Самое главное

Кас проснулся в поту. Лежа в темноте и смотря в потолок, он пытался осознать, что только что произошло. Могло ли это быть… по-настоящему? Разве такое возможно? А потом, словно услышав его мысли, появилось то знакомое чувство — «зов». Он очень ясно почувствовал его. Но словно бы сильно издалека. Как эхо игравшей музыки. Эхо, раздававшееся в очень длинном/протяженном каньоне. Он знал, хотя и не мог понять откуда это знание в его голове, что источник зова очень далеко — возможно, в тысячах миль. Но, несмотря на расстояние, этот зов длился дольше, чем обычно. Вместо того чтобы сразу затихнуть, как это случалось в последние дни, он не умолкал. Несколько долгих минут. Кас закрыл глаза, лежа максимально неподвижно, едва дыша и пытаясь уловить направление источника зова. Но он был слишком далеко. Постепенно это чувство зова угасло. Оно не полностью прекратилось, но затихло, настолько, что превратилось едва различимое тянущее ощущение. И Кас неохотно открыл глаза, понимая, что он, вероятно не сможет выяснить откуда исходил этот полный тоски зов. Только тогда он, наконец, вздохнул полной грудью и поменял позу, немного пошевелив ногами, и осознавая, что на пижамных штанах в области паха мокрое пятно. Ох. Конечно. Быстрый осмотр подтвердил необходимость переодеть пижаму. К счастью, куртка осталась чистой (видимо, она была зажата между его головой и подушкой, и была вне зоны поражения). Однако пододеяльник тоже нужно было поменять. Что ж, если какой сон и стоил того, чтобы после него все стирать, то этот точно стоил. Кас улыбнулся, подумав об этом, и выбрался из постели. Я бы хотел оказать ответную услугу. Если бы у него было еще несколько минут с Дином… Столько возможностей мелькнуло в мыслях, что сложно было выбрать что-то одно. Чувство тоски-зова стало почти неразличимым. Кас все еще ощущал его отголоски, но приступил к действиям: снял испачканный пододеяльник, достал чистую пижаму и очень тихо прошел в ванную, где запер дверь и тщательно вытерся мокрым полотенцем. Конечно, его не смущали физиологические функции тела, но было правильным поддерживать чистоту. «Это всего лишь одна из функций весселя», — подумал он, споласкивая полотенце и надевая чистую пижаму. "Такое иногда происходит при эксплуатации. А содержание весселя в чистоте — это проявление уважения к его владельцу…" «Тело», — поправил он сам себя, застегивая пуговицы на пижамной рубашке. Тело — вот правильное слово. Не «вессель». «Вессель?» Откуда взялось это слово? Что это за мысли об «эксплуатации весселя»? И «владелец»? На мгновение показалось, что множество основных понятий в его голове заменили на другие. Он почти сумел сосредоточиться на них: другой способ мышления о телах, другой способ мышления обо всем, целая энциклопедия фактов и информации. Другой набор слов, даже… словно в его голове был спрятан другой язык. Словно закрытые книги, спрятанные на дальней темной полке, ждущие, когда их заметят и пролистают. Он замер неподвижно, глядя в зеркало, и его вдруг поразила мысль о том, что лицо в зеркале на самом деле не его настоящее лицо. Ощущение, наконец, исчезло, и Касу удалось справиться с пуговицами на пижаме, но он продолжал чувствовать себя беспокойно. И избегал смотреть в зеркало. Когда он вернулся в комнату, то сел на край кровати, понимая, что должен попытаться заснуть снова. Но… тот сон! Он ведь не может быть реальным. Правда? Он не мог не взять куртку Дина и положить ее себе на колени. А затем его взгляд упал на подушку, и он вспомнил еще кое-что — удостоверение. Удостоверение под подушкой. Чудесный (потрясающий!) сон приснился, когда у Каса были и удостоверение, и куртка Дина, когда он засыпал. И в прошлый раз при нем были эти две вещи! Удостоверение и куртка. Возможно ли, что в них есть что-то… магическое? Потустороннее? Что-то сверхъестественное? Кас поднял подушку, сшитую Клэр, чтобы заглянуть под нее, и действительно, удостоверение было под ней. С фотографией Дина, хорошо видной при включенном свете. И тут, смотря на удостоверении, держа