Осколки чёрных звёзд

      Леви неторопливо брёл домой. Небольшая вполне уютная квартирка в Подземном городе для многих была недосягаемой мечтой, но Леви мог себе позволить. Было странно возвращаться сюда, понимая, что это почти лучшее, что можно наскрести в этом городе. И это лучшее достаётся таким, как Леви. Преступникам.       Давно было пора привыкнуть к тому, что этот мир абсолютно перевёрнут. Под землёй понятия о добре и зле смешивались, приобретая совершенно причудливые формы. Не всякое воровство было плохим, не каждое убийство считалось трагедией. Мафия была здесь королями и хозяевами, устанавливала свои ценности и порядки, дикие для людей сверху.       Нравственность и добродетель были абсолютно бесполезны здесь. Приходилось идти на множество сделок с совестью, чтобы жить и оставаться в здравом уме. В месте, где жил Леви, было относительно спокойно. Скорее всего как раз из-за того, что он был тут. Вряд ли кто-то мечтал о встрече с ним. И проблем никто не хотел. Леви редко слышал шум, ругань, перебранки — да и это быстро пресекалось чьим-то резким шёпотом, упоминающим имя Леви.       Хотелось бы бросить тут всё, и устроиться куда угодно, только бы не промышлять грабежом, но Леви слишком долго варился в этом, и даже не представлял, чем мог бы заняться, кроме разбоя.       К тому же, просто так покинуть мафию не получится. Леви силён. Он многое знает. Его выпустят только вперёд ногами. Его ловкость и сноровка была слишком нужна верхушкам, да и такая жизнь была уже слишком привычной. Здесь Леви чувствовал себя дома. Да и дядя был рядом. Пускай Кенни никогда не проявлял особой теплоты или заботы, но всегда выручал из любой задницы, и Леви чувствовал в нём родную кровь. Просто не мог представить себе такого, что больше никогда не увидит своего старика. Да он и сам, наверное, достал бы Леви из-под земли, реши он смыться. Кенни он тоже был нужен. Леви приходилось отдавать долг за то, что Кенни подобрал его.       Может в этом и была корысть, но главным было то, что Кенни не бросил его в детстве подыхать от голода. Этого уже было достаточно для того, чтобы быть благодарным.       Леви часто думал о том, был ли у него шанс выжить как-то иначе, стать совсем другим человеком, и понимал, что нет. С рождения ему было предрешено жить паразитом, помойной крысой, объедавшей сначала мать, а потом и Кенни.       Связка ключей звонко бряцнула, лязгнул толстый металлический замок: и дверь со скрипом открылась. Леви повёл ей туда-сюда, и противный скрип повторился. Фонари плохо освещали улицу, было сложно что-то внимательно осмотреть. Леви провёл пальцем по железной петле, вытащил ладонь на свет. Послышался тяжёлый вздох. И здесь эта чёртова ржавчина. Нужно будет снова смазать петли.       Леви оставил свои грязные сапоги перед дверью. Всё равно никто не позарится на вещи Аккермана, и наступил на чистый пол коридора. Вдохнул поглубже — наконец-то не воняло плесенью и сыростью, — пахло порошком, выстиранным бельём.       Леви старался держать свой дом в чистоте. Тогда можно было делать вид, что у него почти нормальная жизнь. Пыль, плесень, паутина — всё это сопровождало каждого человека в Подземном городе, а сухость и чистота в доме Леви помогала ему расслабиться, не думать обо всей грязи хотя бы тут.       Окно было приоткрыто. Занавески словно окаменели, висели совершенно неподвижно. Спёртый воздух не выходил из комнаты, под землёй не было ветра.       Леви устало потянулся. Время давно перевалило за полночь, а он только добрался до дома. Сбросив с себя грязную одежду, Леви принял быстрый душ (спасибо за какой-то водопровод в этой дыре), и, не одеваясь, влажный от тёплой воды завалился в постель.       Стоило, конечно, вычистить сапоги, застирать одежду, но сегодня на это уже совсем не было сил. Можно было позволить себе недолгий отдых от рутины. Всё равно он гораздо опрятнее этих свиней с поверхности, всё насмехающимися над жителями Подземного города. Леви до сих пор казалось, что он и сам весь покрылся жиром и копотью бара, в котором попытался спрятаться. Даже душ не сильно помог избавиться от этого противного ощущения липкости.       