Начиная с поезда и далее по списку

      За окном протяжно завыл ветер. Малфой вздрогнул и подался немного назад.       — Такие договоры… так просто не заключаются. Это древняя тёмная магия.       Гермиона нервно барабанила пальцами по столу.       — Я всё обдумала, перед тем как это предложить.       Слизеринец цокнул и наклонился вперёд.       — Всё да не всё. Неужели согласна и с тем, что невыполнение договора карается смертью?       Девушка уверенно кивнула.       — Главное расписать все условия до мельчайших подробностей, тогда смерть не грозит, — она мотнула головой, откинув сбившиеся волосы назад. — Есть бумага и ручка?       Малфой непонимающе скривился.       — Ручка? Бумага?       Гермиона закатила глаза.       — Не притворяйся, что не понял. Пергамент и перо?       Парень покачал головой.       — Мне не нравится эта идея.       — Хорошо, — девушка скрестила руки на груди, — давай заключим устное соглашение. Только потом не обижайся, если вдруг что.       Малфой дёрнулся, но с места не сдвинулся. Тогда волшебница решительно отодвинула стул и вскочила на ноги. На вопросительный взгляд собеседника она ответила:       — Я подумала, что мне не особо-то и нужна твоя помощь. Отправлюсь прямо сейчас к родителям, у меня уже есть план.       Девушка холодно смотрела прямо в глаза явно колеблющегося парня, а про себя думала: «Надеюсь, он не раскусит мой блеф. Без его помощи я даже добраться до дома своих родителей не смогу. А если вдруг Пожиратели?» Она напряжённо ждала ответ слизеринца. В конце концов тот сдался и в знак этого махнул рукой.       — Пиши свои условия. Перо и пергамент в гостиной, в нижнем ящике комода.       Через несколько минут Гермиона уже села за стол, предварительно разложив на нём заветные письменные приборы. Она принялась старательно выводить буквы. Получалось кривовато и не без чернильных пятен. Малфой, пристально следивший за её рукой, молчал. Наконец девушка закончила и протянула ему бумагу.       — Вот, читай.       Парень пробежался по первым строчкам глазами, поморщился и передал лист обратно.       — Прочти вслух, я не понимаю твой почерк.       Гермиона надула губы, но всё-таки взяла пергамент в руки.       — Участники договора обязуются защищать друг друга и родителей (далее — семья) друг друга. Намеренное вредительство в отношении второго участника договора или его семьи рассматривается как нарушение условий договора. Защита производится в меру способностей и возможностей участников. Задача обоих участников — сделать всё возможное в рамках договора. Если же участнику не удаётся защитить вторую сторону по независящим от него причинам, это не считается за нарушение условий договора. Если один из участников или его семья умирают по обстоятельствам, никак не зависящим от второго участника, договор аннулируется.       Малфой задумчиво кивнул и вдруг спросил:       — А если встанет выбор — спасать тебя или твоих родителей — что делать?       — Родителей, конечно, — ответила Гермиона.       Слизеринец кивнул.       — Дай внесу этот пункт.       Волшебница передала пергамент. Парень несколькими быстрыми движениями внёс необходимые корректировки и замер, заново изучая содержимое документа. Свет от свечей плясал на его лице, золотя длинные ресницы и избегая тёмные впадины глазниц.       Наконец он заговорил:       — В таких формулировках… даже не знаю, как будто всё в порядке.       Он протянул пергамент Гермионе. Та положила его на стол и неторопливо расправила руками, как будто оттягивая дальнейшие действия.       — Что ж… раз всё в порядке, нам нужен ритуальный кинжал.       Малфой смерил девушку скептическим взглядом.       — Ну и откуда ему здесь взяться?       — Я думала у тёмных волшебников всегда припрятан один под подушкой, — огрызнулась гриффиндорка. — Без разницы что, главное, чтобы было острым.       Слизеринец медленно, с трудом поднялся со своего места и прошествовал к кухонному гарнитуру. Он выдвинул ящик стола и, внимательно изучив его содержимое, выудил оттуда нож. Лезвие блестело тускло и неровно, будучи испещрённым мелкими пятнами ржавчины.       Девушка закатила глаза.       — Острым и не ржавым.       — Да понял я, не дурак, — раздражённо бросил Малфой и с силой захлопнул выдвинутый ящик.       