Сердцебиение

Когда однажды ночью появился Саске, чтобы проводить ее домой после поздней смены в больнице, Сакура была очень удивлена. Прошло около года с тех пор, как закончилась война — половина с тех пор, как официальная реконструкция деревни была признана завершенной, и три месяца с тех пор, как единственный оставшийся в живых Учиха и спасенный ниндзя- был снят с испытательного срока и быстро восстановлен в качестве законного синоби Конохи. В то время Команда Семь медленно, но верно работала над возрождением связей, которые были напряженными и испытанными на протяжении всего их еще такого короткого существования. Они вместе ходили на миссии, вместе тренировались и ели вместе рамен, и чаще, чем кто-либо из участников, кроме Наруто, действительно хотел. Саске и Сакура также восстановили свои отношения — так, как они всегда делали и, вероятно, всегда будут: Сакура молча простила его, а Саске согласился притвориться, что ничего не произошло. Правда заключалась в том, что день, когда он попытался покончить с жизнью человека, который был самым преданным ему, все еще преследовал молодого Учиху; это все еще было причиной его самого тяжелого отвращения к себе. Тем не менее, он был немногословным человеком. Если бы кто-нибудь предложил ему выход из затруднительного положения, который не предполагал бы, что он объяснит себя и непостижимую массу эмоций внутри него, он бы принял его. Сакура всегда так делала. Возможно, именно поэтому он оказался там. Ты пришел проводить меня домой? — спросила женщина с розовыми волосами, нерешительно и смущенно, не уверенная, правильно ли она его расслышала. Саске взволнованно сглотнул, стоя в дверях ее кабинета. Да. Все еще удивленная, Сакура решила не настаивать на этом и вместо этого кивнула, слегка улыбнувшись ему. Хорошо, тогда, — сказала она. Спасибо, Саске-кун, я буду готова через минуту. Соглашаясь с кивком, которого она никогда не видела, когда повернулась к нему спиной, Саске скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. Сакура собрала небольшую стопку файлов, прежде чем сбросить с плеч медицинский халат. Шелковый топ и кружевная юбка, которые она носила под ним, заставили его впервые пересмотреть свое решение. Сакура была самым невинным человеком, которого он когда-либо встречал, человеком с самым чистым сердцем во всем мире, единственной, кому удалось защитить и сохранить эту часть себя, несмотря на все, через что она прошла. Действительно ли он хотел запятнать ее своей тьмой? Хорошо, я готова, — ее мягкий голос вырвал его из мыслей, и его глаза сфокусировались, обнаружив, что она стоит перед ним, неловко закрывая свою маленькую сумочку, в то же время держа стопку бумаг в руке. Он сделал шаг назад, позволяя ей выйти из комнаты, а затем закрыл за ней дверь, после чего они оба пошли по коридору. Внизу девушка с розовыми волосами оставила свои заполненные документы на стойке регистрации, чтобы их позже забрал дежурный в ту ночь, оставив только несколько файлов пациентов, которые она решила забрать домой для дальнейшего изучения. На протяжении всей ее карьеры многие люди говорили ей, что она слишком увлечена своими делами, включая ее наставника, но правда заключалась в том, что юной куноичи так нравилось; только вкладывая все, что у нее было, во все, что она делала, она могла спокойно спать по ночам. Итак, по какому поводу? — спросила она с мягкой улыбкой, повернув голову, чтобы посмотреть на своего молчаливого спутника. Саске шел рядом с ней, небрежно держа руки в карманах, глядя прямо перед собой с тем же бесстрастным выражением, которое он изобразил на своем лице с тех пор, как они были Генинами.-Ты почти никогда не остаешься в больнице, даже когда тебе больно. Хотя теперь Саске и Сакура были в хороших отношениях если можно так сказать, их отношения были далеки от близких, если сравнивать с тем, что у него было с Наруто. Они могли вести вежливую беседу, когда того требовало время, и хотя Сакуре было трудно вести светскую беседу с кем-то, кто на все реагировал уклончивыми звуками, она была довольно хороша в том, чтобы болтать в одиночестве; они хорошо общались на миссиях и приветствовали друг друга, когда случайно встречались. Иногда Саске даже, казалось, предпочитал ее спокойное присутствие буйной личности своего лучшего друга, и у Сакуры всегда была улыбка для него, заслуживал он этого или нет. Но это было действительно так далеко, и на этом их взаимодействие заканчивалось. Саске редко останавливался, чтобы задать ей вопрос, когда они встречались на улице, не говоря уже о том, что он приходил, чтобы забрать ее из больницы. Хотя Сакура гордилась тем фактом, что он только позволял ей лечить его. Мне нужно с тобой поговорить, — резко сказал он. Сакура моргнула. Перекладывая бумаги в руках так, что прижимала их к груди, она пожала плечами. Я слушаю. Саске остановился, повернулся к ней лицом и встретился с ней взглядом. Сейчас или Никогда. Сделав глубокий вдох, он перестал сомневаться в себе и произнес два слова, которые, без ведома девушки, стоящей перед ним, перевернут ее мир с ног на голову. — Выходи за меня замуж. Сакура моргнула и сделала шаг назад она была в шоке. Она не могла поверить в то что услышала, она запиналась над своими словами, когда говорила: Ты… Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя …? Покачав головой, она снова спросила.