Хребты безумия

«Полагать глупо, что держишь всё под контролем Твои желания и страхи ведут тебя под конвоем»(с)

      Дом Миньярдов и Хэммика находился на окраине Колумбии в довольно тихом районе. Это был уютный двухэтажный коттедж с дополнительным мансардным этажом и небольшим задним двориком. Спальни братьев находились на втором этаже, а Кевину и Натаниэлю постелили в гостиной — огромный мягкий диван с успехом вмещал двоих человек.       Задача растащить перебравших Ники и Аарона легла на плечи Эндрю и Кевина. Миньярд оказался на удивление устойчив к спиртному. О том, что он пил, свидетельствовал лишь легкий запах алкоголя, который перебивался табаком. Эндрю отвел своего сопротивляющегося близнеца наверх. Аарон пьяно бормотал какие-то обвинения в сторону брата и пытался вырваться из его стальной хватки. Однако голкипер и бровью не повел. Судя по всему, такое случалось регулярно, и Эндрю не считал нужным реагировать на поведение брата.       С Ники же проблем не было. Кевин быстро уложил спать довольного и разморенного от количества выпитого Хэммика и тихо спустился вниз.       Вернувшись к Нату в гостиную, Дэй устало рухнул на диван. Поход в клуб вымотал парня, и все чего ему хотелось — поскорее забраться под одеяло и заснуть. Натаниэль, почувствовав состояние Кевина, подошел к парню и стал помогать ему раздеваться. Он снял портупею и медленно расстегивал его рубашку, поглаживая обнажившуюся грудь. Кевин благодарно приобнял Эля за талию, а Натаниэль звонко чмокнул его в макушку.       В этот момент в гостиную спустился Эндрю, уже переодетый в свободную черную футболку, которая обнажала ключицы, и в черные домашние брюки. У него в руках была небольшая стопка одежды. На несколько секунд задержав взгляд на обнаженной груди Кевина, он положил вещи рядом с парнями на диван и сказал:              — Вы не взяли ничего с собой для сна. Можете переодеться.              — Спасибо, — улыбнулся Натаниэль.              — Спокойной ночи, — ответил Миньярд и удалился наверх.              Ночь была безлунная. Натаниэль смотрел в окно, положив голову на грудь крепко спящего Кевина, и уже который час не мог уснуть. Он всегда плохо спал в новых местах — чувство возможной опасности тревожило его подсознание, плюс, могли мучать кошмары. Конечно, если рядом был Дэй, то засыпалось проще, но сегодня ночью Эль никак не мог расслабиться.       Устав от бессонницы, он осторожно выполз из-под одеяла, стараясь не разбудить Кева, и на цыпочках двинулся в сторону кухни. Эль бесшумно зашел в помещение, прикрыл за собой дверь и наткнулся на Эндрю, который сидел за барной стойкой с большим ведерком шоколадного мороженного и меланхолично облизывал ложку.              — Не спится, кролик? — спросил Эндрю, не оборачиваясь к нему — он увидел отражение Веснински в микроволновке.              — Почему кролик? — поинтересовался Нат.              — Спроси у Кевина, я уже отвечал.              Натаниэль пожал плечами. Решив сделать себе чай, он начал открывать кухонные ящики в поисках искомого.              — М-да, негусто, — резюмировал Натаниэль, рассматривая несколько унылых пакетиков чёрного чая, завалявшихся в углу верхнего ящика.              — А чего ты хотел? Мы не любим чай, — ответил Эндрю.              — Это потому что вы нормальный чай не пробовали. Здесь есть неподалеку хороший круглосуточный магазин? — спросил Нат, прищурившись.              — Есть, — ответил Эндрю без энтузиазма, продолжая есть свое мороженое.              — Отвезешь меня? — попросил Натаниэль.              Он закрыл кухонный шкафчик и повернулся всем телом к Миньярду.              — Зачем мне это? — приподнял бровь Миньярд.              — Я сделаю вкусный чай. И купим что-нибудь на завтрак для ребят, — улыбнулся Натаниэль.              — Неинтересно, — скучающие ответил Эндрю.              — Ладно. Тогда вопрос вне очереди.              — Тоже неинтересно. Я и так рано или поздно узнаю, что захочу.              — Вопрос без права отложенного ответа? — зашёл с козырей Нат.              В глазах Миньярда зажегся огонек интереса.              — Ты рискуешь, Веснински. Поехали.              Натаниэль победно улыбнулся и, тихо ступая, двинулся к выходу. Эндрю отвез его в Walmart, где Натаниэль минут сорок потратил на выбор чая и фруктовых добавок к нему. Миньярд же быстро нагреб разных сладостей и молча ждал, когда Веснински определится с выбором.       Вернувшись домой, Эль поставил чайник на плиту и начал колдовать над заваркой. Эндрю наблюдал за всем этим с некой задумчивостью. Каждый раз Веснински открывался для него с какой-то новой стороны. Наконец, Нат разлил получившийся напиток по кружкам и одну поставил перед Эндрю. Миньярд взял дымящуюся чашку и принюхался.              — Я подумал, что простой черный или зеленый чай тебе будет не интересен, — сказал Нат.              — И что же ты заварил? — вдыхая довольно пряный аромат напитка, спросил Эндрю.              — Зеленый чай, с имбирем, лимоном и медом. И щепотка кардамона с бадьяном. Тебе я положил чуть больше меда. Должно быть сладко, довольно пряно и самую капельку остро от имбиря.              Эндрю осторожно пригубил чай и произнес:              — Неплохо.              Веснински довольно прищурился, словно кот, и сделал глоток из своей чашки.              — Задавай свой вопрос, Эндрю.              — Не знаю-не знаю, такой большой выбор… — он задумчиво провел большим пальцем по нижней губе. — Пожалуй, начну с вопросов средней сложности. Я обещал Кевину оставить тяжелую артиллерию напоследок. Итак, почему ты неприязненно относишься к Ваймаку, а он на тебя иногда смотрит, как побитая собака?              Натаниэль присвистнул.              — Ты точно уверен, что это не тяжелая артиллерия? Сражает наповал.              — Не юли, Веснински.              — Блять. Ладно. Ты знаешь, что такое Эвермор. И знаешь, кто наши с Кевом родители. Ваймак два года работал в Эверморе вместе с ними. Не буду вдаваться в подробности его изысканий, но на основе его разработки провели один… эксперимент, в котором по несчастью оказался замешан я. Ваймак не знал об этом. Как только узнал, он разорвал контракт с Центром. Мне тогда было 10 лет. Я живу с последствиями произошедшего до сих пор, а Дэвид мучается угрызениями совести, считая себя виноватым.              — Подробности эксперимента расскажешь?              — Может быть. Точно не сегодня. Теперь моя очередь — как так получилось, что ты знаешь Аарона всего 6 лет, а Ники ваш опекун?              Миньярд хмыкнул, включил вытяжку и закурил, выпуская клубы дыма.              