Хотелось поскорее провалиться в сон, но тревожные мысли о предстоящем разговоре с боссами не предвещали ничего хорошего. Придётся оправдываться, слушать нытьё тех, кто за многие годы не ударил и пальцем о палец. Боссы давно кичились своей силой, хотя уже давно напоминали простых отожравшихся свиней. Деньги, на которые они шиковали, зарабатывались потом и кровью. Часто ценой чужих жизней. Леви не нравилось всё это, но другой жизни у него не было, и вряд ли когда-то будет. Он преступник до самых костей.       Леви привстал на кровати, устало потирая глаза. Хотелось бы ему сейчас просто ни о чём не думать, но это было настоящей роскошью. Проблемы роились в голове, словно надоедливые мухи. Единственной хоть сколько приятной мыслью была певичка. Добрая душа, раз смогла ему помочь. Но что-то в ней было невыносимо таинственное. Этот револьвер и её хладнокровие совсем не сочетались с мягкой внешностью и чарующим голосом.       Было бы просто замечательно уснуть в её объятиях, а не сидеть одному на кровати в душной комнате. С удовольствием бы заплатил за неплохую гостиницу.       Леви так и не понял, почему она отказалась. Такая правильная певичка? Святая невинность? Леви не мог в это поверить. Видел он таких непорочных, которые вскоре помирали от голода. Артистки были не более чем украшением злачных мест, и платили им совсем немного. Приходилось зарабатывать чем-то ещё. Леви бы даже согласился регулярно видеться с Микасой. Теперь готов был предложить ей неплохие деньги. Может, если с заданием всё-таки всё сложится, и номер в неплохой гостинице.       Микаса говорила о каком-то брате. Может быть он и содержал её, а она просто по привычке держала лицо, пытаясь сохранить свою непорочную репутацию? Этого Леви сегодня не узнать. Но не быть ему Аккерманом, если не сможет разузнать о ней побольше. Завтра же забежит к знакомому, у которого даже в королевском дворце найдутся уши. Разузнает, чего она такая несговорчивая, и как к ней подступиться.       Леви лёг обратно, прикрывая глаза. Свежий аромат подушки успокаивал мысли. И что это ему в голову так запала эта Микаса? Он мог бы выбрать любую красотку из местных кабачков, кто угодно согласился бы лечь с Аккерманом. Но именно её недоступность так завлекла его. Она помогла ему по своей воле, такое редко встретишь. И даже ничего не попросила взамен. Могла бы просто пристрелить его в том баре, получила бы неплохое вознаграждение за его голову. Жаль всё-таки, что она так быстро упорхнула.       В полудрёме Леви всё думал о Микасе, крепко засевшей в мыслях. Он не верил в любовь с первого взгляда, но влечение и интерес уже подогревались внутри.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Кенни остался в каморке, не желая двигаться больше необходимого.  От алкоголя мутило. Сигаретный дым въелся в ноздри, заставляя то и дело чихать. Крепко стоять на ногах уже не выходило, а тошнота подступала с каждым новым шагом.       Кенни завалился обратно на деревянные ящики. Домой идти совершенно не хотелось. Он допил последнюю бутылку спиртного и теперь старался удержать его в желудке.       Чёртов Леви заставил его изрядно поволноваться. Он и правда думал, что тот сыграл в ящик. А ведь обещал себе, когда подбирал мальца, что не будет сильно привязываться к нему. Но Кенни так и не смог найти в себе силы бросить его. Взыграла родная кровь, Кенни с удовольствием наблюдал за тем, как ловко парень орудует ножом, будучи ещё совсем маленьким. И чем старше Леви становился, тем лучше проявлялась его сила. И как же сильно он был похож на Кушель…       Кенни пытался уйти. Каждый раз обещал себе, что это последний день, что завтра он обязательно исчезнет из жизни Леви, но с каждым днём только больше привязывался к нему. Несмотря на то, что отец его был хер знает кем, малец рос сильным, угрюмым, упрямым и нелюдимым. Прямо как сам Кенни. Он видел в Леви отражение себя, и в конце концов сдался. Взял его под своё крыло, обучая всему, что знал сам. Привёл его в группировку, надеясь сделать из него гордость Подземного города. Так и вышло. Леви знала каждая собака на земле и под землёй. Слухи о нём расползались так же быстро, как и новости о Потрошителе. Кенни мог гордиться своим племянником, но не мог  за него порадоваться. Притащил ещё один винтик в эту машину для перемалывания жизней. Леви, как и он сам, будет теперь до самой старости на побегушках. Не этого Кенни для него хотел. Леви мог бы превзойти его, если бы захотел. Но тот почему-то даже не пытался.       