и неторопливо идет впереди Гермионы в ее кабинет, и она делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем последовать за ним и закрыть дверь. — Мы не можем обсуждать… это там, — настаивает Грейнджер. Драко садится перед ее столом, упирается локтями в подлокотники и переплетает пальцы, глядя на нее поверх них, когда она устраивается в свое кресло. Гермиона чувствует себя увереннее, когда между ними условный барьер — стол. Его лицо очень серьезное, но в глазах пляшут озорные огоньки. Что бы ни произошло с ним с вечера пятницы до сегодняшнего утра, она не уверена, что ей это нравится. Почему-то Малфой кажется еще более уверенным в себе, — хотя, куда уж больше? — и ей не хочется видеть это самодовольное выражение. «Мне не следовало делать этого во второй раз», — думает Гермиона. Один раз она могла бы оправдать это проверкой их взаимопонимания и назвать опрометчивой ошибкой; однако второй раз — после того, как Грейнджер уже сказала ему, что больше не будет с ним трахаться! — намекает на то, что она хочет его. — Здесь ужасно много негласных правил, — говорит Драко, как будто речь идет об игре в сексуальные шахматы. Возможно, так оно и есть. — Я не против правил, — продолжает он, кладя руки на край ее стола и наклоняясь к ней, — они дают возможность сблизиться, просто, если…. — Суть правил не в этом, — огрызается Гермиона, и его губы растягиваются в довольной улыбке. Ей кажется, что она попадает в каждую расставленную им ловушку. — Я просто думаю, что если мы собираемся продолжать в том же духе… — Мы не будем, — настаивает Грейнджер. Драко склоняет голову набок, и хотя Малфой значительно моложе ее и якобы работает на нее, он все равно выглядит таким разочарованным, как будто она ученица, лгущая своему учителю. — Тогда тебе следует более четко изложить правила, — заканчивает он. — Где мой кофе? — спрашивает Гермиона, протягивая руку за чем-нибудь, чтобы отвлечься. — Я не принес сегодня. Ты сказала мне прекратить. «О», — думает она, скрывая разочарование. Грейнджер, конечно, не может попросить его принести ей кофе сейчас; тогда ей будет казаться, что он выиграл и этот раунд тоже. — Хорошо. — Никакого кофе. Что еще? — Ты делаешь свою работу, а я — свою. — В чем заключается моя работа? — спрашивает Малфой низким и провокационным голосом. Гермиона складывает руки на столе и встречается с его горящим взглядом. — Мы уже обсуждали это: организовываешь мое расписание, планируешь мои поездки, следишь за тем, чтобы я была в курсе событий в течение дня, и помогаешь с подготовкой отчетов. Ты мой помощник, и я ожидаю, что ты будешь делать ровно это — помогать. — Но не с оргазмами, верно? — уточняет Драко, и она чувствует, как ее кожа мгновенно становится пунцовой. — Что? — В первый раз ты позволила мне довести тебя, но во второй — нет, так что я немного в недоумении каковы правила на этот счет. Грейнджер подавляет свое смущение. — Нет смысла обсуждать это, третьего раза не будет. — Гермиона, — вздыхает он, и она бросает на него сердитый взгляд. Малфой отвечает ей таким. — Почему ты не хочешь, чтобы я тебя так называл? Это твое чертово имя! Ей это кажется слишком личным, фамильярным, а фамильярность порождает дружбу, но Гермиона не собирается дружить с сотрудником, с которым занимается сексом. Особенно со своим непосредственным подчиненным. — Можешь обращаться ко мне мисс Грейнджер. Пальцы Драко постукивают по краю ее стола, и она невольно вспоминает, как эти же пальцы вцепились в ее волосы, когда он… Гермиона переводит взгляд обратно на его лицо. Это не намного безопаснее, но сойдет. — Ладно, «мисс», допустим. А с «боссом» все в порядке? — Она кивает, и Малфой откидывается на спинку кресла, положив руки на бедра. — Видишь? Мы уже добились значительного прогресса. Теперь, в сексуальном плане, — румянец на ее щеках, который едва-едва рассеялся, вспыхнул вновь, — я прошел тестирования на инфекции, передающиеся половым путем, и я чист. Полагаю, у тебя тоже самое, верно? Гермиона молча кивает, смущенная тем, что в пятницу даже не подумала об