5 лет назад. Колумбия

      После «акта усмирения» от Лютера, Эндрю стал еще более молчалив. Он стал чаще запираться в ванной по вечерам, где доставал острое лезвие и делал надрезы на измученной коже предплечий. Яркая вспышка боли и алая кровь создавали чувство контроля над собственным телом и на время убирали фантомные ощущения чужих мерзких рук на нем.       Эндрю ненавидел. Ненавидел всех тех, кто сломал ему жизнь. Ненавидел себя за то, что в очередной раз не смог сопротивляться. Ненавидел брата, из-за которого он, блять, попал в дом к очередному монстру.       Пастор еще несколько раз прибегал к «усмирению» племянника. До тех пор, пока не решил, что Эндрю окончательно ему подчинился. С виду Миньярд действительно подчинился, но внутри Эндрю медленно закипал и каждый день прокручивал смутные мысли о том, как все это закончить раз и навсегда. Ведь Мария, жена Лютера, знала о том, что сделал с ним пастор. И молчала. Как молчала и поддерживала его всегда и во всем.       Внутренняя агрессия иногда прорывалась, и ссоры с Аароном стали чаще. Ники тоже иногда доставалось от Эндрю, но младший Хэммик никогда не обижался на него.              В один из вечеров в его комнату постучали, и двоюродный брат аккуратно заглянул внутрь.              — Эндрю, можно с тобой поговорить? — немного запинаясь, спросил Ники.              Миньярд, который стоял у окна и угрюмо смотрел на ненавистный пейзаж, кивнул.              — Я завтра уезжаю в Германию. Почти на год. И, прежде чем я уеду, я хочу тебе кое-что рассказать.              Эндрю повернулся к Ники, который присел на его кровать и вопросительно на него уставился.              — Ты знаешь, какой мой отец. И я хочу, чтобы ты знал, на что он может быть способен.              Эндрю хмыкнул. О да, он уже знал, на что способен Лютер, спасибо.              — Я гей, Эндрю, — тихо произнес Ники.              Что-то ёкнуло внутри Эндрю. Ники гей… Тоже…?              — И два года назад отец узнал об этом.              Миньярд слушал торопливый рассказ Ники о том, что сделал с ним Лютер при полном согласии Марии и о том, что творили с ним в коррекционном лагере и медленно приходил в бешенство.              — Теперь ты знаешь, на что может быть способен Лютер. Жестокий, двуличный… Поэтому я прошу тебя, будь осторожен с ним. Ведь мои обязанности в доме и церкви перейдут на вас с братом, и вы будете чаще контактировать с отцом. И присмотри за Аароном, пока меня не будет. Аарон часто ведет себя по-детски глупо, но он наш брат, — дрожащим голосом после пережитых воспоминаний сказал Хэммик.              Ники сидел на краешке кровати, понуро склонив голову, и смотрел на свои руки, сложенные на коленях. Он всеми силами старался сдерживать эмоции, которые нахлынули на него после отвратительных воспоминаний. Внезапно он ощутил легкое прикосновение к своим волосам. Это Эндрю подошел к нему и осторожно провел ладонью по голове.       Глаза Ники наполнились слезами.              — Можно… можно я обниму тебя? — попросил он.              — Попробуй, — разлепил губы и очень тихо произнес Эндрю.              Долговязый Ники осторожно, едва касаясь, обнял брата, который доставал ему едва ли до груди. Эндрю крупно вздрогнул, но не отстранился. Ники разорвал объятия и тихо сказал.              — Я… я давно заметил, что ты не любишь прикосновения, и я не знаю, почему так и что произошло в твоей жизни, но мне очень жаль, что так случилось.              Эндрю вновь отошел к окну и сказал.       — Я присмотрю за Аароном.              — Спасибо, Эндрю.              Ники тихо вышел из комнаты. На следующий день он улетел в Штутгарт, а Эндрю приступил к выполнению своего обещания и стал больше времени проводить со своим близнецом. И первое время все было даже неплохо. Отъезд Ники их немного сблизил.       Но потом в их жизни появилась Тильда. В один из вечеров недовольный Лютер подозвал братьев к себе. Близнецы с некой опаской спустились со второго этажа в столовую, где находился Хэммик. Лютер, скрестив руки на груди, стоял рядом с какой-то женщиной и о чем-то с ней тихо переговаривался. Заметив парней, женщина отвлеклась от Лютера и воскликнула.              — Мальчики! Как же вы выросли!              — Кто вы? — вежливо спросил Аарон.              — Я ваша мама, меня зовут Тильда.              С этими слова женщина шагнула к ним и обняла. Эндрю резко вырвался из хватки, а Аарон ошарашенно застыл в ее объятиях.              — Что она здесь делает? — спросил Эндрю у Лютера.              Пастор нахмурился, недовольный тоном парня.              — Оказалось, что Тильда искала вас много лет. Она раскаялась в том, что отдала вас в опеку, и хотела вернуть, но так называемая «тайна усыновления», когда не сообщают данные новых родителей, не позволяла ей найти ваши приемные семьи и вас.              При этом чувствовалось, что Лютер не особенно верит в то, что говорит. Эндрю внимательно посмотрел на женщину, которая стискивала в объятиях Аарона. Невероятно худая, с русыми волосами и пергаментной, одутловатой кожей. Волосы были убранными в небрежный хвост на затылке. Ее глаза лихорадочно блестели, а обнаженные руки были в старых следах от инъекций.              Эндрю расхохотался.              — Семья лжецов. Посмотри на нее, Лютер, да она же под кайфом.              — Не смей так говорить о своей матери, Эндрю. Все ошибаются, главное вовремя прийти к свету и исправить свои грехи, — с предупреждающими нотками в голосе сказал Лютер.              Эндрю мрачно посмотрел на него и обратился к Аарону.              — Пойдем наверх.              — Но Эндрю… — растерянно сказал Аарон.              — Пойдем, я сказал, — он выдернул брата из рук этой женщины и потянул за собой в свою комнату.              Аарон казался ошеломленным и злым одновременно.       — Эндрю! Что с тобой? Она же наша мама! — он упал на кровать и сжал руки в кулаки.              — Мама? Она наркоманка, которая нас бросила. Плевала она и на тебя, и на меня. И не искала она нас. Я знаю, как работает система. Родитель может получить всю нужную информацию. Ни тебя, ни меня не усыновляли. Мы под опекой, которая не подвержена тайне усыновления. Если бы она хотела нас вернуть, мы росли бы с ней с младенчества. Она никчемная наркоманка, которая пришла к Лютеру, потому что ей скорее всего некуда идти и наткнулась на нас. И теперь играет в «мамочку».              — Ты врешь, — безапелляционно сказал Аарон.              А потом чуть задумался и добавил.       — Даже если это и так, вдруг она осознала свою ошибку? Нужно дать ей шанс.              — Нельзя давать шанс тому, кто тебя предал, — мрачно сказал Эндрю.              — Ты не прав! — зло крикнул брат.              Эндрю устало вздохнул. Он не понимал такой наивности Аарона.       — Поступай как знаешь, но будь осторожен.              И так началась их жизнь с матерью. Лютер принял ее в свой дом и временно выделил комнату, которую занимал Ники. Тильда обещала в скором времени найти работу, обустроиться в Колумбии. Она собиралась арендовать дом и забрать близнецов жить к себе. Аарон верил в эти россказни, Эндрю же молча ее игнорировал.       Через два месяца Тильда действительно нашла какую-то подработку, сняла квартиру и съехала от Лютера. Вместе с Аароном. Эндрю остался в доме Хэммика, хотя все внутри него переворачивалось от этого решения. На удивление, пастор не протестовал этому.       Аарон затаил обиду на Эндрю. Он игнорировал его в школе и на тренировках по экси. Со временем младший из близнецов понял, что Эндрю, возможно, был прав на счет их матери, но не хотел этого признавать в открытую. Аарон с искренней радостью хватал любые капли внимания от матери. И прощал ей очень и очень многое. Выяснилось, что Тильда действительно принимала наркотики. И уже не скрывала этого от сына. Она иногда била его, когда была в наркотическом угаре, а потом, протрезвев, плакала и просила прощение. Аарон прощал.       