-Почему? Я… Нахмурив брови, он пожал плечами. С тем, как просто и логично вся ситуация звучала в его голове, Саске ожидал, что это будет намного легче выразить словами. Мне нужно восстановить свой клан, — наконец сказал он после пары мгновений колебаний. Для этого мне нужна жена. О, — выдохнула куноичи, наполовину от удивления, наполовину от понимания. Когда кусочки, наконец, встали на свои места, картина медленно, но верно начала обретать смысл. Воспоминание о глупой девчушке с длинными розовыми волосами на мгновение вселило в нее надежду, но женщина, которой она стала, наполненная бесконечными знаниями и переполненная бескорыстной любовью, не позволила ей почувствовать даже малейшее разочарование. Перенеся вес на правую ногу, Сакура склонила голову набок. — Почему я? Саске усмехнулся, как будто ожидал, что она уже знает, и все же, еще раз, ему потребовалась минута, чтобы подобрать слова. Когда он посмотрел вниз на свои ноги, на его лице появилось хмурое выражение. По правде говоря, он не совсем думал об этом. Сакура всегда была логичным выбором для него, она была единственной женщиной, с которой его разум связывал простое представление о детях, и он делал это с такой интенсивностью, что в тот момент, когда Саске решил, что пришло время направить свою жизнь в другое русло, Саске выбрал более простой выход. Ты единственная женщина, которую я могу выносить, — сказал он ей прямо и без предисловий, и его ониксовые глаза были искренними, потому что, хотя это была не вся правда, это тоже не было ложью. Сакура удивила его, рассмеявшись. Боже, спасибо, Саске-кун, — сказала она, качая головой. Затем она улыбнулась и кивнула. Хорошо — я согласна. Логично было бы, чтобы она потратила хотя бы пару минут на то, чтобы обдумать его предложение, аналитически изучить, потому что, как куноичи, она должна осознавать тот факт, что бросаться в омут с головой в действие, не рассматривая ситуацию со всех сторон не логично, рассмотрение всех возможных последствий в первую очередь было бы не чем иным, как ошибкой, но какой в этом был бы смысл, когда она уже знала, каким будет ответ? -Я выйду за тебя замуж. Каким бы естественным и неизбежным ни казалось ей решение, оно полностью сбило с толку молодого Учиху. Он не был уверен, чего он ожидал, но это было не так. Что само по себе было странно и заставило его захотеть закатить глаза от хода его мыслей, потому что, если он не ожидал, что она скажет «да», тогда зачем он вообще спросил, верно? Казалась, она совершенно не пострадала от его предложения. Она не поставила ни одного условия и не задала ни одного вопроса, но, возможно, что беспокоило его больше, так это то, что он был уверен, что она прекрасно осознает тот факт, что он абсолютно ничего к ней не чувствовал. Она была товарищем по команде, знакомой, и он мог даже зайти так далеко, что назвал ее своим личным врачом; но она была далека даже от того, чтобы быть его другом. Она знала его лишь немного лучше, чем обычный человек, и она придерживалась нелепых убеждений о том, что внутри него есть свет и добро. Он не мог открыться ей, как он сделал с Наруто, потому что она никогда не заставила бы его, он никогда не избил бы ее, и она никогда не поняла бы. Он отверг ее признание и растоптал ее сердце, он оставил ее на скамейке и не извинялся за это или даже за попытку жестоко и преднамеренно убить ее. Он никогда не говорил и не всегда слушал, когда она говорила, потому что его не всегда интересовало то, что она говорила. Конечно, она должна была знать все это; некоторые вещи, которые он кричал ей в лицо, другие были более чем очевидны в его поведении, но он никогда не притворялся перед ней. Ей всегда приходилось иметь дело с настоящим ним. Итак, на мгновение Саске разозлился на нее за то, что она приняла его предложение. Он был зол, потому что она согласилась? Почему она была такой глупой? Зачем кому-то добровольно заключать соглашение, которое ничего хорошего им не приносит, но, скорее всего, принесет им боль и горе? Саске не сможет относиться к ней как надо, и он определенно не сможет полюбить ее, и это знание должно было быть там, через кусочки того, что она со временем узнала о нем. Но потом он вспомнил причину, по