Теряя контроль

— Глок-17, 19. Девятимиллиметровый Хекклер. Есть Глок-21, тяжелее на двести десять грамм и чуть длиннее семнадцатого… — И магазин меньше на четыре патрона, верно? — внимательно осматривая оружие, тихо уточняю я. — Всё так. В наличии есть Смит и Беретта.  — Мгх. Что ж, думаю, выберу классику. Давайте Глок. Семнадцатый, — не отрывая взгляд от амуниции в голову приходит довольно занимательная идея.        Почему бы не попросить главу отдела помочь закрепить мне портупею и кобуру. Первую составляющую образа блюстителя правопорядка успели сексуализировать только в путь. Вот и посмотрим, как наш коротышка будет сдерживать себя.        Для чего я всё это затеяла? Вполне понятно… Отнекиваться и говорить, что капитан Аккерман мне неинтересен, без толку. Он сексуальный, мужественный, в меру грубый. С вероятностью девяносто девять и девять в периоде отлично трахает. Думаю, что его рост не пропорционален его хую, и в штанах у него всё в полном порядке. Информация, которую любезно «сливает» Эми особенно полезна. С её слов, капитан не был женат, и детей у последнего тоже не имеется.       Значит ли это, что я рассматриваю его как партнёра в долгосрочной перспективе? Одному Богу известно. Сейчас же я просто хочу трахаться. Слишком быстрое развитие событий? Но нам же не по шестнадцать, чтобы ломаться и ходить вокруг да около.        По его движениям, взгляду, «случайным» касаниям я понимаю его намерения, но… Но понятия не имею, как сказать об этом прямо. Поэтому побудем немного малолетними дебилами и подождём, кто кого первым схватит за жопу. А задница то у капитана, м-м-м, отменная. Сразу видно, что мужчинка день ног в тренажёрном зале не пропускает.        Но да ладно, всё это лирика. Вернёмся к делу.  — Портупея, — Ривай протягивает кожаные ремни, — и кобура. Надеюсь, Вы справитесь. — кивая, он норовит скорее покинуть помещение. Хм, к чему такая спешка? — Стойте, капитан Аккерман. Мне всё же нужна Ваша помощь, — произнося это как можно более жалобно, отвечаю я. Ощущение, что сейчас на лице коротышки самодовольная улыбка, не покидает меня.  — Только быстро. И запоминайте, как я это делаю. Не буду же я каждый день крепить и снимать с Вас эти ремни, — последнее предложение звучит значительно тише. В нём ощущается очевидный подтекст.        Знаете, капитан, я была бы не против, чтобы вы связывали мои руки и ноги этими ремнями. Чтобы затягивали их потуже на моей шее. Чтобы использовали наручники не при задержании преступников, а в постели со мной.  — Снимите жакет, — бесстрастно и с ноткой повелительности произносит Ривай. Я поворачиваюсь к нему и послушно снимаю один из элементов формы. — Нет-нет, повернитесь, как было.        Приняв исходное положение, я стою в ожидании действий капитана. Вот и первое касание. Он надевает на меня портупею скользя кончиками пальцев по рукам.  «Держится на безопасном расстоянии», — проносится в голове. Так не пойдёт.        Стоит только подумать об этом, как Аккерман подходит ближе и просит меня чуть приподнять руки. Немного опуская голову, я наблюдаю его кисти практически на уровне моей груди. Он буквально обнимает меня. Пара кротких движений пальцами и ремешки наверху уже закреплены.  — Те, что сзади, — горячее дыхание капитана находит мой затылок. Мурашки пробегают по телу, но я не подаю вида, — крепятся к ремню, что в брюках. Точно также они крепятся и спереди.        Теперь ладони Ривая скользят по моей спине, задерживаясь на пояснице. Вновь те приятные ощущения, что застали меня в кофейне, овладевают телом. Нижнее бельё потихоньку намокает лишь от одних касаний, а этому хрену хоть бы хны. Но на что я надеюсь? Что он возьмёт меня прямо в этом кабинете?  — Встаньте боком ко мне. Остались ремни спереди. Я закрепляю правый. Вы аналогичным образом работаете с левым. Мне нужно убедиться, что Вы поняли, как это делать.  — А если не пойму? — заинтересованно уточняю я. — Как в лучших фильмах будете запихивать пистолет себе в задницу, — на пару тонов тише отвечает Ривай. Улыбка расплывается на моём лице. — М, как грубо, капитан Аккерман, — проделывая ровно те же действия со вторым ремешком, говорю я. Мимолётный взгляд на, скажем прямо, хуй Ривая даёт понять, что брюки на мне сидят отлично.  — Вот видите, как у Вас хорошо получается. Если хотели побыть со мной наедине подольше, так бы и сказали, — уверенно бросает капитан Аккерман и с ухмылкой на лице покидает кабинет.        Правая бровь остаётся наверху, нижняя прикрепляется к веку.  — Слишком. Слишком самоуверенно, Ривай. 