Ну и чёрт с ним, — думал Кенни, в душе понимая, что это неправда. Он сильно привязался к Леви за все эти годы. Он был ему почти сыном.       Хотелось не привязываться. Смехотворно. И посмотрите, что из этого вышло — он лежит теперь на деревянных ящиках со всяким огнестрельным дерьмом, едва способный удержать в себе позывы помочиться и выблевать вино, а всё потому, что он действительно испугался за Леви. Кенни просто не смог бы простить себя, если бы он и впрямь где-нибудь подох.       Продвинуться повыше, где тебя не будут пихать на любую работу, было непросто. Даже самому Кенни приходилось иногда заниматься откровенно провальными заданиями, хотя очень не хотелось рисковать собственной шкурой. К верхам, к безопасности, к настоящим возможностям Аккерманам было не пробраться. Верхушка видела, насколько они сильны, боялась, что их сместят. Да и давно было пора спустить их всех с этой «карьерной» лестницы. Только вот рыпаться Кенни так и не начал. Если боссы почуют реальную угрозу, то найдут способы её устранить.       Осталось только придумать как обставить всё так, чтобы провал выглядел случайностью.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Леви потянулся в кровати, лениво открывая глаза. За окном ничего не менялось. Под землёй не светило солнце, здесь всегда царил полумрак. Вечная ночь, освещённая фонарями забегаловок и борделей. Время здесь словно замирало. Сложно было сказать, настал ли день, или уже была ночь. Когда над головой нет неба, утро наступает тогда, когда ты проснулся.       Ломота в теле подсказывала, что спал он не долго. Мельком взглянув на часы, Леви поднялся, стараясь сбросить с себя остатки сна. Просыпаться без солнечного света было трудно. Полностью он ощутил это на себе, впервые оставшись на поверхности, когда утром что-то подняло его будто бы изнутри, и привычная сонливость отступила, стоило лишь открыть глаза, и, вернувшись домой под землю, ощутил, насколько же непросто просыпаться в сумерках. Леви приходилось подолгу приходить в себя, попивая постепенно остывающий и всё более горький чай.       Леви неспешно умылся, занёс в душ грязные сапоги, оставленные на улице, вычистил их до блеска. Голова немного прояснилась. Методичные движения щётки помогали привести в порядок мысли. Нужно было идти на собрание, говорить о провале и снова оправдываться. Эти бесполезные отчёты Леви ненавидел. Любому придурку понятно, что на важные грабежи нужно отправлять только тех, кто хорошо подкован.       Он увидел Кенни шагающего в его сторону, как только спустился с лестницы. Желать доброго утра было бессмысленно. Кенни выглядел помято, от него несло перегаром, пыльная одежда сидела кое-как. Спал в амбаре. Леви поморщился, но так ничего и не сказал. У них обоих был дерьмовый день, и такой же дерьмовый ещё только предстояло пережить.       Они шли молча. Местные жители старались не попадаться на пути, сворачивали в проулки, расступались. Мелкие воришки, мошенники, девушки из борделей — все эти лица давно уже превратились для Леви в огромное расплывчатое пятно. Всё, что он видел вокруг — грязь. Он рос здесь. Этот город был его домом. Но полюбить его Леви так и не смог.       — Я буду говорить один. Ничего не сболтни. Лишние проблемы нам сейчас точно не нужны, — пробормотал Кенни, когда они вместе заходили в большое, просторное помещение. Одно из самых злачных мест Подземного города — хозяйский бордель. Сюда стекались все сливки преступного общества. За хорошую плату здесь можно было получить любую услугу. Нравятся ли тебе девушки, парни, мужчины, женщины постарше или же дети, не имело значения. Плати, и тебе найдут то, что ты хочешь. По рассказам, здесь нередко обитали и чиновники сверху. Леви охотно в это верил. Наверняка боссы отсыпали неплохую сумму в казну короля, иначе город уже давно сравняли бы с землёй. Но дело их процветало и множилось, заставляя Леви всё больше разочаровываться в себе. Подчиняться таким людям было противно.       Тяжёлый запах благовоний ударил в нос сразу же, как распахнулись богато украшенные деревянные двери главного зала. Всё здесь кричало о том, как много у владельцев денег. На бархатных тахтах заваленных подушками лежали девушки в откровенных нарядах. Полупрозрачные ткани показывали куда больше, чем Леви хотелось сейчас видеть. Внутри быстро вспыхнул огонь желания. Боссы знали, что делают, решая все важнейшие дела в такой обстановке. Сконцентрироваться было почти невозможно. Расслабляющий звук незнакомого Леви инструмента обволакивал, словно пытаясь усыпить бдительность, и это здесь чертовски хорошо получалось.       По длинному залу рассыпались тела, клубки мужчин и женщин извивались, словно змеи, музыка едва могла заглушить звуки поцелуев, шуршание тканей и трения тел.       И в этой обстановке им придётся обсуждать провал.       В задней части зала, за не менее шикарными резными дверьми находились комнаты для гостей, желающих уединиться. По этому коридору лучше было проходить поскорее, иначе, пока доберёшься до личной комнаты боссов, из ушей пойдёт пар.       Леви всегда чувствовал себя здесь не по себе. Он любил женщин, развлечения, даже захаживал в подобные места и был не прочь взять подружку на ночь. Но зная, что происходило здесь, становилось тошно даже ему. Воспоминания о матери, об Изабель накрывали его с головой только здесь.       — Ты понял меня? Молчи и не отсвечивай.       — Понял.       Голос Кенни вырвал его из задумчивости. Сложно будет вляпаться ещё больше — думал Леви, обозлённый на то, что дядя помыкает им как подростком. Но ни сил, ни желания на споры не было. Пусть Кенни сам их выгораживает. Так даже проще.       Они поднялись по резной лестнице на второй этаж, прошли по очередному коридору, украшенному бесценными картинами и гобеленами — таких даже во дворце не было, Леви мог зуб дать — и наконец распахнули двери в богатую, шикарную гостиную.       На многочисленных подушках восседал один из боссов. У стен, украшенных шёлковыми обоями, стояли телохранители и прочие прихвостни. На случай, если кому-то захочется высказать своё неудовольствие сервисом. Они выглядели словно каменные статуи — в серой, темноватой одежде, слишком одинаковые на лицо, слишком неподвижные.       Леви перевёл взгляд на подушки босса. Среди них спала обнажённая девушка, мирно посапывая во сне. Её неприкрытая грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию, и Леви неосознанно стал вторить её вдохам. Пришлось собрать всё своё самообладание, чтобы перестать замечать её тело.       Оружия ни у кого не было. С ним сюда просто не пускали. Не из-за страха перестрелок, просто наложницы и подневольные мужчины с удовольствием расстались бы с жизнью, если бы могли добраться до ножа или пистолета. Торговля людьми и их телами приносила слишком большие деньги, чтобы боссы были готовы их потерять. Отчасти именно поэтому Леви не чувствовал страха. Без револьверов даже этим страшным на вид охранникам не удастся причинить вред Аккерманам. Никто, кроме них самих, даже не подозревал о том, насколько они на самом деле сильнее и ловчее всех этих неповоротливых мужиков.       Босс разглядывал Леви оценивающе, с неким презрением в глазах. Его рука подпирала жирный подбородок, а на пальцах блестели драгоценные камни серебряных колец. Он наверняка чувствовал себя здесь королём, и Леви был готов поспорить, что его влияние гораздо ощутимее того, что имеет их настоящий правитель.       