Влекомые ветром

      Ветер стих. Уже светало, но Деревню Листа окутывал серый полумрак, так как сквозь плотную, многослойную пелену туч не мог пробиться ни единый проблеск зари. Пахло дождем, мокрой древесиной, и, когда Кенара вышла на улицу, этот запах показался ей невыразимо прекрасным. Сделав несколько шагов, куноичи остановилась и, подняв лицо к низко нависавшему над Конохой небу, какое-то время дышала полной грудью.       В ее руке была зажата карточка — пропуск на имя Масари Кенары, с печатью Седьмого Хокаге.       — Ну как, что ты чувствуешь? — с ласковой улыбкой поинтересовался Конор-сан.       — Ты не знаешь, по какой дороге будет возвращаться Неджи?       — Нет, мы не договаривались об этом. Знаю лишь, что он вернется не раньше, чем через десять дней. Он скорее всего еще в Опоку.       — Я должна найти своего брата и сказать ему, что со мной все в порядке. Наверное, придется вновь побеспокоить господина Шикамару. Джучи был награжден Хокаге за содействие расследованию. Поможешь его найти?       Старейшина Звездопада кивнул.       — Трудно привыкнуть к тому, что у тебя есть брат. Старший или младший?       — Младший.       Конор улыбнулся.       — Ну конечно…       — Мы с господином Казекаге доставили друг другу немало неприятных минут, но есть то, за что я ему благодарна. Ты спросил, что я чувствую? Я чувствую себя как человек, выплативший наконец все долги. Со службой покончено — я свободна.       Конор-сан испытующе смотрел в лицо своей ученицы.       — Не могу понять, радует тебя это или огорчает…       — Мне не нужен контракт, чтобы защищать кого-то. Если моя помощь потребуется рокабуши или Звездопаду, я постараюсь оказаться рядом.       — Значит, не будем больше об этом. Не хочу уподобляться Каге и использовать тебя как оружие.       «Боюсь только, что Неджи не будет столь бескорыстен», — мысленно добавил он.              Пока Конор-сан, используя собственные связи, безуспешно пытался разузнать что-либо о Джучи, Кенара, придя повидать Тен-Тен, совершенно случайно наткнулась на него в магазине оружия. Так как молодой человек, заложив руки за спину, внимательно разглядывал ножны в отделке из рыбьей кожи и золота, у его сестры не возникло вопросов, зачем он здесь — только приятное ощущение удачного совпадения.       — Джучи!       — Джинэ! Так тебя освободили?..       Кенара кивнула.       — Совсем?       — Да. Меня освободили — и из тюрьмы, и от службы.       — Это же замечательно!       Оба вспомнили тревожное волнение, которое овладело ими во время последней встречи, и смутились. Пока Кенара пыталась объясниться бессвязными отрывистыми фразами, Джучи, наблюдая за ней, быстро обрел прежнюю уверенность в себе и усмехнулся. Что-то необычное произошло между ними в застенках АНБУ: он наблюдал уязвимость казавшейся ему ранее несгибаемой и непобедимой старшей сестры. Хоть немного, хоть в какой-то степени Джинэ нуждалась в нем! Все эти годы Джучи чувствовал, что сестра беспокоится о нем, пытается нести ответственность за его жизнь, тогда как он хотел отвечать за себя сам. Но теперь Джучи понял, что забота может быть обоюдной, взаимной — и такие отношения нравились ему больше, ведь они не подразумевали неравенства. Старшая, младший… Все было не то. Просто брат и сестра — вот, с чем он вполне готов был согласиться.       Джучи взял Кенару за запястье и пожал его, улыбаясь. В этом жесте было и одобрение, и стремление подбодрить. Куноичи невольно улыбнулась в ответ.       — А ты… ты тут покупаешь что-то? — спросила она, переводя взгляд на ножны.       Выпустив ее руку, Джучи вновь повернулся к витрине, но ответить не успел: из дальнего помещения к прилавку вышла Тен-Тен.       — О! — вырвалось у куноичи Листа, когда она заметила Кенару. Водрузив на прилавок коробку с тетрадями и свитками, Тен-Тен произнесла: — Здравствуй!       «Все-таки пришла», — мысленно добавила она.       Джучи устремился к ней навстречу и, обернувшись у прилавка, поманил жестом сестру.       — Хочу познакомить тебя кое с кем. — Молодой человек одарил хозяйку магазина нежной улыбкой, а затем обратился к Кенаре: — Перед тобой прекраснейшая из женщин, которая кроме моего сердца никак не желает принять в дар еще и мою руку. Госпожа Тен-Тен утверждает, что знает меня недостаточно хорошо. Надеюсь, ты засвидетельствуешь перед ней мою добропорядочность и подтвердишь, что намерения у меня самые честные!       Кенара и Тен-Тен встретились глазами. У первой лицо было довольно глупое, у второй — весьма смущенное.       «Ах! В моем возрасте и краснеть-то так неприлично! — подумала куноичи Листа, прикладывая то к одной щеке, то к другой прохладную тыльную сторону ладони. — Стоп! Но при чем тут Кенара?!»       — Вы что, знакомы?       — Это моя старшая сестра, Джинэ.       — Да какая она к черту Джинэ, это ж Кенара! — вырвалось у Тен-Тен из-за переизбытка чувств. В это время на нее нахлынула волна воспоминаний обо всем, что Джучи когда-либо говорил о его сестре — нужно было как-то соотнести это с бывшей подругой.       «Каменное лицо… сильная куноичи… сжатый кулак… Джинэ, Джинэ — что-то знакомое… Да это же Неджи наоборот!»       — Ты собираешься жениться? — тем временем, кое-как взяв себя в руки, спросила Кенара у брата.       — Собираюсь и очень хочу, но меня пока отвергают. — Джучи с ласковым упреком посмотрел на Тен-Тен.       Кенара в некоторой растерянности переводила взгляд с одного на другого, не зная, на чью сторону ей лучше встать. Позиция Тен-Тен казалась более здравой.       — Так ты в тюрьме была?! Это тебя Джучи навещал?.. Ну что ты опять выкинула? Не надо было вас так просто оставлять в Звездопаде. Если тебе нужна была моя помощь, почему ты не сказала? А он? Он где?       В этот момент Джучи сообразил, что его сестра — та самая куноичи, обладательница редкого цвета глаз, которая исчезла из жизни Тен-Тен несколько лет тому назад и лишь недавно объявилась.       Все трое заговорили разом, но в это время в магазин ворвалась шумная группа туристов — судя по говору и одежде, с Островов Чая, — и выяснение отношений пришлось отложить. Тен-Тен окликнула Зиру-чан, наводившую порядок в подсобном помещении, и занялась посетителями. Продавать оружие чужеземцам было запрещено, но этот закон не распространялся на сопутствующие товары, а из-за имевшихся в магазине образчиков старины и настоящего оружейного искусства туристы захаживали в лавку Тен-Тен, как в музей.       Пролетая мимо бывшей подруги, она обронила: «У меня сегодня в семь».              Джучи и Кенара сидели на скамье там, где набережная ближе всего спускалась к реке. Куноичи молча ковыряла пальцем шов на широком кармане брюк.       — Безумная история. Так твой отец — найденыш из Страны Ветра, а не Дайсукэ-сан?       Кенара кивнула.       — Для меня это не то чтобы новость… Я никогда особо не верил в наше кровное родство.       — А я верила. Какое-то время.       — Ты поэтому прощалась со мной в Суне и говорила, что больше мне не сестра?       — Я не хотела, чтобы у тебя возникли неприятности после моего побега. И, наверное, пыталась сдаться. Подумала, а вдруг ты прав и нам не суждено…       Джучи поднял лицо к небу, щурясь от яркого солнышка.       — Не суждено, — повторил он с тонкой улыбкой. — Именно поэтому мы сейчас сидим рядом.       Кенара усмехнулась. На душе у нее потеплело.       — А между прочим, как тебе моя будущая супруга? Я бы хотел получить твое одобрение.       — Я ведь совсем не помню Тен-Тен и не знаю, какие тебе нравятся девушки.       «Разве это мое дело? — думала куноичи. — Мне бы и в голову не пришло спрашивать чьего-либо благословения. Но почему же это так приятно?.. Может, и мне сделать приятно учителю и спросить, что он думает о Неджи? Нет, слишком неловко!»       — Никогда бы не подумал, что у тебя могут быть такие подруги. Да и в принципе какие-нибудь подруги.       — Что тебе нравится в ней?       — Живой ум. Искренность. Она любит посмеяться и финансово независима. Между прочим, это первая женщина, которая заговорила со мной о брачном контракте!       Ответить на эту реплику Кенара могла лишь удивленным взглядом.       — Я сказал, что не против вложить деньги в ее торговое дело, а Тен-Тен сказала, что ей мои деньги не нужны. Собственно, и я не претендую на ее магазин, поэтому нам и нужен брачный контракт.       — Вот как, — произнесла куноичи. Добавить ей особо было нечего, так как она не разбиралась в подобных вопросах.       «Контракт? — подумала Кенара. — Как у знати какой-нибудь… У меня вот нет ничего, да и у Неджи тоже. Счастье, что мы вообще живы».       — Добрая, очаровательная, остроумная, — продолжал тем временем Джучи. — Необыкновенная красавица… А как насчет твоего… хм… избранника? Надеюсь, это достойный человек? Раз ты больше не на службе, ему придется тебя обеспечивать.       Кенара откинулась на спинку скамьи и, закрыв глаза, подставила лицо солнцу.       «Я даже не знаю, где он сейчас. Хоть бы с ним все было хорошо…»       — Это самый сильный и упорный человек из всех, кого я знаю. Он, кажется, превозмог все: беспомощность, одиночество, смерть. Но главное — ему дано превозмочь себя. Если бы я могла заключить с ним брачный контракт, там было бы всего одно условие: его воля никогда не направится против меня. Потому что иначе мы сломаем друг друга.       Теперь Джучи не мог подобрать слов, а это с ним случалось крайне редко. По его коже побежали мурашки.       «Хотел бы я посмотреть на человека, о котором моя сестра говорит так».              — Я потом уже вспомнила, что ты не знаешь, где я живу. Проходи. — Тен-Тен распахнула перед Кенарой дверь.       — Мне Джучи подсказал.       Разуваясь у порога, Кенара окинула взглядом небольшую, но уютную квартиру. Уютной она казалась не потому, что обещала гостю приятный отдых в атмосфере тишины и покоя, а потому что обстановка отражала характер владелицы и в каждой мелочи виделся ее интерес. Завешенные оружием стены, полки с каталогами оружия, ножнами, точильными камнями и наборами для полировки — на всем этом не обнаружилось и пылинки, а значит хозяйка тщательно следила за порядком или частенько перебирала свое богатство. Диван, кресло и шторы, узорчатые и бархатистые на ощупь, сглаживали общее впечатление, как и горка миниатюрных подушек. В дальнем углу стоял рабочий стол с множеством ящичков. На нем лежали папки и тетради, карта и шкатулка со свитками. Через проем, ведущий в спальню, виднелась ширма с изображением куницы в ветвях раскидистой сосны.       — Проходи же.       Кенара прошла в комнату и опустилась на диван. Тен-Тен влетела следом и, подхватив с подставки две позабытые кружки, унеслась с ними в кухню.       — Чай? — донеслось оттуда.       — Да, можно. — Кенара извлекла из-под себя заколку и принялась машинально крутить ее в руках.       Тен-Тен остановилась на пороге комнаты и, опершись о косяк, целую минуту молча смотрела на бывшую подругу. Затем она вздохнула и заняла место напротив, опустившись в кресло.       — Я хотела извиниться за то, что позволила Неджи прочитать твое письмо. Это выглядело, как какая-то мелочная месть. На самом деле я просто не сразу сообразила…       — Ну что ты, — удивленно откликнулась Кенара.       — И еще… Я так была обижена, что даже не стала спрашивать, что вы там делали в Звездопаде и могу ли я помочь. Тогда я бы давно узнала, что Джучи — твой брат, и что это ты томишься в застенках АНБУ. Я могла бы заступиться за тебя перед Наруто, а вместо этого только сокрушалась и ругала вас с Неджи за вашей спиной…       — Тен-Тен! Это я виновата, а не ты. Но я не стану в очередной раз извиняться. Извинения успокаивают совесть и словно бы отменяют вину, но это не так. Вместо слов я лучше попытаюсь быть тебе достойным другом — если ты, конечно, еще хочешь со мной общаться.       Тен-Тен хмыкнула и опустила глаза.       — Мы, может, породнимся в будущем… — тихо сказала она.       Кенара улыбнулась.       — Чего ты улыбаешься?! Ты совсем не против? Не скажешь, что Джучи еще слишком молод, чтобы жениться, или что мог найти себе кого-то получше?       — Если у вас сладится, я буду рада. Меня он не слушался, но ты, кажется, для него авторитет.       — Ужасно! Хочешь сказать, что я ему в няньки гожусь? А это нужно?       — Нет, нет! Джучи — взрослый и самостоятельный. Я вообще не собираюсь вмешиваться в ваши дела…       — Если бы ты знала, какой он… Твой брат настоящий герой! Его, вон, даже Наруто наградил. Рисковал жизнью, вычисляя главаря контрабандистов, и получил удар кинжалом. — Тен-Тен слегка побледнела, подумав о том, что было бы, не отправь она чунина, владеющего медицинскими техниками, на розыски Джучи.       — Что? Как?!       Тут куноичи Листа пришлось успокаивать подругу и заверять ее в том, что опасность миновала, но Кенара хотела знать подробности, чтобы лично в этом убедиться. Тен-Тен принесла чай и рассказала о событиях в Танзаку.       — Вы точно поймали Кисараги? Даже я слышала о нем — это очень хитрый и опасный человек.       — Его допрашивали в АНБУ, но оказалось, что часть воспоминаний стерта… На сто процентов убедиться, что это он, невозможно.       — Тогда… почему вы так спокойны?!       — Да мы-то мелкая рыбешка, и, учитывая обстоятельства, даже если Кисараги на свободе, у него есть дела посерьезнее. К тому же в Суне пока никто не знает, что Джучи жив. И в Танзаку он больше не показывался. Я уговариваю его остаться в Конохе навсегда.       — Тен-Тен, пожалуйста, прими его предложение!       Куноичи Листа не удержалась от смешка.       — Теперь ты точно хочешь, чтобы я за ним присматривала…       Кенара нахмурилась.       — Мне самой никак!       — Ладно, я присмотрю за Джучи, если ты присмотришь за Неджи. Он мне, знаешь ли, тоже почти как брат.       Кенара кивнула и, желая скрыть некоторое смущение, взялась за чашку, но в ней уже было пусто. Тен-Тен испытующе посмотрела на подругу и невольно приподняла бровь.       «Не так уж сильно ты изменилась, — подумала она. — Привычки остались прежними».       — Вы с ним теперь вместе?       — Угу…       — Я рада! Мне и раньше казалось, что вы подходите друг другу. — Тен-Тен поднялась с кресла и подошла к столу. Порывшись в одном из ящичков, она извлекла на свет тетрадку и подала ее Кенаре. — Я тут написала кое-что для тебя. Так, немного воспоминаний: как мы познакомились, бани, пельмени и прочее. Там есть и о твоем путешествии в Страну Льда, и о том, как тебя кошмары мучили. О Стране Рыси совсем немного — лишь то, что я знала с твоих же слов. Специально уделила внимание твоим техникам и тренировкам. Может, пригодится.       Кенара полистала тетрадь и с удивлением уставилась на подругу.       — Тен-Тен! — только и смогла вымолвить она.       Куноичи Листа усмехнулась.       — Я все думала: придешь ты или нет? И пока мне надоедали эти мысли, я писала. Знаешь, если ты и виновата перед кем-то, то только перед собой. И ты уже за все заплатила. Я не злюсь… — Губы Тен-Тен скривились, и она отвернулась на несколько секунд, чтобы взять себя в руки. — Мне лишь горько, что эти восемь лет мы провели порознь.       Кенара невольно схватила подругу за руку.       «Прости меня, Тен-Тен! Я бросила тебя совсем одну… Я была раздавлена, согласилась на второй шанс и попыталась оставить все потери в прошлом. Смутные тени мучили меня, но от главной боли я была избавлена. А ты — нет. Я бросила тебя одну, сдалась, прекратила бороться. Я не была тебе другом по-настоящему…»       — Молчи, — обронила Тен-Тен, хотя Кенара не произнесла ни слова и лишь крепко сжимала ее пальцы. — По-настоящему, у тебя и выбора-то особо не было. А вот у Неджи — был! На него я действительно злюсь — за нас обеих! Но, как я слышала, Наруто ему уже все высказал… — Куноичи Листа нахмурилась. — И господин Хиаши тоже. Ты знаешь, что клан отказался признавать Неджи?       Кенара покачала головой.       — Мы не виделись уже очень давно.              Дорога уводила от ворот, пересекала невысокий горный отрог и лесок за ним, а затем бежала по плоской каменистой равнине, зеленеющей под лучами теплого апрельского солнца. Эта дорога вела на запад.       Рассвело не так давно, и перед Кенарой двигалась ее собственная тень — вытянутая, словно размазанная по земле сильным щелчком. Куноичи приходилось одергивать себя, заставлять остановиться, чтобы не убежать слишком далеко и не разминуться с тем, кого она ждала. В конце концов Кенара обозначила для себя границу — за пределами невысокого холма, круто обрывавшегося со стороны дороги. У его подножия лежало несколько крупных камней, но куноичи не чувствовала усталости и не хотела отдыхать.       