Самое главное

Дин стал демоном. Настоящим демоном с черными глазами. На его предплечье отчетливо видна красная метка, и Кас знал, что она причина всего, что пошло не так. Она — источник демонической силы, отразившейся в черных глазах. «Она вновь подчинила Дина себе, — понял Кас. — Тьма все это время оставалась в нем, но уже скрытно; мы не смогли изничтожить ее.» Дин сделал еще один шаг навстречу, и Кас отступил, оглядываясь по сторонам. Он был в зале округлой формы. Рядом стоял стеклянный стол с изображением карты мира, а за спиной Дина виднелась еще одна комната. Кас заметил телескоп в дальнем конце и книжные полки по бокам. Наверно, это библиотека. Но у него не было времени вглядываться, потому что Дин медленно шел прямо на Каса, оттесняя его, сверкая черными глазами и без единой эмоции на лице. Дин держал в руке серебряный нож, такой же, как кухонный нож Каса. Нет. Это и БЫЛ кухонный нож Каса. Кас был уверен в этом. Кас знал, что сейчас середина знакомого ему кошмара. К нему вернулась память о том, как все это началось, как Метка начала пожирать Дина, как однажды ночью Дин застал его врасплох. Кас оставил кухонный нож на столе, думая, что находится в безопасности, но Дин бесшумно подобрал его и атаковал прежде, чем Кас успел понять, что происходит. Дин хотел нанести смертельный удар, но Кас заметил его движение за секунду до того, как клинок достиг бы цели, поэтому оказался ранен, но не убит. Они сражались некоторое время: Дин двигался с демонической скоростью, атакуя серебряным ножом, оттесняя Каса в библиотеку, в то время как Кас изо всех сил уклонялся от ударов, безоружный и ослабленный. К этому моменту лицо Дина было покрыто ссадинами и синяками, а вот Кас был серьезно ранен. Ему было сложно выпрямиться в полный рост, и не требовалось опускать взгляд на свое тело, чтобы убедиться в том, что он истекает ярким серебряным светом из порезов. «Моя заимствованная благодать недостаточно сильна и теперь совсем ослабла, — подумал он, не совсем уверенный в том, что такое «заимствованная благодать». — И я ранен. А его демоническая сила растет.» Он сильнее меня сейчас. Я должен покончить с этим, или он убьет меня. А после того, как он убьет меня, метка продолжит подавлять Дина, и он убьет Сэма, а затем себя самого. Я должен избавить его от Метки. Должен. — Что такое, ангел? — спросил Дин ласково, делая шаг вперед. — Не можешь устоять на ногах? Потерял большую часть своей силы, м? Как тебе чужая благодать? Пожирает тебя живьем, как и прошлая? — Это не ты, Дин, — ответил Кас, отступая. Он понимал как близко стена за ним, Дин загнал его в угол. — Это не ты, — повторил Кас, — это Метка говорит за тебя. Легкая улыбка появилась на лице Дина. — Может больше ничего не осталось. — Нет, — ответил Кас, качая головой. — Ты все еще там. Я знаю, что это так. Метка не должна управлять тобой — мы найдем способ избавиться от нее, я знаю, есть способ… — А может я даже оказываю тебе услугу, ты не думал об этом? — спросил Дин. — Ты все равно умираешь самым жалким образом, чужая благодать разрушает тебя изнутри. Быстрая смерть в бою гораздо лучше, разве не так? Время для разговоров закончилось. Дин атаковал. Дин нанес удар, Кас уклонился; Дин снова атаковал, Кас опять увернулся. Кас знал, что движется медленнее, чем обычно, он почувствовал вспышку боли в боку, когда удар Дина достиг цели. «Будь я быстрее, я бы смог уклониться. Если бы я не был так слаб, я бы смог обратить удар клинка против него. Его движения предсказуемы. Бой на клинках не его сильная сторона. Если бы я не был ранен… если бы я не был так слаб… если бы он не застал меня врасплох…» Но Кас не ожидал нападения (ему повезло, что первый удар Дина не стал смертельным), он был ранен, он был ослаблен. Они кружили по залу. Кас теперь тяжело дышал, ему становилось сложнее держаться на ногах. Он знал, что сможет увернуться еще от одного, может двух ударов клинком. Когда Дин снова атаковал его, Кас подумал: «Сейчас или