Что видел д’Артаньян

- В любви и на войне все средства хороши, верно, д'Артаньян? - недобро усмехнулся Атос и сделал шаг по направлению к нему. Все в его позе и лице казалось угрожающим, и маленькая комнатка вдруг вся исполнилась тревожным ожиданием развязки. Дождь за окном стал смолкать, и, несмотря на то, что гостиница была полна постояльцами, больше ничто, кроме тихого шелеста капель по подоконнику, не нарушало шумом странную изолированность этого мира, где влюбленных было трое, и все трое страдали. - Я имею такое же право находиться здесь, как и вы, - гордо вскинул подбородок д'Артаньян, но внутренне весь сжался - он слишком хорошо помнил прошлый неожиданный удар. - Отнюдь, - тихо ответил Атос и, сделав ещё один шаг, сделал выпад и попытался схватить д'Артаньяна за шиворот, но в этот раз гасконец уже знал, чего от него стоит ожидать, и увернулся, одновременно умудрившись ударить Атоса в скулу, отчего голова мушкетера дернулась назад, будто отлетев. Такого резкого перехода к драке никто из них не ожидал, и Атос и д'Артаньян на миг остановились, глядя друг на друга - один настороженный, оторопевший от своего же поступка, другой оскорбленный, пораженный такой подлостью. Первым опомнился Атос, и, тесно сжав челюсти, нанес д'Артаньяну удар под дых, от чего тот тут же согнулся и подставился под следующий удар - в лицо, который отбросил его на пол. Атос смотрел на него уничтожающим взглядом и хотел было подойти, но путь ему преградил Арамис, бледный и взволнованный. - Атос, успокойтесь, - попросил он. Его голос был мягким и просительным и, по-видимому, подействовал - Атос остановился. Д'Артаньян же медленно поднялся с пола. Губа его порвалась, но порвалась со своей внутренней стороны - теперь вкус крови присутствовал постоянно, и если до этого он испытывал неуверенность и действовал, руководствуясь простым инстинктом самосохранения, то теперь он почувствовал злобу. Арамис стоял перед ним спиной - почувствовав, что тот поднялся, он обернулся и встретился глазами с его глазами. То, что он увидел, испугало Арамиса, и он отступил от него. - Теперь я буду драться, - сообщил ему д'Артаньян с какой-то зловещей торжественностью, - буду драться за вас. Но он говорил неправду - он дрался за себя и за свое самолюбие. Когда д'Артаньян налетел на Атоса, тот сделал шаг назад и успел блокировать его удар, второй же кулак, приближающийся к его другой щеке спустя мгновение, он не успел заметить... Они наносили друг другу удар за ударом, силы каждого истощались - они были вымотаны долгой ненастной дорогой и излишком обуревавших их чувств. Фокус терялся, удары становились смазанными, но ни один не хотел прекратить, и неизвестно сколько долго бы ещё это продолжалось, если бы их не попытался разнять Арамис. Схватив обоих за плечи, он оттолкнул их друг от друга, но здесь, не разобравшись, д'Артаньян выбросил озлобленную руку с зажатым кулаком и, со всего размаху ударил того в солнечное сплетение. Драка тут же прекратилась - от удара Арамис задохнулся и согнулся пополам. - Черт возьми! Простите меня, Арамис! - воскликнул д'Артаньян, глядя на него с ужасом в лице и медленно опуская руку, будто не веря, что она могла это сделать. Убийственно посмотрел на него Атос, бережно обнимавший Арамиса своими покрытыми после драки ссадинами руками. Д'Артаньян растерянно смотрел на них, испытывая стыд и не решаясь сделать шаг ближе. Скоро Арамис выпрямился, восстанавливая дыхание, и тогда, сделав резкий выпад вперед, Атос схватил за шиворот гасконца и прижал его к стене: - Вы сами приходили ко мне и настаивали, чтобы я помирился с Арамисом, - сквозь зубы произнес он, - А теперь, оказывается, что вы ни на секунду не собирались отказываться от своей навязчивой мысли переспать с ним. Тщетно пытаясь избавиться от руки, которая держала его за ворот и тесно впивалась костяшками в его горло, вдавливая его в деревянную стену, д'Артаньян гневно бросил: - Сердцу не прикажешь, Атос, вы это знаете. Твердая рука потянула его к себе и вновь вжала в стену - теперь она держала его прямо за горло, и злость придавала ей силу. - Признайтесь уже самому себе, что вами руководит одна лишь похоть! - яростно воскликнул Атос, побагровев от злости. - Это не так, - произнес д'Артаньян одними губами, но ответа его никто не услышал. Дышать стало невозможно, и д'Артаньян схватился за жестокую руку обеими руками, тщетно пытаясь отнять ее. Он чувствовал, что задыхается. Руки только из отчаянья цеплялись за пальцы Атоса, но уже не надеялись избавиться от захвата. Он услышал встревоженный голос Арамиса, требующий отпустить его, увидел его испуганные голубые глаза и... начал терять сознание.