Эндрю, который внимательно следил за братом, видел не самые приятные изменения в нем — скованность в движениях, нервозность, синяки. В один из дней он отвел его в сторону после тренировки и сказал.              — Возвращайся к Лютеру, Аарон. Я не хочу, чтобы она продолжала тебя бить. И не лги, что твои синяки не от нее.              Аарон с силой вырвался из хватки брата. Он понимал, что Эндрю прав, но жуткое упрямство и наивная вера в мать заставили его сказать:              — Отстань, Эндрю. У меня все хорошо.              Аарон не стал дожидаться ответа и убежал. А потом произошло страшное. Тильда в очередной раз была под кайфом и опять привела к ним в дом своих друзей, вместе с которыми ширялась. Аарон так устал от всего этого, что не выдержал и вспылил, накричав на мать.              — Хватит! Эндрю был прав на счет тебя! — закричал парень.              — Не смей перечить матери, Аарон, — отмахнулась о него Тильда.              — Ты наркоманка. И все время лжешь и лжешь, и лжешь! Хватит! Надоело!              Злобно скривившись, Тильда с размаху залепила ему сильную пощечину, от которой парень отлетел в сторону. Один из приятелей Тильды встал и, пошатываясь, подошел к Аарону.              — Надоели твои вопли, парень. Тебе нужно расслабиться, — с этими словами мужчина скрутил Аарона, а его друг вколол ему содержимое шприца в вену.              Для пятнадцатилетнего подростка эта доза была велика. Что было дальше, Аарон помнил смутно. Эйфория. Невероятная эйфория. Потом сон и тяжелое пробуждение, тошнота, слабость. Когда подросток очнулся, ему было очень плохо. Было раннее утро, но Тильды дома уже не было. На трясущихся ногах, Аарон вышел из квартиры и кое-как добрался до дома Лютера. Хэммиков уже не было, но Эндрю еще не ушел в школу. Увидев побитого Аарона, он подставил ему плечо и молча затащил в дом. Ощупывая брата на предмет ран, он увидел след укола на руке.              — Давно? — спросил он.              — Вчера, — прохрипел Аарон.              — Вот же мразь, — выругался Эндрю.              — Я больше не хочу так жить, не могу, — заплакал Аарон. — Лютер меня гнобил и ненавидел все детство, хотя я так старался доказать, что я нормальный. Мать заставила поверить в то, что она любит меня, а потом предала. Я устал от этого. Я никому не нужен.              — Аарон, посмотри на меня.              Брат поднял на него взгляд, и Эндрю увидел свое же лицо, которое отражало невероятное отчаяние. Эндрю решился.              — У тебя есть я и Ники. Я смогу защитить тебя, но ты должен меня слушать.              Аарон торопливо закивал.              — Кровь не делает нас семьей. Семья — это доверие. Это люди, которые не предают друг друга. Доверяй мне, слушай меня. Я буду доверять тебе и слушать тебя. Только тогда мы станем семьей.              — Хорошо, — тихо сказал Аарон.              — На чем сидит Тильда? — спросил Эндрю.              — Героин.              — Тебе вкололи тоже его?               — Да, — Аарон дрожал.              Эндрю громко выругался.              — Теперь послушай меня. В 90% случаев зависимость от героина начинается с первого укола. Совсем скоро у тебя начнется ломка. Я знаю, что делать, чтобы вывести эту дрянь из твоего организма, но мне нужно будет отлучиться на час-два. Я тебя сейчас закрою в ванной в своей комнате — это предосторожность, чтобы ты ничего не разбил во время ломки и не смог сбежать. Мы не знаем, как ты себя поведешь в это время. Потом я вернусь и помогу тебе. Ты согласен с этим планом?              Аарон кивнул.              — Словами, Аарон. Да или нет? — твердо спросил Эндрю.              — Да, — ответил брат.              — Хорошо. Пойдем, брат.              Эндрю отвел Аарона в свою комнату, дал ему несколько бутылок воды, понимая, что совсем скоро у него начнется обезвоживание и закрыл в ванной. А сам, на ходу набирая номер телефона одного знакомого парня, который мог достать все что угодно, выскочил из дома. Эндрю срочно нужен был «наотин» — препарат, который выводил из организма компоненты опиатов, к которым относился героин. И этот же препарат помогал снизить симптомы ломки. Эндрю знал это наверняка. Спасибо его девятой семье и приемному папаше-наркоману.       Гаррет — так звали того парня — быстро вывел Миньярда на провизора, который смог организовать ему продажу этого лекарства. Пока Эндрю отсутствовал, Аарона накрыла ломка — его бил озноб, мышцы выкручивали судороги, суставы ломило от адской боли. А еще ему безумно хотелось повторно ощутить ту эйфорию, в которой он витал сразу после укола. Аарон, свернувшись калачиком, рыдал в ванной и молился богу, чтобы Эндрю скорее вернулся и помог ему. Он настолько потерялся в болезненных ощущениях, что пропустил момент, когда пришел его брат и силой выдернул из ванной. Эндрю зафиксировал стонущего и вырывающего парня и вколол лекарство.              — Скоро все закончится, Аарон. Тише, потерпи, — уговаривал его Эндрю, крепко прижимая тело близнеца к себе.              Самые жестокие последствия ломки длились еще несколько часов, потом стало немного легче. Но сам процесс выведения наркотика ещё не был завершён, для этого организму требовалось время. Уложив обессиленного Аарона на постель, Эндрю спустился вниз. Был уже вечер. Миньярд надеялся, что Лютера еще нет дома, и он сможет взять что-то из еды для них с Аароном. Сидеть на ужине вместе с Лютером и Марией не хотелось. К сожалению, Эндрю не повезло. Лютер сидел в гостиной вместе с Тильдой, которая привела себя в порядок и напустила на себя обеспокоенный вид.              — Эндрю, сынок, ты не знаешь где Аарон? Я волнуюсь за него, — запричитала Тильда, увидев Эндрю.              Миньярд с ненавистью посмотрел на нее и, проигнорировав, обратился к Хэммику.              — Лютер, твоя сестра опять сидит на наркоте. На героине. Ты знал об этом?              — Что ты такое говоришь? Это ложь, — беспокойно заерзав, сказала Тильда.              — Ее друзья вчера вкололи Аарону дозу. С ее, блять, попустительства. И после этого она посмела прийти сюда и искать сына? — Эндрю продолжал игнорировать мать и смотрел только на Лютера.              — Лютер, не верь ему, это все ложь! Аарон соврал ему, мы с ним просто поссорились, — продолжала упорствовать Тильда.              — Пошла нахуй отсюда. Забудь об Аароне, он к тебе не вернется, — не выдержал и накричал на нее Эндрю.              — Вернется. Так же, как и ты, — отрезал Лютер. — Тильда подала документы на возобновление опеки над вами еще месяц назад. И сегодня она получила одобрение. Так что вы оба переезжаете к ней.              — Ты издеваешься, Лютер? — с ненавистью спросил Эндрю.              — Дети должны жить с матерью. И любому человеку нужно давать шанс на искупление своих грехов, — механически ответил Лютер. Было видно, что его сейчас нисколько не заботила судьба парней.              — Шанс говоришь?              Миньярд со злобой посмотрел на них.              — Зачем мы тебе? Ради пособий? Или ради других каких-то схем? — обратился он к Тильде.              Не дожидаясь ответа, Эндрю сплюнул под ноги и ушел наверх, к брату.              Два дня парни практически не выходил из комнаты, Аарон страдал от последствий ломки и ему было все еще не очень хорошо. Эндрю ухаживал за ним и зорко следил, чтобы никто не причинил брату вреда. Ведь он обещал его защитить и не собирался отказываться от своих слов.       