- Я его адвокат.

      Последнее заседание суда, после которого я заберу ордер, ощущалось никак. Этому делу я посвятила пять лет, по началу даже не планируя быть в нём лучшей. Просто жизнь так повернулась.       Каждый год я вырывала листы из блокнота под названием «жизнь», невольно надеясь, что ничего особо не поменяется, но в этом году ожидания не оправдались.       Проверив утром почтовый ящик, я обнаружила потрёпанный конверт, в котором хранилась фотография со школьного выпускного. Чёрный сарафан, рубашка, белые гольфы и чёрные волосы, на которых держались банты больше моей головы. Я неплохо получилась на ней, но холодный пот всё равно обдал спину. Уж что, но на день рождения такого подарка из прошлого, живя уже пять лет под другим именем и на другом континенте, я не ожидала, потому срочно надо было валить, но для начала Дарианне Кинель нужно исчезнуть, как и Дарье Козловой.       Припарковав машину к зданию суда, я не спешила выходить. Из бардачка я достала таблетки и перед тем, как отправить их в рот, встретилась со своими зелёными глазами в зеркале заднего вида. Сегодня всё прекратится. Уеду куда-нибудь в Азию, куплю себе кафе и проживу оставшуюся жизнь в рисовых долинах, слушая за чашечкой ирландского, как прекрасно проходит чей-то день, без нужды сделать его ещё лучше своими советами.       Глубокий вдох и выдох. Мне стало легче. Рука потянулась открыть машину, но уведомление на телефоне оказалось быстрее.       «Я тебе сейчас звякну»       Клаус как всегда вовремя.       Отправлять предупреждающее сообщение всегда было привычкой Клауса. Может, вовремя пьянок он и не был самым добропорядочным другом, но давал минуту на то, чтобы экстренно попросить подождать, иначе придётся слушать долгие разговоры о том, как его жизнь перевернулась с ног на голову после того, как он пошёл ночью в бар. И потом это затянется ещё на дополнительные часы уговоров присоединиться в следующий раз. Если отправить Клауса в игнор, то в следующий раз позвонят из обезьянника по номеру, набитому у него на пальцах, и попросят забрать своего друга. А ехать придётся, ведь никто больше не отвечает, а Бен время от времени занят.       Иногда у меня появлялись мысли уехать из Штатов только от того, чтобы сбежать от Клауса, но моя совесть грызла меня сильнее.       Телефон издал предупреждающую вибрацию, и я схватила его, нажимая на зелёную кнопку, до того, как на всю машину заорёт прокуренный голос солиста одной из любимых групп.       — Клаус, что уже случилось? — без злобы говорю я под довольное гыгыканье парня на том конце трубки.       — И тебе приветики, Дари, — наверняка он, опрокинув голову к потолку, самодовольно улыбнулся. Он знал, что я никогда не подведу и отвечу.       — Да, привет, Клаус, — я смиренно вздохнула, принимая ошибку, что не поздоровалась сначала.       — Сегодня такая хорошая погода, не правда ли?       — Клаус... — ненавязчиво подзываю я друга в реальность.       — О-о, выгляни в окно, Дари. Ты тоже видишь слона из облаков? Он так очаровательно жуёт траву с помощью хобота... — похоже он уже успел выкурить, а на часах даже десяти утра нет. Он не ложился, я уверена.       — Тебя впервые посадили за решётку под открытым небом? — тяжело вздохнув, я бросаю взгляд на табло с часами. У меня есть ещё лишние десять минут.       — Не угадала! — резко отвечает он и снова с усмешкой давит улыбку. — Но суть ты уловила... Мне нужна твоя помощь.       — Удивительно, — опрокидываясь на спинку сидения, изучающим взглядом скольжу по лобовому стеклу. — И что же от меня нужно?       — Мой братишка погряз в дерьме...       — Бен согласился сегодня с тобой выпить? — преждевременно мои брови ползут выше положенного от удивления. Бен тот ещё правильный мальчик в погонах.       — Не, Бенни тут не причём. Другой братишка... Я тебе рассказывал про пятого?       — Пятого? — я вопросительно вскинула бровь. — Ты говорил только про одного брата... Откуда пятый?       — Нет-нет, ты не смекаешь. Пятый это имя.       — Я всё больше поражаюсь твоим родителям, — потерев переносицу, я вздыхаю. — Ладно... И чем же я должна помочь этому Пятому?       Снова смешок, но голос сменился на более вкрадчивый:       — Малышу Пятому нужен лучший адвокат. Такого дела у тебя ещё не было, дорогая, но я уверен, только ты сможешь нам помочь.       — Надеюсь, это не сильно затянется, — у меня не получается отказать другу. Таблетки действуют слишком успокаивающе, и мне остаётся лишь плыть по течению. — Ладно, я могу приехать после заседания... Сбрось адрес.              

