Осколки чёрных звёзд

      Микаса была уверена, что после всего случившегося останется лишь коснуться подушки, и глаза закроются сами собой. Расслабляющий душ должен был помочь скорее провалиться в глубокий сон, но не тут-то было. Микаса ещё долго ворочалась в постели, сминая под собой вдруг неприятно жёсткую простынь. Злость и обида на Эрена никак не уходили, тесно переплетаясь с воспоминаниями о Леви. И чего она вообще продолжала о нём думать?       Тело сдалось лишь поздней ночью, когда не осталось сил даже на то, чтобы вспоминать. Но и беспокойный сон не принёс ей должного облегчения. Микаса спала урывками, то и дело открывая глаза, и всё никак не могла удобно устроиться, словно её собственная кровать не хотела дать ей хоть немного комфорта.       Микаса поднялась очень рано. Солнечный свет ещё не успел просочиться за стены, размазывая по небу сероватую дымку. Болела голова. Виски пульсировали, горели, а в мыслях будто бы зияла дыра. Дыра, в которую сваливались все переживания вчерашнего дня.       Микаса поняла, что ей всё-таки было страшно. Страшно за Эрена, страшно за себя. Она впуталась в какую-то совершенно сумасшедшую историю. Нужно ли было вообще помогать этому Леви? Её ведь правда могли убить.       Осознание прострелило грудь леденящей тревогой. Микаса поёжилась, стараясь сбросить с плеч прилипший страх. Всё уже позади. Она больше никогда не увидит Леви и забудет этот день, как страшный сон.       За окном медленно просыпался город. Вид стен, стареньких зданий, пушистых крон зелёных деревьев обычно успокаивал её, но не этим утром.       Может быть, вчера она была не права? Не надо было так грубо говорить с Эреном? Она просто сильно устала, и это кровавое пятно на обгрызанном рукаве окончательно разбило её. Если бы только она была рядом с Эреном, в армии, она бы не допустила этого.       Микаса тряхнула головой, отгоняя от себя лишние мысли. Нет. Она решила очень давно, что армия не для неё. Микаса изо всех сил пыталась строить свою жизнь, теперь всё ярче понимая, что Эрен не будет рядом всегда.       Микаса глубоко вздохнула, свесила ноги с постели. Она могла бы упасть на подушку и поспать ещё немного, но тревога развеяла остатки сна. Микаса подошла к окну, рассматривая сонный город. Улицы абсолютно пусты. Даже фонарщики ещё не потушили свечи. Микаса ощущала себя точно так же — глухая пустота и пылающая головная боль.       Микаса почувствовала себя немного лучше, когда плеснула на лицо ледяной воды. Отражение в зеркале заметно посвежело. Глаза всё ещё зудели от слёз, а пролегавшие тени говорили, что стоило бы немного дольше поспать.       Стрелки на часах говорили то же самое, но слушать их Микасе не было смысла.       В голове скользнула мысль о том, что она собиралась сходить в полицию, но сейчас было ещё слишком рано. Да и делать за этих лентяев их работу не хотелось. У неё сейчас и у самой много проблем. Если бы полиция не пропивала и не прогуливала деньги налогоплательщиков в таких же барах вроде тех, в котором прошлым вечером выступала она, то преступности в их городе стало бы в разы меньше. И Микаса бы не попалась ему в руки.       Мягкое полотенце приятно ощущалась на всё ещё саднящих после стольких слёз щеках. Может, стоило всё-таки сходить в полицию? Стоило. Микаса обязательно сходит позже.       Она спустилась на кухню и, проглотив обиду, принялась за завтрак. Всё-таки не стоило вчера давить на Эрена. Он устал. Он занимался важным делом. Страдал ради них. А Микаса только заставила его волноваться ещё и за себя. Конечно, Эрен вспылил. Разозлился, как и любой другой мужчина. Не надо было обвинять его в том, что он просто пытался позаботиться о ней.       Да, вчера Микаса явно погорячилась.       В ящике завалялись яблоки для пирога, который Микаса всё никак не могла испечь. Для себя не хотелось особенно стараться. Она готовила только то, что не отнимало слишком много сил. Но для Эрена хотелось сделать что-то особенное. К тому же времени ещё много.       