Мутная вода

[10:07 Ёнбок] видел тебя в сети в пять утра. [10:07 Ёнбок] всё хорошо?

[10:07 Чанбин]

Да.

[10:07 Ёнбок] ты уже на работе? [10:07 Ёнбок] завтракал?

[10:08 Чанбин]

Да. Нет.

[10:08 Чанбин]

Спасибо за заботу, мам.

[10:08 Ёнбок] ㅋㅋㅋ [10:08 Ёнбок] хорошего дня тебе~

***

Кофе уже не спасал. Чанбин кинул пустую банку из-под энергетика в урну возле двери, но промазал буквально на пару сантиметров. Жестянка с грохотом ударилась об пол, заставив Джисона испуганно вздрогнуть. — Ну ты и свинья, конечно, — он выглянул из-за стола, осматривая баллистический снаряд, из которого прямо на пол вытекали остатки энергетика. — Убрать не хочешь? Чанбин даже с места не сдвинулся. Чан, который наблюдал за этим действом со стороны, демонстративно стянул наушники, подошёл к урне и выбросил банку в ведро. — Бин, ты себя хорошо чувствуешь? — спросил он, возвращаясь к своему месту. Чанбин разлепил веки и медленно поднял взгляд, почти услышав, как заскрипел песок в глазницах. — Я не спал. Он не считал себя тактильным человеком. Чан, например, очень любил щекотаться, а Джисон — обниматься, и первое время в институте постоянно вис на нём, как обезьянка. Но Чанбин чувствовал себя некомфортно, постоянно выкручивался из чужих рук, так что парни со временем привыкли и приставали к нему очень редко. Он слишком ценил своё личное пространство, чтобы делиться им по делу и без, а вчера в него вторглись: неожиданно и резко, когда руки у него были заняты проклятыми пакетами, а голова — непонятно чем. То, что Ёнбок так неожиданно сократил дистанцию, вызывало в нём волну раздражения, побуждая внутреннее «да кем он вообще себя возомнил». Они ведь даже не были друзьями. Чанбин должен был показать своё недовольство. Должен был сказать, что так делать нельзя, потому что это было чересчур близко. Но он просто ушёл, оставив Ёнбока радостно обустраиваться в убогой квартирке, а потом пролежал ночь без сна, придумывая, как должен был ответить на его наглые, чертовски тёплые объятия. Точно как-то резко и колко, чтобы парень понял, что подобного повториться не должно. Потому что Чанбин не хотел признаваться себе, что объятия Ёнбока на самом-то деле были очень приятными. Он уронил голову на стол. — Бини, я так скучаю по твоему чудесному личику, — пропел Джисон, вырывая его из сна, кажется, через секунду. — Его совсем не видно за этой охуевшей кучей долгов, из-за которых нас всех опять выебут! — Серьёзно, Бин, соберись, — проходя мимо, Чан хлопнул ладонью по стопке бумаг. — Я пошёл с отчётом к Паку, и, если там что-то не так — он меня сожрёт. Так что не налажай хотя бы в стратегии, чтобы было, чем его задобрить. Сцепив пальцы в замок, Чанбин устало потянулся. Он не был в зале несколько дней, и мышцы уже задеревенели, а подступающая головная боль лишь усугубляла ситуацию. Что и говорить, они заебались. Все трое. Не заебалась только Минджон, которая не успела наесться всем этим и носилась по офису, как заведённая, но оставшиеся три четверти отдела от этого чувствовали себя только хуже. — Удачи, друг, — Джисон проводил Чана взглядом, и когда тот скрылся в коридоре, быстренько подскочил с места. — А я в магазин. Тебе принести что-нибудь, Бини? — Верёвку и мыло. — Не, не хочу в хозяйственный отдел, там порошком воняет. — Тогда ничего. В дверях Джисон разминулся с Минджон, и Чанбин попрощался с возможностью спокойно вздремнуть в пустом кабинете хотя бы минут пятнадцать. — А куда все ушли? — девушка аккуратно подвинула стопку бумаг и присела на край чанбинового стола. — Разве уже обед? — Чан у Пака, — Чанбин смотрел в одну точку, потому что любое движение глаз отзывалось сильнейшей болью в голове. — Джисон в магазине. — Ясно. Минджон молчала так громко, что Чанбину всё-таки пришлось посмотреть на неё. Любое производное от слова «что?» прозвучал бы грубо, поэтому он просто молча ждал, когда она начнёт говорить. — Мы вчера с мамой смотрели «Истинную красоту», — выпалила девушка внезапно. — Не видел? Это был самый неожиданный выбор темы для разговора, который только можно было представить. — Нет. «Открыть файл, проверить стратегию за прошлый год. А лучше — за два, потому что предыдущий финансист по уровню халатности переплёвывал даже его. Сделать запрос на биржу. Ответить инвесторам». — Очень интересная дорама, — Минджон полезла в телефон, цокая длинным ноготком по экрану. — Точно не слышал о ней? — Я не смотрю дорамы. Естественно, он смотрел дорамы, причём, чем слезливее, тем лучше. И Чан с Джисоном тоже их смотрели, но об этом мало кто знал: данный факт мог сильно навредить репутации неприступных финансистов. — Там Чха Ыну играет, знаешь его? — Нет, понятия не имею, кто это. «Надо было заранее запросить у Джисона анализ уровня рисков, чтобы облегчить жизнь и себе и другим. Если составить стратегию наобум, Пак точно заметит халтуру, и тогда всем…» — Жалко, он хороший актёр, — продолжала Минджон, — и дорама довольно интересная… Чанбин снова поднял взгляд. Мигрень нарастала с каждой секундой, и информация о актёре, играющем в «Истинной красоте», никак не смогла бы её вылечить. — Слушай, давай не сейчас, — сам того не желая процедил он. — У меня нет времени это обсуждать. Он ведь всем видом показывал, что ему не до этого. Минджон была симпатична ему и большую часть времени не вызывала ничего, кроме умиления или желания, но, оказывается, могла быть раздражающе непонятливой. — Я просто думала, может мы вместе её посмотрим? — Минджон грустно поджала