никогда». Если действовать, то сейчас. Это была десятитысячная битва на клинках в жизни Каса, и он знал, прекрасно знал, как сейчас будет действовать Дин: он видел замах, видел откуда идет сила удара, как распределен вес тела, знал длину руки Дина, видел, как он вытянул ногу, собираясь перенести вес на нее, видел последующее движение. Словно это был танец в замедленной съемке, Кас видел все возможные варианты атаки. Двенадцать возможных вариантов атаки на следующем шаге, двенадцать способов уклониться от удара. Кас видел их все. «Он сделает шаг в сторону», — подумал Кас и, конечно же, Дин сделал шаг в сторону. Кас видел два способа обратить клинок против Дина. Но оба были смертельными — Кас отказался от них. Затем он увидел еще одну возможность ранить Дина, перехватив клинок за лезвие, и если его раненая рука сможет удержать его, то быстро перерезать сухожилия на колене. Кас почти решился на этот вариант, но затем понял, что может искалечить Дина навсегда, а это было слишком. Кас видел не один, не два, а целых четыре способа обезоружить Дина, но понимал, что у него недостаточно сил для первых трех способов, а в четвертом выбитый клинок будет отброшен в сторону и Дин первым дотянется до него, а значит, победит. Все возможные увиденные варианты оставляли преимущество на стороне Дина и ослабляли Каса. «Сейчас или никогда», — подумал Кас снова. А затем принял решение. Оставался лишь один возможный вариант. И он не мог спасти Каса. Но давал шанс спасти Дина. Дин завершил свое движение: перенес вес на выставленную вперед ногу и сделал широкий замах клинком, а Кас шагнул вперед, прямо под удар. Дин вздрогнул в последнюю секунду, тень неуверенности мелькнула на его лице, словно он резко осознал, что происходит. Рука, сжимающая клинок, дернулась в сторону, смещая место удара на несколько дюймов в сторону. Но это ничего не изменило. Кас видел вспышку яркого серебристого света, рвущегося наружу из него. Это ощущалось как удар чем-то горячим, например, раскаленным до красна молотом. Или огненным копьем. Глубоко вогнанным в грудь. Было что-то неправильное во всем этом, сковывающее чувство ужасной неправильности, а затем Кас почувствовал ослепляющую, пронзительную боль от распадающейся на части чужой благодати. Вот что на самом деле убивало ангелов — когда благодать была пронзена подобным образом, она разлеталась на куски, и этот взрыв разрывал саму сущность ангела. Кас знал это, он всегда знал это, и он знал, что именно произойдет, когда делал шаг под удар клинка. Он знал, что погибнет. Он чувствовал, как распадается благодать, а затем схватил Дина за предплечья обеими руками, лезвие вошло по самую рукоять, осколки разбитой благодати резонировали внутри него, готовые взорваться. Спокойная мысль мелькнула в его голове: «Задержка между пронзенной благодатью и ее последующим взрывом, учитывая мое звание серафима, составит восемь секунд». Всегда были эти несколько секунд. Кас рискнул всем ради них. Отсчет начался. Восемь… Он должен был поднять руки, хотя бы одну руку, чтобы завершить задуманное. Но он недооценил острую, слепящую боль, которая теперь пронзала его насквозь. Он потерял первую секунду, просто повиснув на лезвии, еле стоя на ногах, почти задыхаясь. Дин был прямо перед ним, в нескольких дюймах, его губы скривились в торжествующем оскале, черные демонические глаза разглядывали лицо Каса. Семь… Расколотая благодать начала рассыпаться, куски отваливались по краям, превращаясь в завихрения, охватывающие его вессель. С усиливающимся отчаянием Кас подумал: «Я должен поднять руки». Но ему потребовалось приложить все имеющиеся усилия только на то, чтобы устоять на ногах. Шесть… Чернота исчезла из глаз Дина, теперь это снова был Дин, настоящий Дин, смотрящий на Каса в паре дюймов от него, одной рукой он все еще держался за рукоять ангельского клинка, но теперь с явным выражением ужаса на лице. Пять… Дин сказал: «Кас»; и Кас хотел ответить ему, но не смог. Он все еще не мог