Из его рта торчала сигара — совершенно непозволительная роскошь для Подземного города. Можно было достать здесь неплохие сигареты, но сигары явно притащили сверху.       Тонкие нити светлого дыма таяли в воздухе, смешиваясь с тяжёлым запахом благовоний. Больше никто не курил. Рядом с боссом это было запрещено. Глупые, почти детские запреты были созданы лишь для того, чтобы этот мешок с жиром мог самоутверждаться за счёт молодняка.       Леви давно опротивело всё, что происходило вокруг, но другой жизни для себя уже просто не видел. Было гораздо проще потеряться среди грязи, отсиживаться под крылом влиятельных людей, нежели бесконечно пытаться выбраться из Подземного городу. Там, на поверхности, Леви всё равно никому не нужен. Кроме полиции. Они-то были бы рады с ним повидаться. Жаль, что Леви не мог ответить им взаимной симпатией.       Босс жадно затянулся сигарой, со свистом прокуренных лёгких выпуская изо рта клубок молочного дыма.       — Ну? — протянул босс, не утруждая себя ни радушным приёмом, ни обычным приветствием. Он молчал, дожидаясь ответа. Хитрый ход, который Леви раскусил будучи ещё совсем мальчишкой. Никогда не знаешь, что находится в голове другого человека. И самый простой способ это узнать — заставить его думать, что тебе уже всё известно. Правда польётся из запуганного человека рекой. Он расскажет даже о том, о чём никогда и не собирался, раскрывая все карты.       Верхушка даже не догадывалась о многих вещах, но Леви из года в год наблюдал, как другие члены их картели очерняли сами себя. Кенни и Леви же слишком хорошо знали этот приём, сами пользовались не раз, а значит можно было безбожно врать. Боссы ничего не знают.       — Операция провалена. Товар достать не вышло.       Кенни отчеканил фразу, словно готовился ещё с ночи. Коротко и ясно, без лишних распинаний. Леви, хоть и нехотя, но мог легко довериться дяде. Он-то лучше него самого знал, что говорить надо только о том, о чём спрашивают, не больше.       Босс недовольно фыркнул, бросая невыкуренную даже наполовину сигару в стакан с рыжеватой жидкостью. Виски — подумал Леви, сдерживаясь от того, чтобы скривиться. Такая растрата хороших табака и напитка не могла не задеть Леви, которому до последнего времени часто приходилось туго.       — Почему не вышло? — переспросил босс, и в его голосе послышались недовольные нотки. Леви чувствовал, как внутри вскипает злоба и раздражение. Что вообще можно было на это ответить? Какого чёрта ему подкинули ребятню? Ради чего они пошли на убой? Любому дураку ясно, что такие юнцы не справились бы. Только помешали Леви. Он знал, что надо помолчать. Что за крепкое словцо ему достанется. Раздражение кипело внутри, наслаиваясь на  опустошающее тошнотворное чувство голода и никак не уходящего привкуса чая и сигарет.       — Если она так была важна, отправили бы меня в одиночку. Нечего было набирать людей, которые только мешались под ногами, — пробурчал Леви на грани слышимости, но пронырливый, вынюхивающий информацию словно ищейка, босс с презрением упёрся ему прямо в глаза.       — Всё ещё не научился держать свой поганый рот на замке, когда к тебе не обращаются, щенок? — злобно проговорил босс. Леви не отвёл взгляд. Было бы проще, если бы он мог пристыдиться, хотя бы сделать вид, что он не хотел вызывать недовольство, но чаша терпения переполнилась кровью юнцов, погибших только из-за денег.       — На чёрном рынке эта сыворотка стоит таких денег, что на них можно купить весь восточный район Стохеса вместе с этой подземной дырой, а ты упустил её! — Босс перешёл на крик, видимо, заметив, что Леви его выговор совсем не трогает.       — Босс, старина, брось, — вступился Кенни, и Леви снова почувствовал себя жалким подростком, который отбился от рук. Кенни мог фамильярничать, сколько ему вздумается. С боссом они были знакомы уже очень давно. Кенни никогда не пасовал перед ним. Леви не знал, что за отношения связывали босса мафии и его дядю, дружба ли, или же простой здравый нейтралитет — в сущности не имело значения. Единственное, что было действительно важно, так это то, что босс прислушивался к нему.       — Мой мальчишка хоть и дерзит, но прав. Воспитательную беседу можно оставить на потом, у нас есть более важный вопрос.       Босс переключился на Кенни почти мгновенно. Как-то расслабился и словно растёкся по подушкам, падая рядом с обнажённой девушкой.       — Я слушаю, Кенни-потрошитель, — произнёс босс с какой-то толикой уважения, и Кенни пересказал всё то, что Леви объяснил вчера. Только сухой остаток, ничего лишнего, за что можно было зацепиться чужому уму. Леви выдохнул. Хотелось бы сказать этому болвану пару ласковых, но дядя уже взял разговор в свои руки, и лучше не вмешиваться. Леви вообще редко открыто напрашивался на вражду. Уже давно привык служить.       — И вот что я думаю, — заканчивал Кенни. — Отправлять ребятню было плохой идеей. Мы ждали, что они отвлекут от Леви внимание, чтобы он мог незаметно выкрасть сыворотку, но вместо этого наоборот создали много шума и благополучно распрощались со своими жизнями, чуть не утянув за собой и моего мальца.       — Если мы хотим заполучить эликсир, нужно продумать другой план.       Кенни стоял, гордо выпрямившись, но Леви чувствовал в нём какую-то странную напряжённость, совсем ему не свойственную. Да и босса он точно не боялся. Было в этом что-то нечистое, но сказать наверняка Леви не мог.       При упоминании «эликсира», как сыворотку прозвали здесь, всё зашевелилось. Даже казавшиеся закаменелыми охранники казались теперь взволнованными. Леви не был уверен, почему сыворотка вызывала у всех такой восторг, но знал наверняка, что она стоит просто бешеных денег. Босс был прав, на эту сумму можно было выкупить весь их плешивый город.       — Что ж… — протянул босс. — Разберёмся с вашим провалом как-нибудь в другой раз. Нужно подумать, что делать дальше. Наверняка все в полиции сейчас стоят на ушах. К эликсиру не подобраться.       Кенни молча смотрел на босса так, словно его до сих пор что-то беспокоило. Леви насторожился, но не подавал вида. Спросит, в чём дело, но потом. Точно не здесь.       — Малец свободен, — шикнул босс, жестом показывая, что Леви надо убраться, и поскорее. В такие моменты ему снова казалось, что он несмышлёный ребёнок, которому нельзя подслушивать разговоры взрослых. А ведь Леви было уже за тридцать.       Он коротко кивнул, стараясь не показывать своего раздражения, и поспешно вышел из зала, проскакивая сквозь непристойные звуки борделя скорее на свободу.       Неприятный запах сырости ударил в нос, внезапно показавшийся Леви самым приятным ароматом на свете. После всех этих разговоров и благовоний начинала трещать голова.       Ладно, — думалось Леви. — Пускай они разбираются со всем этим дерьмом сами, у него есть дела поважнее.

⸻・⸻ ♤ ⸻・⸻

      Леви быстро вышагивал по неровной дорожке, ведущей к одному из его самых любимых местных баров. Дожидаться Кенни он не стал. Всё самое важное дядя передаст, и ждать его под дверью Леви не будет.       Ароматы города медленно прояснялись, приобретая привычный оттенок застоя и нечистот, и Леви спешил убраться с улицы поскорее, чтобы одежда и волосы не успели пропахнуть.       Внутри всё горело от злости и лёгкого чувства возбуждения. Хотелось бы высказать этому старику всё, что Леви о нём думал, но это никак бы ему не помогло. Он погряз в делах мафии по самое горло, и эта пучина легко могла перекрыть ему доступ к кислороду, если он будет слишком несговорчив. Опрометчивые решения были явно не в его стиле, и Леви мысленно пытался успокоить себя тем, что когда-нибудь этот подонок сдохнет на очередной девице, испортив всей картели день и подкинув новую до слёз смешную историю про «одного небезызвестного босса».       Невыносимо хотелось покурить, и Леви шарил у себя по карманам в поисках пачки, пока не вспомнил, что бросил её на стол ещё когда стягивал с себя брюки вечером. Поблизости же купить что-то сносное было нельзя. Раздражённый, он быстрым шагом шёл к бару, в надежде, что там ему одолжат сигарету-другую.       