Через два дня Лютер и Мария устраивали прощальный семейный ужин, на котором присутствовала Тильда. После ужина она собиралась остаться ночевать у Хэммиков, а утром должна была забрать мальчиков к себе домой. Аарон был напуган перспективой жизни с матерью. А Эндрю злился. Невероятно злился. Он смотрел в эти ненавистные лица, и все, чего он хотел, чтобы они исчезли. Сгорели в аду.       И он решился на тот шаг, который обдумывал с момента последнего насилия со стороны Хэммика. Перед сном Эндрю принес традиционный вечерний чай для Лютера и Марии, который кто-то из мальчиков делал для них каждый день. Чай с солидной дозой снотворного. Аналогичную чашку получила и Тильда.       Когда взрослые крепко уснули, Эндрю через окно пробрался в спальню каждого из них и закрыл дверной замок изнутри, чтобы не было подозрений, в случае возможного расследования произошедшего.       А потом он устроил поджог, замкнув проводку на кухне. Когда пламя приблизилось к их с братом комнате, Эндрю выждал самый критический момент, растолкал сонного Аарона и выбрался вместе с ним в окно, спасаясь от огня. И сразу бросился к соседям с криками о помощи. Пока вызвали 911 и тушили пожар, было уже поздно. Лютер, Тильда и Мария задохнулись от угарного газа, и их тела сгорели в этом пожаре.       Парней поместили в центр временного пребывания для сирот. Началось расследование причин пожара, по итогам которого пришли к выводу, что произошел несчастный случай. Единственный взрослый родственник Миньярдов — Ники Хэммик, которому уже исполнилось 18 лет — срочно вернулся из Германии. То, что произошло, потрясло Ники. На плечи молодого парня свалились тройные похороны и борьба за опеку над братьями. Ники пришлось очень быстро окончательно повзрослеть. И надеть маску шута и балагура, которая скрывала его внутреннюю печаль от чужих глаз.       Аарон, отойдя от шока, набросился на Эндрю с обвинениями. Он был уверен в том, что именно брат устроил этот пожар. Эндрю не отрицал, но и не признавал его правоту, предпочитая отмалчиваться. Аарон винил брата в смерти матери, ведь он не так представлял его «защиту» и не хотел её смерти. И с этого момента, любое движение Эндрю в свою сторону он воспринимал в штыки.       Какое-то время старший из близнецов выполнял свое обещание — он присматривал за братом, следил за его друзьями и девушками. Отпугивал от него опасные компании, которые баловались наркотой, боясь, что Аарон может на что-то подсесть или ему подмешают наркотики на одной из вечеринок. Шанс, что Аарон не устоит перед соблазном принять наркотик, всегда оставался — все-таки эйфория от героина навсегда оставалась в памяти. И пусть Аарон не собирался употреблять (по крайней мере осознанно), Эндрю все равно за ним присматривал.       Но брат воспринимал эту грубоватую и молчаливую заботу Эндрю, как ненужный контроль и делал все ему назло. Со временем, Эндрю прекратил явные попытки помощи. Он разочаровался в Аароне и не понимал поведения брата.       Ники знал о подозрениях Аарона на счет его родителей. Но не знал, как к этому относиться. С одной стороны, это были его родители, люди, подарившие ему жизнь. С другой стороны, он вспоминал все то, что с ним сделал отец при попустительстве матери, и скорбеть о них не очень получалось. Хэммик не знал точно, что именно произошло той ночью. И решил, что не хочет этого знать.       Ники принял Эндрю со всеми его недомолвками, ограничениями, сложным характером и доверял ему. Потому что для Эндрю самым главным было доверие и способность держать свое слово. И если Хэммик хотел быть ему братом, он должен был доверять его суждению и слушать.       Ники принял Аарона вместе с его импульсивными поступками и тяжелым характером, который из упрямства творил глупости и не всегда следил за своим языком.       Ники старался быть им хорошим братом, потому что считал их своей семьей.       Хэммик и Миньярды получили страховые выплаты по случаю смерти родителей и сгоревшего имущества. Ники купил небольшой дом на окраине Колумбии и жил там вместе с Аароном и Эндрю. Он устроился работать барменом в «Райские сумерки», чтобы иметь хоть какой-то доход. Братья Миньярды тоже подрабатывали там же, на кухне. Парни кое-как сводили концы с концами, но жили, наконец, свободно.       

Настоящее время. Колумбия.

      Сигарета Эндрю давно дотлела до фильтра и потухла. Он невидящим взглядом смотрел вперед, окунувшись в воспоминания.              — Эндрю? — тихонько позвал его Натаниэль.              Миньярд тряхнул головой и наконец ответил:              — Наша мать была наркоманкой, которая оставила нас после рождения. Отец Ники — Лютер — взял на воспитание только одного ребенка. Аарона. Второй попал в систему опеки. Ники и Аарон росли вместе, а я сменил 12 приемных семей. Мы познакомились, когда мне было 13. Мой надзиратель в колонии случайно увидел Аарона на улице и полез не в свое дело. В 14, когда я освободился, Лютер взял надо мной опеку. В 15 лет объявилась наша родная мать. А потом произошел несчастный случай — замкнуло проводку в доме. Лютер с женой и Тильда (наша мать) погибли в пожаре. Мы с Аароном спаслись. Ники тогда был в Германии по учебе. Ему уже исполнилось 18 лет, и он срочно вернулся, чтобы взять над нами опеку.              — За что ты сидел в колонии? — помолчав, спросил Натаниэль.              — За нападение с ножом на сына приемной матери в последней семье.              — Почему ты напал на него?              Миньярд жестко усмехнулся и потемнел взглядом.              — Использую свое право отложенного ответа.              Натаниэль кивнул. Он подошел к заварнику и налил еще одну чашку чая.              — Спрашивай. Твоя очередь, — обратился он к Эндрю.              — Твои шрамы. Хочу знать откуда они.              Веснински хмыкнул.              — Раздеваться не буду, ты общую картину видел, а рассматривать каждый шрам без подробной информации будет бессмысленно. Я дам тебе сейчас поверхностный ответ. Шрамы оставил мой отец. Он жестокий мудак.              — Под перчатками тоже шрамы? — поинтересовался Миньярд.              — Нет.              — Покажешь, что там? — без особой надежды спросил Эндрю.              — Только после того, как ты покажешь то, что скрываешь под повязками на предплечьях, — зубасто улыбнулся Нат.              — Какой внимательный кролик, — усмехнулся Миньярд.              Натаниэль отсалютовал ему. Однако, когда Эндрю потянулся к повязке на левой руке и начал медленно ее скатывать вниз, Натаниэль испуганно отшатнулся, ударившись бедром об угол кухонного стола.              — Не бойся, кролик. Не сегодня, — засмеялся Миньярд и обратно поправил повязку.              — Придурок, — бросил ему Нат, схватил со стола чашку с чаем и вылетел из кухни.              Вспыливший Натаниэль вышел на улицу. Рассвет уже постепенно окрашивал деревья и очертания домов в нежно-розовые оттенки. Натаниэль присел на крыльцо дома Ники, закутался в кофту и стал пить свой обжигающий чай. Он почувствовал приближение Миньярда задолго до того, как тот сел рядом с ним на ступеньки.       В молчании Эндрю достал зажигалку, поджег сигарету и глубоко затянулся.              — Эти сигареты тебе не подходят, — сказал Натаниэль.              Эндрю посмотрел на пачку красных Мальборо, которую крутил в руках и хмыкнул.              — А какие подходят?              — Я не разбираюсь в табаке, но что-нибудь терпкое, чуть пряное и с вишней, — прикрыв глаза, сообщил Нат.              — Как скажешь, кролик, — ухмыльнулся Эндрю, вновь затянулся и выпустил клуб дыма в его сторону.              Натаниэль наморщил нос и замахал рукой, рассеивая дым.       

Эвермор. Настоящее время.