поднять свою руку. И потому приказал себе, как солдату из гарнизона: «Солдат, подними свою руку!». Но не смог поднять руку, его ноги подкосились, и он рухнул, сползая по стене. Дин вскрикнул и упал на колени перед ним. Четыре… СОЛДАТ, ПОДНИМИ СВОЮ РУКУ! Касу наконец удалось поднять руку. Но он не мог видеть Дина, теперь его зрение заволокло чем-то синим, но мог почувствовать, как охотник пытается его приподнять, и протянул руку туда, где, как думал, была голова Дина. Три… Кас притянул голову Дина вплотную к себе. Дин не ожидал этого и потерял равновесие, стукнувшись подбородком о губы Каса. Два… Рот Каса наполнился кровью. Дин судорожно выдохнул ему в губы, продолжая возиться с чем-то… Дин пытался вытащить клинок и издал звук полный отчаяния, вновь касаясь губ Каса. И Кас подумал: «Вот он — наш первый поцелуй». Один… Кас прижал губы Дина к своим, надавив ему на затылок, и продолжил целовать его; внутри, подступая к горлу, задрожали осколки благодати, закипая в нем. Кас почувствовал, как обугливаются перья и подумал: «Я даже не знал, что у меня все еще есть крылья». Ноль. Разрушенная благодать пронзила его миллионом раскаленных частиц, сметая все на своем пути. Каждое перо вспыхнуло и обратилось в пепел. Дин изо всех сил пытался отстраниться, но Кас крепко держал его изо всех оставшихся сил, и когда его дарованная Небесами сила хлынула изо рта, глаз и рук весселя, часть этой силы попала прямиком в Дина через поцелуй. Дина сотрясло от столкновения небесного света с демонической тьмой, свет пронесся сквозь его тело, уничтожая все зло на своем пути, выжигая его. Последним, что услышал Кас был крик Дина, последним, о чем он подумал было: «Пожалуйста, живи. Я люблю тебя». *** — ПАП! Пап! Проснись! Просыпайся! Кас дернулся, пытаясь оттолкнуть Дина от себя, потому что взрыв благодати был слишком сильным, он мог навредить… это было слишком рискованно… он оттолкнул Дина, а затем наощупь попытался найти клинок и вытащить его из груди… его собственный кухонный нож… Дин заколол Каса в грудь серебряным кухонным ножом Каса! — ПАП! Кас огляделся, тяжело дыша, осознавая, что человеком, которого он оттолкнул, была Клэр, не Дин. И она теперь лежала на полу. А затем он услышал рыдания и подумал, что это, наверно, плачет Клэр. Но она вскочила на ноги невредимая. Она точно не плакала (разве что выглядела очень испуганной). Но звуки рыданий продолжались, и Кас осознал, что они исходят от него самого. Клэр снова забралась к нему, опираясь коленями на матрас, она встряхнула его за плечи. — Пап, папа, проснись, все хорошо, ты в безопасности! Проснись! Кас не мог прекратить рыдать. Клэр накинула ему на плечи одеяло и крепко обняла. Как и в случае на парковке они снова поменялись ролями. Теперь Клэр была родителем, а Кас ребенком. Кас прижался к ней, все еще совершенно ошеломленный сном. Рыдания стихли, но он все еще тяжело дышал, дрожа, ослепленный воспоминанием о взорвавшейся благодати. — Тшш, тише, все хорошо, — шептала Клэр, гладя его по голове. — Где Дин? — выдохнул Кас наконец. — Где Дин? Где он? Он мертв? — Тшш, все в порядке. — Но он мертв? — Нет, он в порядке, — ответила Клэр. — Насколько я знаю. Он продолжает слать тебе выигранные в бильярд деньги, помнишь? Кас немного отстранился и ошарашено посмотрел на нее. Клэр высвободилась из объятий и подошла к стене, чтобы включить свет, и Кас осмотрелся в смятении. О. Маленькая спальня. Он в своей маленькой спальне. В своем доме в Миссуле. На своем матрасе. Правильно. А снаружи улица, на улице его машина, и… И самое главное… …сделать Клэр счастливой… Да, но не только. Это было важным, но это не всегда было самым главным. Оно стало самым главным только в последнее время. А самым главным было… … освободить Дина от Метки Каина, спасти ему жизнь, спасти его душу. Вот что было самым важным. Важнее жизни самого Каса. — Меня… ударили ножом, — произнес Кас, едва способный говорить, дотрагиваясь до своей груди. — Вот сюда. — Это просто