Стараясь сильно не шуметь, Микаса принялась за готовку.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Дымящийся ароматный пирог стоял посреди стола на прибранной кухне. На огне свистел закипевший чайник. В летней утренней духоте на кухне становилось слишком жарко, но Микаса, влажная от пота, довольно улыбалась, когда совсем ещё сонный Эрен вышел из комнаты.       Она тут же пожелала ему доброго утра, подскакивая с места, чтобы положить на стол приборы и налить в чашку горячего чая. Но Эрен ничего не ответил, бросив лишь беглый взгляд на стол.       За всё время завтрака Эрен не проронил ни слова. Он молча отрезал себе кусок пирога, молча взял чашку с чаем, молча поел и так же молча вышел из-за стола, иногда недовольно поглядывая на Микасу. Она порывалась сказать что-то, но молчание разбило её. Она же так постаралась! Почему он не мог сказать хотя бы «Спасибо»? Злоба и раздражение кипели в груди. Обида сжимала горло, выдавливая слёзы, но Микасе хватило и вчерашнего.       Эрен ушёл с кухни, так и не удостоившись пожелать доброго утра или сказать хоть что-то.       Ну и чёрт с ним, — подумала Микаса, зло швыряя полотенце на стол. Поведение Эрена сильно задело её, оставаться на кухне было невыносимо. Микаса задвинула деревянный стул. Ножки жалобно проскрипели, спинка глухо ударилась о столешницу, раздражая Микасу ещё больше. Она быстро выскочила из кухни, переоделась и выбежала из дома.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Утреннее спокойствие и прохлада давно испарились на улочках города. Солнце уже поднялось из-за стены, заливая дома ярким светом, разогревало воздух, приближая привычную летнюю жару. Дышать становилось сложнее, и Микаса сбавила шаг, постепенно успокаиваясь. Нестись по переулкам было незачем. Она и так обошла весь квартал.       Прохаживаться по разогретому тротуару было приятно. Мысли улетали куда-то совсем далеко, подальше от переживаний последних дней. Микаса не обращала внимания на прохожих, полностью уходя в себя.       Домой совсем не хотелось. Микаса огляделась, примечая вдалеке небольшое кафе. Живот тут же заурчал. Она ведь даже не позавтракала.       Денег было в обрез. Ей должны были хорошо заплатить за пение в баре, но на его месте теперь только выжженное пепелище. Микаса хотела бы почувствовать себя виноватой, но думалось только о том, что она ни монетки не получит.       В кафе почти никого не было. Микаса присела за столик на открытой веранде, взяла чашку чая и спокойно потягивала терпкий, бархатистый напиток. Она не любила чай, но взбодриться было просто необходимо.       Через пару дней очередной концерт, — невесело думала она, понимая, что прийти в себя не успеет. Блистать в богатых залах, когда богатейшие люди осматривают тебя, как статую в музее, бывает мерзко, противно. Нужно выглядеть безупречно, чтобы радовать искушённый глаз. Но Микаса привыкла. Всё же к этому привёл её голос. Да и зарабатывала она достойно. Только вот до следующего концерта надо было ещё протянуть.       Официант осмотрел Микасу с недовольным видом, но её это не беспокоило. Почти все столики пустовали, а значит, уходить не было нужды.       Жара подступала медленно, но уже давила на пульсирующие от головной боли виски. Микаса поморщилась, откинулась на спинку стула, расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке. Брюки неприятно липли к телу, но пришлось терпеть.       Если бы только Микаса могла наплевать на всё, на свою честь, на принципы, как хорошо бы ей тогда жилось! Она ведь могла бы принимать дорогие подарки от поклонников, могла бы жить в спокойствии и роскоши. Многие певицы так и жили. Но не она. Слишком унизительно.       Микаса была слишком своенравной, слишком гордой, чтобы позволить себе такое. Даже воришка принял её за куртизанку лишь потому, что она красиво выглядела среди всех этих пьянчуг. Это было неприятно, но терпимо. Мужчины любили надумать себе того, чего никогда и не было. Надеть серёжки, подаренные гостем — всё равно что подтвердить, что все слухи, ядовитыми змеями расползающиеся по городу, — правда.       