***

      Доступ к телу был предоставлен довольно оперативно. Заключение судмедэксперта не многим отличалось от того, что было сказано мной и капитаном на побережье.  — Юрико Матсузава, затем Манами Кимура и вот теперь Грейс Ли. Все были задушены. Азиатская национальность. Тёмные волосы. Девушки носили чёлку. Юрико и Манами были примерно одной комплекции. Грейс же была порядком плотнее, скажем так, — измеряя шагами кабинет, декларирую я. — Матсузава и Кимура прибыли из Японии с туристическими целями. Не стоит забывать, что они коренные японки. В то время как Ли хоть и азиатского происхождения, но родилась в Штатах, — справедливо отмечает капитан и просит меня опуститься на кресло, дабы я не мельтешила у него перед глазами. Без лишних пререканий приходится прекратить обход владений.  — Н-да, и судя по фамилии, её род берёт начало в Корее или Китае, но никак не в Японии.  — Почему хотите связать эти дела? Думаете, маньяк решил снова орудовать спустя семь лет после первого убийства.  — Почему бы и нет? Решил засесть или вовсе начал гастролировать по другим штатам.  — Гастролёр, значит... — подпирая кулаком подбородок, шепчет капитан. — Я бы хотела узнать, как обстоят дела у западного побережья и в штате Гавайи. В большинстве своём американцы азиатского происхождения обитают именно там.  — Гастролёр из крайности в крайность?  — В глубине материка проживает минимальное количество азиатов. Так что подобное убийство сразу бы привлекло слишком много внимания. Диаспора бы не оставила такое преступление в стороне и подняла на уши общественность. Поэтому да... — бесшумно зевая, произношу я, — из крайности в крайность. — пора перейти на шёпот.  — Я отправлю запрос в департаменты крупных городов Калифорнии, — отвечает Аккерман.        Я же потягиваюсь, сидя в кресле, что находится рядом с окном. Рука тянется к жалюзи. Пальчики аккуратно разводят ламели. На улице вечереет. Октябрьское солнце давно опустилось за горизонт. Сегодня мой третий рабочий день в компании Ривая. Третий день с переработками. Последнее не радует от слова вообще. Греет душу лишь то, что через часик другой мы с Эми пойдём в расхваленный ею бар. 