***

      

      Запланированное моим дебютом, судебное заседание прошло успешно. Подсудимого заслуженно выпустили на свободу, приняв всё же тот факт, что пациент погиб не по вине хирурга. Клиент пообещал переслать дорогое вино в знак благодарности. У него подобного ассортимента в доме тьма-тьмущая! Всё же врач.       Садясь в машину, я не ощущала какой-то свободы. Оковы этой жизни всё ещё оставались на мне. Клаус и Бен были хорошими ребятами все эти годы, и просто бросить их в беде я не могла.       Обещание должно быть сдержанным. Потому я пересекла границу незнакомого мне городка, координаты которого отправил Клаус.       По GPS границы этого места не были очерчены, и я словно въехала в слепую со спутника зону, но это не единственное, что показалось странным. Время близилось к вечеру, когда я проезжала по узким улицам города, если так можно назвать это место, окружённое лесом. Меня поражало, как здесь оказался Клаус. Ни баров, ни публичных домов или мусорок с выглядывающими бомжами. Всё слишком культурно и стерильно. Я сравнила бы это место с искусственным городом. На улицах не было ни души. Присматриваясь к парку, я даже там никого не увидела. Неужели все прячутся в серых современных постройках, высотой в пять этажей максимум, больше похожих на офисы?       Я подъехала к зданию, отличающемуся от других домов колоннами и небольшой греческой живописностью. Возможно это здание суда. На его фоне Клаус, дымящий очередным косяком на ступеньках, выглядел пугающе одиноко. Осмотревшись по сторонам ещё сидя в машине и никого не увидев, я вышла.       — Спасибочки, что приехала, — с распростёртыми объятиями подлетел Клаус, одурманивая запахом только что выкуренной сигареты и плотным облаком похмелья. — Знал, что на тебя можно положиться!       — Ну, естественно, — я первая разорвала объятья, чтобы поправить сумку. — Разберёмся с твоим братом, потом расскажешь, как ты сюда вообще приехал.       — Да я могу рассказать не только, как приехал, а как здесь жил! — он подхватил меня под локоть и повёл вовнутрь.       Это был полицейский участок… Суд… И вообще странный офис. Не знаю, как это всё работало, но внутри ютилось много народа. Здесь собралась вся жизнь, которой катастрофически не хватало снаружи: все, в одинаковых деловых костюмах с накрахмаленными воротничками, неслись по своим делам, как муравьи. Никто в этом рабочем хаосе не обратил внимания на меня и Клауса, не вписывающегося в общую атмосферу: он в своих обносках, и я в чём-то приличном, что всё равно не особо пережило почти четырёхчасовую поездку до другого города.       Пункт охраны мы прошли фразой: «Мы к Бену».       — Он здесь работает? — я приподняла бровь.       — Здесь даже аквариумная рыбка работает, — серьёзность в голосе Клауса была похожа на неудачную шутку.       — Мне казалось, его офис ближе.       — Работникам в Комиссии нет дела до расстояний, когда выпадают выходные. Сама видела, что здесь заняться нечем, — Клаус улыбнулся, а мы уже дошли до лифта.       — Ещё я видела, что и города этого на карте нет. Ты куда меня привёл?       — Дари, обещаю, потом я всё расскажу, — Клаус пропустил меня в лифт. Только мы остались наедине в узком помещении, он вздохнул и уныло потупил на меня глаза. — Пятого хотят казнить, но я уверен, он не виноват.       Я распахнула глаза. Не хотелось подводить друга, но смертная казнь невиновным не присуждается. Здесь возможно лишь смягчить приговор. С точки зрения работы это был бы недурной результат, но моя позиция точно была бы задета за живое: я не помогаю очевидным преступникам.       — Клаус, какого хрена…       Отвечать Клаус не стал, отделавшись простым: «Давай ты сначала посмотришь». Мы снова шли. В коридоре было намного тише и спокойнее, чем на этажах выше. Лишь мои каблуки звонко постукивали по плитке, как секунды до приближения к огромному окну в стене. У него мы и остановились.       Клаус отпустил мой локоть и окинул взглядом происходящее за плотным стеклом.       Внутри были трое. И мальчишка, лет пятнадцати, первый привлёк моё внимание. Он не отрывал непроницаемый угрюмый взгляд от своих наручников, игнорируя присутствие бурно размахивающего руками копа. В кромешной тишине коридора было слышно глухое выкрикивание, которое внутри было в разы громче. Меня тоже не волновал бы бешенный орущий коп, если бы на меня надели такие сверкающие голубым светом наручники, которые были на Пятом. Зачем на них такая естественная подсветка?       