Образ непокорённой юности только привлекал новых слушателей, среди которых были и настоящие ценители музыки. К тому же, единственный человек, которому Микаса была готова открыть своё сердце, раз за разом ускользал от неё, рискуя своей жизнью на передовой. Стать же украшением чей-то постели в обмен на деньги, даже на большие, Микаса не хотела. Многие наивно думали, что принять ожерелье — всего лишь жест благодарности. Но Микаса не была так глупа, чтобы верить в доброту и щедрость. За всё приходилось платить, и если не деньгами, то телом.       Вокруг сновали прохожие, спешащие по своим делам. Была бы Микаса более сообразительной, тоже пошла бы работать, как и они. На простую, обычную работу. Швеёй или кухаркой. Может, пошла бы учиться. Могла бы стать учителем. Но отчего-то все силы Микаса бросила на голос. Она любила свою работу, но никак не могла отделаться от мысли, что выбрала неверный путь, что могла бы не навлекать на себя насмешки, ухмылки и догадки, совершенно не связанные с реальностью.       Аккерман предлагал ей деньги за ночь.       Мысли ненароком вернулись к Леви. И чёрт её дернул ему помочь? Преступнику. Вору. Если бы она не решила вдруг вывести его из бара, то бар стоял бы сейчас на месте целёхонький, хоть и немного потрепанный. Её личные счёты с военной полицией были теперь глупой отговоркой. Она же не зверь, чтобы считать другом врага своих врагов. Но что-то в этом мужчине заставило её сделать такую глупость.       Было глупо надеяться на то, что душ сможет смыть с кожи липкое ощущение стыда, и всё же, стало спокойнее. Да, она сделала глупость, да ещё и с Эреном поссорилась, но это были мелочи. Всё наладится, а ей осталось только отдохнуть и приводить голос в порядок к концерту. Внутри осталась лишь лёгкая, весёлая злоба.       «Вот пускай и остаётся дома в одиночестве», — думала Микаса, допивая сильно остывший чай. Было жаль, что вместо того, чтобы провести время с Эреном, она просто сидит в городе, ожидая сама не зная чего. Но домой идти так и не захотелось. Она знала, что всё равно вспылит, что наговорит ещё много неприятных вещей, если снова увидит Эрена, и что будет только хуже.       — Вот она! Девчонка из бара! — громкий голос незнакомого мужчины потонул в шуме толпы, но Микаса уловила эти слова. С секунду она смотрела в толпу и, не заметив ничего необычного, усмехнулась. Стала слишком нервной за прошлый вечер. Мало ли девушек бывает в баре? Её это не касается.       Не касалось до тех пор, пока она не заметила, что один из полицейских вдалеке смотрит именно на неё.       Вокруг всё вмиг зашевелилось: люди рассыпáлись по улице, уступая дорогу бегущей полиции, шум бьющихся о камни подошв армейских сапог заставил Микасу прийти в себя.       Бросив несколько монет на стол — за чай, Микаса подскочила с места, ловко перепрыгивая через низкое ограждение террасы, не понимая, с чего она так подорвалась. Она же не сделала ничего плохого, даже наоборот, собиралась сдать этого воришку! Но крики всё приближались, и непонятный страх гнал её вперёд.       — Задержите её! — прозвучало уже совсем близко. Микасу спасало лишь то, что ошеломлённые люди в ступоре глядели на происходящее, не сразу понимая, что нужно освободить дорогу полиции. Благо, граждане оказались нерасторопными и в ступоре глядели на несущуюся вперёд, быструю, как ветер, Микасу.       «Нажила же себе приключений», — думала она, пытаясь сообразить, куда ей податься и что делать. Нужно было набрать скорость. Микаса задышала мельче, стараясь унять подходившую острую боль в боку. Приходилось уворачиваться от зевак, глядящих, как она летит по улице, быстрая, как ветер.       