***

      Третий день подряд я вожусь с Ханджи Зоэ. Неугомонная женщина. Но учитывая, что того и гляди она клюнет носом в стол, с этой характеристикой можно поспорить. Предложить ей кофе? Конечно, вечером это немного не то, что нужно организму, но всё же…        Собственно, что же нужно организму вечером? Вдоволь поесть и вальнуться в кровать? Возможно. Но моему организму необходим секс. Даже не просто секс, а полноценная порка девичьей задницы и безбожная ебля во всевозможных позах. И как же замечательно выходит, что прелестная девичья задница сидит в метре от меня. С другой стороны, она же является моей подопечной и коллегой.        Какой хуй придумал корпоративную этику? Если бы не она, я бы нагнул Зоэ прямо в курилке, а потом привёл к себе и хорошенько развлёкся на кровати.        Прямого запрета на отношения между служащими одного подразделения нет, но косых взглядов не оберёшься. Тогда… Может поинтересоваться, чем она будет заниматься на выходных или… Нахуй мне вся эта романтика не сдалась. Просто предложить потрахаться? Как-то грубо, но и терять время на лишние сантименты я не хочу.  — Капитан Аккерман, вот, — четырёхглазая водружает на стол несколько томов необходимых дел, — то, что удалось добыть.  — Когда только успела? — тихо выдаю я. — Давай на ты и возьми в следующий раз тележку. — голос звучит чуть громче и увереннее. Переход на ты должен хоть как-то нас сблизить. По крайней мере, свести количество формальностей.  — Нет уж, давайте на Вы, — с уставшей улыбкой на лице отвечает Ханджи.        Данный ответ ставит меня в затруднительное положение. Мне сейчас отказали? Одна бровь прилипает к веку, другая взмывает вверх. Я не ослышался?  — Как пожелаете, — равнодушно бросаю я и поднимаюсь с кресла. — Я за кофе, Вам взять?  — Если Вы хоть изредка будете улыбаться, то я согласна перейти на ты, — женский голос раздаётся поодаль. Я поворачиваюсь. Очкастая стоит спиной ко мне и изучает материалы архивного дела. — Возьмите мне что-нибудь сладенькое, с сиропчиком там и со взбитыми сливками. Что-то в этом духе. Но не слишком сладкое!        Я усмехаюсь. — Если чаще буду видеть тебя рядом, то это вполне возможно. По крайней мере, вероятность есть, — флирт на третий день знакомства вполне уместен, правда? — Подкатываете, капитан?        Ты ж моя дорогая! Спасибо за прямоту. Не придётся ходить вокруг да около.  — Возможно, — заключаю я и выхожу из кабинета. — Что-то сладкое, но не слишком. Ещё и взбитые сливки. Там от кофе то ничего не останет… Ёб-блять! — восклицаю я, как только меня за руку подхватывает заведующая архивом.  — Что-то сладенькое, милок? Неужто для нашей новенькой за кофейком побежал? — Эми укладывает голову мне на плечо. Мы продолжаем движение. — Давай-ка, расскажи, что там и как у вас?  — Ничего, — строго отрезаю я.  — Ничего, — передразнивает Бут. — Прямо-таки ничего?! Ну ничего, сегодня иду с твоей благоверной в бар. Залью в неё пару стопок и…  — А я возьму и задержу её до поздней ночи, — с ухмылкой на лице отвечаю я. — Не нужно называть Зоэ моей благоверной.  — Раз задержишь, значит, есть что скрывать. Из Ханджи тоже ни слова не вытащить. Молчит, как партизан, ей Богу! Нет, на отвлечённые темы она всегда готова поговорить, а вот, что касается нашего Ривайчика… — голова начинает потихоньку закипать от обилия слов. — Ах! Бедняжка сразу краснеет.        Ещё бы она не краснела. Я более чем уверен, что она не только краснеет, но ещё и мокнет. Не зря же я её как бы «случайно» касаюсь. Воображение сразу рисует очкастую без того брючного костюма в одном лишь нижнем белье.        Буду откровенен, когда я помогал ей с закреплением кобуры и портупеи, то даже успел возбудиться. Толку от того, что Ханджи оделась по уставу, больше не стало. Брючный костюм сел по фигуре, как литой. Рубашка выделила талию. Брюки бёдра.  — И как часто вы обсуждаете меня?  — Ага, так я тебе всё и сказала, — причмокивая, отвечает Бут. — Н-но… Так уж и быть. Позови девушку куда-нибудь и перестань задерживать допоздна на работе. Она невероятно устаёт.  — Почему не скажет мне об этом прямо? А позвать… На свидание, что ли? Мы коллеги и не больше, — ложь, которая будет раскрыта. — Пха-ха-ха, — протягивает Эммелин, — пытаешься провести человека, который тебе подгузники менял? Да и какие из вас коллеги? Аккерман, тебе же не пятнадцать лет. Конечно, на свидание. — ложь раскрыли…       Кое-как отвязавшись от женщины, я направляюсь в ближайшую кофейню и, сделав заказ, сажусь в ожидании последнего.        Вибрация телефона. Я лениво достаю его из внутреннего кармана пальто. На экране высвечивается «мама».  — Вот чёрт, — выругавшись, я подношу телефон к уху. — Да, мам. Я задерживаюсь, но скоро подъеду. Примерно через четверть часа.  — Милый, я звоню, потому что прогуливаюсь поблизости от участка.  — Хм, и как же тебя занесло в такое «поблизости»? — на лице образуется улыбка. Другой реакции на голос мамы и ожидать не стоит. — Заходи в участок. Я подойду туда минут через пять. — Хорошо, Леви. Буду ждать тебя там, — заключает мама и, попрощавшись, я кладу трубку. 