которой возможность отказа приходила ему в голову, но никогда не задерживался настолько, чтобы он действительно принял это во внимание. Сакура любила его. Она никогда не говорила этого снова, но нужно было быть слепым, чтобы не заметить, и, несмотря на то, что все говорили, Саске был совсем не таким. Нет, последний Учиха полностью осознавал, какие люди заботились о нем и сколько каждый из них делал; его проблема заключалась в понимании того, почему они заботились, и в том факте, что он мог и, вероятно, никогда не сможет ответить на их чувства. А с Сакурой все было просто и ясно, черным по белому. Это было в каждом ее действии, жесте, слове и каждом взгляде. Возможно, неосознанно, это сыграло свою роль в том, что он хотел именно ее в качестве своей будущей жены. Тем не менее, Сакура также должна прекрасно осознавать, как многие её ценят, так почему же она могла не хотеть мужчину, способного подарить ей не только мир, но и самого себя? В конце концов, он решил, что все вопросы, на которые у него не было ответа, были неважны. Двое вполне способных взрослых людей приняли решение. Она сказала да, и это было хорошо для него, потому что, если бы ее ответ был другим, у него был бы целый ряд новых проблем. И у Учихи Саске уже было достаточно проблем. Может быть, мы могли бы встретиться например завтра? Предложила Сакура, отвлекая его от размышлений. Он поднял глаза и увидел, что она все еще стоит перед ним, вцепившись в свои документы, все еще одетая слишком изысканно для куноичи и все еще улыбающаяся. Это было так, как если бы она просто интересовалась погодой, а не как если бы она только что сделала выбор, который изменит всю ее жизнь. Чтобы мы могли, обсудить детали. Саске потоптался ногами и, не зная, что сказать или как действовать, ограничился простым Хн. Сакуру, похоже, это не беспокоило. Я обычно обедаю в кафе по дороге от больницы. Маленькое, уютное, с цветами спереди, — описала она. Если хочешь, встретимся там около двенадцати, хорошо? Он кивнул в ответ, и она улыбнулась. Увидимся, Саске! Это были последние слова, которые она сказала ему, прежде чем развернуться и пойти по тропинке к своему дому, ни разу не оглянувшись. Он остался там, посреди дороги, и никто, кроме луны, не освещал его, не зная, что беспокоило его больше: ее улыбка, ее беззаботность или тот факт, что она думала, что он не собирался даже провожать ее домой после того, как достиг своей цели. В тот момент, когда она закрыла дверь в свой квартиры, Сакура рухнула на пол и заплакала — она выплакала все свое сердце, слезы, рыдания и икоту, которые она не могла контролировать, не подавлять, несмотря на все ее усилия и все ее тренировки в качестве куноичи. Она овладела искусством управлять своими эмоциями давным—давно, когда только начала тренироваться под руководством Цунаде, и с тех пор только совершенствовала его, но в Саске было что—то — в Саске всегда было что-то — что полностью обезоруживало ее. Как будто для нее было естественно плакать из-за него. Оглядываясь назад, Сакура пришла к выводу, что, возможно, так оно и было. Итак, она потеряла тот небольшой контроль, который у нее остался, и заплакала. Она плакала столько раз, сколько хотела, но останавливалась, боясь показаться слабой. Плакала все время, когда он бросал обидные слова, которые она не была уверена, что он имел в виду в ее сторону. Плакала из-за того, что ее сердце снова разбилось, когда он ответил на ее единственный вопрос в тот вечер. Но, возможно, больше всего она плакала из-за всех своих глупых детских мечтаний, которые теперь никогда не сбудутся. И она плакала из-за того, что у нее не хватило сил остановить то, что, скорее всего, было ошибкой. … Итак, ты хочешь большую свадьбу или маленькую? Спросила Сакура на следующий день, когда они сидели друг напротив друга в том же кафе, которое она указала накануне вечером, просматривая меню. Саске пожал плечами, даже не потрудившись встретиться с ней взглядом. Мне все равно, — честно ответил он. Сакура улыбнулась и отложила меню, уже зная, чего она хочет. Ну, это был, конечно, не тот ответ, которого я ожидала, но я спросила тебя, потому что, по сути, у нас есть только два варианта: либо мы сбежим, либо расскажем Ино. Учиха нахмурился. Наконец, подняв голову, чтобы встретился с ней взглядом, он задался вопросом, когда именно он дал ей понять, что не хотел бы, чтобы она рассказывала своей лучшей подруге об их помолвке. Ты можешь рассказать Ино, — невозмутимо произнес он, внимательно наблюдая за ней, удерживая ее взгляд, пытаясь понять, что происходит в ее голове. Он обнаружил, с немалым неудовольствием, что не можетэто сказать. Ты уверен? — Спросила она.