      Мэри Веснински, в девичестве Хэтфорд, сосредоточенно листала свои записи о результатах ее пятилетней работы. Все это время она работала в одиночку, не доверяя никому свое детище. Слишком уж большой куш маячил на линии финиша.       Мэри давным-давно признала свои пороки и ее совесть угодливо молчала уже с десяток лет.              — Как поживает моя милая женушка? — елейным голосом произнес Натан, отвлекая ее от изучения содержимого большого блокнота.              — Твоими молитвами, Натан, — сухо ответила женщина.              — Надо было позволить Натаниэлю добить тебя, любимая, — Натан подошел со спины и обнял Мэри.              Бывшую Хэтфорд передернуло.              — Убери руки, Веснински.              — Ни за что, Веснински, — ехидно ответил Натан, зная, как жена ненавидит эту фамилию.              Мэри развернулась в кольце рук мужчины и устало на него посмотрела.              — Натан, мы с тобой в состоянии войны без малого двадцать лет. Ты когда-нибудь устанешь?              — Только после твоей смерти, душа моя, — ласково произнес мужчина, но его тон никак не вязался с ледяным взглядом.              — И что мешает убить меня? — саркастично спросила Мэри.              — Люблю и ненавижу тебя одинаково сильно. Ты же знаешь это, дорогая. И вьешь из меня веревки, играя с огнем, — прошептал Натан и впился в ее губы поцелуем.              Мэри на минуту застыла безвольной куклой, позволяя мужчине сжимать себя в объятиях, а потом яростно ответила на поцелуй, кусая его губы до крови.              — Сука, — восхитился Натан, отпуская ее и слизывая кровь с нижней губы.              — Знаю, — отмахнулась Мэри и вернулась к изучению записей.              Дверь помещения распахнулась, и в лабораторию зашел довольный Тэцудзи Морияма.              — Отстань от жены, Натан, и лучше приведи мальчишку поскорее. Я хочу облегчить Рико его участь. Я уверен, что Жан будет своеобразным катализатором, который будет успокаивающе действовать на Рико во время трансформации.              — А если нет? Если он его разорвет? — скептически спросила Мэри.              — Значит разорвет, — равнодушно отозвался Тэцудзи. — Зато мы проверим мою теорию.              — Не жалко племянника использовать в своих игрищах? — спросил Натан.              Морияма расхохотался.              — Кто мне говорит про жалость? Великий Натан Веснински, который десять лет резал своего родного сына?              Натан оскалился, а Мэри фыркнула.              — Кстати, Мэри, расскажешь о своих наработках? Все получилось? — обратился к ней Тэцудзи.              — Да. Идеальное сочетание одного очень интересного препарата, технологий и методов психотерапии позволило разработать действенную методику полного перепрограммирования личности. С возможностью управлять ею. Процесс трудоемкий, не быстрый, но с идеальным результатом.              — Ты его уже опробовала? — живо поинтересовался японец.              Натан рассмеялся, глядя на жену.              — О да, она опробовала. Исполнила свою давнюю мечту, да, Мэри?              — Отъебись, Натан.              — Никогда, любимая.              Женщина промолчала и обратилась к Морияма.              — Теперь объясни нормально, зачем ты меня вызвал?              — Все до банального просто, милая Мэри. Твой сын Натаниэль совершил большую ошибку, сбежав из Эвермора и устроив тут большой переполох. Еще большую ошибку он совершил, когда обратился за помощью к Ичиро. Мой племянник решил уничтожить Эвермор, дело всей нашей жизни! И ради чего? Ради никчемного лабораторного материала, которым является Натаниэль? Ичиро испугался наших амбиций, а зря. Мы расширяем границы науки! А уж какой потенциал имеют наши разработки! И этот щенок захотел все уничтожить? — с жаром произнес Морияма.              — Ну так убей его, убей Рико и встань во главе клана, — не впечатленная этой экспрессией сказала Мэри.              — Клан не примет меня во главе, я не смогу их вести. Но клан примет Рико, зная о том, что Ичиро благоволит ему и не планирует оставлять брата на задворках клана. Вот только малыш Рико слишком предан брату и, говорить противно, Натаниэлю. Я не смогу его заставить принять мой план добровольно. А значит мне понадобишься ты, милая, со своей инновационной методикой, — гаденько улыбнулся японец.              — А зачем ты хочешь из Рико сделать второго Ната? — бывшая Хэтфорд старалась разобраться в логике Морияма.              — Рико будет лучше. Он станет совершенным. Новым видом человека. Идеальным и управляемым. И его руками я сделаю очень и очень многое. Но начну со смерти Ичиро и захвата клана.              Тэцудзи Морияма был явно не в своем уме. Нет, смерть Ичиро, конечно, ее порадует, но в остальном… Слишком сложная схема, слишком много переменных. Впрочем, Мэри было наплевать. У нее с Натаном была договоренность. Он дал ей условную свободу, инсценировав ее смерть, а она выполняет его поручения, не вдаваясь в подробности. И один раз в месяц играет роль влюбленной супруги. Иногда Мэри удивлялась иронии судьбы. Они оба с мужем были одержимы. Жаль только, что одержимость Мэри была заключена в другом.       Пока Мэри и Тэцудзи разговаривали, Натан притащил в лабораторию мальчишку Моро. Шокированный Жан застыл посреди помещения, рассматривая Мэри, которую считал мертвой.              — Привет, Жан, мы тебя ждали, — с холодной улыбкой обратилась к нему Мэри.              — Вы же мертвы… — прошептал парень.              — Извини, если огорчила, — хмыкнула женщина.              — У нас к тебе просьба, Жан. Ты же захочешь помочь Рико, верно? — взял слово Тэцудзи.              Француз переводил взгляд с одного на другого и не находил слов.              — Долго возитесь, — рыкнул Натан и схватил Жана за руку.              Он подтащил его к двери в бокс, который находился внутри лаборатории. Тэцудзи по знаку открыл дверь, и Натан быстро втолкнул туда Жана.              Моро споткнулся о порог и упал на колени. В маленькой комнатке тускло горела лампочка. В углу, возле одинокой кровати на полу сидел Рико, который бился в судорогах и скулил, порыкивая, как будто от боли.              — Рико?.. — робко позвал его Жан.              Морияма резко поднял голову и потянул носом воздух. Его глаза были черны, он был обнажен, все его тело переливалось черными всполохами вен. В глазах практически отсутствовало осмысленное выражение. Он резко метнулся в сторону Жана и сжал его в жесткой хватке. Уткнувшись лицом в его шею, он стал глубоко дышать, обнюхивая парня. Рико издавал странные свистящие и щелкающие звуки, как какая-то птица. В какой-то момент он провел языком по его коже и замер.       Моро застыл в испуге. Он понял, что с Рико сделали то же самое, что и с Натаниэлем. И сейчас Рико находился в сложной стадии перестройки организма. И Жан понимал, что Рико скорее всего не осознает, что происходит, и он опасен. Внезапно Морияма отстранился от него. Рико дернул голову Жана к своему лицу, заставив посмотреть в его черные глаза, в которых появилась осмысленность, и тихо, сквозь зубы, прошипел:              — Прости меня. Больно. Очень. Не могу сдерживать. Слышишь, прости, — из его глаз потекли черные слезы, каждое слово вырывалось с хрипом. — Это не я, я люблю тебя, я не хочу делать больно. Это не я… — Рико захрипел и вновь засвиристел.              Через минуту он вцепился зубами в плечо Жана, прокусывая его до крови и жадно слизывая красные ручейки, потекшие по руке и груди француза. Моро закричал.       Тройка ученых стояла у толстого стекла, заменявшего одну стену бокса, и наблюдала за тем, что там происходит.              — Отлично! — воскликнула Мэри, — кажется, ты был прав, Тэцу. Рико быстро смог взять контроль, пусть и временно. Теперь и правда есть шанс, что перестройка организма пройдет легче и проще. Без той агонии, которая была у первого подопытного. К тому же, разработанный Густаво препарат хоть и не дает регенерацию, но значительно снижает чувствительность болевых рецепторов и повышает общую стойкость организма. Думаю, Рико справится. Откуда ты знал, что это сработает?              — В отличие от вас я следил за Натаниэлем и Кевином. Их поведение натолкнуло меня на определенные мысли, — ответил он Мэри и сразу перешел к Веснински. — Как дела в клане, Натан?              — Ичиро не подозревает о нашем заговоре. Он ищет для нас замену, но пока не спешит с этим. Что-то выжидает. И он определенно о чем-то договорился с Натом. Не просто так Натаниэль теперь под его крылом, — ответил Веснински.              — Надо вернуть мальчишку сюда. Он не должен свободно бегать по улицам. И должен ответить за ущерб, который причинил. И за смерть Кейли. Вот только Натаниэль слишком осторожен и под присмотром Ичиро. К счастью, у него есть слабости, — улыбнулся японец.              — Ты поэтому Воронов перевел в округ к пальметтцам? Что-то задумал? — спросил Натан.              — Да. Как только Натаниэль увидит своих друзей и получит наше сообщение, которое ему передаст Рико, он сам прибежит в Эвермор, чтобы «спасти любимых братьев». Мышка сама придет к коту.              Натан переглянулся с Мэри и хмыкнул. Интересные у Тэцу методы, конечно. Впрочем, так веселее. Что за охота и амбициозные планы без интриги?              — К игре Воронов и Лисов уже будут первые результаты твоей методики, которую мы опробуем на Рико? — спросил Морияма у Мэри.              — Да, я думаю, что да, — улыбнулась женщина.              Тройка настоящих безумцев стояла возле стены бокса и с живым интересом наблюдала за тем, как Рико стискивал в стальных объятиях истекающего кровью Жана. Француз плакал, но гладил Рико по голове и что-то ему шептал.       

Пальметто. Игра с Шакалами. Приезд Хэтфордов.