Взобравшись на вершину холма, она жадно вглядывалась в полоску пыльной дороги, уползающей к горизонту, то верила, то не верила, что увидит на ней знакомый силуэт. Иногда мимо проезжали повозки, проходили люди, пробегали шиноби. Кенара, подобная безмолвному изваянию, провожала их взглядом, иной раз упрекая в душе за то, что, явившись с запада, они на короткий миг внушили ей неоправданную надежду.       «Еще рано, еще слишком рано, — говорила себе куноичи, но глаз с горизонта не спускала. — Конор-сэнсэй сказал, что нужно не меньше двадцати дней…»       Какая сила могла заставить человека жадно поглощать пространство и нестись со скоростью падающей звезды?       На исходе девятнадцатого дня с тех пор, как Неджи покинул Деревню Листа, он снова оказался в ее пределах. Хьюга должен был спешить, так как не позволил себе пойти на сделку с Казекаге.       «Я понял, в чем заключается единственное право управлять каким бы то ни было народом — должно руководствоваться лишь его интересами. Любая попытка использовать власть из корыстных соображений лишает права обладать ею. — Задыхаясь от пыли, Неджи остановился на несколько секунд, чтобы попить воды. — Торгуясь с Гаарой, пытаясь выменять у него жизнь Кенары на Опоку, я бы сразу же лишился морального права заключать подобную сделку. И тогда, заключенная от лица не Старейшины, но самозванца, она не имела бы силы».       «Что с того? — отвечал ему внутренний голос, и сердце Хьюга болезненно содрогалось. — Ведь она была бы жива!»       «Жива, — отвечал Неджи, — чтобы узнать, что рисковала жизнью зря? Что я предал рокабуши после того, как пожертвовал ею ради них же?! Невозможно!»       Мы не можем действовать, исходя из одних лишь наших желаний.       «Что нам останется, — размышлял он, переходя ненадолго на шаг, чтобы хоть частично восполнить чакру, — если мы предадим все, жадно хватаясь за призрак личного счастья? Без уважения? Без принципов? Без убеждений?.. Если бы все это не имело смысла, я бы умер еще тогда. — Хьюга срывался с места, стискивал зубы и мысленно повторял: — Гаара не убьет ее! Он не посмеет! Наруто не нарушит слово…»       Эти мысли подгоняли его, как плеть подгоняет раба.       С помощью рассеянной чакры Хьюга мог «видеть» предметы в радиусе сорока метров. Из-за накопившейся усталости и экономии чакры радиус техники сократился до пятнадцати-двадцати метров. Неджи достаточно было лишь убедиться в отсутствии препятствий на пути, поэтому он не сосредотачивал чакру и не пытался «разглядеть» прохожих. Хьюга знал свою примерную скорость и узнавал отдельные участки местности. Он почувствовал, когда дорога пошла вверх, и вздохнул с облегчением: на этом нагорье, в углублении, оставшемся после сокрушительной техники Пэйна, располагалась Деревня Листа.       Кенара заметила издалека высокую фигуру в темном. Встречный поток ветра развевал длинные волосы Неджи и полы его антрацитового кимоно. Куноичи еще не могла разглядеть его хорошенько, но уже знала, что это он. Сердце забилось учащенно. Кенара была уверена, что ей захочется броситься ему навстречу, но смотреть, как Неджи, подобно черной стреле, рассекает пространство равнины, оказалось слишком приятно. Слегка прищурившись и едва заметно улыбаясь, куноичи, не отрывая взгляда, наблюдала за его движением.       Мои бедные голодные глаза, которые уже никогда не насытятся…       Теперь она понимала смысл каждого из этих горьких слов.       Хьюга без необходимости не рассеивал чакру выше трех-четырех метров от земли, поэтому не мог заметить человека на вершине холма, и пробежал мимо.       — Неджи!       Он резко остановился и обернулся на оклик. Кенара спрыгнула вниз. Куноичи показалось, что его чакра овевает ее подобно теплому ветру — так он «смотрел» на нее. Бросившись друг к другу, они обнялись. Неджи отстранился, провел кончиками пальцев по ее лицу.       — Это ты… Жива и свободна, — тихо произнес он, а затем вновь прижал Кенару к себе. — Как же я устал.       По выражению, с каким были сказаны эти слова, Кенара поняла, что Неджи говорит не о физической усталости, и крепче обняла его в ответ, погладила по плечу, легко прикоснулась губами к его шее.       — За меня больше не беспокойся: Седьмой и Пятый дали мне третий шанс.              Неджи вышел из душа в небрежно запахнутой юкате, отбросил мокрые волосы с лица и промокнул их полотенцем. Кенара ждала его перед низким столиком с расставленными на нем кушаньями.       — Какой роскошный обед.       — Ну да, — смущенно отозвалась Кенара, — я тоже подумала, что нам все это не съесть… — и добавила тихо: — Ты похудел.       Хьюга усмехнулся. Какое-то время они ели молча, наслаждаясь обедом и обществом друг друга. Когда первый голод был утолен, куноичи спросила, как прошел визит к Хокаге.       — Седьмой-доно дал свое согласие?       — Да. Я передал ему послание Даймё Клыков, в котором тот недвусмысленно высказал собственное мнение. У Наруто не было причин возражать.       — Что теперь? Даймё Огня?       Неджи кивнул.       — Нужно соблюсти все формальности. Думаю, вопрос решится очень скоро. Даймё Огня как раз прибыл в Летнюю Резиденцию — мы с Конором-саном собираемся отправиться туда завтра утром. Я бы хотел, чтобы ты была там со мной.       — Хорошо. Резиденция на побережье?       — Да. Кенара…       Рука куноичи, потянувшаяся было за стаканом воды, замерла в воздухе.       — Я уже спрашивал тебя однажды. Тогда ты сказала, что не знаешь, каково твое будущее и чего ты вправе ожидать. Теперь у тебя есть свобода и право распоряжаться собственной судьбой. Ты все еще хочешь связать ее со мной?       