Пока парень рылся на кухне, Гермиона прошла в другую комнату и замерла в нерешительности. Вдруг её взгляд упал на пальто Тео. «Точно! В нём же должен лежать перочинный нож», — через несколько секунд она очутилась у вешалки, — «Надеюсь, он не будет против. Так где же? Во внутреннем кармане?» Девушка залезла внутрь и тут же нащупала шершавую рукоятку складного ножа. Она потянула за неё, но нож как будто бы застрял, наткнувшись на невидимое препятствие. Тогда она дёрнула сильнее. Карман вывернулся и из него вывалились какие-то вещи.       Одна из них звонко ударилась об пол и поскакала куда-то в сторону камина. Вторая упала аккурат под ноги Гермионе. Она наклонилась и подобрала квадратный кусочек плотной бумаги. Перевернула. Это была волшебная фотография. С неё улыбались члены Малфоевской тусовки: он сам, Нотт, Забини и Паркинсон. Тео наклонился к своей подруге и шепнул ей что-то на ухо. Она заливисто рассмеялась. Малфой и Забини переглянулись и усмехнулись себе под нос. Гермиона пригляделась. Все они были моложе на несколько лет, их лица круглила ещё не сошедшая детская полнота. Вдруг Малфой поглядел прямо на неё и нахмурился, после чего махнул рукой, мол, проваливай отсюда. Волшебница закатила глаза и, опустив фото, принялась разыскивать ускакавший предмет.       Это не заняло много времени: что-то блеснуло в гуще коврового ворса. Гермиона приблизилась, наклонилась и подняла с пола аккуратное серебряное кольцо. В него был вставлен тёмный почти что чёрный изумруд. Внезапно ей показалось, что он заискрился. Девушка пригляделась.       — Нравится рыться в чужих вещах?       Гермиона шарахнулась в сторону. Позади неёкак будто бы из ниоткуда появился Малфой. Он заложил руки за спину и холодным взглядом следил за её движениями. Гермиона сконфузилась.       — Я хотела достать перочинный нож, — она разжала ладонь и показала его Малфою, — а тут… из кармана вывалилось.       Она подняла вторую руку с зажатыми в ней фотографией и кольцом. Слизеринец нахмурился.       — Положи на место и больше не трогай чужие вещи без разрешения.       Девушка вмиг покраснела до кончиков волос. Она возмущённо воскликнула:       — Подумаешь! И не собиралась!       После чего резво крутанулась на месте и, подскочив к вешалке, запихнула карточку и украшение во внутренний карман.       — Доволен? — бросила она через плечо.       — Вполне, — холодно ответил Малфой. — Так что дальше будем делать?       Девушка нахмурилась.       — Миска какая-нибудь нужна. И тряпка чистая или бинты.       Малфой кивнул и двинулся на кухню. Гермиона направилась за ним. Уже через несколько минут всё необходимое было готово. Волшебники замерли у стола. Им обоим не хотелось приступать к ритуалу: они как будто предчувствовали огромную значимость этого события и потому страшились его. «Ничего не изменится», — убеждала себя Гермиона, делая глубокий вдох и выдох. — «Просто закрепим то, что и так готовы обещать». Несмотря на эти заверения, на душе всё равно было неспокойно. Девушка резко выдохнула и обернулась к стоящему рядом слизеринцу.       — Ну что, готов?       — Да, — неохотно прошелестел он.       — Тогда начнём, — наигранно бодро произнесла Гермиона и взяла в руки нож. Она медленно занесла его над левой ладонью и так же медленно стала его опускать. Резать было страшно, и она всё думала, как бы ей это сделать наилучшим образом. Малфой недовольно цокнул.       — Дай сюда.       Гермиона заколебалась, но всё же протянула ему нож. Тот перехватил его поудобнее и, внезапно крепко сжав руку девушки, одним быстрым движением сделал тонкий надрез поперёк её ладони. Гермиона дёрнулась от неожиданности, однако не издала ни единого звука. Полоска тут же забугрилась чёрной в неровном пламени свечей кровью. Парень между тем как-то уж больно методично поднёс лезвие к собственной ладони и резко резанул по ней. Его рана вышла глубже: несколько капель крови звонко стукнули о дно металлической миски. Гермиона поморщилась. Малфой выглядел совершенно равнодушным.       Волшебница откашлялась и, схватив бумагу здоровой рукой, быстро зачитала вслух условия договора. Настало время скрепить его рукопожатием. Девушка вытянула руку над миской и замерла в ожидании. Наконец её ладонь накрыла другая, большая и бледная, совсем белая в темноте. Гермиона завороженно смотрела на это странное, практически невообразимое сплетение рук. Дрожащие огоньки пламени и царящая вокруг темнота делали это прикосновение чересчур осязаемым, почти что интимным. Даже липкая, стягивающая кожу при высыхании кровь странным образом не портила его и не отвращала от него.       