      Время до матча с Брекенриджем пролетело в одно мгновение. Три недели были наполнены интенсивными тренировками и не менее интенсивными разговорами.       Эндрю держал свое слово и довольно усердно выполнял все упражнения, которые им показывал Кевин. Остальные Лисы, видя энтузиазм голкипера, сначала были шокированы и отпускали колкости, нарываясь на драку. Но после нескольких стычек с Веснински и жесткой тренировки на износ от Кевина, желание ехидничать у них поубавилось. Команда медленно, но прибавляла в профессионализме. Конечно, до хорошего уровня им еще далеко, но общий потенциал команды немного возрос.       Из всех Лисов больше всего старался Ники. Натаниэль, видя желание парня играть, с удовольствием обучал его своим приемам. Когда Ники узнал, что Эндрю доверил Натаниэлю их семейную историю, он стал относиться к Веснински как к еще одному младшему брату, которого приняли в семью.       Веснински чувствовал, что Эндрю доволен тем, как Ники сблизился с Натаниэлем. Общительному Хэммику было сложно находиться только в компании братьев. С Лисами он несильно контактировал, среди сокурсников у него было множество приятелей, но близких друзей не водилось. Поэтому Натаниэль стал отдушиной для Ники.       На ночных тренировках, которые ввел Кевин, присутствовали только Натаниэль и Эндрю. И очень быстро получилось так, что их тренировки на троих превратились в увлекательную игру в вопросики. Конечно, парни сначала тренировались, но потом устраивали друг другу настоящий допрос.       Эндрю хотел сыграть в правду, чтобы вывести ребят на чистую воду, но совсем скоро от изначального плана мало что осталось. Желание разгадать их загадку осталось, но вот подозрительность с чувством опасности стала медленно уходить на второй план. Миньярду стало интересно узнать парней. Кевин и Натаниэль тоже с удовольствием окунулись в неспешный процесс изучения внутреннего мира Эндрю.       Вопросы задавались самые разные. На какие-то ответы были обтекаемыми — например, про мать Кевина, про жизнь в Эверморе, про Хэтфордов, про приемные семьи Эндрю. На какие-то ответы давались легко — про любовь к черному цвету Эндрю, про любовь к странным вещам Ната, про любовь к классике в вещах Кевина. А на какие-то вопросы ответы были отложены до тех пор, пока не возникнет полное доверие — сложные отношения с Аароном, про самые страшные воспоминания Кевина, про мать Натаниэля, про подробности привычек Веснински, за которые Эндрю регулярно звал его кроликом, и так далее.       Постепенно парни составляли красочные портреты друг друга. Натаниэль мало-помалу стал показывать Миньярду те свои грани, которые видел только Кевин и братья, оставшиеся в Эверморе. Эндрю же с парнями становился чуть более общительным, чем был раньше. А Кевин… Кевин просто расслаблялся и становился чуть более мягким. Таким, каким обычно его видели только Натаниэль, Жан или Рико.       Ночная тренировка перед матчем с Шакалами прошла довольно интенсивно и наконец-то закончилась. Эндрю устало снял с себя защитную экипировку и пошел в душевую. Горячие струи воды очень быстро расслабили напряженные мышцы. Хотелось вернуться в общежитие и, завернувшись в кокон из одеял, заснуть. В последнюю неделю он стал более-менее нормально спать. Его подсознание немного успокоилось и не искало опасность среди Кевина и Ната.       В раздевалку Эндрю вернулся без футболки и с полотенцем, небрежно наброшенным на плечо. Капельки воды медленно стекали с мокрых волос по его шее. В ямку между ключицами, дальше на мускулистую грудь и к дорожке золотистых волос, уходящей за кромку спортивных брюк. Кевин Дэй проводил путь этих капель слегка заинтересованным взглядом. Эндрю вытер влажный торс полотенцем и, заметив интерес Дэя к своей персоне, вопросительно уставился на него в ответ.              — Что-то не так? — спросил Эндрю.              — Как ты умудряешься есть столько сладкого и быть в такой форме? — спросил Кевин.              — Это магия. Называется ускоренный метаболизм, — усмехнулся Миньярд.              — Кстати, давно хотел спросить, откуда такая любовь к сладостям? — с улыбкой спросил Нат, который уже давно переоделся и ждал парней.              Миньярд немного помолчал, думая, как лучше ответить.              — Я бы ответил, что просто нравится вкус. Бетси бы сказала, что я так компенсирую лишения детства.              — И кто из вас прав? — поинтересовался Кевин.              — Оба, — ответил Эндрю, натягивая футболку.              Парни наконец-то оделись и вместе с Натаниэлем вышли со стадиона. Была тихая, звездная ночь. Добравшись до общежития, все трое без лишних разговоров рухнули на свои кровати.       Утро перед матчем выдалось бурным. Лисы шумели и грызлись между собой. Сет опять сцепился с Ники, за что на утренней тренировке получил от Веснински, а Аарон зацепился с Бойдом. Вся команда была в адском напряжении перед началом матча.       И неудивительно — все билеты на матч были распроданы за несколько недель. Огромное количество фанатов Дэя приехали на его игру. И никто не хотел опозориться перед такой толпой. Хотя в победу Лисов мало кто верил.       Матч был назначен на 17:00. За час до начала Лисы уже были на корте. Стадион постепенно наполнялся. Натаниэль с тревогой посматривал на трибуны. Сегодня он познакомится с дедушкой и бабушкой. И от этого Ната пробивала нервная дрожь.       Он не знал, что им говорить, не знал, как себя вести. Кевин был занят с Ваймаком обсуждением расстановки на первый тайм, и Натаниэль беспокойно метался в одиночестве. Миньярд заметил его состояние и подошел.              — Что случилось?              — Хэтфорды, — выдохнул Нат. — Они скоро будут здесь. Я переживаю.              — Прекрати метаться, кролик, — сказал Эндрю.              — Не могу, — простонал Нат. — Мне нужен Кевин, срочно.              Веснински нервно хрустел суставами. Тактильному Натаниэлю просто необходимо было сейчас тепло Кевина, чтобы заземлиться.              — Он с Ваймаком, ты же знаешь.              — Знаю, — Нат прикрыл глаза. — Эндрю, можно я возьму тебя за руку? Ненадолго.              Миньярд долго молчал, прежде чем осторожно протянуть ему руку. Натаниэль вцепился в нее, как в спасательный круг, и сжал слегка дрожащими пальцами.              — Спасибо, — выдохнул он.              Простояв с ним рядом с десяток минут и глубоко вдыхая приятный запах Эндрю, Натаниэль постепенно взял себя в руки.              — Полегчало? — спросил голкипер.              — Да. Спасибо, что помог. Когда сильно нервничаю, мне нужно «заземление». Обычно Кевин или Жан помогали мне в этом, — немного грустно улыбнулся Нат.              — Иди лучше к раздевалкам и настройся на игру. Все-таки сегодня будут болельщики, которые прилетели к тебе из самого Лондона.              Натаниэль согласно кивнул и двинулся вглубь стадиона. В раздевалке его ждала практически вся команда, за исключением нескольких человек. Веснински подошел к своему шкафчику и начал надевать защитную экипировку.              — Состав Шакалов уже дали? — спросил он Дэн.              — Да, — ответила капитан. — И для нас он не очень хороший. Вернулся Хокинг.              — Хокинг? — переспросил Нат.              — Да, самый жесткий защитник брекенриджецев. Он просто огромный. Как два Кевина в ширину. Но довольно туповат. Прошлый сезон пропустил из-за неуспеваемости, — сказал Ники.              Натаниэль задумчиво постучал по губе.              — Оставьте его нам с Кевом. Постараюсь в первом тайме вывести из игры.              — Было бы здорово, — ответила Дэн, — не хотелось бы, чтобы он сломал Сета. На прошлой игре они устроили потасовку, и у Хокинга теперь зуб на Гордона.              — Понял, Дэн. Посмотрим, как пойдет игра. Есть еще какие-то сюрпризы в составе?              — Да, у них вышел новый голкипер. У него хорошие показатели в Лиге на данный момент, будет сложно, — ответила Уайлдс.              — Не проблема. Да и наш голкипер лучше, — улыбнулся Натаниэль.              В этот момент в раздевалку зашли Кевин с Ваймаком и Эндрю.              — Я определился со стартовым составом. В первом тайме выходят Кевин, Нат, Дэн, Элисон, Мэтт, Ники и Рене. Во втором тайме наш голкипер Эндрю. Сет, ты тоже во втором выходишь. Половину отыграешь с Дэем, половину с Веснински. Аарон на замене всю игру, будешь страховать ребят по очереди, — с ходу сказал тренер.              — Мне не нравится настрой Шакалов. Игра будет жесткая. Поэтому держите себя в руках и не ведитесь на провокации, — добавил Кевин.              Лисы, помрачнев, кивнули. Никто не верил в то, что они смогут удержать эту игру в своих руках. Но постараться стоило. Ваймак махнул рукой, и команда дружно пошла к скамейкам запасных. Стадион, рассчитанный на 65 тысяч зрителей, был полон. Трибуны просто трещали по швам и разрывались от шума. Одна часть болельщиков кричала имена своих кумиров, другая часть орала во все горло гимны университетов. Маскоты дурачились на поле и показывали командам соперников неприличные жесты.       