губы. — Посмотрим, но… — Бини, смотри, кого я привёл! Чанбину мало что не нравилось в Джисоне, но то, каким громогласным он мог быть, убивало. Он повернулся к двери, чтобы выдать другу пропиздонов за крик, но замер, даже не начав говорить. Джисон стоял в проходе и сиял, как начищенный. В одной руке он держал пачку печенья из автомата, а другой приобнимал за плечи… Вряд ли от головной боли могли начаться галлюцинации, но как ещё он мог объяснить тот факт, что Ёнбок не исчезал и продолжал стоять в дверях, сжимая в руках большой пластиковый контейнер? — Он тёрся на проходной, и я его подобрал, — сообщил Джисон с такой гордостью, будто словил очень редкого покемона. — Давай, заходи, не стесняйся. Ёнбок ввалился в кабинет, споткнувшись через порожек, приблизился к столу, на котором по-прежнему сидела Минджон, и низко поклонился ей. — Добрый день, — он выпрямился и снял шапку. Волосы под ней торчали соломой, а темные корни уже успели слегка отрасти. — Я — Ли Ёнбок, друг Чанбин-хёна. Минджон представилась в ответ. Все вели себя подчёркнуто дружелюбно, и Чанбину показалось, что он на этом празднике жизни лишний. Джисон ощущал себя как минимум феей-крёстной, наблюдая за происходящим из-за спины Ёнбока. — Ты что тут делаешь? — прохрипел Чанбин, неосознанно сминая пальцами важный документ. Парень просиял от одного лишь факта, что с ним, наконец, заговорили, потряс контейнером и поставил его на стол рядом с Минджон. — Я принёс брауни, — парень щёлкнул крышкой и продемонстрировал целую гору свежеиспечённых пирожных. — Ты же не позавтракал. Приготовил побольше, потому что не знал, что вас тут… трое, да? — Четверо, — Чанбин встал из-за стола, и, сцапав Ёнбока за руку повыше локтя, потащил его к выходу. — А ну пошли. Волочась следом, парень быстро попрощался с коллегами своего «хёна» и позволил вытянуть себя в коридор. Ёнбок будто специально выбрал обеденное время, когда буквально все сотрудники офиса курсировали туда-сюда на глазах друг у друга. — Ты чего творишь? — Добравшись до более-менее безлюдного пятачка, Чанбин остановился и резко рзвернул парня к себе. — Я просто поесть принёс, — Ёнбок захлопал глазами: сегодня они были едва заметно подёрнуты тёмно-коричневой подводкой. — Хотел поблагодарить, вот и всё. — Тебя вообще здесь видеть не должны, — Чанбин отпустил его руку и отпрянул, чтобы не стоять слишком близко, потому что от Ёнбока пахло всё теми же приторными духами, — а ты припёрся без предупреждения. Ёнбок опустил глаза, уставившись на пуговицы его рубашки. Чанбин проследил за его взглядом, но он решил на этом не останавливаться. — Ты похудел, хён. Я ещё вчера заметил. Чанбин замер, когда две холодные ладони коснулись его боков. Мерзлявый мальчишка снова щупал его, только теперь уже на виду у всего офиса. Вчера его руки казались теплее. — Блять, да хватит меня трогать, — Чанбин скинул с себя его ладони и вцепился в собственный затылок, который прошиб ледяной пот. — Ты вообще не соображаешь, что делаешь, да? — Слушай, я ведь не идиот, — Ёнбок совершенно не обиделся из-за того, что его едва не ударили по рукам, но выглядел так, будто Чанбин его сильно разочаровал, — Я хотел дождаться внизу, но Джисон меня узнал и сам привёл сюда. — Не делай так больше, — Чанбин навис над ним, чтобы казаться выше. — Это не круто, Ёнбок. — Я понял. Просто поешь, ладно? — Ёнбок стряхнул пылинку с его плеча. — Я старался. И не выбрасывай контейнер, пожалуйста. Он ушёл, запихав руки в засаленные карманы куртки. Чанбин встретился взглядом с кем-то из множества безликих сотрудников их дружного офиса и поспешил вернуться в кабинет. — Что за хуйня, Сон? — с порога гаркнул он, и Минджон тихо ойкнула. — Ты зачем его привёл? — А что не так? — Джисон посмотрел на дверь, пережёвывая брауни. — Он сидел там внизу, как сиротка на лавочке, ждал тебя со своим контейнером. Я хотел передать, но он сказал, что отдаст лично. Милый пацан, кстати. Чанбин вернулся на своё место и рухнул в кресло, отчего то протяжно заскрипело. — Он и вправду хорошенький, — подала голос Минджон. — Внешне — ангел, и выпечку вкусную делает. Где бы найти таких друзей. Чанбин не стал говорить, где именно он нашёл этого «ангела», а просто засунул руку в контейнер и достал кусочек брауни — тёплого, пористого, ароматного. И очень вкусного, что выяснилось минутой позже. Чан вернулся в кабинет с радостными новостями о том, что их пронесло, всучил Чанбину таблетку от головной боли и добил оставшиеся брауни. На дне опустевшего контейнера лежала записка. «Привет, хён. Спасибо тебе, что не бросил меня вчера. Сам я, наверное, просто не дошёл бы. Вот такой уж я непутёвый, привыкай ㅋㅋㅋ. В любом случае, повторюсь, я рад, что ты у меня есть. Я испёк брауни. Встал рано, торопился, потому что я хотел, хотел, чтобы ты поел их горяченькими. Надеюсь, ты понял, что я ради них вчера купил столько шоколадок. Если тебе показалось, что я хочу ваоспользоваться твоими деньгами, пока есть возможность, то это не так. Я просто хотел, чтобы ты попробовал мою выпечку. В следующий раз я сделаю для тебя торт, если захочешь. Кушай хорошо. И еще раз спасибо». В тексте было несколько грамматических ошибок, а почерк был странным и округлым, как у ребёнка. Каждая новая деталь заставляла удивляться ещё больше. Ёнбок умудрялся сочетать в себе непосредственность на грани с бесцеремонностью, мягкое спокойствие и абсолютную искренность. Чанбин очень ценил эти качества и уже чертовски жалел о том, что повёл себя неоправданно грубо.