сон, — ответила Клэр, вернувшись к матрасу и сев рядом с ним. — Меня ударили ножом, — повторил Кас. — Мои… перья… сгорели? Как это возможно иметь перья? «Ангел, — подумал он. — Ангел. Он называл меня ангел.» — У тебя была травма прошлым летом, — ответила Клэр, игнорируя слова про перья. — На груди. Но сейчас она зажила. Ты в порядке, пап. Кас расстегивал рубашку пижамы так быстро, что оторвал пуговицу. Он осмотрел свою грудь. Ничего, только кожа и немного волос. Никакой колотой раны. Даже шрама. Кас сказал об этом вслух: — Но нет даже шрама. — Ты выздоровел, м, очень быстро, — ответила Клэр. — У тебя все быстро заживает, помнишь? Кас посмотрел на свою руку. Он почти забыл о том, как недавно порезался о разбитый стакан. Тогда все зажило меньше, чем за день. Как и все его порезы. — Тогда это прошло за день, — ответил Кас, немного смущенно. — Это… нормально? — Один день — это очень быстро, пап, — ответила Клэр терпеливо. — Д-да? — Кас удивленно посмотрел на нее. — Ты всегда выздоравливаешь очень быстро, и все заживает без шрамов. С раной на груди было так же. Кас потребовалась пара секунд, чтобы ощупать грудь осторожно, а потом взглянуть на руку. На руке тоже не было шрама. Как и сказала Клэр. Он медленно застегнул пижамную рубашку, а Клэр снова накинула одеяло ему на плечи. — Это… Дин… ударил меня ножом? — спросил Кас, смотря на нее. Она не решалась ответить. — Мне нужно знать, — настаивал Кас. В этом не было вины Дина. Это тьма взяла его под контроль. Но так ли все было на самом деле? Вот что Кас хотел знать. Наконец Клэр кивнула и пересела на угол матраса рядом с Касом. Она притихла ненадолго, смотря на свои руки. — Была какая-то драка. В прошлом году. Я не знаю подробностей. Мне позвонили. И я приехала к тебе в больницу. Они сказали, что наступила смерть мозга. Колотая рана прошла через легкое… и задела сердце… и Дин позвонил мне, чтобы… Она снова колебалась, а потом произнесла медленно: — Он позвонил мне, чтобы я могла забрать тело своего отца. Чтобы могла похоронить тебя, — Клэр взглянула на него, а затем добавила, — но потом, ты, хм… Еще одна долгая пауза. Клэр прочистила горло. — Ты не умер. Они отключили аппарат, они… оставили меня наедине с тобой… потому что… когда доктора узнали, что я твоя дочь… они заставили Сэма и Дина уйти, чтобы я могла попрощаться. Сэму пришлось, эм, ему пришлось выставить Дина из палаты. Но… — она снова взглянула него, — ты не умер. А спустя несколько дней… Она отвела взгляд. И посмотрела подушечку, сшитую собственными руками. Ту, что была под головой Каса, когда он пришел в сознание в больнице. Сейчас подушка лежала на полу. Клэр нервно сглотнула. — А спустя несколько дней ты очнулся, — она вновь опустила взгляд на свои руки. — И это был ты. Первым, что ты произнес было мое имя… ты спросил, где мама… и я… я поняла, что мой папа вернулся. Рана на груди зажила. Доктора были в шоке. Сэм и Дин заходили, хотели увидеть тебя, но… Снова пауза. — Они поняли, что должны оставить тебя в покое. Оставить тебя со мной. Они присматривали за нами недолго. Спрашивали меня о том времени, когда я была маленькой… слушали твои ответы. Я… Я вроде как сказала им уйти. В любом случае, сейчас ты в порядке. Она встала с постели и повернулась к двери, бормоча: — Я принесу тебе стакан воды. Кас смотрел ей вслед, пытаясь осознать услышанное. Этот сон был воспоминанием? Но почему он был про Дина? Разве Кас не был в коме после несчастного случая? Того несчастного случая, произошедшего шесть лет назад. Что на самом деле происходило, в течение этих шести лет? Кто такой Дин на самом деле? Кто такой Сэм? Почему во сне были сгоревшие крылья? Все эти мысли крутились в его голове слишком быстро. Клэр вернулась со стаканом воды. Она протянула его Касу, присев на корточки, и он послушно сделал глоток, слишком сбитый с толку сейчас, чтобы возражать. Клэр осмотрела комнату. — Смотри, ты скинул подушку с кровати, — сказала Клэр, указывая на сшитую вручную подушку, лежащую