- Потому что, тогда тебе придеться страдать из-за вечеринки по случаю помолвки и мальчишника, без сомнения, а затем большой свадьбы и… ты знаешь. Пожав плечами, она заправила прядь розовых волос за ухо. Я была бы не против пожениться и дать людям знать потом. Это не имеет большого значения. Мускул дернулся на его челюсти, когда он крепко сжал ее, раздраженный тем, как невероятно трудно ему было читать ее. Она не была искренней, но если бы он не знал этого, почти инстинктивно, у него не было бы возможности узнать. Тогда ему впервые пришло в голову, то что она не была бесчувственной, не означало, что она не так хорошо, как он, скрывала свои чувства; у нее просто был другой метод — и, кто знает, может быть, он был даже более эффективным, чем у него. Все в порядке, Сакура — проворчал он, закрывая тему. Хорошо. Улыбка, которую она ему подарила, не убедила его, хотя бы потому, что он больше не был уверен, что может отличить ее настоящие эмоции от притворства. Может быть, он был глупым все это время, даже учитывая тот факт, что он мог. … Они были в середине спарринга, когда Саске открыл рот, чтобы произнести слова, которые заставили Наруто споткнуться и, в результате, нырнуть головой вперед в каменистую местность под их ногами, вызванную их собственными мощными атаками. Я женюсь на Сакуре, — сказал он, а затем наблюдал с несколько жалким выражением на лице — неуверенный, должен ли он чувствовать скуку, отвращение или обычное старое раздражение — как его предполагаемый лучший друг выплевывает грязь, которая попала ему в рот в тот момент, когда его лицо было всё в земле. Какого черта, Саске-тема! — закричал он, выпрямляясь и садясь на землю, глядя на него с обвиняющим блеском в глазах. Почему никто не сказал мне, что вы двое встречаетесь? Как долго это продолжается?! Саске закатил глаза. В этом весь Наруто. Мы не встречались, идиот. Блондин нахмурился. Что значит, вы не встречались? — потребовал он, раздраженный тем фактом, что Саске, вместо того, чтобы прояснить тайну, только усложнил все для понимания. Это было типично для него, но это не означало, что Наруто достиг той точки, когда его это больше не беспокоило. И как это понимать? Саске раздраженно стиснул зубы. Было невероятно, насколько этот идиот мог действовать ему на нервы простым разговором, даже не пытаясь, и на короткое время он задался вопросом, почему он жил с впечатлением, что именно он должен сообщить ему. Сакура могла бы с таким же успехом сделать это. В конце концов, она тоже была членом их команды, и не было секретом, что Наруто видел в ней младшую сестру. Почему она не могла пойти к нему, пригласить его к Ичираку, а затем сообщить ему новости? Они могли бы даже сделать это вместе, он бы не возражал. Он чувствовал что это он должен рассказать Наруто, об этом, он — не Сакуре, не им двоим, не случайная старая леди, распространяющая сплетни в углу рынка. Возможно, это было потому, что ответственность составляла большую часть его жизни и образования; это было вбито в него с раннего возраста — его семья, его клан, его деревня, его брат… Все лежало на его плечах — и его будущая жена и препятствующая свадьба едва добавили веса. Возможно, это было из—за того, что Наруто значил для Сакуры и что Сакура значила для Наруто; возможно, из-за родственных отношений, которые они, казалось, разделяли, он чувствовал, что просит ее руки у ее семьи — еще один остаток его строгого воспитания. Возможно, это было просто из-за его склонности к ОКР и идеи, что, если он хочет, чтобы что-то было сделано правильно, ему придется делать это самому. В любом случае, он проигнорировал возможность того, что он и Сакура просто еще не были парой — двумя людьми, которые, как правило, были вместе, а не разделены. Я попросил Сакуру выйти за меня замуж, — сказал он с видом окончательности, — Она сказала да. Конец истории. Вау, вау, вау, теме! Наруто поспешил встать, остановив его, когда он повернулся, чтобы уйти. Это не так просто! Я этого не предвидел! Учиха поднял бровь. А, меня это должно волновать? Должно! блондин почти кричал. Что, если я впал в шок или что-то в этом роде? Закатив глаза, Саске открыл рот, чтобы оскорбить его, просто и ясно, потому что именно так люди должны поступать с такими идиотами, но Наруто прервал его, прежде чем хоть слово успело слететь с его губ. Но забудь об этом, — сказал он, и внезапная серьезность в его тоне и выражении лица заставила его спрятать руки в карманы и почти нахмуриться. Что значит, ты попросил Сакуру-тян выйти за тебя замуж? Просто так? Внезапно? Без… предупреждения или чего-то еще? Повернув голову, чтобы посмотреть в другую сторону, Саске пожал плечами. Он знал, что Наруто задаст такой вопрос, но он не потрудился заранее найти на него ответ. Он думал об этом, он действительно, честно думал, потому что его лучший друг был неумолим — и он знал это. Чего бы он ни хотел, он шел к этому со