[13:17 Чанбин]

Спасибо за брауни. Очень вкусно.

[13:18 Ёнбок] я знал, что понравится ㅋㅋㅋ [13:18 Ёнбок] у меня лучшие брауни [13:18 Ёнбок] на курсе. [13:18 Ёнбок] готовить сложно [13:18 Ёнбок] но со временем набиваешь руку. [13:20 Ёнбок] джисон [13:20 Ёнбок] очень добрый. [13:20 Ёнбок] я хотел предложить тебе встретиться сегодня. [13:20 Ёнбок] не успел ㅋㅋㅋ [13:20 Ёнбок] но раз ты не злишься [13:20 Ёнбок] моё предложение в силе. Чанбин вздохнул. В конце концов, никакой трагедии не произошло: парень просто проявил заботу. Это подкупало. Как и тёплые брауни. Как и заботливые руки, короткую секунду касавшиеся его рёбер.

[13:21 Чанбин]

Ты, кажется, любишь мороженое?

***

[13:47 Джисон] Если у вас с ним что-то есть, и я об этом до сих пор не знаю — я тебя убью

[13:47 Чанбин]

Мы просто общаемся.

[13:48 Джисон] Так и говори: он у тебя во френдзоне. Клянусь, Бин, когда он о тебе говорил, я чётко слышал, как у него бабочки в животе хуячили

***

— Теперь ты, — Ёнбок аккуратно снял вишенку с верхушки мороженого и отложил её на тарелочку. — Сколько спортивных секций ты посещал в школе и в институте? — Ни одной, — Чанбин съел ложку шоколадной «Праги» и посмотрел на официантку, которая задержала удивлённый взгляд на порции Ёнбока. То, что он заказал, напоминало башню принцессы единорогов. — Я не люблю профессиональный спорт. — Я ходил на тхэквондо. Чёрный пояс, — без тени хвастовства произнёс Ёнбок и осторожно покрутил мороженицу, не зная, с какой стороны подступиться к своему шедевру. — Но мне никогда не нравилось. Задавай вопрос. — Как квартира? — Нормально, обживаюсь. Спроси что-нибудь поинтереснее, пожалуйста. — Почему именно это? — Чанбин указал ложкой на его мороженое. — Ой, фу, — Ёнбок засмеялся, подтянул рукава чёрной водолазки, снял на пробу слой крема и поморщился. — Оно мне не очень нравится, на самом деле. — Зачем тогда купил? — Папа часто покупал мне его в детстве, — Ёнбок принялся буравить ложечкой середину башни, чтобы добраться до самого вкусного. — В Австралии оно было по девять баксов, а когда мы приехали… — Подожди, где? — В Австралии. Я не говорил? Я оттуда прилетел. Вот так Чанбин узнал новый занимательный факт: Ёнбок родился в Австралии. Отсюда была и привычка использовать английские слова, и ошибки при письме, и странноватый акцент. — Помнишь, я говорил тебе про Чана? — Чанбин смирился с новыми вводными спустя минуту, и снова вернулся к своему мороженому. — Он тоже из Австралии. — Да ну, — Ёнбок и отправил ложку подтаявшей верхушки мороженого в рот. — Серьёзно? — Угу. Вы стопроцентно знакомы. — Боже, не начинай, — Ёнбок с улыбкой закатил глаза. — Не все люди из Австралии знакомы между собой. — Точно тебе говорю, — Чанбин был деланно-настойчив и специально строил из себя дурачка, чтобы сохранить тон беседы. Разговаривать с Ёнбоком было необычайно легко. — Нет. И кенгуру у нас по улицам не бегают. — Это я узнал на второй день знакомства с Чани, — Чанбин сделал паузу на мороженое, и после добавил: — что, правда не бегают? Ёнбок рассмеялся. Чанбин улыбнулся в ответ: рядом с этим парнем, несмотря на его реноме, было удивительно комфортно. — Познакомишь нас? — Ёнбок шмыгнул носом и вновь посмотрел на мороженое со всех сторон. — С Чаном. — Ну, Джисон тебя уже видел, — Чанбин задумался, глядя на потёки зеленоватого пломбира, — так что, видимо, да. — Хорошо, я буду рад. В общем, лимонный сорбет с фисташкой — мороженое моего детства, — Ёнбок вернулся к презентации, указывая на экспонат ложкой. — Папа несколько месяцев искал, где