***

      Семь лет. Семь лет прошло с момента последнего до жути схожего убийства. Асфиксия и вода. Кимура в бочке с водой. Ли на побережье океана. Матсузава в бассейне отеля. Н-да. Убийца, если это один человек, буквально смывал все важные для криминалистов улики водой. Возможно, даже следил за прогнозом погоды для того, чтобы разместить Грейс на побережье и последнюю обдало осадками в виде кислотного дождя. Воздух в Нью-Йорке, как и в любом мегаполисе, не самый чистый.  — Но зачем так рисковать и тащить тело на побережье? — рассматривая фотографии с места происшествия, бубню я. — Н-да, не засветился ни на одной прибрежной камере. Всё произошло в слепой зоне. Ты что-то знал, верно? Знал, что здесь слепая зона. Ты готовился и подбирал место. Следил за прогнозом погоды. Наверняка наблюдал за жертвой. Но зачем это представление в виде трупа на побережье?       Откуда ты мог знать, что в день убийства Юрико в бассейне отеля, как и во всём здании, отключат электричество? Отключат на продолжительный период. Так, что недоведённая в то время до совершенства система электронных ключ-карт не заблокирует двери в каждый из номеров… — Действительно, — мужской голос, словно мурчание кота, раздаётся над ухом. Я подпрыгиваю, и одно скверное словечко покидает мой рот. — Твой кофе. Я вынужден уйти сейчас. В любом случае, рабочий день уже несколько часов как закончен.        Капитан явно куда-то спешит. Спросить куда или не стоит? — С-спасибо. Идёшь на свидание?  — Не фанат инцеста. Увидимся завтра, — накидывая пальто, отвечает Ривай, — и… не засиживайся. Работать с похмелья довольно тяжко.        Похмелья? А... Эми успела всё ему разболтать. Надеюсь, что «всё» не подразумевает вообще всё. Эта женщина отлично разбирается в людях и прекрасно видит, как я рдею при каждом упоминании коротышки. Может, она и не рассказала об этом Аккерману, кто знает. — До завтра, — поднимая руку в жесте прощания, говорю я.        В момент интерес овладевает мной, и я потихоньку следую за капитаном. Не исключено, что причина его поспешных сборов в участке или около него. Но что же это? С чего такое любопытство? Неужто… ревность? — Бред, — шепчу я, нахмурив брови. — Та-а-ак, кто это тут у нас.        Ривай заключает в объятия особу женского пола. У неё настолько ровная осанка, что даже я распрямляю плечи. Тёмные прямые волосы ниспадают примерно до лопаток. Женщина это или девушка, пока не ясно. Но Аккерман прямо-таки сияет рядом с ней.        Внезапно меня находит осенение и взгляд коротышки. Вот блять.        Я ныряю обратно за угол. Ну и дубина. Это же наверняка его мать или сестра.  — Ладно, вдох-выдох. Я просто иду в сторону архива и ни за кем не слежу.        Резко возникая из-за угла, я моментально врезаюсь во что-то человекоподобное. И вместе с этим чем-то или кем-то чуть не валюсь на пол, так как столкновение происходит на ступеньках. Стоит ли упоминать, что в момент последнего я буквально клюю, как оказывается, капитана Аккермана в его же нос. Помимо носов, мы успеваем столкнуться не только ними, но ещё и губами. Мимолётное касание приятно отдаёт по всему телу.       Проходит секунда, вторая. Мы с Риваем как-то озадаченно смотрим друг на друга. Он до сих пор держит меня за талию, прижимая к себе.  — Э-э, — решаю начать я, — н-неловко получилось. Может, отпустишь? — Кхм, к тебе аналогичная просьба, — прокашливаясь и вместе с тем… улыбаясь(!), произносит он.       Только сейчас я замечаю, что мёртвой хваткой цепляюсь за рукава Аккерманского пальто. 