этом. Она, как правило, фанатично относится к презервативам и безопасности, и в тот раз ей это даже в голову не пришло. С Малфоем у Грейнджер даже больше проблем, чем она думала! Он слишком привлекателен, и это отключает ее мозги. — Отлично. Ты принимаешь противозачаточные средства? — спрашивает Драко, и его голос звучит как у врача, который измеряет ее жизненные показатели. У нее внутриматочная спираль, но ему не обязательно об этом знать. — Почему это важно? — Мисс Грейнджер, — произносит он, и ей приходит в голову мысль, что «Гермиона», возможно, была в целом опасна для нее, но «мисс Грейнджер» с той интонацией, как это выходит у Малфоя, слишком горячо для ее либидо, — мы оба знаем, что все закончится тем, что мы будем трахаться, так что нам стоит подготовиться, чтобы насладиться этим. — Это довольно смелое предположение, — говорит она, и ее голос звучит заметно выше, чем следовало бы. Гермиона прочищает горло. — Особенно после того, как я сказала тебе, что этого больше не повторится. — Ну, ты сказала тоже самое после первого раза. Уверен, ты вспомнишь, если напряжешься. Он такой умник, и это бесит. Тем более, Грейнджер не может понять, почему вопреки здравому смыслу, это заводит ее. Наверняка, хороший мозгоправ мог бы многое рассказать о ней по одному только этому факту, и она уверена, что ничего хорошего бы о себе не узнала. Грейнджер напрягается, мысленно стоя на распутье. Первое: она действительно должна положить конец их вольностям; пусть Драко останется ее помощником. В профессиональном плане, и все. Второе: Гермионе стоит попросить отдел кадров перевести его к кому-нибудь другому, но тогда ей придется потратить уйму времени на налаживание рабочих отношений с кем-то новым, кто, возможно, даже не так хорош, как Малфой. В профессиональном плане, конечно же. Или третье: она смирится с тем, что Драко ее сексуальный партнер, и возьмет свои желания под контроль вместо того, чтобы позволять им управлять ею. Это, должно быть, самый разумный вариант, не так ли? Малфой был бы идеальным испытанием для всего, на что она потратила последние годы, чтобы защитить себя от того, чтобы влюбиться в кого-то. И если он-таки окажется для нее «слишком», то Гермиона в любой момент сможет попросить отдел кадров о его переводе, так ведь? Драко уже переводили раньше, никто и глазом не моргнет, когда его назначат на следующую должность. Она смотрит на него. Он молчит, как будто знает, что Грейнджер тщательно просчитывает в уме, чего ей будет стоить ее решение, и не хочет вмешиваться. Именно это и подталкивает чашу весов; если бы Малфой надавил еще раз, она бы сказала «нет». — Допустим, что это случится снова, — говорит Гермиона, и его улыбка становится самодовольной, но одновременно и счастливой, — но на моих условиях. — Ты — босс. — Я еще не знаю всех правил, которые у нас будут, за исключением того, что если кто-то захочет остановиться — в конкретном действии или вообще, — мы это сделаем. Немедленно. Это единственное, что не подлежит обсуждению. Малфой торжественно кивает. — Я согласен. Она смотрит на часы. Еще рано. Драко ерзает на стуле, и, когда Грейнджер смотрит на него, кажется, что он сгорает от нетерпения; пальцы его правой руки рисуют круги на колене. — Пойди принеси мне кофе, — говорит она. — Да, мисс Грейнджер, — отвечает Малфой, медленно вставая. — Значит, кофе пришелся тебе по вкусу? — Гермиона коротко кивает. — Могу я принести тебе что-нибудь еще? Она встречается с ним взглядом, и в его глазах горит желание, которому она хочет дать волю, но еще слишком рано: Грейнджер нужно, чтобы он понял, что она всерьез настроена быть в их паре диктатором. — На этом все, — Гермиона отмахивается от него, открывая свой ноутбук. — Сейчас принесу кофе, — говорит Драко и наклоняется вперед, чтобы провести пальцами по столу, совсем близко от ее руки, — а все остальное, что тебе понадобится от меня, потом. Он уходит, и она чувствует себя исследователем древней местности, который только что оказался на той части карты, где написано, что «Здесь водятся драконы». .