Мысль о том, что убегать было самой плохой идеей, пришла в голову внезапно и совсем не вовремя. Полиция ведь ничего не могла ей сделать! Было очевидно, что её заметили лишь потому, что она скрылась вместе с Леви, но она легко могла бы соврать, что он пригрозил ей револьвером, и, если бы она ему не помогла, пристрелил бы. Утром хотела донести на него! Просто не успела добраться до полиции первой. Но хорошие идеи некстати улетучивались, как только появлялась необходимость принимать решения быстро. Ей было бы лучше вообще не впутываться в историю вместе с Леви, и теперь ей вдруг стало по-настоящему страшно. Она ведь ему помогала, если полиция её поймает, то разговорами про принуждение отделаться не получится. Не надо было ему помогать! Но было уже поздно, Микаса уже бежала от полиции, и оправдывать свой побег испугом было бы ещё более глупо.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Леви не спеша прогуливался по шумным аллеям. Было бы лучше отсидеться дома, но после разговора с Эрдом настроение приподнялось и чувство опасности сильно притупилось. Да и кто решит, что он выползет из своей норы посреди белого дня? Особенно после вчерашнего представления. Ленивая полиция даже не обратит внимания на такого как он, если увидит в толпе, а прогулки всегда помогали прийти в себя и разгрузить голову.       Проходясь по улице, Леви представлял, как попадёт на концерт к Микасе, взглянёт на неё ещё хоть разок. Может, выйдет перекинуться парой слов. Он искренне желал загладить свою вину и подобраться ближе. Теперь было очевидно, что эта симпатия не пройдёт так же быстро, как другие. В любую свободную секунду в голове всплывал её образ.       Толпа вдруг зашевелилась. Леви нутром чуял, что что-то здесь нечисто, но не сразу придал этому значение, чуть внимательнее оглядываясь, на всякий случай. Мало ли что случилось? Может, кто выложил на прилавок свежий товар. Толпа всегда неслась к новенькому, чтобы отхватить себе что посвежее. Но внутри было неспокойно. Своей чуйке Леви привык доверять. Она не раз подсказывала ему выходы из таких передряг, что многим даже и не снились. Он заставил себя выйти из мечтаний, сосредоточившись на происходящем вокруг.       Внезапно толпа неловко расступилась. Вскрикнула какая-то женщина, выронив из рук корзинку — овощи посыпались по мостовой, люди начали подхватывать укатывающийся лук, мужчина разразился руганью на подростка, который случайно наступил ему на ногу, и вдруг, меж всколыхнувшихся людей ловко промчалась девушка.       На долю секунды Леви поймал её взгляд. Огромные, расширившиеся от удивления глаза, взорвались в памяти ещё яркими моментами вчерашнего вчера. Микаса? В одно мгновение он понял, что что-то произошло. Леви услышал крики полицейских и громкий цокот их лакированных сапог. В следующую же секунду мимо него пронёсся отряд.       Сердце замерло в груди. Попасться вот так глупо было бы совсем отвратительно. Если его, Леви Аккермана, повяжут среди белого дня, то он уже никогда не сможет с гордостью посмотреть в глаза своему дяде, несмотря на все предыдущие заслуги. Глупцов никто не любил, а Леви как раз метил в отряд самых тупых.       Но никто его не заметил. Все полицейские были сосредоточены на всё быстрее удаляющейся от них Микасе.       Леви с облегчением выдохнул. Сегодня явно его день. Он быстро затерялся в толпе, желая поскорее убраться подальше от полиции, но внутри что-то ёкнуло. Леви прекрасно знал, что певичке ничего не будет. Поспрашивают немного и отпустят. Отделается расшатавшимися нервишками. Но что-то не давало ему покоя.       Проблемы-то у неё явно из-за него. По-другому не могло и быть. Он притормозил, быстро оглядевшись, и понял, что его никто не узнаёт. Все наблюдали за погоней. Сзади уже начинали перешёптываться. Леви чертыхнулся. Если Микасе достанется, то ни о каком концерте не будет идти и речи. К тому же, она сильно выручила его. Если же он сейчас исчезнет, когда она точно его видела, то о приглашении на ужин не могло идти и речи. Не мог же Леви теперь повести себя как наглая крыса, сбежать, поджав хвост?       Леви тяжело выдохнул. Он не привык помогать, и было наивысшей глупостью опять светиться перед полицией, но Леви просто не мог позволить певичке пострадать из-за него.       