Драко завороженно глядел на соединение их рук. «Странно», — думал он. — «Кровь, кажется, совсем такая же, как у меня. Может, чуть теплее, и всего-то». Он и сам не знал, что ожидал увидеть. Пока их руки не соединились, он всё вглядывался в тёмный порез: ему казалось, что её кровь вот-вот забурлит, повалит комьями, запачкает его своей чернотой. Этого так и не произошло. Когда их ладони соединились, он ожидал, что будет гадко, холодно и грязно. Драко ошибался: маленькая, тонкая ручка, скользнувшая в его, была мягкой и тёплой, почти что горячей. И вот теперь он застыл в удивлении, потерянно и отрешённо глядя на тянущуюся по их ладоням вниз струйку крови. Сорвавшаяся вдруг капля напоследок блеснула красным и звонко разбилась о дно железной посудины.       С каждой секундой стоять так, крепко сжав руки друг друга, было всё более неловко. В тишине Драко слышал неровное дыхание застывшей напротив девушки, и каждая пауза, каждый громкий выдох сбивали его размеренное сердцебиение. Он откашлялся.       — А что-то должно произойти вообще? Может всё уже?       Он заметил, что девушка сердито нахмурилась.       — Нет, по идее…       Однако договорить она не успела. Между их ладоней вспыхнуло что-то жаркое и яркое. Свет прорывался через щели их крепкого рукопожатия. В комнате стало светло как днём. Нечто нестерпимо жгло кожу, и чем более слепящим становился свет, тем больнее было держаться за руки. Драко крепко стиснул зубы и посмотрел на стоящую напротив волшебницу. Казалось, она держится из последних сил: вся дрожит, но упрямо сжимает его ладонь. Парень усмехнулся и хотел было что-то сказать, как вдруг сияние исчезло так же резко, как и появилось. По их соединённым рукам забегали красные искры, но и они скоро исчезли. В комнате снова стало темно, и только огоньки двух свечей разгоняли сгустившийся мрак.       Волшебники с трудом расцепили хватку, осыпая стол хлопьями запёкшейся крови. Драко прислушался к своим ощущениям. Рана на руке ныла, да и общая усталость давала о себе знать, но больше не было ничего странного. Он чувствовал себя так, как будто и не произошло ничего. Парень взглянул на свою руку, еле различимую в тусклом свете свечей. «Да вроде ничего особенного», — заключил он, после чего поднял взгляд на стоящую рядом волшебницу. Она взволнованно осматривала свою раненую руку, её дыхание окончательно сбилось. «Неужели так сильно боится крови?» — подумал Драко и, наклонившись, заглянул ей прямо в глаза.       — Давай ты мне залечишь, а я — тебе.       Волшебница вздрогнула, как будто выходя из транса, и поспешно кивнула. Слизеринец аккуратно поднёс руку Грейнджер поближе к свету и стал водить своей палочкой над раной. Помолчали. Вдруг девушка спросила:       — Как думаешь, с моими родителями всё в порядке?       Слизеринец, с головой ушедший во врачевание, рассеянно пожал плечами.       — Да, иначе у нас не получилось бы заключить договор.       Боковым зрением парень заметил, как она задумчиво кивнула. Снова повисла тишина. Наконец волшебник закончил и отпустил тонкую девичью ладонь. Она тут же скрылась в темноте, и оттуда появилась другая, с зажатой в ней волшебной палочкой. Парень послушно выставил раненую руку. Залитая кровью, однако абсолютно здоровая ладошка снова вынырнула из темноты и, прикоснувшись к тыльной стороне его кисти одними лишь кончиками пальцев, пододвинула её поближе к свету. Руку обдало жаром.       Гермиона между тем приступила к лечению. Слизеринец вдруг откашлялся и произнёс:       — Судя по тому, что сказал Снейп, у нас в запасе есть ещё несколько дней. Пока Пожиратели не залечат свои раны, никто на задание не отправится, таковы правила. Волшебница кивнула, сосредоточенно выводя узоры над раной парня. Закончив, она тихо произнесла:       — Тогда завтра отправляемся в дом моих родителей.       Малфой беззвучно кивнул.       Через несколько минут на кухне уже никого не было. Вымытая железная миска стекала на раковине. На обеденном столе не было ничего, кроме двух догорающих свечей. Вскоре они потухли, и комната погрузилась в кромешную темноту.