подушку в другой руке, с курткой на коленях, он услышал голос. Вначале он звучал так, словно в ушах шумит от давления, но затем он стал четким. Но это было лишь обрывком фразы: — … меня? Кас, ты вообще меня слышишь? Ты здесь? Если ты слы… Это голос Дина. Кас уронил подушку и схватил удостоверение. Но голос исчез. Он снова превратился в помехи, а потом замолк. Кас не мог оставаться на месте. Он поднялся с кровати, продолжая сжимать куртку и удостоверение, и прошел в темную гостиную, где остановился у большого окна, с видом на дорогу. Он стоял там, смотря на одинокий фонарь, на деревья с голыми тонкими ветвями, на по-зимнему яркие звезды. Он смотрел на южный горизонт. Голос доносился… с юга? Или с востока? Кас ждал, стоя у окна. Он даже вышел на улицу на несколько минут, постоял на крыльце, дрожа в покрытой инеем мартовской ночи, надеясь, что сможет уловить что-нибудь — что угодно. Может у него получится, если он останется снаружи, под открытым небом, без четырех стен вокруг? Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на мыслях о Дине. Ничего не произошло. Когда дрожь начала всерьез сотрясать все тело, он вернулся в дом и снова начал пристально смотреть на удостоверение в лунном свете, сидя на диване. Он попытался свернуться калачиком на диване, прижав удостоверение к груди, а потом засунул его под одну из диванных подушек, сжимая куртку, пытаясь повторить то, что вызвало тот сон. Но волшебный сон не вернулся *** Новая мысль мелькнула в голове, пока Кас лежал на диване. Должно ли мне быть стыдно? За то, что произошло во сне. Он знал, что существует список правил, которые нельзя нарушать. И в этом сне, он нарушил одно из них. Вернее два. Точнее, несколько. Он проверил свои ощущения, но (к своему удивлению) не нашел среди них стыда. Ему не было стыдно. Что постыдного в том, чтобы испытать физическое удовольствие с предложившим это другом? (Потому что Дин был другом. И самым важным. Кас был уверен в этом.) Какой вред может быть для короткой одинокой человеческой жизни, полной боли и бессилия, от разделения физического влечения? Или даже больше. Больше, чем физическое удовольствие, больше, чем просто «влечение». Нежность тех поцелуев, и после… Список запретов (он смутно помнил его содержание) неправилен. Возможно, он всегда был ошибочен. Пережиток прошлой эпохи, ограничения, наложенные могущественными существами, которые (как откуда-то знал Кас) никогда не заботились о человечестве. То, что произошло во сне, каким бы оно ни было, не было плохим или неправильным. Это было правильно. Это было хорошо. И приятно. *** Занимающийся рассвет разбудил его. Кас моргнул и, проснувшись, обнаружил себя свернувшимся на диване, с удостоверением под головой. Он спал на нем, и на щеке остался отпечаток. Куртка была в его руках. Но это не сработало. Никаких магических снов больше не было. И голос больше не звучал в его голове, а зов ощущался тонкой, как никогда тонкой нитью. Какая бы странная магия не вызвала тот потрясающий сон, одного удостоверения и куртки было недостаточно, чтобы это случилось снова. *** Кас был весь в своих мыслях в этот день. Он пытался скрыть это от Клэр, но, конечно, она заметила. По дороге в школу, она спросила все ли в порядке. Позже, когда Кас вез ее домой, отработав долгую и тяжелую смену на складе, она снова задала этот вопрос. И тем же вечером, выйдя из своей комнаты, отвлекшись от домашней работы, она увидела Каса, замершим у окна в гостиной и смотрящим на закат, и снова забеспокоилась. — Папа? — позвала она. — Что-то случилось? Она глянула в сторону кухни. — Ты уже начал готовить ужин? — Прости, Клэр, — возвращаясь из своих мыслей, он обернулся и посмотрел на нее, — я собирался. Но забыл. Извини. Я начну прямо сейчас. — У тебя правда все в порядке, пап? — Правда, — ответил Кас, направляясь в кухню, и погладил Клэр по плечу, когда проходил мимо. — Как твоя учеба? — Нормально, — ответила она, следя взглядом за отцом. — Пап, ты выглядишь… — она запнулась, — отстраненным. — Все в порядке, Клэр. Но она