Голос Неджи был спокойным, ровным и не выдавал волнения, чего нельзя было сказать о его лице. Кенара подняла глаза и с удивлением заметила легкий румянец, окрасивший его щеки. Как бы ни был Хьюга уверен в себе, в эту минуту он понимал, что может услышать не тот ответ, который бы ему хотелось.       — Да, очень, — искренне ответила Кенара, а затем добавила, нахмурившись: — Но дело ведь не только в наших желаниях.       — Я понимаю. Я пока не могу предложить тебе ни полноценной семьи, ни положения, которое полагается тебе по рождению.       — Знаешь же, что я не об этом… — бросила Кенара в сторону.       Неджи улыбнулся и подавил готовившийся вырваться у него вздох.       — Но это важно. Может случиться и так, что Хьюга никогда не признают меня.       — Брак с такой куноичи, как я, не поможет тебе снискать одобрения дяди. Я была нукенином — этого ничто не отменит.       Неджи все-таки вздохнул.       — Меньше всего я собирался поправлять собственное положение за твой счет. Дело в моих поступках, а не в твоих. Кроме того, ты — Масари. Если Хьюга этого недостаточно, то им очень сложно угодить.       — Не так уж сложно, если соединиться с кем-то из клана.       — Зачем ты это говоришь?       — Чтобы ты не жалел впоследствии о принятых решениях. Не хочу становиться между тобой и твоей целью.       Хьюга хмыкнул.       — Признание клана вовсе не моя цель, — заметил он. — А лишь средство достижения цели.       Неджи сосредоточил больше чакры вокруг Кенары, чтобы в полной мере насладиться ее смущением. Подавшись вперед, он сжал ее руку, теребившую край салфетки, и произнес:       — Мне достаточно твоего желания, тем более что оно совпадает с моим.              Направляясь в Летнюю Резиденцию Даймё Огня, господа Старейшины решили сделать остановку в Деревне Звездопада.       — На этот раз вам придется погостить в моем доме, — предупредил Конор-сан. — Я три недели жену не видел, хочу побыть с семьей, а не носиться по всей Деревне, разыскивая вас обоих.       — Хорошо, можем задержаться на пару дней: у нас есть дело в Звездопаде.       — Какое же?       — Мы хотели бы зарегистрировать брак. Ты как Старейшина сделаешь соответствующую отметку?       Конор-сан остановился как вкопанный и воззрился на Неджи и Кенару. Тепло улыбнувшись им обоим, он произнес с ласковым упреком:       — И вы так сообщаете об этом?       — Мы пока еще не сможем зажить общим домом, — пояснила Кенара. — У Неджи так много дел… Я хочу сопровождать его в путешествиях между Опоку и Звездопадом.       — В качестве жены, — добавил Хьюга.       — Что ж, я очень доволен и рад. Думаю, это правильное решение.       Спустя сутки после этого разговора Конор-сан в своем кабинете вносил запись о заключении брака в специальную книгу. Невеста значилась как Масари Кенара, а жених — как Аварасу Тэдзумо.       — Я пока не вернул себе право снова называться Хьюга, — слегка хмурясь, пояснил Неджи.       — Знаю, что Томико-сан готовит праздничный обед, но я все же принесу вам свои поздравления сейчас и скажу кое-что, если мне будет позволено.       Неджи поклонился. Кенара произнесла:       — Спасибо, сэнсэй…       — Одиннадцать лет тому назад мы сражались на полях Четвертой мировой войны шиноби. Моим командиром был Хьюга Неджи. Он возглавлял не только отряды Хьюга, но и целый батальон шиноби из других кланов и даже стран. Я знал, что сердце моей любимой ученицы тянется к нему, и пристально наблюдал за этим молодым джонином, задаваясь вопросом: «достоин ли он?» Гений, гордость клана Хьюга, храбрый шиноби, талантливый командир… И все же я не мог ответить на свой вопрос — да простит меня Неджи за это… Наши боевые заслуги и способности не делают нас пригодными к семейной жизни, а иногда и мешают. — Когда Конор произносил эти слова, Кенара опустила глаза. — С тех пор вы оба проделали долгий путь. Повзрослели, научились думать о других, нести ответственность за принятые решения. Отныне ничто не мешает вашему счастью, кроме вас самих. Я хочу пожелать вам беречь друг друга, защищать от собственных недостатков. Никогда не пускайте их вперед любви, не давайте им первого слова. Стойте плечом к плечу, будьте заодно. Нет у каждого из вас в этом мире другого такого защитника, как тот, что стоит рядом.       Рука Неджи нашла руку Кенары и крепко сжала ее.       — Спасибо, сэнсэй… — повторила куноичи, на этот раз не сумев скрыть волнения в голосе.       — Благодарю, Конор-сан! — Хьюга поклонился.       Старейшина Звездопада кивнул и, низко склонив голову над книгой, сделал вид, что внимательно перепроверяет записи; аккуратные столбцы расплывались перед его глазами.              Той же весной, заручившись поддержкой всех причастных Даймё и скрепив договор Звездопада и Опоку печатью Седьмого Хокаге, господин Аварасу Тэдзумо приступил к выполнению своего плана. Часть подвод и волов была предоставлена Страной Огня, часть — выкуплена у Даймё Клыков за медвянку. Звездопад направил для охраны обозов четыре отряда чунинов. Этого было недостаточно, но выбирать не приходилось. Первые несколько десятков семей прибыли в квартал за рекой еще летом, затем подводы были отправлены обратно, чтобы забрать следующих переселенцев, и колесили между Старым и Новым Опоку до наступления сезона дождей, а затем — до прихода в Страны Клыков и Когтей снежной зимы.       