***

      Данный паб навевает одно заведение, которые мы с одногруппниками посетили во время всеми известного Октоберфеста в Германии. Уссаная и заблёванная брусчатка в центре Мюнхена. Ох и оторвались мы тогда. Какой был повод? Мы дружно завалили один из аттестационных экзаменов и решили не отчаиваться и, впопыхах оформив визы, отправиться в страну пышногрудых блондинок, пива и вкуснейших сосисок.  — Что ж, дорогая, ты у нас работаешь уже третий день. Как тебе коллектив?  — Ох, если бы я ещё видела этот коллектив, — медленно покручивая бокал с коктейлем за ножку, смущённо произношу я. — Капитан Аккерман просто продыху не даёт. В плане, практически весь рабочий день я провожу либо у него в кабинете, либо в другом месте, но только с ним.  — Хех. Получается, Ривайчик никого к тебе не подпускает? Ну, окромя меня, конечно.  — Угу. Ещё вопрос такой… Почему «Ривайчик»? Каждый первый в участке побаивается капитана, а вы с ним практично на короткой ноге.  — Можно сказать, что я с ним с рождения. Не кровная, но тётка. Считай, я его крёстная, — весело отвечает Эми. Только мне становится совсем не весело… Будто я сижу напротив матери Аккермана. — Ну, ты чего вдруг побелела и растерялась. Я же не его мать.  — И то верно. Ну, давай уже тост. — Другое дело. Что ж, за будущую жену нашего капитана! — я цокаю и закатываю глаза. — Ла-а-адно. Ладно тебе, Зоэ. Давай, чтобы хуй всегда стоял…  — Эми! — усмехаясь, прерываю я. — Давай прибережём такие тосты.  — Прибережём, так прибережём, — лучезарно улыбаясь, отвечает она.        После, в душе не знаю какого тоста, мы пришли к вполне логичному завершению нашего скромного праздника. К обсуждению мужиков.  — Такой он, не знаю, не просто козёл, а козёл, помноженный на тысячу. Ему бы только потрахаться, вот честное слово. Не скажу, что плохо ебался, — последнее слово я стараюсь проговорить тише. В баре уже не так шумно, как было по прибытии, — но и на пятёрочку точно не тянет. — фыркая, добавляю я. — И прям никакой романтики? Знаю я таких козлов. Повидала на своём веку.  — Думаешь, капитан не из таких? И этот то ли слух, то ли не слух о домогательствах. Зачем дело замяли, если он не виноват? Не легче ли было наоборот, довести дело до конца и обелить себя?  — Может быть, дорогая, может быть и легче. В любом случае  за дело взялись люди сверху… Ты, самое главное, не напоминай ему о том случае.  — Угу, — рассматривая жидкость в бокале, отвечаю я. — Так-то Ривайчик умеет красиво ухаживать за девушками. Право, всех подробностей я не знаю. Знаю только, что последнее расставание было для него особенно тяжёлым.  — Я уверена, что ты не рассказываешь о подобных вещах каждому, кто спросит… Почему я? Не поверю, что алкоголь настолько развязывает язык.  — Ох! Да я практически не опьянела, — отмахиваясь, отвечает Бут. — Почему ты? Чёрт его знает. Чуйка у меня на людей. И нашего капитана я знаю с пелёнок. Он сразу меняется в лице рядом с тобой, Ханджи. Естественно, Ривай всячески пытается это скрыть, но тётку Эми не проведёшь. 

