Начиная с поезда и далее по списку

      Гермиона нервно спустила ноги на пол и неестественно выпрямилась. Малфой сделал несколько шагов и остановился. Девушка обернулась. Парень с любопытством разглядывал её большие шерстяные носки, фланелевые штаны в клеточку и красный свитер грубой вязки. От такого пристального внимания стало неловко. Гермионе казалось, как будто она поделилась чем-то личным с незнакомцем.       Гриффиндорка откашлялась:       — Где ты был?       Парень удивлённо вскинул бровь и осторожно приблизился.       — Ну, предположим, на свидании.       — С Блейзом Забини? — лукаво сощурившись уточнила Гермиона.       Слизеринец изумлённо хохотнул.       — Придерживаешься легенды? — парень опёрся руками на спинку кресла и разочарованно покачал головой, — Сплетни распускаешь ты, а расхлёбывать мне.       Гермиона заинтересованно посмотрела на слизеринца.       — Неужели проблемы с девушками? — притворно беспокойно спросила она.       — Хуже. С парнями. Теперь мне прохода не дают.       Гермиона хихикнула. Повисла недолгая пауза.       — О, чуть не забыл, — парень поменял позу, перенеся вес на одну ногу, — Сегодня не патрулируем. По дороге сюда встретил профессора Макгонагалл, она распорядилась.       — Хорошо, — тут же откликнулась Гермиона.       Опять тишина. Слизеринец топтался на месте. Казалось, он тоже не знал, куда себя деть. Девушка приглашающе указала на кресло.       — Садись, если хочешь.       Малфой как-то неуверенно посмотрел на предложенное ему место.       — Не помешаю?       Гермиона безразлично пожала плечами.       — Да нет. Я же сама предложила.       Удовлетворённо кивнув, парень сел в кресло и вытянул свои длинные ноги. В свете огня девушка заметила, что его лоб покрывает испарина, но вопросов задавать не стала. Волшебница аккуратно откинулась на спинку дивана. Старосты уставились на огонь в камине.       — Жаль, что в итоге Святочный бал отменили, — вдруг заговорил слизеринец.       Гермиона вздохнула.       — Столько труда и всё в никуда. А я ведь столько сил вложила в план мероприятия…       — А я — в разработку декораций… — эхом отозвался Малфой.       Глаза волшебницы засветились любопытством.       — И что же это должно было быть? Колись давай.       Парень скрестил руки на груди, продолжая смотреть на огонь.       — Ну, раз отменили, значит, уже и не важно, — носок его ботинка нервно задёргался.       — Да ладно тебе, ну расскажи!       Малфой отрицательно покачал головой.       Гермиона развернулась к нему всем корпусом и деловито скрестила ноги на диване.       — Давай так. Ты ответишь на один мой вопрос, а я — на один твой. Идёт? — девушка заговорщицки улыбнулась.       Слизеринец наконец обернулся.       — Ты ответишь на любой мой вопрос? — он хищно сощурился.       В груди у Гермионы что-то кольнуло. Ей стало не по себе.       — Почти на любой, — волшебница опустила глаза и стала сосредоточенно отдирать катышки со своих стареньких пижамных штанов.       Тихо потрескивали дрова в камине, неумолимо стучали стрелки настенных часов, а парень всё молчал. Наконец он вздохнул и произнёс:       — Цветы, — девушка подняла голову и недоумённо уставилась на слизеринца, — Бумажные. Огромные бумажные скульптуры. Звучит, наверное, не очень впечатляюще, но…       — Насколько огромные? — деловито поинтересовалась Гермиона.       Парень улыбнулся одними уголками губ.       — До самого потолка.       — Тогда впечатляюще, — девушка одобрительно закивала, — А что ещё там должно было быть?       Слизеринец расслабился и положил руки на подлокотники.       — Вот эти гигантские цветы должны были быть выстроены в два ряда. В итоге получилось бы как… Ну, знаешь, нефы в храмах?       — Два боковых и один центральный, — понимающе кивнула Гермиона.       — Так вот, в боковых потолок был бы задрапирован белой тканью, а в центральном — звёздное небо над головой. Бумажные цветы разных размеров, конечно, не только колонны, но и маленькие композиции, — парень положил ногу на ногу, после чего добавил, — И освещается всё это не свечами, а магическими огоньками.       — Которые на светлячков похожи?       — Да, — Малфой довольно кивнул, — Эдакая заснеженная клумба, а не зал.       Гермиона помолчала, представляя себе всё это, а потом вздохнула.       — Жаль, конечно, что всё это так и останется фантазией, — внезапно девушка встрепенулась, — А почему именно бумажные цветы?       Слизеринец с прищуром глянул на Гермиону.       — Так не пойдёт. Договорились же — один вопрос твой, один — мой.       