не выглядела убежденной. При приготовлении ужина пришлось использовать консервы (потому что он вспомнил об ужине немного слишком поздно), и Кас выбрал вариант, который Клэр показала ему прошлой осенью: тосты с сыром и томатный суп. На вкус это было удивительно хорошо, для такого простого блюда. Клэр не скупилась на похвалу. Но у Каса не было аппетита. Он откусил кусочек тоста, а большую часть ужина просто гонял суп ложкой, наблюдая за мелкой рябью на поверхности. Клэр болтала о том, как прошел ее день в школе — пытаясь развлечь его — и Кас кивал в нужных местах, но продолжал думать только об одном: Дин выглядел таким печальным. — … так что, тебе взять один? — спросила Клэр. Она замолчала; тишина вырвала Каса из его мыслей. Он моргнул и посмотрел на Клэр. — Что, прости? Ее плечи опустились. — Ты не ведь не слушал, так? — Прости, Клэр, — извинился Кас и осторожно погладил ее по ладони. Самое главное сделать Клэр счастливой, напомнил он сам себе, почти как литанию. В последние дни ему часто приходилось напоминать себе об этом. — Мне сложно сосредоточиться сегодня. О чем ты говорила? Клэр тихо вздохнула и убрала прядь волос за ухо одним пальцем. — Я говорила, что репетиции идут отлично. Которые «игровая практика». И спросила, хочешь ли ты, чтобы я достала тебе билет на спектакль. Она замолчала, а затем продолжила неуверенно. — Другие… — Клэр потерла кончик носа. — Родители других участников спектакля, придут, поэтому наш режиссер спросила, нужен ли мне билет для тебя. Но это не то чтобы важно. Я просто спросила, потому что он спросил меня про твой билет, вот и все. Это правда не важно. — О, — ответил Кас, немного виновато. Была ли это одна из тех вещей, которые родители должны делать для своих детей? Смотреть на результаты их игровой практики? На их способность запоминать реплики? — Это через две недели, — добавила Клэр. — В пятницу или субботу. Это правда не самое важное событие. Просто подумала, что ты должен быть в курсе. Она опустила голову, полностью сосредоточившись на своем супе. Потому как Клэр избегала зрительного контакта, Кас мог судить что тема разговора на самом деле важна для нее. — Конечно, я хочу билет. Я буду очень рад прийти. Она пожала плечами и обратилась к супу. — Это правда ничего особенного. Это не очень важно. — Я буду рад прийти. — Поверь, тебе не стоит это видеть. Это возможно будет полный отстой. — Я хочу это видеть. — Ты уверен? — спросила она, быстро подняв взгляд. — Конечно. Пожалуйста, возьми мне билет. Клэр снова посмотрела на него, и на этот раз чуть улыбнулась. — Извини, что я не слушал тебя раньше, — попытался пояснить Кас. — Я сегодня очень рассеянный. — У тебя точно все хорошо? — спросила она. Ее взгляд опустился на пиалу с супом. — Ты ничего не съел. Ты хорошо себя чувствуешь? — Все хорошо, — ответил Кас, кивнув. — Ничего не случилось. Просто… странный день. Я чувствую себя так, словно… — он попытался подобрать нужное слово, — …потерял что-то. Как будто я не могу найти то, о чем забыл. Клэр смотрела на него несколько секунд. После этого Клэр настояла на том, чтобы провести вечер вместе. Кас помог ей с домашней работой, и с ее фразами для игровой практики, после этого они сели смотреть телевизор. Точнее, они включили телевизор. Поскольку никто его не смотрел на самом деле. Кас провел большую часть времени смотря в окно, и время от времени замечал, что Клэр большую часть времени смотрит на него, а не на экран. *** Когда Клэр собралась спать, Кас приложил еще одно усилие. — Клэр, — окликнул он, когда девушка почти скрылась в своей комнате. Она остановилась почти в дверном проеме и обернулась, ожидая пока Кас подойдет ближе. — Я тут подумал, — начал Кас, останавливаясь в нескольких шагах. — О чем? — О том ангеле. Клэр посмотрела на него. — О каком… ангеле? — повторила она медленно. — Об ангеле, который не ответил тебе. Я не знаю почему, я начал думать об этом, но я размышлял об этом весь день. Я думаю, наверно, тяжело было… — он замолчал, делая глубокий вдох. — Тяжело было пытаться связаться