его можно поесть, и нашел только тут и в… ну… — «Джеллифиш», — подсказал Чанбин, внимательно следя за его реакцией. — Ага. В «Джеллифиш», — как и ожидалось, парень слегка покраснел. — Но там оно не такое большое и за топпинги дерут втридорога. — Бабл-ти у них отвратительный, — подметил Чанбин. — Мне ещё и платить за него пришлось, — хихикнул Ёнбок, но, столкнувшись с тяжёлым взглядом, быстро добавил: — Всё в порядке, я заслужил. — Я всё равно уже откупился продуктами. Так что проехали. Они вернулись к еде. Чанбин разделался со своей порцией быстро, потому что изначально заказал немного, а вот Ёнбок возился почти полчаса, и в тёплом помещении мороженое начало стремительно таять. — Да что ж такое… Он растерянно наблюдал, как пломбир растекается по дну мороженицы и вытекает за края заполняя тарелочку, попробовал зачерпнуть его ложечкой, но только испачкал руки. Теперь мороженое стекало и по пальцам; растерянно осматривая жижу, в которую превратился его десерт, Ёнбок запустил их в рот. Чанбин хотел бы отвести взгляд, но не смог. Он лишь надеялся, что никто из посетителей этого не видел, потому что Ёнбок, отчаявшись справиться ложкой, слизывал мороженое прямо с рук и явно не понимал, как он это делал. Водил языком между пальцами. Посасывал фаланги. Погружал по два пальца, втягивая щёки, размазывая по губам белый пломбир. Это выглядело невероятно сексуально, и Чанбин с ужасом почувствовал, как тяжелеет в паху. Он возбудился при виде парня, слизывающего мороженое с пальцев. До такой степени, что в глазах потемнело и спёрло дыхание. — Чанбин? Он несколько раз моргнул и попытался сфокусировать взгляд. Ёнбок смотрел на него, совсем немного не донеся пальцы до рта. «Пожалуйста, не надо». — Всё нормально, хён? — Ёнбок чуть наклонился вперёд и вытер пальцы — о, чудо — о лежащую рядом салфетку. — Ты как-то странно выглядишь. — Да, — хрип в голосе выдавал его с головой, но всё, что Чанбин мог сделать — это просто не шевелиться, ожидая, когда теснота в штанах станет менее ощутимой. — Всё нормально. — Может, домой? — Нет, — резко отозвался Чанбин. Если бы он сделал хоть шаг с места, Ёнбок увидел бы его стояк и точно всё понял. — Посидим ещё. Чанбин прекрасно знал, что парень был далеко не невинен. И что за этими белыми локонами и милыми конопушками, скрывалось нечто раскрепощённое, властное, пошлое, уверенное в своей привлекательности. Он надеялся никогда не столкнуться с этим снова, но, увы, не вышло. Ёнбок был чертовски сексуальным. — Пошли, — скомандовал Чанбин через несколько минут, с трудом поднимаясь. — Я тебя отвезу. Ёнбок покорно кивнул и лизнул липкий палец. — Ладно… Никаких разговоров по дороге не вышло. Ёнбок сначала сидел, вжавшись в спинку автомобильного кресла, потом полез в телефон и что-то долго печатал, закусив пухлую нижнюю губу. Потом убрал телефон в задний карман, приподняв бёдра, обтянутые чёрными джинсами, а через минуту снова достал. Чанбин видел всё это краем глаза, потому что боялся посмотреть Ёнбоку в лицо и увидеть там что-то, отчего больше не сможет сдерживаться. Перед глазами всплыла физиономия Джисона, говорящего о том, что все люди бисексуальны и что симпатия к конкретному человеку не сделает его геем, но в данной конкретной ситуации это никак не помогало. Из последних сил держа себя в руках, Чанбин высадил Ёнбока в квартале от дома, а когда тот снова попытался его обнять, сделал вид, что ищет что-то на заднем сидении авто. — Пока, Чанбин-хён! — Ёнбок помахал ему с обочины, не спеша уходить. — Спасибо за мороженое!