Девушка вздохнула и утвердительно кивнул. Всё-таки, уговор есть уговор. Малфой не торопился задать свой вопрос: некоторое время он молча смотрел на огонь в камине. Гермиона изучала парня взглядом. Больше всего внимания привлекали его волосы, туфли и перстень: по ним непрестанно скользили яркие пламенные блики, вовлекающие их в завораживающее движение. Взгляд девушки метался от точки к точке, то поднимаясь выше, к спутавшимся на затылке волосам, то спускаясь к самым кончикам начищенных туфель. «Так странно вот так сидеть здесь с ним», — подумалось девушке, — «Год, или даже полгода назад было бы сложно такое вообразить».       Внезапно слизеринец обернулся, сверкнув своими прозрачными серыми глазами.       — Вопрос! — провозгласил он, после чего выдержал театрально долгую паузу, — Какой твой любимый цвет?       Гермиона удивлённо переспросила:       — Что?       — Ну, я точно знаю, что не зелёный, — волшебница вспомнила сцену, которую устроила в спальне слизеринца, и покраснела, — И не говори мне, что это красный, а то это очень скучно.       Гермиона удивлённо откашлялась.       — Ну, хм, наверное… — девушка нахмурилась и ненадолго задумалась, — Наверное, небесно-голубой. Нежный такой, не яркий. Как-то так.       Малфой улыбнулся одними уголками губ.       — Красивый цвет.       Девушка улыбнулась в ответ. Слизеринец почему-то отвернулся и уставился в камин. Вскоре возникшая пауза стала казаться неловкой. Старосты заговорили снова. Они болтали о всяких незначительных пустяках: об учителях, уроках, поездках в Хогсмид, о самых диковинных вещах, которые существуют в магическом мире. Им обоим приходилось тщательно подбирать слова: не упоминать ни своих друзей, ни уж тем более врагов. Разговор выходил поверхностным, но почему-то нужным им обоим.       Старосты говорили, не замечая хода времени, и всё никак не хотели расходиться. Гермиона знала, что в спальне её караулит бессонница. «Ну, ничего», — думала она, — «Мне нужно только эту ночь как-то переждать, а завтра, когда я окажусь дома, всё будет совсем по-другому». Малфой почему-то тоже не спешил к себе. Он лениво вытянул ноги перед собой и совершенно расслабился в мягком кресле. «Ему от меня ничего не нужно, кроме этой вот незамысловатой беседы», — Гермиона сонно улыбнулась, — «Вот и славно».       — Не знала, что ты можешь быть приятным собеседником, — произнесла девушка вслух и зевнула.       — Аналогично, — парень зевнул следом за ней.       Гермиона откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Настенные часы тихо тикали, дрова трещали в камине, ветер слабо и смущённо стучал в окно. Старосты незаметно для самих себя задремали.       Они проспали всего несколько часов. В тёплую тишину гостиной ворвались приглушённые толстыми стенами удары и крики. Малфой вскочил первым и прислушался.       — Только не это, — парень резко побледнел, его руки задрожали.       — Что такое? — послышалось со стороны дивана.       Малфой обернулся. Едва проснувшаяся гриффиндорка зевнула, широко открыв рот. Воспользовавшись моментом, парень сделал несколько махов палочкой у себя за спиной, и комната снова погрузилась в тишину. Стрелки часов на мгновение ускорили бег, но вскоре равномерное тиканье возобновилось. Он откашлялся и вскрикнул:       — Мы проспали! Вся школа ждёт только нас!       Гермиона насторожилась и сосредоточенно огляделась. Она машинально обернулась к окну: шторы были плотно задёрнуты. Перевела взгляд на настенные часы. Их стрелки показывали без пяти десять. Девушка взвыла и вскочила с дивана.       — Чего же мы стоим? — воскликнула она и бросилась к лестнице. В мгновение ока оказавшись у двери в свою спальню, девушка с силой распахнула её и ворвалась внутрь. В комнате было непроходимо темно. Гермиона зажгла Люмос и принялась пристально осматривать самые потаённые углы своей комнатушки. Вдруг в глубине шкафа что-то сверкнуло. Золотое тиснение гласило: «Расширенный курс зельеварения Либациуса Бораго». Гермиона нахмурилась, но всё-таки взяла книгу в руки. «Изучу на каникулах, это точно не помешает», — подумала она. Внезапно на периферии зрения что-то блеснуло. Девушка обернулась и увидела собственное размытое отражение в стекле.       Шестерёнки крутились медленно. «Я думала, окно задёрнуто шторами», — Гермиона ещё сильнее нахмурила брови, — «Если нет, почему тогда в комнате так темно?» Она бросила быстрый взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Те показывали четыре утра. За спиной девушки послышался какой-то шорох. Она резко обернулась. В дверном проёме стоял неестественно бледный Малфой.       — Ты меня обманул? — зло спросила волшебница.       Внизу раздался грохот и топот ног. Гермиона дёрнулась и на секунду отвлеклась от тёмной фигуры слизеринца. Он, не теряя времени, прыгнул вглубь комнаты и схватил девушку за плечо. Свет Люмоса выхватил из темноты его испуганные серые глаза.       Раздался аппарационный хлопок. Комната снова погрузилась в кромешную темноту.