всем, что у него было, никогда не колеблясь, никогда не отклоняясь, никогда не останавливаясь. Сакура была сестрой, которой у него никогда не было, и Наруто позаботился бы о том, чтобы Саске никогда больше не причинил ей вреда; помимо того, что это было очевидно и логично, он даже сказал ему об этом однажды. Так что, конечно, он бы спросил. Но Саске ни за что на свете не мог найти подходящего ответа, и он сдался после минуты, потраченной на попытки. Это было прошлой ночью. Теперь, когда он стоял перед ним, он задавался вопросом не о том, должен ли он был стараться лучше, а о том, правильно ли он поступил, решив сообщить новость блондину в одиночку. Сакура смогла бы придумать хорошее объяснение. Она бы улыбнулась и сказала ему, что доверяет Саске и что ей не нужны свидания, чтобы знать, что он её любит. Что еще более важно, она была бы единственной, кому Наруто бы доверился. Сглотнув, Учиха начал говорить, но слова, слетевшие с его губ, удивили даже его. Она сказала да, — сказал он ему в качестве своей защиты и оправдания, как будто ничто другое не имело значения. И, возможно, это действительно не так — или, скорее, не должно. Сакура согласилась стать его женой — он закончил; его цель была поставлена, он был на верном пути, и ему не нужно было беспокоиться ни о чем другом, кроме, может быть, места для её вещей в своем гардеробе. Он нашел жену; худшая и самая сложная часть сделана. Я понял, — сказал ему Наруто, и, заметив, что он не собирался отвечать каким—либо образом, он продолжил: Послушай, теме, я знаю, что ты хочешь возрадить клан Учиха, ты очень ясно дал это понять, когда нам было по двенадцать — запятнал мою невинность и все такое — но… почему Сакура-тян? Было много, много способов, которыми молодой Учиха мог ответить на этот вопрос, намного больше, чем он смог предоставить самой Сакуре прошлой ночью, доказательство того факта, что он действительно обдумывал проблему и боялся неизбежного разговора со своим лучшим другом. Я знаю ее очень долго. Она знает меня лучше, чем кто другой. Она сказала да. Она бы не сказала нет. Она любит меня. Однажды она пообещала, что сделает для меня все, что угодно. Она не такая раздражающая, как другие женщины. Она сильная, теплая и добрая — хорошая куноичи, которая стала бы еще лучшей матерью. Она всегда была очевидным выбором. Мне больше не к кому было обратиться. Она Сакура — она не понимает, но она принимает то, что другие женщины не приняли бы. Если бы он подумал еще немного, он мог бы придумать еще одну серию сложных, запутанных объяснений. Причин, по которым он мог их основывать, было, по-видимому, множество. К сожалению, это было только потому, что их было так легко придумать. При всей его откровенности и прямолинейности, Саске всегда был и всегда будет до смешного хорош в поиске оправданий для каждой своей мысли и действия. Однако Наруто не только заслуживал услышать правду, но и не согласился бы на меньшее. Он видел каждую ложь Саске насквозь и избивал его за это, когда тот достигал своего предела. Итак, он решил быть честным и не скрывать тот факт, что у него не было ответа на его вопрос. Но тупоголовый ниндзя, казалось, уже знал это, потому что он сразу же выпалил утверждение, что он, вероятно, до последней минуты надеялся, что Саске окажется неправ. Ты ее не любишь. Это было утверждение, сказанное без особых эмоций; как будто это был научный факт, общепринятая истина — прошлое, настоящее и будущее. Это ни в коем случае не было обвинением, но это заставило Саске захотеть зажмуриться, закрыть уши руками и притвориться, что он никогда этого не слышал. Ему говорили, прямо или косвенно, много раз, что делает брак успешным. Слишком глубоко погруженный в свое прошлое, слишком заинтересованный в своих призраках, слишком сломленный, чтобы снова быть правым, у него не было этого — он не мог любить другого человека.Любви Сакуры не хватило бы на их обоих. Он не нашел бы счастья, она не нашла бы счастья — и их брак закончился бы неудачей, такой же большой, как и все его другие попытки примириться с самим собой и своей судьбой. Его мыли, разворачиваются перед его глазами, заставляли его впервые пожалеть о своей просьбе жениться на единственной женщине, которая когда-либо казалась ему чем-то особенным. Затем Наруто подошел и произнес слова, которые остановили его мир. И, клянусь Богом, если я узнаю, что ты не сможешь позаботишься о ней лучше, чем кто-либо другой сможет, я серьезно покалечу тебя за это. Саске, честно говоря, не знал, можно ли считать кого-то из них хорошими. … Сакура неуклонно прокладывала себе путь через огромную стопку документов, когда Саске внезапно ворвался в ее кабинет, без предупреждения или объяснения, напугав ее настолько, что она чуть не уронила ручку, которую держала в руках. Широко