У Клауса я не спрашивала. Он таких белочек по четыре штуки в час словить может. Мне оставалось лишь надеяться, что это не побочный эффект злоупотребления успокоительных или долгого нахождения рядом с другом.       Пятый что-то ответил копу. Мужчина сорвавшись ударил по столу, вызывая не только у меня сомнения в его компетентности, но и выразительно закатившиеся глаза Пятого. Губы мальчишки шевельнулись, кажется, в язвительном ответе. Свечение наручников сгустилось, заискрилось и вмиг как вонзилось в наручники, пуская по ним электрическую волну, если я правильно опознала эту проскользнувшую по металлу наэлектризованную полосу. Пятого пробрала судорога, и его строгий профиль болезненно скривился.       Я с ужасом распахнула глаза и сорвалась с места.       — Дари, подожди! — опомнившийся голос Клауса остался за дверью, которую я захлопнула перед его носом, когда ворвалась в допросную.       Об стены ударялось дрожащее дыхание Пятого, старательно подавляющего крики боли. Стуча каблуками, я прошла к столу и с грохотом поставила на него свою сумку, заставив потесниться второго копа помоложе с планшетом и ручкой. Ещё ни на одном суде я не появлялась с таким желанием разорвать зад прокурору.       — Ты кто такая?! — даже в присутствии постороннего бешенный коп не успокаивался.       — Дарианна Кинель. Я его адвокат, — не повышая голос, чётко и серьёзно произнесла я, показав ордер.       Пятый исподлобья посмотрел на меня. Наверняка, он молил не о таком спасении в виде молоденькой тёти, метр с кепкой, угрожающее предъявляющей его мучителю документ.       Коп усмехнулся.       — Нихера ты, — он ткнул Пятого в плечо, выводя того из транса. — Думаешь, тебе какая-то девка поможет?       — Вам бы тоже помощь не помешала, — резко парирую я раньше, чем обвиняемый откроет рот. — Прекратите трогать моего клиента и покиньте помещение.       Мужчина повернул голову на меня. В груди моё сердце ухнуло в ужасе от того, с какой агрессией он посмотрел в мою сторону. Отступать я не стала. Эффект таблеток ещё не прошёл. Ни один мой мускул в страхе не дрогнул под этим тяжёлым взглядом.       — Слушай, мелочь, — он перешёл на низкий юмор, — свой ордер можешь засунуть между булок и проглотить. Езжай домой, пока большие дяди не отправили тебя в места не столько отдалённые.       В помещении снова повисла тишина. Я смотрела исподлобья на копа, испытывая его терпение.       — Внизу плохо слышно?       — У несовершеннолетнего подсудимого обязан быть правозащитник, особенно в случае угрозы казнью. Если Вы сейчас же не покинете помещение, во время суда я сделаю ссылку на то, что сторона обвинения применяла пытки для того, чтобы подсудимый признался в том, чего не делал.       — Пятьдесят первая статья, — неожиданно подсказал второй коп, сидящий за столом.       Первый аж побагровел, недовольно прорычав. Проходя мимо, он чуть не плюнул мне под ноги. Мне показалось, от него повеяло холодом в буквальном смысле. В спину ударил поток ветра, когда он хлопнул дверью.       — Сегодня удача на твоей стороне, Пятый, — поднялся со стула второй коп. Понимая, что мальчишка ничего не ответит, кроме, тихой ироничной усмешки, он продолжил: — Но это только сегодня. Грег наверняка спишет со счетов твоего адвоката, — без злобы он окинул меня изучающим взглядом, протянул папку и покинул помещение.       Снова неловкая тишина. Пятый с тяжёлым вздохом откинулся на спинку стула, перебирая пальцами. Его руки всё ещё сковывали светящиеся наручники, прикреплённые к столу.       — Мне не нужна помощь, — выдыхая произнёс он, поднимая на меня пустой взгляд.       — К твоему сожалению, вынуждена расстроить твоё детское упрямство, но по закону, тебе нужна помощь, — отодвигая стул напротив, на котором недавно сидел стажёр, я присела и положила перед собой досье.       Я вытащила чистый лист и ручку. Наручники Пятого угрожающе заискрились. Хоть бы это не затянулось слишком надолго, иначе мой психотерапевт обалдеет от накопившегося материала...