Что видел д’Артаньян

Когда д’Артаньян нашел его в кабаке, Атос уже наполовину опорожнил вторую бутылку анжуйского. В вечернем гомоне завсегдатаев тот не заметил, как появился гасконец, и его темные глаза выдали легкое удивление. -У вас уже зажил нос, д’Артаньян, что вы решили объявиться здесь? – спросил Атос, но в голосе его не было слышно ни угрозы, ни горечи, а только одну печаль. - Не пытайтесь меня прогнать, дорогой Атос, я не уйду, - упрямо глядя на него, ответил гасконец, - Вы и сами бы хотели прояснить кое-что, - добавил он со значением, занимая место напротив. Только Атос не разделял его уверенности: - Ошибаетесь, я ничего не хочу ни прояснять, ни узнавать, - сказал мушкетер и разом осушил кружку. Д’Артаньян, не раздумывая долго, показал жестами девице, что тоже хочет вина. Буквально через минуту бутылка и кружка уже стояли на столе. - Куда, помимо кабака, вы еще ходите, Атос? – спросил он, наливая себе из бутылки, - Вас не видно на службе, а Гримо на расспросы только плечами пожимает. - Не делайте вид, что беспокоитесь обо мне, - горько усмехнулся Атос, - у вас нет на это никаких причин. - Это вы о чем? Несмотря ни на что вы мой друг, - удивленно посмотрел на него гасконец, - я вас люблю всей душой, и страшно вами дорожу. И мне больно видеть вас таким. - Будь вы моим другом,.. – Атос не договорил и, опустив глаза, покачал головой. Было несложно понять, о чем он не договорил, и д’Артаньян, смутившись, покраснел. Но, так как за этим разговором он и пришел, гасконец, все же, продолжил: - Тем не менее, я все еще есть и надеюсь оставаться вашим другом, - он отхлебнул вина и добавил, зная, что его слова привлекут внимание Атоса, - И также надеюсь остаться другом Арамиса. Атос, и правда, поднял на него глаза и встретился своим тяжелым взглядом с серьезным взглядом д’Артаньяна. Потом, словно передумав, отвел глаза, приложился к бутылке и допил вино до конца. - Скажите, д’Артаньян, ведь это он начал? – спросил он, медленно отставляя пустую бутылку. - Что? – непонимающе спросил гасконец. Жест Атоса заставил его напрячься, а нос – напомнить о себе внезапной болью. - Арамис флиртовал с вами? Д’Артаньян должен был сказать «нет», он знал это, но взгляд Атоса вынуждал его сказать с правду: - Немного, - тихо произнес он, понимая, что предает друга. Снова - и теперь уже Арамиса. Атос усмехнулся, потом еще раз – словно подтвердился еще один тезис, и покачал головой. Он поднял руку и жестом спросил у трактирщика еще две бутылки. - Арамис со всеми флиртует, это его природа, - сказал Атос, и д’Артаньян не понял, кому он это говорит – ему или себе. Принесли вино, и Атос, полностью игнорируя кружку, теперь пил прямо из горла бутылки. - Нет, мой дорогой, это не Арамис, это я пытался его поцеловать, - заверил его гасконец. - И успешно, скажу я вам! - Да, - согласно кивнул д’Артаньян, но потом до него дошел тон Атоса, и он мотнул головой: - Нет, он не хотел этого. - Значит, вы насильно запихнули язык ему в рот и заставили отвечать на поцелуй, да еще и с таким энтузиазмом? – горько улыбнулся Атос, - Удивительно! Д’Артаньян не помнил, чтобы Арамис так приветствовал его настойчивость, как об этом говорил Атос, и с удивлением взирал на товарища. Если он все воспринимает сквозь призму своей ревности… - Все было не так, мой дорогой. Он, и правда, пытался меня оттолкнуть, - попытался вразумить его гасконец. Атос молча смотрел на него и продолжать пить анжуйское. Его взгляд и его движения становились все более размытыми и все менее определенными. - Вам пора заканчивать, - сказал д’Артаньян, когда Атос начал уже четвертую бутылку. - Он то же самое мне сказал, что это не он, что он не собирался… - вдруг произнес Атос с пробившейся сквозь мутный омут тоской, - и я не поверил ему. Д’Артаньян удивленно приоткрыл рот и затаил дыхание, боясь спугнуть откровенность этого скрытного человека. - И мало того, что не поверил ему. Я стал его оскорблять, - признался Атос, и видно было по наклону головы, как тяжело ему дается это признание, - сказал, что он вешается на каждого встречного, что более ветренного человека нет во всей Франции, что он готов затащить в постель каждую и каждого, кто улыбнется ему, – Атос поднял голову и презрительно улыбнулся, - и что ему нужно было выбирать не сутану священника, а нечто более приземленное, что подойдёт к погоде на Новом мосте, - и тогда д’Артаньян понял, что его презрение направлено не на Арамиса, а на самого себя. - Господи, - произнес д’Артаньян тихо. Неудивительно, что Арамис дал Атосу пощечину. Гасконец с ужасом взглянул на своего старшего друга, а тот все смотрел на него, будто надеясь увидеть в его лице неприязнь и гадливость, чтобы те стали последними аргументами его ничтожеству. Атос был несчастен и угрызения совести его благородной души раздирали его изнутри. Д’Артаньян с искренней жалостью смотрел ему в лицо. - Вы должны извиниться перед Арамисом, - сказал он уговаривающим тоном и коснулся его плеча. Атос покачал головой: - Я ему больше не нужен, - сказал он, - После такого оскорбления… Вы не знаете, насколько он горд, - и Атос улыбнулся, вспомнив эту черту Арамиса, по-видимому, очень уважая ее. Но улыбка его почти сразу погасла, и он добавил: - Арамис не простит мне моих слов. - Если бы он не мог вас простить, он бы вызвал вас на дуэль, - рассудительно сказал д’Артаньян, - выходит, он все еще вас слишком уважает, чтобы так поступить. - И все же, это не означает,.. - Послушайте, мой дорогой, вы знаете, я не даю плохих советов, - когда даю их не себе, - добавил он быстро с виноватой улыбкой, и снова продолжил строгим тоном: - Вам надо перестать думать «если бы» да «кабы», и начать действовать. Пока Арамиса не увел кто-нибудь более решительный, - зачем-то добавил он и, обмерев, прикусил язык, понимая, что последняя фраза была лишней и может снова привести к непредсказуемым последствиям. Но Атос, казалось, не обратил на нее внимания. Он выжидательно смотрел на д’Артаньяна, и тот продолжил: - Арамис страдает не меньше вашего, просто не показывает этого. - И флиртует со всеми подряд, чтобы отомстить мне – это я знаю, - кивнул Атос печально и устало. Д’Артаньян развел руками, показывая, что все очень просто: - Он любит вас, а если любит, то, возможно, простит. Поэтому, ради бога, возьмите себя в руки! Атос молча смотрел на него какое-то время, раздумывая, потом согласился: - Ваш совет кажется разумным. - Надеюсь, завтра он, по-прежнему, будет казаться вам разумным и, может, вы им даже воспользуетесь, - улыбнулся д’Артаньян и сердце его забилось от радости, когда взгляд Атоса потеплел, и на губах появилось подобие улыбки. Возможно, однажды он улыбнется ему по-настоящему и снова пожмет его руку в одобрительном жесте.