с кем-то и не получать ответа. Не иметь возможности дозваться. Скажи, ты простила его? Этого ангела. Или ты… — голос Каса дрогнул, — или ты ненавидишь его? Это предположение заставило все внутри сжаться. — Я не ненавижу его. Больше нет. Кас немного успокоился. — Хорошо. Это просто вопрос. Спокойной ночи, милая. Он начал разворачиваться в сторону свой спальни, но заметил, что Клэр не спешит уйти в свою комнату. Она смотрит на него. — Но я хотела бы знать, почему он не отвечал мне. — Хм… Иногда общение затруднено. — Типа как… разряженный мобильник? — предположила Клэр, чуть улыбнувшись. Кас раздумывал над этим. Он поднял взгляд к потолку, пытаясь понять, почему ангел не отвечал на молитвы убитой горем маленькой девочки. — Телефон не самое подходящее сравнение. Кто знает. Может он был слишком занят. Клэр почти рассмеялась. — Конечно. Занят. И чем же? — О, я не знаю. Наверно всем, — ответил Кас, продолжая смотреть на потолок в поисках ответа. Это был интересный вопрос. Очень интересный. Это внезапно стало всем, о чем он мог думать. Хотя его немного отвлекало ощущение, схожее с тем, когда скользишь на льду и не можешь встать на ноги. — Может, он… не мог ответить? Клэр медленно кивнула и собралась уйти в комнату, бормоча: — Не важно… Как Каса посетила нужная мысль, и он ответил: — Он не мог ответить, потому что был занят поисками Бога. Клэр вновь обернулась к нему. И Кас продолжил: — Он пытался найти Бога, чтобы… чтобы… Он замолчал. На языке крутился правильный ответ. Зачем ангелу искать Бога? Он попытался снова. — Он пытался найти Бога, потому что… — ответ пришел внезапно, — потому что ангел хотел, чтобы Бог остановил Люцифера, собиравшегося уничтожить весь мир. Клэр не проронила ни слова. Она обняла себя одной рукой, а второй взволнованно крутила прядь светлых волос, смотря на него. Другое объяснение появилось в мыслях, и Кас добавил: — Он планировал ответить, но прежде, чем ему это удалось, его схватили и начали пытать за то, что он хотел помочь людям. Он мог слышать твои молитвы сидя в темнице для пыток, то есть, в исправительной комнате, да, я хотел сказать в исправительной комнате. И ангел не мог ответить, потому что был скован. Он хотел ответить, и думал, что сделает это позже. Но потом появилось новое важное дело, такое как… Еще одна пауза. — … такое как, остановить четырех всадников апокалипсиса, например. И это заняло некоторое время, я полагаю. Чем больше Кас думал об этом, тем больше ответов у него появлялось. — Ему пришлось возглавить армию во время гражданской войны на Небесах. Возможно, он сошел с ума на какое-то время и совершил несколько ужасных ошибок. Может он пытался сам стать Богом и так сильно все испортил, что понял, что никогда не сможет исправить последствия. Он мог застрять в Чистилище на год или около того, и надеяться, что погибнет там. Идеи приходили одна за другой: может ангелу изменили сознание. А может он потерял свои силы. Или потерял… …потерял память… Эта мысль исчезла, и тут же заменилась другой: — И может ему было стыдно, помимо всего остального. Может он старался изо всех сил, а потом осознал, что его старания были ужасны и ужасающи, и что он на самом деле подвел тебя. Подвел всех. Он помог спасти мир, может быть, но он впервые действовал самостоятельно, а потому провалился во многих других своих намерениях, и ему стыдно. Кас пришел к финальному заключению, продолжая смотреть на потолок. — В общем, много причин могло быть. Теперь он посмотрел на Клэр. Клэр стояла совершенно неподвижно. — Могло произойти что-то из перечисленного. Он протянул руку и погладил ее по плечу. — Верно? — Да… пап, — ответила Клэр немного странным тоном. — Ладно… хм. Итак… — Не волнуйся об этом. Он подошел на шаг ближе, чтобы оставить стандартный-поцелуй-в-лоб-на-ночь. Клэр все так же стояла неподвижно, и когда Кас отступил, внимательно посмотрела на него. — Ты… хм, — она прочистила горло, — тебе нужна помощь… с посудой? Или чем-то еще? — Нет, спасибо, — с улыбкой ответил Кас. — Я справлюсь. Суп был неплохой, да? Он