***

— Дом, милый дом, — еле разуваясь, с улыбкой на лице, пьяно бормочу я. — М-м, нужно оприходовать ванную, хотя бы по минимуму.        Оставив кожаный плащ и шарф на полу, я плетусь в сторону умывальника. Процесс снятия макияжа сопровождается проклятием последнего.  — Чё хоть по времени? — вытирая салфетками лицо, шепчу я.        Половина первого. Вода сняла не только макияж, но и сон. Вот блядство. Ладно, горячая ванна и дрочка должны приблизить меня к состоянию покоя максимально близко.       Разобравшись с первым, я, укутавшись в полотенце, приближаюсь к кровати. Через пару секунд я оказываюсь под мягким одеялом и тяну руку к телефону.  — Порно-порно, весело задорно… — тяжёлый вздох. — Молодая, сексуально активная женщина, а со времён бывшего ничего, кроме своей руки и парочки игрушек не видела.        Грустно выдыхая, я поворачиваюсь на бок с мыслью о нём. Нет, не о бывшем ублюдке, который водил меня за нос практически на протяжении всех отношений, трахаясь попутно ещё с парой девок.        Голова, будь она неладна, занята капитаном. Капитаном Аккерманом. Как жаль, что я не могу услышать его голос прямо сейчас. Не могу почувствовать его руки на мне. Ещё и алкоголь пропитал буквально каждую клеточку тела. Того и гляди, наберу коротышку. Жаль только, у меня нет его мобильного. Только служебный.  — Хм-м… — я закусываю губу. — Э-э-эми. У тебя то точно есть номер Ри-вай-чи-ка.        На удачу, Эммелин не спит и на удивление, без лишних вопросов отправляет мне номер Аккермана.        Возможно, будь я трезвой, то волнение и совесть прописали бы мне подзатыльник. Но как же хорошо, что первое и второе сейчас осталось то ли в участке, то ли в баре. Хотя вполне возможно, что они прямо сейчас на пару пинают меня по черепушке…  — Блять. Я просто хочу потрахаться. К чему все эти размышления? Возьму и наберу его, а потом буду жалеть об этом поступке всю жизнь, — закинув ногу на ногу и виляя одной из них, пьяненько шепчу я. — Мгх, чёрт.        Кажется, сейчас я выучу этот номер наизусть. Почему это так трудно? Так трудно нажать на значок вызова. Я же просто хочу, чтобы он приехал сюда прямо сейчас. Отчитал за столь поздний звонок и сделал это ремнём. Затем стянул с меня нижнее бельё, при этом целуя и оставляя засосы на всём теле.         Попытка представить Аккермана проваливается. Мне сложно сконцентрироваться на его образе из-за алкоголя и снотворного, которое я не от большого ума решила перемешать с первым.  — Ханджи-Ханджи, лежишь в таком бесстыдном виде перед начальством, — я вжимаюсь в кровать и чуть отползаю назад, когда не только слышу, но и наблюдаю перед собой коротышку.        Мощные плечи, жилистые руки, крепкий обнажённый торс. Мой взгляд запинается за чёрные классические брюки и расстёгнутый ремень. Я заливаюсь румянцем, когда, прищурившись, замечаю приличных размеров бугор в районе паха.  «Это взаправду?» — с такой мыслью я тянусь за очками, но тут же останавливаюсь. Точнее, меня останавливает мужская рука. Теперь моё запястье крепко прижато к постели.  — К-к-а-апитан, как вы тут, — я не успеваю закончить фразу. С губ срывается стон. Я ощущаю в себе пальцы Ривая. Он плавно двигает ими, попутно нажимая на стенки влагалища.  — М-м-м, в постели ты будешь называть меня господином, — пальцы погружаются ещё глубже. С каждым толчком я выгибаюсь всё сильнее. Так горячо и так приятно. — Хочешь, чтобы это делал я, верно?  — А? Ч-что ты..? Что такое? — движения замедляются. — Почему ты остановился?  — Когда-нибудь я обязательно посмотрю на твою паранджу, — его взгляд такой ясный. — Сейчас же тебе пора поспать. — шёпот Ривая касается моего лба. Мимолётное ощущение его губ на моём носу.  — Это чё сейчас было? Нельзя вот так брать и не заканчивать дело, Аккерман! — подрываясь на кровати, восклицаю я.        Глаза бегло изучают комнату. Никого.  — Блять! — с шумным вздохом я обратно валюсь на постель. — Гадство! Чего только не привидится.        Потупив взгляд на телефон буквально с минуту, я всё-таки решаюсь набрать капитана. Гудок. Первый, второй, третий. От одних только коротких звонков по телу проходит приятная дрожь. В предвкушении услышать коротышку, я скольжу ладонью вниз.        Момент и трубку снимают.  — Ханджи? — сонный и бархатистый голос Аккермана становится спусковым крючком для моих пальцев. — Ривай.