раскрытыми зелеными глазами она наблюдала, как он закрыл за собой дверь и прошел весь путь до ее стола, выдвинул для себя стул, сел, а затем со спокойствием, которое противоречило его предыдущим, срочным действиям, положил что-то прямо перед ней, на начало статьи, которую она только что готовилась подписать. Моргнув, Сакура заставила свои глаза оторваться от его собственных, чтобы они могли упасть на ее стол и прилипнуть к объекту его визита. Это был маленький бархатный мешочек кроваво-красного цвета, завязанный на конце маленькой черной ленточкой. Она нахмурилась и, потянувшись, чтобы поднять его, спросила: Что это? Ответ Саске был быстрым. Обручальное кольцо моей матери. От его неожиданных слов у нее перехватило дыхание, рот открылся, но единственным изданным звуком было хриплое О. Ее руки дрожали, когда они медленно развязывали бант, который закрывал мешочек, прежде чем перевернуть его вверх дном, позволяя предмету, о котором идет речь, упасть в ее ладонь. Множество драгоценных камней немедленно начали сверкать под искусственным светом в ее кабинете, заставляя ее моргать в чистом шоке, в то же время задаваясь вопросом, может ли ее нынешняя ситуация быть сном. Подняв голову, она встретила его стальной взгляд. Каждая из его эмоций была тщательно скрыта за глухой стеной небытия, но Сакура была уверена, что в тот момент она проявляла достаточно чувств к ним обоим. Ты хочешь, чтобы это было у меня,? она выдохнула. Саске кивнул один раз. Да. Ее взгляд вернулся к украшению на ее ладони. Это потрясающе, Саске-кун, — сказала она, потому что так оно и было. Центральный камень, сверкающий миллионом разных способов, был окружен десятками маленьких бриллиантов, само платиновое кольцо было наполовину заполнено такими же драгоценными камнями. Сакура никогда не видела более красивого кольца. Вкратце, она задалась вопросом, смогут ли все деньги, которые она заработала с момента выполнения своей первой миссии и до этого самого момента, покрыть хотя бы половину его стоимости. Ее глаза наполнились слезами, и изображение кольца расплылось, не из—за его красоты, не потому, что она была бы гордой обладательницей такого дорогого украшения, а из-за жеста — и бесчисленных последствий, которые последовали. Встав, она обошла свой стол, встречая удивленный ониксовый взгляд Учихи своим собственным, зеленым от слез. Спасибо тебе, Саске-кун, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. Саске тоже встал, то ли из-за ее слез, то ли из-за ее действий, она не могла знать, но в тот момент это имело наименьшее значение. Она была женщиной на миссии, когда поднесла руку к его щеке и посмотрела прямо в глаза, пытаясь передать не только свои слова и их значение, но и абсолютную правду и чувства, стоящие за ними. Ты не представляешь, как много это значит для меня. И, клянусь Богом… Я сделаю тебя счастливым, Саске, — сказала она уверенно и твердо. Сакура знала, с того момента, как поняла, что никогда не перестанет любить его, все эти годы назад, что сделать Саске счастливым всегда будет ее целью в жизни. Она приняла его предложение с этой мыслью, но с тяжелым сердцем, удивленная его внезапностью, сдерживаемая его жертвой. Это, однако, укрепило ее ранее колеблющуюся решимость. Ей может не хватать многих аспектов, намного больше, чем ей было удобно, но она была упрямой, и когда она ставила перед собой цель, она шла к ней со всем, что у нее было, и, достигла она этого или нет, она ни разу не сбилась с пути. Я знаю, что это может занять некоторое время, я знаю, что… что, возможно, меня никогда не будет достаточно… Но я клянусь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы твоя жизнь была именно такой, какой ты хочешь. Ты это заслужил. И я обещаю, что буду лучшей матерью для наших детей, какой только смогу. Спасибо, что дал мне шанс. … Какое ты хочешь платье для свадьбы? Спросила Ино, голубые глаза наполнились до краев любопытством, когда они сидели за кухонным столом со своей лучшей подругой напротив нее и кружкой горячего кофе в руках. Было раннее утро, и блондинка решила воспользоваться тем фактом, что у нее не было запланировано никаких миссий и что смена Сакуры в больнице на этот раз была назначена на поздний вечер, и пригласила ее на чашечку кофе, чтобы они могли больше поговорить о ее предстоящей свадьбе. Хотя Ино определенно не предвидела этого, честно говоря, её раздражало, потому что она гордилась своей безупречной интуицией, смесью женской генетики и унаследованных качеств, это не означало, что она не воспользуется каждой представившейся возможностью, чтобы узнать больше и, таким образом, решить великую загадку, которая была на устах каждого сплетника в Конохе. Что-нибудь простое, — ответила Сакура, прежде чем сделать глоток любимого горячего чая. Очень простое… Такое