Леви не спеша пошёл в сторону, куда пронеслась свора полицейских, буквально проклиная себя за то, что думал не тем местом, что буквально шёл в лапы полиции с улыбкой на лице и вытянутыми вперёд руками. Вяжи — не хочу. Полиция с распростёртыми объятиями примет его в отсыревшую, заплесневелую камеру. От одной лишь мысли становилось тошно, но Леви уже решился. Если подставлять себя — то по полной.       Он быстро прикинул варианты: УПМ у полиции с собой не было. Певичка явно не стоит того, чтобы перехватывать её или звать подкрепление, значит, тросы у них и не появятся. Это единственное, что могло бы помочь им поймать Леви Аккермана, значит опасаться кучки глупых полицейских было нечего.       Леви ловко забрался на крышу по сточной трубе и быстро побежал по скатам, тихо, насколько это было возможно.       Никто и не смотрел вверх, все были заняты движением в городе, пытаясь узнать, что за даму преследует полиция, и это было Леви на руку. Он уже глядел вперёд, силясь обогнать полицию. С удивлением Леви отметил, что Микаса бежит далеко впереди, сильно оторвавшись от преследователей. Она была ещё удивительнее, чем Леви предполагал. У простых певичек дыхание сбилось бы уже на первых ста метрах. Обычную певичку уже бы схватили. Заворожённый её быстрыми, чёткими движениями, Леви быстро обогнал полицию, догоняя Микасу. Он уже выгадывал удобный момент для того, чтобы вытащить её отсюда. Путей для отхода было несколько, и, если она будет такой же расторопной, то выбраться не составит труда.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Микаса чувствовала, что уже вот-вот выбьется из сил. Дыхание начинало подводить, и она злилась на собственные лёгкие, которые отлично выдерживали концерт, но не могли перетерпеть всего каких-то несколько минут бега. Мышцы ног сильно жгло, невыносимо кололо в боку, но она продолжала бежать, уже и не зная, на что надеется и куда бежит. Дом в другой стороне, а скрыться в городе было совершенно негде. Кругом лишь магазины и дома, никуда не забежать.       Микаса рвано оглянулась, замечая, что полиция уже совсем близко. Выдохнув с громким стоном, она рванула вперёд, решив, что хотя бы попытается не попасться теперь, от всей души проклиная Аккермана за то, что уже дважды нарушил её душевное спокойствие. Она ведь заметила его в толпе, никакой ошибки быть не могло. И как сильно злило её то, что этот наглый преступник спокойно бродит по улицам, когда она, законопослушная и довольно знаменитая певица, вынуждена убегать от полиции. Как глупо и унизительно! В голове мелькнула мысль о том, что будет, когда её гости узнают причину отмены следующего концерта. Микаса уже представила себе великолепную картину того, как она, вместо блестящего, сверкающего в свете огней платья на фоне белоснежного рояля, напялит рубаху, и будет исполнять свои арии для тюремных крыс, пока обозлённый Эрен не вытащит её оттуда. Если вовсе вспомнит про неё. Может, конечно, её и отпустят сегодня же, но сама погоня уже сильно портила её репутацию. Об этом точно пойдут очередные сплетни.       Вдруг перед ней будто бы из ниоткуда появилась низкая фигура. От неожиданности Микаса вскрикнула и едва успела притормозить, чтобы не врезаться в причину всех её бед.       — Чёрт бы вас побрал, что вам ещё от меня нужно? — вспылила Микаса, огибая его. Лёгкие жгло от бега, и только теперь она почувствовала, как сильно пересохло горло. Со всех сторон послышались взволнованные вздохи и перешёптывания.       — Эй, тут Леви Аккерман! — послышалось сзади, и Микаса увидела, как близко подобралась полиция.       — Следи за языком и делай, что говорю. Я помогу тебе сбежать, — спокойно ответил Леви, который уже бежал рядом и, казалось, почти не устал. С негодованием Микаса взглянула на него. Этого ещё ей не хватало. Теперь полиция точно подумает, что она связана с этим бандитом. Но он был её единственной спасительной ниточкой, и она неуверенно схватилась за неё, надеясь, что Леви вытащит её из неприятной вереницы допросов.       