ведь не был ужасным? — Ага… Нет. То есть, нет. То есть, да. То есть, да, суп был отличный. Хм, спасибо за, хм, ужин. — Пожалуйста, милая. А теперь ложись спать. Кас вернулся на кухню и занялся мытьем посуды: тарелки и пиалы, вилки и ложки, кастрюля и, конечно же, длинный серебряный нож, который он использовал для нарезки сыра. *** Позже этой ночью Кас положил удостоверение под свою подушку и обнял куртку двумя руками. Выключая свет на своем телефоне и положив голову на сшитую Клэр подушку, он подумал: «Я хотел бы знать, где он сейчас». В этот раз, он оказался прямо во сновидении. *** Но это оказался другой тип сна. Сейчас все было… прерывистым. Нестабильным. Словно что-то не то было со связью. (Если допустить, что это действительно какой-то вид «связи»). Сначала Кас увидел какие-то вспышки, образы, которые никак не могли стать сновидением. Затем все стало четче: темная дорога расстилалась впереди. Свет уличных фонарей мелькал по бокам. Красные огни чужих габаритов светились перед ним во мраке ночи. Темный пейзаж проносился мимо. Из магнитолы играла музыка. Я в черной машине. Но это не был привычный сон о черной машине. Машина не взмыла в небо к звездам; он не расправил крылья. Это была самая обыкновенная машина. Она ехала по дороге, шины касались асфальта, и все выглядело более… настоящим, чем обычно. Дин был за рулем. Его взгляд был устремлен на дорогу. Его брат «Сэм» (так его зовут?) задремал, привалившись к двери. — Дин? — позвал Кас. Машину резко занесло в сторону. Сэм проснулся, крича: — Дин, ДИН! Проснись! — Прости, Сэм, — ответил Дин, выравнивая машину. — Прости. Сон начал ускользать. Кас попытался задержаться в нем, но картинка начла блекнуть. В какой-то момент остались только голоса. Сэм сказал: — Черт возьми, ты решил убить нас обоих? Хватит, я понимаю, что что-то происходит. Ты должен рассказать мне в чем дело. — Я в порядке. — Дин, я знаю, что это связано с Касом. Ты все еще думаешь о нем. И это нормально, поговорить о нем… — Я не хочу. — Дин… — Сэм тяжело вздохнул. — Ты знаешь, это не твоя вина. Метка… — Сэм, я не буду говорить об этом. — Ладно… Ты как минимум не в состоянии вести машину. Нам надо остановиться где-то. Эй, как насчет того мотеля… Сон окончательно исчез. *** «Все дело в желании!» — подумал Кас, проснувшись. Я загадал желание! Дело было не только в удостоверении и куртке: нужна была третья составляющая, та, которую он использовал неосознанно, каждый раз перед тем, как видел те особенные сны. Да, у него было удостоверение, куртка, И, он также совершал еще одно действие, перед тем как заснуть: загадывал желание. Иногда он делал это вслух: «Я бы хотел найти его». Иногда это была просто мысль: «Я хотел бы знать, где он сейчас». Может, это не было совсем уж желанием, он ведь не использовал словосочетание «желаю, чтобы», но это всегда было чем-то подобным по содержанию. И каждый раз это было последним, о чем он думал перед сном. Кас решил испытать свою теорию прямо сейчас. Но он был уверен, что не стоит пытаться оказаться рядом с Дином прямо сейчас (этот занос машины на дороге был весьма реальным, и весьма опасным). Но что если он проверит свою теорию немного другим способом? И у него появилась идея. «Я бы хотел снова пережить наш первый поцелуй», — подумал Кас, и положил удостоверение Дина под маленькую подушку, а сам свернулся клубком, уткнувшись носом в куртку. «Я хочу снова пережить тот раз, когда впервые испытал это». Он задержал эту мысль в голове. В этот раз он долго не мог заснуть, ощущая начавшуюся головную боль и боль в лопатках. Но он продолжал повторять эту мысль: «Я хочу снова ощутить наш первый поцелуй». Когда он наконец-то смог заснуть, то сразу оказался в сновидении. Только в этот раз оно стало кошмаром. Тем самым кошмаром с участием демона. Это был кошмар, в котором демон нападает на Каса. До этой ночи, все происходящее было нечетким, размытым, и Кас не мог рассмотреть лицо демона. Но сейчас, впервые, все было ясным и четким, и лицо демона было отчетливо видно. Это был Дин.