простое, что у вас будут гореть глаза от завести, — подчеркнула она, слегка рассмеявшись. Ха-ха, — невозмутимо произнесла Ино и, закатив глаза, перебросила свой длинный светлый хвост через плечо. Очень смешно, Лобастая. Теперь честно. Я была честна, Свинья, — защищалась Сакура, улыбаясь. Я хочу что-то очень простое. Что-то, что поставило бы это, — подчеркнула она, подняв левую руку, — в центр внимания. Ино усмехнулся. Дорогая, простота не будет проблемой. На этой планете нет ничего, что могло бы затмить это. Сакура рассмеялась, опуская руку, чтобы она могла полюбоваться своим великолепным обручальным кольцом в сотый раз с тех пор, как она его получила. Да, ты, должно быть, права, — согласилась она. Ты сказала, что оно принадлежало его матери? спросила блондинка и получила кивок, когда она поднесла свою кофейную кружку к губам. Сделав паузу, чтобы проглотить горячую жидкость, она добавила: Тебе не кажется немного жутким, что оно так идеально подходит? Сакура усмехнулась. Что это должно означать? У меня красивые руки. Ино закатила глаза. Это не то, что я имела в виду, дурочка. Неважно, что ты имела в виду, — отмахнулась Сакура и заработала в ответ нерешительный взгляд, который она демонстративно проигнорировала. Я рада, что это подходит. Я не думаю, что Саске-кун захотел бы переделать украшения своей матери. С этим я согласен, — признал Ино. Мгновение прошло в тишине, прежде чем она решила сменить тему: В любом случае, ты хочешь завтра пойти за покупками платья? Сакура кивнула. Мне бы этого хотелось. Хотя, только если ты будешь держать рот на замке и не будешь пытаться навязать мне что-либо. Нахмурившись, Ино подняла руки в защитном движении. Когда я это делала? Да ладно, — усмехнулась ее подруга. Я не знаю, может быть, каждый раз, когда мы ходим по магазинам? Ино пожала плечами. Ну, женщине нужно всеми мыслями способами рассказать, какая ты сексуальная и как тебе нужно это показать, чтобы другие заметили. Верно, — съязвила Сакура. Ты уже решила, где хочешь провести свадьбу? — спросила она, направляя разговор в другое русло. Нет, пока нет, — ответила Сакура, покачав головой. Мне нужно будет поговорить с Саске-куном, прежде чем я начну принимать решения. Пфф, кого волнует, что он думает? -блондинка усмехнулась. Если он хочет иметь право голоса во всем этом, он должен работать вместе с нами, и мне жаль, но пока он не выказал никакого намерения делать это. Сакура рассмеялась. Когда ты в последний раз его видела? Это моя точка зрения! ее подруга взвизгнула. Молодой медик просто покачала головой. В любом случае, я не имела в виду это так, как ты это поняла. Я почти уверена, что я ничего не могу сделать, чтобы заставить Саске-куна заботиться о том, где мы проведем свадьбу. Но я хочу посмотреть, может быть, в его клане есть традиции, которые он, возможно, захочет уважать. Я бы предпочла принять их все во внимание сейчас, чем позволить им появиться из ниоткуда позже. Когда она закончила свою небольшую речь, Сакура была уверена, что предложила своей подруге полное, логичное объяснение. Неуверенное выражение лица Ино заставило ее пересмотреть позицию, на которой она стояла. Что? — спросила она в замешательстве. Блондинка колебалась. Были вещи, о которых лучше не говорить, она знала это по прошлому опыту, и она также знала, что это может быть одной из них, но ее открытый, искренний и прямой характер не позволял ей быть менее честной со своей лучшей подругой. Ты уверена, что хочешь этого? наконец сказала она. Насколько ты знаешь, традиции Учиха могут быть холодными, безличными и строгими… и свадьба — это не официальное мероприятие. Это твой особенный день! Это тоже его, день Ино, — напомнила ей Сакура, делая глоток чая. Ее ответ пришел в форме насмешки. Как будто мужчины заботятся о дне своей свадьбы больше, чем о своей брачной ночи. Как только эти слова дошли до сознания, лицо Сакуры покраснело так, что он соперничал с оттенком ее волос. Она была медиком, ей был не чужд секс, что это значит и к чему это может привести, но то, как Ино говорила об этом, как будто это была тема, которую она могла обсудить даже со старушкой, которая каждое утро продавала свежие фрукты в дальнем углу рынка, всегда волновало ее. По-видимому, тот факт, что она собиралась сделать шаг, который означал не только делить постель с мужчиной, но и иметь от него детей, мало что изменил. Послушай, я спрошу его, — сказала она, ее решимость была тверда и не могла быть сломлена. Его семья действительно важна для него, и поскольку их здесь нет, самое меньшее, что я могу сделать, это дать ему шанс превратить эту свадьбу в то, что, как он знает, они хотели бы, чтобы это было. Сакура, ты теперь должна быть его семьей, — указала Ино, закатывая глаза. Женщина с розовыми волосами моргнула и