в паре шагов от постели словно Кас отбросил ее туда, пока спал. — Вот в чем проблема. Неудивительно, что тебе снятся кошмары. Клэр подобрала ее и принесла обратно на кровать, пока Кас поджав под себя ноги, сидел на краю матраса, сжимая в руке стакан с водой. Клэр переложила подушки на кровати, пристроив сшитую вручную посередине. Затем она начала поправлять постельное белье. — Что это? — спросила она. Кас обернулся к ней и понял, что Клэр нашла куртку. Куртку Дина. — О… ничего, — ответил Кас, а в мыслях снова возникли события из сна. Дин был в этой куртке во сне. Кас поставил стакан и потянулся забрать куртку у Клэр. — Не обращай внимания. — Эм… подожди. Дин носил такую. Когда приезжал сюда, — Клэр посмотрел на него. — Ты спишь с его курткой? Даже не осознавая этого, Кас прижал куртку Дина к своей груди. Взгляд Клэр метался между курткой и руками Каса, крепко сжимавшими ткань, к его лицу. Кас понял, что не может посмотреть ей в глаза. — Ты спишь с его курткой, — повторила Клэр, но теперь это не было вопросом. — Она помогает мне заснуть, — ответил Кас. Он заставил себя ослабить хватку и взглянул на куртку. Кас понял, что хочет спрятать ее от взгляда Клэр и поднялся на ноги, повторяя: «Она просто помогает мне заснуть». Дверь шкафа все еще была открыта, и Кас вытащил плечики, на которых висел его тренч, и повесил куртку под тренч. Когда он вернул плечики на платяную штангу, то услышал, как Клэр тихо засмеялась за его спиной. Кас обернулся и увидел, что она смотрит то на Каса, то на куртку под плащом. — Это что, «Горбатая гора»? — спросила она, улыбаясь уголком рта. Кас замер, смотря на нее, все еще держа одну руку на плечиках. Он никогда не видел этот фильм, но откуда-то знал сюжет: «Горбатая гора» был известным фильмом о двух ковбоях, которые полюбили друг друга, но так и не смогли признаться другим и даже самим себе в том, что чувствуют друг к другу. Почему Клэр упомянула этот фильм сейчас? — Я не ковбой, — возразил Кас немного растерянно. Он снова посмотрел на куртку (он все еще касался ее рукой), а затем понял отсылку. В фильме была сцена, в которой один ковбой держал рубашку второго на одной вешалке со своей собственной. В своем шкафу. — Боже мой, — тихо сказала Клэр, стоя за его спиной. Кас снова обернулся к ней. Она смотрела на него широко улыбаясь. — Это не то же самое, что было в «Горбатой горе». — Конечно, нет. Просто его куртка и твоя. На одной вешалке. В твоем гребанном шкафу. Вообще не похоже на «Горбатую гору». — Именно. Это просто одежда. Я даже не знаю его, — снова возразил Кас. Разве что в своих снах. Разве что мы путешествовали вместе несколько лет, когда как я думал, был в коме. А еще он ударил меня ножом. И плакал из-за меня в своих снах. — Ага. Я просто… Я никогда не думала… Хм, — Клэр снова посмотрела на куртку. — Я никогда даже не допускала мысли… Серьезно… Теперь, когда я думаю об этом. Когда ты был в моей голове, мне показалось, что я видела что-то такое. Я думала, что это… — Когда я был в твоей голове? Клэр не ответила. — Давай уложим тебя спать, — сказала она очень ласково. — Где твое снотворное? Тебе стоит принять пару таблеток. *** Следующим днем была пятница. Кас каким-то образом выдержал смену на работе. (Клэр настаивала, чтобы он взял отгул, но Кас не мог потерять рабочие часы. Особенно учитывая небольшой фонд для расходов на колледж.) Когда он забрал Клэр из школы, и они приехали домой во второй половине дня, Кас обнаружил, что пришел еще один конверт, тот, что Дин, должно быть отправил несколько дней назад. На нем был штамп Кентукки. В этот раз Кас дал Клэр его открыть, и она достала толстую пачку пропахших сигаретами пяти- и однодолларовых купюр. Она пересчитала их. — Восемьдесят три доллара, — озвучила она сумму. — Восемьдесят три доллара. И все из Луисвилла. Она посмотрела на Каса. — Ты мог бы потратить их на себя. — Я предпочту оставить их тебе. — Ладно… — Клэр помолчала пару секунд. — Я думаю, ты должен потратить их на