Быстро взвесив все за и против, Микаса проследовала за ним, чувствуя, что мышцы уже очень скоро сдадутся.       Леви резко поворачивал по странным узким улочкам, по которым Микаса ни в жизнь не догадалась бы куда-то идти, ведь они, казалось, никуда не вели, и, к её удивлению, за крутым поворотом оказывалась ещё одна узкая лазейка, или следующий путаный поворот.       Сапоги полиции всё ещё стучали по брусчатке, и отряд явно не собирался отступать. Они были совсем близко, будто и сами хорошо знали эти лабиринты меж домов.       — Какие упёртые, — шикнул Леви, оглядываясь. Никого не было видно, но он знал, что полиция теперь не отстанет. Явно бегут ради него. Может и не стоило вмешиваться? Но думать об этом было некогда.       — Вот и побегали, — недовольно шепнула Микаса, окончательно запыхавшись и разозлившись. Перед ними выросла высокая каменная стена в два человеческих роста, перегораживая следующий двор. Слева и справа тянулись высокие дома в два, три этажа. Они попались.       — Спасибо за помощь, — съязвила Микаса, уже в который раз пожалев о встрече с этим человеком, но тот лишь бросил на неё всего один мимолётный взгляд, и по коже пробежал неприятный холодок.       Леви отошёл на пару шагов назад, разогнался и запрыгнул на отвесную стену соседнего дома, но только чтобы резко развернуться, оттолкнуться от неё и вскочить на каменную, высокую.       Микаса не верила своим глазам. Он ловко зацепился за самый верх, подтягиваясь, но всё её изумление исчезло, когда она поняла, что сама-то останется здесь, и этот Аккерман всего лишь сматывает удочки, спасая свою шкуру. Она уже была готова высказать ему всё, что думает, даже несмотря на то, что от усталости едва успевала перехватывать воздух, наполняя горящие лёгкие, но Леви развернулся на стене, свешивая руки вниз.       — Ну, шевелись быстрее, — недовольно сказал Леви видя, как она встала, уставившись на него, словно пойманный в силки кролик.       — Я не смогу так же. — Голос дрогнул, и Микаса тут же осеклась. Как не хотелось показывать ему, что ей вдруг стало по-настоящему страшно.       Леви недовольно цокнул языком, всё ещё держась за стену. Мгновение подумав, поглядев на растерявшуюся певичку, он свесился вниз ещё немного, цепляясь носками ботинок за камни с другой стороны.       — Ты высокая, до рук допрыгнешь, — сказал он, стараясь вытянуть руки ниже. В голове проскакивала мысль о том, что вся эта затея была дурацкой. Нужно было заботиться о своей шкуре, певичка всё равно не пострадала бы, а теперь, слыша, как близко подбирается полиция, он корил себя за слабость, действительно опасаясь того, что его схватят даже без УПМ.       Микаса ещё помялась, подходя ближе. Она уже побывала у Леви на руках, но повторять это опять было как-то неловко. Да и при свете дня сразу стало заметно, какой он крохотный. Точно удержит?       — Точно удержите? — несмело спросила Микаса, и Леви недовольно, явно оскорбляясь, фыркнул.       — Можешь оставаться внизу, я не против.       «Ну и пожалуйста», — думала про себя Микаса, беспокойно озираясь. Звуки шагов были уже совсем близко.       Леви уже собрался соскользнуть за стену, как вдруг Микаса ухватилась за его запястья. Он едва не упал. В последний момент сумел зацепиться носками ботинок за камни.       — Предупреждать надо, — недовольно фыркнул Леви. Чертыхаясь, он перехватил Микасу за локти, подтягивая выше. «Тяжёлая», — думалось ему, но удержать её оказалось не так трудно. Она помогала себе ногами, неловко цепляясь за камни стен, и, наконец, смогла уцепиться руками за отвес стены.       Леви ловко спрыгнул вниз, с толикой беспокойства глядя на Микасу. Она-то хоть прыгнет? Не испугается?       Но вопреки всем его опасениям, Микаса с удивительной лёгкостью соскочила со стены, тихо приземляясь. Леви быстро схватил её за руку, уводя её за собой в ещё более потаенные закоулки родного города.       