После двадцатиминутной разминки раздался сигнал к началу игры, и диктор начал объявлять стартовые составы команд. Толпа радостно взревела в ответ. Трибуны скандировали имя Кевина Дэя. И Шакалам это безумно не понравилось.       Открыв двери с обеих сторон корта, на поле вышли шестеро судей. По их знаку капитаны Лисов и Шакалов вышли в центр поля и обменялись традиционным рукопожатием. Капитан брекенриджцев так сильно сжал ладонь Дэн в своей руке, что еще чуть-чуть и раздался бы хруст пальцев. Уайлдс не повела бровью и лишь издевательски ему ухмыльнулась.       Право первой подачи традиционно определяла подброшенная монетка. И Даниэль Уайлдс выиграла право владения мячом в начале матча. Игроки заняли свои позиции на поле, и игра началась. Мяч всегда разыгрывал атакующий полузащитник, поэтому Элисон вышла на позицию, подбросила мяч в воздух и с силой ударила по нему клюшкой, делая пас на Кевина. Шакалы и Лисы с безумной скоростью вступили в игру.       Получив мяч от Рейнолдс, Кевин дал дальний пас Натаниэлю, который пользуясь своей скоростью рванул к воротам брекенриджцев и уже был на линии удара. Веснински снес опекавшего его защитника, на подскоке принял пас от Кевина и ударил в левый верхний угол ворот. На стене Шакалов вспыхнула красная лампочка. Натаниэль открыл счет. Болельщики Лисов повыскакивали со своих мест и что есть мочи закричали. Лисы радостно стукнулись клюшками, и игра продолжилась.       Матч был невероятно жестокий. Желтые и красные карточки сыпались одна за другой. Трибуны ревели то приветствуя, то негодуя. Шакалы рвались к воротам и часто пробивали защитников. Мэтт и Ники держали оборону, но у Мэтта не хватало сноровки, а у Ники гибкости и скорости. К концу первого тайма счет был 7:3 в пользу Шакалов. Дэн и Элисон старались забирать мяч и отдавать пасы нападающим, но к концу тайма они выдохлись.       Единственное, что смогли сделать Лисы — это вывести Хокинга из игры. Натаниэль и Кевин, воспользовавшись обманным маневром, впечатали Гориллу в плексиглас. Раздался треск. Хокинг поднял клюшку, сигнализируя о выходе из игры. Парни получили по желтой карточке за жесткую игру, но мешающий им противник был выведен из строя.       На перерыве Ваймак обсуждал стратегию с Кевином, а Натаниэль подошел к Эндрю. Голкипер был сосредоточен.              — Как думаешь, сможешь удержать ворота до конца игры? Выходит Сет, а значит мы будем ослаблены. Будь команда более собранной и профессиональной, такого разрыва как сейчас не было бы, — обратился Веснински к Эндрю.              — Я закрою ворота. Однако считаю будет лучше, если ты встанешь в защиту. А Кевин отбегает с Сетом полный тайм, — ответил Эндрю.              — Выходит Аарон. Мы с ним не сыграны, ты же знаешь, — возразил Нат.              — Да насрать на это. Он отыграет минут десять, после его заменит отдохнувший Ники, с которым у тебя хороший контакт. А к концу тайма вместо него выйдет Мэтт. Если он пообещает тебя слушать, вы сможете закрыть проход для Брекенриджа. Со своей стороны, я не пропущу ни одного очка.              — Обсудим это с Кевом? — попросил Веснински.              — Пошли, — согласно кивнул голкипер.              Кевин и Дэвид приняли стратегию Миньярда с сомнением, но решили попробовать ее. Если первая половина тайма провалится, то они вернутся к первоначальному плану.              — Лисы! Слушаем стратегию и расстановку на второй тайм. У Веснински и Миньярда появилась идея, которую хотим опробовать.              Выслушав тренера, команда стала обсуждать плюсы и минусы этого решения. Нат вместе с защитниками обсудил время выхода каждого и основное игровое поведение. Дэн и Элисон в обсуждении не участвовали, они молча отдыхали и набирались сил на тайм. А вот Сет вылез с возмущением.              — Почему мы должны слушать Монстров? — скривился он.              Натаниэль замолчал. Они между собой теперь тоже называют его монстром? Невидящим взглядом он окинул Гордона. Губы изогнулись в жесткой ухмылке.              — Монстр? Ты даже не представляешь, насколько ты прав, — хрипло сказал Натаниэль.              — Эль… — позвал его Кевин.              Веснински стремительно к нему обернулся и зло оскалился.              — Натаниэль, прекрати, — сказал моментально подобравшийся Кевин.              Ударив кулаком в шкафчик и оставив на нем внушительную вмятину, Натаниэль выскочил из раздевалки. Он трусцой побежал к скамейкам запасных и сел там, стараясь успокоиться. Тень ворчала, откликаясь на вспышку его гнева. Было больно. Сам не зная того, Сет затронул то, что Нат хотел бы забыть.       Пока Веснински копался в себе, к нему тихо подошла Рене.              — Натаниэль…              — Уйди, Натали, — сказал ей парень.              — Сет не прав, — тихо сказала Уокер.              — Ага, — безэмоционально ответил Нат.              Покачав головой, Рене отошла от парня. Он продолжал держать дистанцию между ними, и Натали решила пока что прекратить попытки объясниться с Натом и как-то загладить ту вину, которую ощущала.       Команда вернулась после перерыва, и к Натаниэлю стремительно подлетел Кевин. Он рывком выдернул его со скамейки и притянул к своей груди.              — Не смей никого из них слушать, понял? Важно мнение только тех, кому ты дорог и кто тебя любит. Ты не монстр, Эль.              Натаниэль молча качал головой. Кевин подцепил его подбородок пальцем и ласково приподнял. Дэй положил свою руку ему на грудь, а его руку положил на свое сердце и произнес старое признание на французском.              — Chaque battement de ton cœur est donné dans mon cœur              Кевин легко поцеловал Эля в губы и прошептал:              — Нам пора вернуться к игре, Натаниэль. Давай отыграем матч, познакомимся с твоими родными и закончим уже этот сложный и эмоциональный день.              — Хорошо, — Веснински слегка улыбнулся.              Увидев, что основной голкипер Лисов вышел на ворота, а в защиту перешел новичок, который неплохо показал себя в нападении, Шакалы решили сменить тактику. Тренер брекенриджцев уже на пятой минуте тайма провел несколько замен. Форварды Шакалов просто рвались в бой, пытаясь снести Натаниэля и Аарона. Быстрый и верткий Нат легко уходил от столкновений и ответными приемами впечатывал противника в плексиглас.       Защита Лисов держала напор, хоть и с большим трудом. Эндрю закрыл ворота и выбивал каждый мяч, который проходил мимо Ната и Аарона. У нападающих же не ладилось. Сет все никак не мог взять себя в руки и агрессировал на Кевина и брекенриджцев. Из-за этого часто пропускал пасы и бил мимо ворот. Дэй медленно закипал.       К середине тайма счет был 7:5 в пользу Шакалов. Когда на замену Аарону вышел Ники, Кевин дал знак Ваймаку о приостановке игры из-за экстренной замены. Команда собралась у скамейки запасных.              — Тренер, замени Сета. Натаниэль справляется с защитой, Эндрю держит ворота, но мы не выиграем, если Гордон не прекратит вести себя как мудак на поле. Я заебался терять отличные моменты для голов, — Кевин рычал от злости.              — Пошел ты нахуй, Дэй, — рявкнул в ответ Сет.              Кевин сжал кулаки и двинулся на него, но его резко одернул Эндрю, положив руку ему на плечо.              — Успокойся, Дэй.              Кевин оглянулся на Эндрю и хотел огрызнуться, но посмотрев на серьезное и спокойное лицо голкипера, промолчал и шумно выдохнул.              — Натаниэль, побегаешь в нападении? — спросил тренер.              — Ладно, но тогда сменим немного стратегию игры у Ники и Мэтта. Пока играл в защите, я нащупал несколько слабых мест у их форвардов. Это должно вам помочь.              Веснински отвел Хэммика и Бойда в сторону и быстро объяснил слабые места нападающих Шакалов.              — Эндрю, ты закроешь ворота? — спросил Кевин у Миньярда.              — Я не нарушаю своих обещаний, Кевин, — усмехнулся в ответ Эндрю.              Дэй довольно улыбнулся парню, и команда вернулась в игру. Мэтт и Ники в связке работали хуже Ната и Ники, однако, все же лучше, чем с Аароном. Количество ударов по воротам Эндрю увеличилось, но Миньярд их с легкостью отбивал. Иногда он брал невероятно красивые голы, от чего Натаниэль на секунду залипал на его фигуре, любуясь сноровкой голкипера. Дэй и Веснински, воспользовавшись передышкой, которую им дала защита, отвлекшая внимание Шакалов на себя, вцепились в глотку брекенриджцам.              В конечном итоге, матч завершился ничьей между Лисами и Шакалами — 7:7. Что было более чем неплохим результатом для такой сложной команды, как Лисы Пальметто.              