Неджи и Кенара сновали по тем же дорогам, сопровождая группы переселенцев. Организовать стоянки было непросто, тем более что немногие населенные пункты оказались готовы принять у себя странный кочующий народ, даже получив соответствующие распоряжения Даймё. Нооту-сан при поддержке Конора-сана контролировал процесс обустройства на новом месте. Рем следил за порядком в Старом Опоку, опираясь на Акифусу-сана и других проверенных временем управленцев, не решившихся последовать за господином Аварасу.       Забот было много, времени — мало, так что чете молодоженов не удавалось в полной мере насладиться обретенными узами. Кенара состояла в постоянной переписке с Тен-Тен — повинность, которую во искупление прежних грехов наложила на нее подруга.       «Твое прощальное письмо, способное разжалобить тот самый камень в Ивагакуре, я перечитывала многократно на протяжении восьми лет, — сказала Тен-Тен, — так что можешь себе представить, сколько оно доставило мне огорчений. Тебе придется поделиться со мной большущей кучей хороших новостей, чтобы изгладить из моей памяти предыдущие впечатления».       Так что Кенара, сидя на дощатом полу в одной из гостиниц, крутила между пальцами карандаш и изо всех сил пыталась придумать, чем порадовать подругу.       — Напиши и от меня несколько строк, — мягко обратился к ней Неджи, отрываясь от напряженных размышлений и подсчетов в уме. — Я обещал зайти к ней, как буду в Конохе, но мы разминулись.       Попросив однажды у Тен-Тен прощения, Хьюга тут же его получил и с тех пор старался выказывать больше заинтересованности ее делами. Он встретился и с бывшим товарищем по команде Ли, и с учителем Гаем и был тронут оказанным ему теплым приемом.       «Ты всегда отличался от своих сверстников, — сказал ему на прощание сэнсэй, — выбирал свой собственный путь. Уж не знаю, что там думает твой дядя, но я горжусь тобой! Твоя сила — особенная, и она никогда не заключалась только в глазах».       От этих слов у Неджи ком образовался в горле. Невольно он подумал о том, что родные люди иной раз бывают более жестоки, чем чужие. Впрочем, Гай-сэнсэй не был ему чужим.       — Кстати, как скоро они с твоим братом собираются пожениться?       — Этой зимой. Тен-Тен сказала, что дедушка и бабушка, которые заботились о ней, когда она была совсем маленькой, поженились снежной зимой и прожили вместе пятьдесят три года. Мне кажется, она специально это сказала, чтобы посмотреть, как отреагирует Джучи на ее слова. — Кенара улыбнулась. — Джучи ответил, что вообще-то рассчитывал на большее.       Неджи усмехнулся.       — Странная все-таки пара, — заметил он. — Никогда бы не подумал, что Тен-Тен выйдет замуж не за шиноби. Он, кажется, не разделяет ее страсть к оружию?       — Я теперь даже не знаю, — ответила Кенара. — Но ее имя у него с уст не сходит. Что еще хорошего можно написать в письме?       — Напиши, что размолвка Наруто с Тсучикаге — дело неприятное, но в итоге и Хокаге, и Казекаге приставили к обозам рокабуши своих шиноби. По крайней мере, вопрос с безопасностью до конца этого года решен. Ты закончила? Иди ко мне.       Куноичи сложила и убрала листок и пересела к Неджи на кровать.       — Отправлю из Иши. На обратном пути, наверное, уже получу ответ.       — Когда закончится наша походная жизнь, насколько сильно тебе будет ее не хватать?       — Главное, что я свободна и хозяев у меня больше нет. А занятие, как и причину двигаться куда-то, придумать себе нетрудно.       Хьюга улыбнулся и нежно провел пальцами по ее предплечью от закатанного рукава рубашки до запястья. Затем он вздохнул, и лицо его сделалось мрачным.       — Прости меня за то, что я тогда не вернулся. Конор рассказал мне все подробности о суде, и я понял, что твоя судьба могла сложиться иначе: я не позволил бы тебе сдаться на милость Каге, признав месть за Звездопад преступлением. Двенадцать лет назад я вовсе не был таким сдержанным человеком. Будь я рядом с тобой, ты бы не отказалась от своих воспоминаний.       Кенара ответила не сразу.       — Тебе не нужно нести ответственность еще и за мою жизнь: я могу позаботиться о себе, ты знаешь.       — Но мне это приятно.       — Я имею в виду, что ты не виноват. У меня тебе не нужно просить прощения. Это я проявила слабость. Мне кажется, я теперь могу понять себя из прошлого: двенадцать лет назад я не считала принятое решение проявлением слабости. Наоборот, это был мужественный шаг, попытка сбросить груз прошлого, измениться. Я не знала, что буду так цепляться за прежнюю жизнь.       — Из-за меня?       — Наверное… И из-за себя — из-за того, что я такой человек, который вечно ищет в себе изъяны и чувствует, что с ним что-то не так. Эта черта моей личности перешла и в новую жизнь. Потерянная память стала лишь средоточием направленного на меня собственного недовольства — так легко было ею объяснить все мои недостатки и неудачи.       — Я понимаю, о чем ты говоришь. Я боялся, что со мной будет то же — из-за потерявшего силу бьякугана. Я мог оправдать этим что угодно: собственную злость, нетерпимость, пренебрежительное отношение к друзьям. Но в какой-то момент мне удалось перешагнуть через свою потерю, перестать мысленно возвращаться к ней и обвинять во всем судьбу, раз уж такое яркое свидетельство ее жестокого отношения ко мне я ношу на собственном лице. — Хьюга невесело усмехнулся. — Как и всегда. Но раньше это была Проклятая печать, а теперь — бесполезные глаза.       — Они очень красивы — пожалуйста, не называй их бесполезными!       Неджи хмыкнул и не удержался от улыбки.       — Что ж, не буду, раз они тебе так нравятся. Я бы хотел увидеть твои глаза, их выражение и блеск… Но я доволен и тем, что их взгляд так часто направлен на меня. Рядом с тобой я не чувствую себя…       Хьюга хотел сказать «ущербным», но вместо этого замолчал, поджав губы. Кенара села поближе, прижавшись своим плечом к его плечу, дотронулась до его руки. Неджи крепко пожал ее руку в ответ.       — Когда Конор рассказал мне о том, как ты защищала себя в суде, я испытал чувство гордости. Не могу выразить, как мне было приятно… Хотел бы я слышать тебя тогда.       — Меня до глубины души возмутило, что все сочли мою месть преступлением. Из-за того, что эти воспоминания стерты, мне удалось взглянуть на собственный поступок со стороны. Не считая его своей заслугой, я могу признать, что это было правильно, смело и… невероятно. Нести наказание за то, чем нужно гордиться?! Все равно что меня бы арестовали за получение звания капитана АНБУ… нелепица!       Неджи не удержался от улыбки.       — Трезвый взгляд на вещи — вот истинное достоинство, — заметил он, — а вовсе не ложная скромность. Ты во всем права.       Кенара, получив похвалу от человека, вовсе не склонного рассыпаться в комплиментах, порозовела от удовольствия и смущения. Ее рука в это время теребила пояс от юкаты Неджи.       — Если хочешь развязать его, я не против, — невозмутимо произнес он.       Возвращаясь через Иши в Звездопад, Кенара в самом деле получила от Тен-Тен послание, в конце которого была сделана приписка: «Хватит писать под диктовку Неджи!!!»              Конор-сан сдвинул клобук Старейшины на затылок и, опершись на парапет, залюбовался открывавшимся перед ним видом на реку, квартал рокабуши и поля за ним, часть из которых была уже засеяна различными культурами.       — Всего лишь год — и такие перемены, — вздохнув, с улыбкой заметил он. — Это напоминает мне мой собственный опыт: каким был Звездопад, когда я впервые вернулся сюда из Страны Снега — и каким он стал после появления первых сотен поселенцев. Иногда жизни достаточно лишь дать дорогу…       Хьюга стоял рядом, скрестив руки на груди.       — К сожалению, общая картина мне не доступна, но я понимаю, о чем ты говоришь. Что нынче рассказывают о рокабуши?       — Устроить праздник и провести ритуал было хорошей идеей, как и принести дары Звездопаду. Люди говорят, что привидения покинули здешние места. Как и ты, я возлагаю большие надежды на осеннюю ярмарку.       — Все пройдет как надо. Плотная одежда и продуваемая со всех сторон местность избавят нас от всякого рода случайностей. Понадобятся дежурные шиноби.       — Само собой, я регулярно провожу инструктажи на эту тему.       — А что насчет исследований? Все по плану?       — На прошлой неделе ко мне явились еще три медика, желающих заняться сывороткой: двое из Листа и один из Камня.       — Надеюсь, ирьенину из Камня ты отказал?       Конор усмехнулся.       — Я не посмел, так как это сам Арто Уверо-сама.       Лицо Неджи вытянулось.       — Автор «Ядов и противоядий»?! Ему же должно быть лет сто…       — Восемьдесят семь — и он полон сил и энтузиазма.       — Думаешь, Тсучикаге не использует его как шпиона? Ему можно доверить опыты с кровью добровольцев?       — Это ученый, для которого главный приоритет — наука, а не политика.       Хьюга поморщился: он до сих пор помнил голос Рьюи Гадзая.       — Я бы предпочел ученого, для которого главный приоритет — человек, — хмуро заметил он.       — Откажешь ему сам? Потому что у меня язык не повернется.       — Нет, не откажу. От такой возможности не отказываются.       Конор-сан улыбнулся.       — Да, и еще… Мне прислали секретные документы из АНБУ Листа. Выяснилось, что в рядах Корня когда-то служил шиноби с кровью как у рокабуши. Он был выходцем из клана Абураме. У Корня имелись наработки по использованию токсина и поиску антитоксина. Часть документов была уничтожена после смерти Данзо-сама, но кое-что осталось. Может, эта информация окажется полезна нашим медикам.       — Теоретически, кто-то из рокабуши мог побывать в Стране Огня и сойтись с Абураме. При мне и Рому никто не сбегал, но я слышал, что подобное случалось в прошлом. Довольно неожиданно…       — Я уже написал Седьмому письмо. Может, удастся узнать подробности от самих Абураме.       Хьюга кивнул. Спустя какое-то время Конор-сан поинтересовался:       — А как настроены твои люди?       — Они уверены, что я женился на принцессе Звездопада. Это хорошо: их история началась со слияния двух народов и брака между принцессой рокабуши и принцем чуурем.       — Что ж, — Конор улыбнулся, — можно сказать, что так оно и есть.              Когда основная масса переселенцев осела, для Неджи и Кенары наступило время задуматься о собственном доме. Господин Старейшина Звездопада, пару раз прибегавший к услугам ученицы как самого скоростного гонца, однажды попросил ее задержаться в своем кабинете.       — Ты знаешь, что являешься наследницей Масари, но ни разу не спросила меня о своем наследстве.       — Ты ведь уже говорил, что я подарила Сады Звездопаду.       — У тебя были и деньги. Часть из них ты пожертвовала на восстановление Звездопада еще до войны, а другую отдала на строительство академии шиноби перед тем, как тебе стерли память.       — Какая щедрость. — Кенара усмехнулась и пожала плечами. — Эти деньги все равно были не мои.       — М-да, — смущенно отозвался Конор. — Так как ты все оформила официально, вернуть ничего нельзя, и мои полномочия не настолько велики, чтобы растрачивать казну деревни. Однако…       — Не волнуйся, сэнсэй. Когда меня выпустили из тюрьмы, мне отдали мой свиток с накоплениями, сделанными за годы службы в АНБУ Песка. Этого на первое время хватит.       — Правда? Очень хорошо, но я хотел предложить тебе кое-что. В Звездопаде есть обычные классы для обычных детей, но из-за нехватки кадров мне так и не удалось создать школу ниндзя. Я бы хотел, чтобы этим занялась ты, тем более что фонд академии тобою же и создан.       — Что? Я? Нет! Какой из меня организатор?..       Конор-сан строго нахмурил брови.       — Ты — капитан АНБУ! Командир с многолетним опытом! Как выдающийся шиноби ты обязана передать все, что знаешь и умеешь, младшим поколениям! Кому еще я должен это поручить?       Кенара закусила губу.       — Я могу управлять людьми, только когда им угрожает смертельная опасность, — хмуро отозвалась она. — В мирное время лидер из меня никудышный.       Конор поднялся с места, обошел стол, взял ученицу за локоть и увлек ее в оконную нишу. Взглянув ей прямо в глаза, он сказал серьезно:       — Больше некому.       Кенара потупилась.       — Тебе не обязательно занимать место директора или брать всю работу на себя. Организуй помещение, тренировочные полигоны, поищи преподавателей из числа местных шиноби. Подумай, как и когда провести экзамены и зачисление, чем обеспечить учеников. Ты тренируешь Сейджина и Джая, мои чунины ходят к тебе, чтобы поучиться тайдзюцу. Неджи сказал, ты пишешь учебник по тактике…       — Какой же это учебник — так, пособие. Просто обобщаю собственный опыт.       — Вот видишь, тебе это интересно! Так чего же ты упрямишься?       — Не знаю. Это неожиданно!       Конор-сан округлил глаза.       — Ну знаешь… — пробормотал он. — Если это для тебя неожиданно…       Однако Кенара пропустила реплику учителя мимо ушей: перед ее мысленным взором уже вставали модернизированные тренировочные площадки и группы подростков в специальных кейкоги, отрабатывающих приемы тайдцюзу; соревнования между чунинами и джонинами разных деревень… Возможно ли развивать техники ниндзя не как средства убийства и ведения войн, а как искусство? Тонкое, замысловатое и простое одновременно…       — Хотелось бы, чтобы мир продлился как можно дольше, — произнес Конор серьезно. — Но мы не знаем, какое будущее нас ждет. Если однажды снова разразится война, Звездопад окажется без защиты. Восполнить понесенные двенадцать лет назад потери мы не сможем, но и беспомощно блеять перед лицом грозного врага не должны.       — Я поняла тебя, сэнсэй. У Звездопада будет Академия Шиноби.       Когда Кенара вышла из кабинета, Конор-сан вновь опустился в кресло. Облегчение, которое он испытал, было временным, и вскоре он уже опять погрузился в печальные размышления о том, что будет, если Хиаши-сама так и не признает Неджи. Без разрешения главы клана он не имеет права обзаводиться потомством, а все вопросы, связанные с бьякуганом, должны решаться на дипломатическом уровне.       «Если Кенаре не суждено стать матерью, в какой степени ученики способны заменить ей родных детей?» — вздыхая, задавался вопросом Конор-сан.       Он знал, что Неджи тоже переживает по этому поводу, хоть и не показывает собственных чувств. Как-то, обсуждая вопросы взаимодействия рокабуши с другими жителями Звездопада, Конор заметил в шутку:       — Мы с тобой как супруги, пытающиеся подружить двух сводных детей.       Хьюга в ответ усмехнулся, но затем лицо его омрачилось.              Больше двух лет прошло с тех пор, как между Опоку и Звездопадом был заключен договор. Шиноби свободно посещали квартал рокабуши и общались с поселенцами; каждый сезон проводились ярмарки, на которых новоприбывшие знакомились с теми, кто осел в Деревне Звездопада лет десять тому назад. Два народа осторожно узнавали друг друга под неусыпным контролем со стороны своих Старейшин. На каждом празднике и ярмарке вывешивались традиционные серебристо-фиолетовые флаги, и все дивились сочетанию цветов, которое словно бы специально было создано, чтобы символизировать удивительное соседство. Каждому думалось поневоле: «может, это судьба?» Однако те двое, что имели больше всего оснований задаваться таким вопросом, не отличались особым суеверием: Хьюга Неджи имел сложные отношения с судьбой, а Кенара не верила в нее вовсе.       Утомленная за день бесконечными хлопотами, куноичи уже сладко спала, когда ее муж вернулся домой. Он прошел в спальню и, не включая свет и не раздеваясь, присел на край кровати. Облако его чакры рассеивалось над постелью, четко обрисовывая в воображении Неджи милый сердцу силуэт: Кенара лежала на животе, подложив одну руку под голову, другой скомкав часть покрывала и прижав его к груди. Волосы выбивались из хвоста и мягкой пушистой волной ниспадали на шею и левое плечо.       Хьюга был слишком взволнован, чтобы умиляться. Он лишь положил ладонь на талию жене и ждал, пока та проснется. Кенара подняла голову.       — Неджи…       — Я пропустил нашу тренировку, прости. Нужно было задержаться.       Куноичи села в постели.       — Да ничего. Жалко, конечно. Пришлось отрабатывать приемы с Джаем. — Словно почувствовав напряжение Неджи, Кенара смолкла и попыталась в темноте вглядеться в его лицо.       — Конор предложил мне занять место второго Старейшины Звездопада, — делано спокойным голосом произнес Хьюга.       Кенара нашла его руку и пожала ее.       — Я рада. И не удивлена. Сэнсэй не из тех, кто делает назначения, исходя из личных предпочтений — ты достоин этой должности.       — Понимаешь, что это значит?.. — вырвалось у Неджи.       Кенара кивнула. Он вздохнул, порывисто обнял ее и крепко прижал к себе. Кенара погладила его по спине, легко коснулась губами шеи. Она словно всем телом чувствовала, как сильно бьется его сердце.