Микаса с утихающим волнением слышала, как стук армейских ботинок становится всё глуше, и, когда Леви отпустил, выдохнула. Всё-таки оторвались. Только теперь она смогла набрать полные легкие воздуха и почувствовать, как сильно жжёт в груди, и как ужасно хочется пить. Ноги ныли, и она неловко переставила ими, пытаясь сбросить напряжение.       Леви, не стесняясь, разглядывал её. Молча наслаждался видом едва распахнутой рубашки, мелкими капельками пота, осевшими на лице. Микаса глубоко вдыхала, и её грудь поднималась и опускалась в такт. Взгляд прилип к раскрасневшейся Микасе, и на мгновение мир сузился до неё, и прерывистого, шумного дыхания.       — У меня на лице что-то не то? — недовольно покосилась Микаса, оправляя рубашку. Не хватало ещё, чтобы на неё пялился этот вор.       Только вот взгляд этот вдруг оказался ей приятен.       — Оделась, как мальчишка.       Микаса вскинула голову, сдвинула брови — хотелось взять свои мысли назад. Всё приятное улетучилось в миг, когда Леви открыл рот. Захотелось стереть с его лица это ухмылку. Пощёчина точно показала бы ему, что оскорблять её снова просто нельзя, но Микаса держалась. Он шагнул вперёд, подходя совсем близко. Микаса напряглась, вытянулась по струнке, вдруг чувствуя пробежавший по спине холодок. Этот внимательный, строгий взгляд вводил её в ступор.       Леви не мог разглядеть её, пока они бежали, но теперь, успокоившись, переведя дыхание, он уловил нервозность в теле, странную неловкость и скованность, которой не было при первой встрече. Он знал её всего ничего, но её переживания были заметны. Леви смотрел в её яркие, серые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, раскрасневшиеся — явно от недавних слёз. Красноватые припухшие веки привлекли внимание, и он неосознанно шагнул ближе, стараясь получше её рассмотреть.       — Что-то случилось? — Задал совершенно глупый вопрос девушке, которая только что спаслась бегством от отряда солдат. Но ничего лучше в голову не пришло. Его тянуло к ней, хотелось раскрыть хоть одну её маленькую тайну, и он попытался.       — Не ваше дело, — буркнула Микаса, проходя мимо, едва не задев Леви плечом. В узком переулке она уверенно шла вперёд, больше не собираясь говорить с ним. И всё равно, что она не знает дороги. Выберется как-нибудь. Город всё же не лабиринт.       — Эй, в приличном обществе принято благодарить за спасение, — окликнул её Леви, и Микаса обернулась, нервно дёрнула плечом.       — Вы к нему не относитесь.       Леви не собирался сдаваться так быстро. Внутри едва только успокоившееся от бега сердце затрепетало с новой силой. Её грубость, дерзость задевала внутри что-то совсем ещё незнакомое. Он в пару шагов догнал её, огибая, преградил ей путь, заставляя остановиться.       Микаса с вызовом смотрела в его ледяные, глядящие снизу вверх глаза, и не собиралась отводить взгляд, несмотря на то, что щёки уже горели.       — Это из-за вас я встряла в это, — выдохнула она. Нужно было как-то выбраться отсюда и то, что её опять заметили с Леви, ничего хорошего не предвещало. Проблем она не обернется. Ей хотелось поскорее избавиться от него и в то же время хотелось задержаться ещё ненадолго. Неприглядный, низкий, грубоватый мужчина, образ которого она пыталась представить, теперь оформился в привлекательного, ловкого и готового помочь Леви. Он мог и пройти мимо. Забыть о ней, оставить разбираться с проблемами самой, но он этого не сделал.       — Мне пора домой, — тихо добавила Микаса, уже смягчившись. Она не знала что делать. Щёки горели от стыда, взгляд Леви обжигал льдом. Её мирная, тихая жизнь в который раз пошатнулась. Всё смешалось в одно — Эрен с его проблемами и криками, Леви и его переворачивающее всё присутствие. Хотелось просто отдохнуть от всего, лечь в постель и прикрыть глаза. И даже ссора с Эреном уже не казалась такой страшной. Микаса просто хотела оказаться дома.       Она уже хотела шагнуть вперёд, но вместо этого неловко потопталась и всё-таки выдавила из себя «спасибо».       Леви слегка улыбнулся, принимая благодарность, и уступил ей дорогу. Всё равно Эрд обещал узнать, где её разыскать. Никуда эта Микаса от него не денется.