***

      — Натаниэль! — кто-то громко окликнул парня.              Выходящий из стадиона Веснински вздрогнул и обернулся на голос. К нему спешил высокий мужчина лет пятидесяти, а за ним семенила миловидная женщина.              — Внук! Какой ты большой!              Мужчина заграбастал ошарашенного Ната в объятия и крепко сжал.              — Чарльз, отпусти мальчика, ты его задушишь, — ткнула в плечо великана женщина.              — Чарльз Хэтфорд? — прохрипел Нат, когда мужчина его отпустил.              — Можно просто Чарльз или дедушка, — зычно сказал он.              Натаниэль во все глаза смотрел на своих британских родственников. Высокие, статные, на вид им было не больше пятидесяти, хотя парень знал, что оба приближаются к седьмому десятку. У Чарльза была копна каштановых с проседью волос и глаза цвета стали, он широко улыбался и придерживал свою жену под локоток. Его жена была очень красивой женщиной — блондинка, с голубыми глазами и по-девичьи тонкой фигурой.              — Меня зовут Маргарет, — ласково улыбнувшись, протянула ему руку бабушка.              Натаниэль аккуратно пожал ее. Его сердце быстро-быстро билось в груди.              — Такой напряженный матч! Ты отлично играл, Натаниэль! Быстрый, порывистый, истинный Хэтфорд! — сказал Чарльз и потрепал внука по волосам.              — Спасибо, — немного смущенно ответил Нат.              — Мы остановились в отеле. Если честно, мы немного устали после дороги — с самолета сразу поехали на матч. Да и ты, наверное, утомился. Предлагаю встретиться завтра, пойти в какое-нибудь кафе и со спокойной душой все-все-все обсудить. Согласен? — предложила бабушка.              — И друга своего тоже приводи. Или не совсем друга? — добавил Чарльз, кивая на Кевина, который держался неподалеку от Натаниэля и внимательно наблюдал за ними.              Натаниэль улыбнулся.              — Это Кевин Дэй, мы вместе, — немного замявшись, ответил Нат.              — Не смущайся, мальчик, — улыбнулась Маргарет. — Завтра познакомимся с вами поближе, а сейчас отдыхай. Ты здорово играл, ты умница.              Бабушка обняла его и поцеловала в щеку. Подхватив мужа под руку, она утащила его в сторону стоявшего неподалёку такси.              

***

      Кевин и Натаниэль сидели на крыше и наслаждались уединением. Была уже глубокая ночь, и Нат грелся в кольце рук Кевина с блаженно прикрытыми глазами.              — Эль, я хотел поговорить с тобой, — начал сложный разговор Кевин.              — Что-то случилось? — не открывая глаз, спросил Нат.              Кевин замолчал, собираясь с мыслями. Он очень хорошо знал Эля и видел, что его гнетет что-то. И это что-то точно связано с Миньярдом. Натаниэль в его присутствии стал довольно нетипично себя вести. Расслабленно, иногда немного восторженно. Нат пристально его разглядывал и принюхивался к нему. Кевин замечал… симпатию?              — Пока не знаю, — медленно проговорил Дэй. — Я заметил, что ты странно ведешь себя в присутствии Миньярда.              Натаниэль резко открыл глаза и посмотрел на Кевина. Дэй выглядел немного обеспокоенным и странно понимающим.              — Кевин… — выдохнул Натаниэль и страдальчески нахмурил брови.              — Не бойся рассказать мне все то, что у тебя на душе. Я пойму тебя и никогда не осужу, Натаниэль.              — Ты не можешь этого обещать, — пробормотал Нат.              — Могу, — тихо сказал Дэй и нежно провел кончиками пальцев по его щеке. — Он тебе нравится, я прав?              Натаниэль крупно вздрогнул и испуганно посмотрел на парня. Глаза Кевина были печальны. Эль прильнул щекой к его груди и обхватил его торс руками.              — Я не хотел. Не хотел этого, — прерывисто зашептал парень. — Это Тень.              Кевин зарылся рукой в его волосы и осторожно перебирал пряди.              — Тень? — переспросил он.              Натаниэль кивнул.              — С первой минуты нашего знакомства она захотела его. Он тоже ее, так же, как и ты. От запаха Миньярда меня ведет. Но нет ничего лучше, чем твой запах и запах Эндрю вместе. Ты просто не представляешь, что я ощущаю каждый день. Сначала, я держал Тень под контролем и старался игнорировать ее сигналы. Но потом мы втроем стали так близко общаться, узнавать друг друга. И он… он… мне стал нравиться сам по себе.              На крыше воцарилась тишина. Лишь звуки ветра и деревьев нарушали ее. Кевин задумчиво смотрел на звезды, Натаниэль нервничал, ожидая ответа Дэя на его признание.              — Я не хочу терять тебя из-за этого наваждения, — дрожащим голосом сказал Нат. — Прошу, пожалуйста, не уходи. Помоги избавиться от этого. Я не хочу испытывать эти чувства к кому-то другому, не к тебе.              — Тень не даст тебе покоя, Натаниэль. Ты же понимаешь, — печально сказал Кевин.              — Нет! Я справлюсь с ней, обещаю! Я не смогу без тебя, — заплакал Натаниэль, сжимая полы его рубашки.              — Тш-ш-ш, я никуда не уйду, — Кевин обнял судорожно всхлипывающего парня. Но Нат был безутешен. Он плакал в рубашку Кевина и мелко дрожал.              — Я чувствую себя так, будто предаю тебя, — икая, произнес он.              Кевин крепче прижал его к себе.              — Не предаешь. Все хорошо, моя любовь. Мы что-нибудь придумаем.              В этот момент дверь на крышу распахнулась, и зашел Эндрю. Натаниэль судорожно вдохнул воздух и заплакал еще сильнее, спрятав лицо в груди Дэя, чтобы Эндрю не увидел чёрные слезы. Кевин бросил на Миньярда очень печальный взгляд, подхватил Ната на руки и молча унес его с крыши.