Набрав полную грудь воздуха, Леви резко выдохнул, успокаиваясь. Этот неприятный разговор позади, остались только личные дела. Микаса никак не хотела покидать мыслей, и он торопливо приближался к давно знакомому бару, единственному, хоть сколько-нибудь приличному здесь месту.       Пивнушка принадлежала одному знакомому. Этому прохвосту ничего не стоит разнюхать для него кое-что про эту певичку. Её звучное, ни на что не похожее имя точно должно было привлечь его внимание. Оно сильно отличалось от ничем не примечательных имён, которые стирались из памяти так быстро, словно и не существовали вовсе.       Вывеска с кружкой неподвижно висела в затхлом воздухе. Сюда не доходили даже малейшие дуновения ветерка. Двери широко распахнуты, приветливо зазывали гостей внутрь.       Леви вошёл. Пара сидящих по углам человек мимолетно взглянули на него, но тут же вернулись к своим делам. Леви не торопясь прошагал к барной стойке, где бармен методично натирал стаканы тряпкой.       — Кого я вижу! — Эрд отставил стакан в сторону, облокачиваясь на стойку.       — Мне нужно, чтобы ты разузнал про Микасу. — Леви со скрипом отодвинул стул, переходя сразу к делу. С Эрдом он привык разговаривать именно так. Чётко и по существу. Этот парень ещё подростком чёрт знает как затесался в Подземном городе. Явно не от хорошей жизни, но умел вертеться и узнавать то, что другим ни за что не вынюхать.       — У-у-у, парень, вот это ты замахнулся. — Брови Эрда стремительно поползли вверх. — Может, сначала пива?       — Сигареты есть? — недовольно спросил Леви. Ничего, кроме Микасы, его сейчас не интересовало. Да и пить что-то, когда и так голова трещит, Леви не хотел.       — Для тебя найдутся. — Эрд протянул ему почти пустую пачку, и Леви вытянул пару сигарет, под недовольным взглядом Эрда. Рассчитается как-нибудь. Эрд подал коробок со спичками, подпаливая дешёвую бумагу. Леви вдохнул. Дым тут же обдал лёгкие горячей волной. В голове появилась лёгкость, и день уже не казался таким паршивым.       — Так знаешь её? — добавил Леви, дожидаясь ответа.       — Она столичная певичка, мужик. С элитой ошивается, брат её, говорят, в разведке не последний человек, как такой оборванец, как ты, вообще с ней пересёкся? — Эрд с нескрываемым удивлением поглядел на Леви, сам закуривая сигарету, подвигая поближе к краю стойки пепельницу.       — За оборванца и огрести можно. — Леви стряхнул пепел. Угрозы были несерьёзными. Просто сегодня он был не в лучшем расположении духа.       — Ладно тебе, что у тебя с этой дамочкой? Выкладывай, мне же тоже интересно. Я всего раз её вживую видел, такую красотку не забудешь. — Эрд уже полулежал на стойке, стараясь говорить как можно тише.       Леви ещё раз затянулся. Что у него было с ней? Да ничего. Всего лишь мимолётная встреча, которая так влилась в голову, что просто так не вытрясешь.       — Хотел снять на ночь.       Эрд прыснул, и из его рта отрывисто вырвался дым. Эрд откашлялся, прежде чем продолжить разговор.       — Ещё чего, глаза разуй. Ты где проституток таких видел? В королевских будуарах? Да если б она и работала, у тебя-то такие бабки откуда?       Эрд смотрел на Леви с таким пристальным вниманием, будто не мог понять, шутит он или нет.       Леви не шутил. Только чувствовал себя полным идиотом. Столичная певичка, значит. И что она делала в этом баре? Знал бы он об этом, вообще не втягивал бы её в эту историю. Тем более настаивать на близости.       — Ладно, я тебя понимаю, видок у неё что надо, — сказал Эрд, похлопывая Леви по плечу.       Прогорклый дым обволакивал ещё совсем недавно чистую стойку, и в лёгкой дымке Леви пытался придумать, как подобраться к этой Микасе. Теперь, когда она так крепко засела в голове, он не сдастся.       — Где выступает? — спросил Леви, сбрасывая руку с плеча. Эрд лишь пожал плечами.       — Откуда мне знать. Да и тебя в такие места не пустят, даже не надейся.       — Я не спрашивал твоего мнения. Просто разузнай. — И Леви поднялся с места, затушив сигарету о пепельницу. Махнув на прощание рукой, он вышел из бара.