себя. Как минимум часть из них. Что бы ты хотел? Что сделало бы… — она запнулась, — что может сделать тебя счастливым? Кас ненадолго задумался. Она никогда прежде не спрашивала об этом. — Еще больше снотворного? — предположил он. Выражение лица Клэр немного помрачнело. Она положила деньги обратно в конверт, опустив взгляд. Теперь она выглядела грустной, и Кас почувствовал беспокойство. — Клэр? Что-то не так? — Нет. Нет, — ответила она, — просто… задумалась. Эй, как насчет того, чтобы я купила нам мороженое? — Но на улице холодно. К тому же, мы продолжаем работать над твоими репликами для пьесы. И математикой. Кажется, она его не слушала. Она смотрела в окно, а потом, приняв какое-то решение, обернулась к нему. — Сейчас пятница, пап. Целые выходные впереди. Мы можем сделать перерыв в учебе на день или два. На самом деле, у меня есть пара друзей, с которыми мы делаем домашку. Друзья из команды по хоккею. Они встречаются по субботам и воскресеньям. У нас последняя игра, а потом они позвали меня позаниматься вместе. Так что, меня не будет дома весь день завтра… — она медленно подняла взгляд на него. — Мы могли бы посмотреть фильм сегодня, что скажешь? Я могу принести мороженое и dvd. Она казалась ужасно неуверенной. — Я бы сделала тот горячий шоколадный соус. Провели бы еще один вечер отца и дочери? Кас предполагал, что ему будет сложно сосредоточиться на фильме, но это выглядело как то, что сделает Клэр счастливой, поэтому он улыбнулся и кивнул. — Тогда я зайду в библиотеку и возьму фильм. — Я могу тебя подвезти, — предложил Кас. — Не-а. Спасибо, но мне нужно позвонить, — ответила она и вышла из дома. Кас проводил ее взглядом. Она не стала поднимать телефон к уху, пока не оказалась очень далеко, в конце квартала. *** Это был прекрасный «семейный вечер отца и дочери». Вначале Касу пришлось прилагать усилия, чтобы отогнать образы из ночного кошмара с демоном, и не возвращаться мыслями к его сюрреалистичным элементами (крылья?). Но в итоге он смог сосредоточиться на Клэр. Он был тронут тем, что Клэр, обычно проводящая пятницу со своими друзьями, в этот раз выбрала семейный вечер с ним. Она даже приготовила ужин, сырную пасту, которая так нравилась Касу, а еще горячий шоколадный соус для мороженого. Который, как сказала Клэр, пока они его ели, был приготовлен по рецепту ее матери Амелии. Очевидно, это был любимый десерт Джимми. Затем Клэр достала фильм, который взяла в библиотеке — «Маленькая принцесса». Кас знал, благодаря своим смутным воспоминаниям, касающихся сюжетов фильмов, что это история о девочке-сироте, живущей на чердаке. Ее мать и отец умерли, и все что у нее осталось это воспоминания о том, как папа назвал ее своей «маленькой принцессой». Параллели были весьма очевидны, и Кас был обеспокоен таким выбором фильма, но Клэр хотела посмотреть, поэтому он молча продолжил есть мороженое (шоколадный соус был очень вкусным, на самом деле). Он знал, что это грустный фильм. Но не понимал, как болезненно и грустно будет его смотреть. Как одинока была эта девочка. В каком ужасном месте она жила, холодном чердаке отвратительной школы-интерната. А еще Кас забыл, чем заканчивается эта история, как отец маленькой девочки, который считался мертвым долгое время, возвращается живым, но тяжело раненным после войны. Он ослеп и потерял память. Но в конце фильма, отец узнает свою дочь. Его воспоминания нахлынывают потоком, и они воссоединяются со слезами на глазах, а еще оказывается, что он все еще богат и силен, поэтому отвратительная злобная директриса получает по заслугам. А потом отец забирает свою дочку обратно в богатую жизнь в экзотической стране. Кас чувствовал, как у него внутри все сжимается по мере развития событий на экране, но, иногда он смотрел на Клэр, и та сидела неподвижно, обхватив себя руками, в ее глазах не было заметно слез. Клэр так и не заплакала, а вот Кас был растроган сюжетом. К концу фильма он утирал слезы, выступившие на глазах. — Клэр… — позвал