***

Чанбин влетел в квартиру, сдирая одежду на ходу. В колонках сразу же заиграл какой-то бойкий поп-панк с женским вокалом, призывающий забить хуй на правила и условности. Промазав по кнопке несколько раз, он заткнул музыку, рухнул на диван и включил ноутбук, сжимая член прямо через ткань брюк. Всё ещё надеясь справиться с наваждением, он попытался подумать о родителях, хрониках серийных убийц, мёртвых щенках — чём угодно, что помогло бы возбуждению схлынуть, но ничего не работало. Все картинки в голове вытеснял образ Ёнбока, обсасывающего свои блядские пальцы. В последний раз такое случалось, когда возлюбленная прислала ему первые нюдсы. Им обоим было по пятнадцать, и у Чанбина мог встать на фотку банана между двух яблок. Теперь он был опытным и достаточно разборчивым мужчиной, прекрасно контролирующим своё тело, но что-то явно шло не так. Открыв первый попавшийся порно-сайт, он начал шарить глазами по экрану в поисках ролика с гетеро-парой; выбор пал на самое простое, что было — домашнее, криво поставленное, почти животное, без капли эстетики в кадре, а главное — с очень громкими стонами. Спустив боксёры, Чанбин закрыл глаза. Смотреть не хотелось, только слышать голос: не низкий бас похабного мальчишки, а тонкий, женский, заставляющий сердце биться чаще, а руку — двигаться быстрее и жестче. Он был на грани уже давно и знал, что долго не продержится: откинув голову на спинку дивана, он сосредоточился на звуках, доносящихся из динамиков, но картинки, которые подбрасывало воображение, играли против него. Подсознание подкидывало самые неподходящие мысли, и в данный момент, как он ни пытался не думать об этом, ему чертовски хотелось знать, как стонал бы под ним Ёнбок.