Кас, когда на экране пошли титры, ему было сложно говорить. — Пап, — ответила она, взяв пульт и выключив телевизор, — что, если бы маленькая принцесса, совершила бы что-то действительно плохое? Как думаешь, отец все равно принял бы ее обратно и забрал с собой? — спросила она, рассматривая свои ногти. — О чем ты? — Кас не ожидал подобного вопроса. — Я хочу сказать, — ответила Клэр, продолжая изучать свои ногти, — что, если бы она соврала ему. Она снова долго рассматривала свои ногти. — Сделало бы это ее плохим человеком? По-настоящему плохим? Кас обдумал это. — Что ж, это действительно было бы плохо, — произнес он задумчиво. — Но многое зависит от содержания этой лжи. Клэр сцепила пальцы в замок. Кас продолжил: — Бывают разные причины, по которым люди совершают плохие поступки. Иногда люди совершают ошибки. Ужасные ошибки. Как тот ангел, о котором я рассказывал тебе… — Да, но вопрос в том, как он поступит, — она все еще не поднимала взгляд. — Отец. Что он будет делать, когда узнает. Сможет ли он простить ее? Или прогонит ее? Оставит ли ее одну? Или возненавидит? Он ведь возненавидит ее, да? — Я не знаю, — ответил Кас, — но я считаю, что отец не может ненавидеть собственную дочь. Если он действительно ее отец. Она коротко кивнула, а потом посмотрела в окно, задерживая взгляд. — Ночи, пап, — сказала она, поднимаясь с дивана. — Я пойду спать. — Клэр… — Я иду спать, — повторила она очень безэмоционально. — Было здорово зависнуть с тобой, отличный вечер отца и дочери, правда? — Да. Но, Клэр, подожди… — Мне рано вставать завтра, — прервала она. — Я встречаюсь со своими друзьями, помнишь? Хоккей. — О, я хотел спросить. Хочешь, чтобы я пришел на игру? — Нет-нет-нет, — она замотала головой. — Но разве это не то, что делают родители? Смотрят, как их дети кидают предметы туда-обратно? Мячи и другие штуки? — Шайбы, — подсказала она, улыбнувшись. — Нет, ты должен остаться дома. Мама моего друга подвезет меня. Я уже договорилась. Так что меня не будет весь день. Я вернусь к восьми. — Я должен прийти… — Ты остаешься дома. Кстати, я хотела спросить, ты, м… будешь тут? Завтра во второй половине дня? — Да, я планировал испечь брауни, — ответил Кас. — Я нашел новый рецепт, в секции выпечки. — О! Классно! Но знаешь, лучше испеки пирог. — Пирог? — Пироги это просто. Просто как пирог. В общем, испеки пирог, а мне пора спать. Кас не стал спорить. — Хорошо, тогда давай я поцелую тебя на ночь. Ну же. Она остановилась у двери в свою комнату, все еще выглядя недовольно, и Касу пришлось встать с дивана и подойти к ней, чтобы, как и всегда, поцеловать в макушку. Она замерла, а потом вдруг подарила ему одно из своих внезапных объятий. Кас обнял ее в ответ. Она позволила этому продлиться пару мгновений. А потом резко отстранилась, скрываясь в своей комнате и закрывая дверь. Перед тем, как дверь захлопнулась, Касу показалось, что он увидел слезы в ее глазах. Наверно, это всё фильм. *** Этой ночью снов не было. Кас признал, что не хочет «загадывать желание» снова, вместо этого он выпил три таблетки снотворного, чтобы вырубиться до утра. Но чувство «зова» усилилось. Он чувствовал это даже под действием снотворного. И это чувство стало еще отчетливее, когда он проснулся. Клэр убежала еще утром. Мать одного из школьных друзей, которую Кас видел до этого пару раз, забрала ее. И Клэр до последнего настаивала, что ему не нужно приходить и смотреть, как они гоняют шайбы. Она все еще вела себя немного странно. И Кас решил испечь пирог к ее возвращению, после недолгого хождения по супермаркету он выбрал все для яблочного пирога. Это действительно оказалось весьма просто. Пироги вообще не были чем-то сложным. Он как раз вытаскивал пирог из духовки, где-то около полудня, когда за окном раздался слишком знакомый шум двигателя. Он чуть не уронил форму для выпечки. Но смог поставить пирог на столешницу невредимым, прежде чем побежал к окну в гостиной. Это была блестящая черная машина. И из нее вышел Дин.