подумала, не померещилось ли ей больше не игривое раздражение, прозвучавшее в ее голосе. Клянусь, этот ублюдок заботится только о себе, и если ты отдашь ему все и позволишь ему так быстро сойти с рук, интересно, что с тобой станет через несколько лет. Будущая миссис Учиха, которой манипулирует ее муж, чтобы она была такой, какой он хочет ее видеть — ни меньше, ни больше. Потому что она любит его, — усмехнулась она в явно насмешливой манере, прежде чем снова закатить глаза и, для эффекта, перебросить волосы через плечо. Она никогда не замечала, что Сакура смотрит на нее так, как будто она разрушила весь ее мир или как будто она предала ее самым худшим из возможных способов, слишком поглощенная своим собственным гневом, направленным на единственного оставшегося в живых Учиха. В чем твоя проблема? — спросила Сакура, нарушая неловкое молчание, повисшее в комнате, и только тогда Ино, казалось, заметила, какой эффект ее слова оказали на ее лучшую подругу. Ее голубые глаза расширились, и она открыла рот, чтобы заговорить, но Сакура не дала ей шанса. С чего ты, говоришь такие вещи, Ино? Исходя из ее давней подруги и соперницы, немногому удалось вызвать сильную реакцию у Сакуры; она слишком хорошо знала ее и соприкоснулась с каждым аспектом ее личности. Многие, люди (по общему признанию, большинство из них мужчины) могли бы назвать Ино непредсказуемой женщиной, но это определенно не относится к Сакуре. В определенной степени это может относиться и к текущей ситуации. Ино всегда хотела только добра, даже если иногда она делала это неправильно. В этом контексте она волновалась. Она с самого начала ясно дала понять, что не согласна со своим внезапным браком, сразу же заявив, что Саске ее не любит — факт, который, к сожалению для нее и ради ее аргумента, Сакура уже знала. Ино не могла понять, почему она согласилась вступить в брак, который был скорее соглашением, чем неизбежным заключением, основанным на любви двух людей друг к другу, просто потому, что это был Саске, который попросил ее, и просто потому, что она согласилась.любила его с детства. Она не могла понять глубину и интенсивность своих чувств и как далеко она была готова зайти, чтобы убедиться, что у этого человека будет хотя бы подобие счастья в определенный момент её жизни. Но тот простой факт, что она не понимала, не давал ей права бросать резкие слова направо и налево в попытке изменить ее мнение — и не каким-либо образом, а причинив ей боль. Лучший друг или нет, Сакура этого не потерпит. Ей нужно было, чтобы люди приняли ее решение и продолжали жить своей жизнью, потому что она уже выбрала направление, по которой пойдет ее жизнь. Ей не нужно было, чтобы кто-то сыпал соль на рану, указывал на дыры в ее плане или рассказывал ей что-то из того, что она уже знала и так старалась игнорировать. Со вздохом Ино заметно сдулась.-Послушай. Забудь об этом, — отмахнулась Сакура и, оставив свою чашку чая на столе, соскользнула со своего места. Нет, Сакура, подожди! Она быстро отреагировала, подражая ее движениям, обошла стол, как только увидела, что она схватила свою сумку. Я не это имела в виду. Остановившись на выходе из комнаты, Сакура резко обернулась, розовые волосы разметались вокруг ее лица.Я точно знаю, что ты имела в виду! И знаешь что? Я дала Саске возможность устроить тихую свадьбу. Да, ты слышала меня, — подтвердила она, услышав потрясенный вздох своей подруги. Я сказала Саске, что была бы не против провести тихую церемонию, только Цунаде и мы вдвоем, и листок бумаги, на котором мы могли бы подписать наши имена. Да, я так сильно его люблю. Меня не волнует наша свадьба, когда он будет со мной до конца наших жизней. Ты знаешь, что он сказал? Он сказал, иди, расскажи своей подруге. Ты, Ино. И я бежала всю дорогу до твоего дома, чтобы сообщить тебе, потому что я знала, что ты захочешь быть частью этого. Черт, я хотела, чтобы ты была частью этого. Когда она покачала головой, ее голос упал до болезненного шепота. Но в чем смысл? Какой смысл, когда очевидно, что ты думаешь обо мне и этом браке? Забудь об этом. С этими словами она развернулась и выбежала из комнаты, игнорируя оклик Ино ее имени и последующую просьбу остановиться. В тот момент, когда она закрыла за собой дверь своего дома, Сакура почувствовала, что закрывает дверь в жизнь своей подруги, оставляя свое место в ней и меняя его на более важное в жизни Саске. Ино никогда бы не передумала, тем более, что ее мнение было обосновано логично, поэтому то, что она думала о своем браке или о своем муже, оставалось неизменным. Сакура не могла иметь обоих в своей жизни. И она задавалась вопросом, когда она шла по улице, ведущей к ее маленькой квартире с одной спальней, был ли у Ино когда-либо шанс в этом соревновании. Она задавалась вопросом, было ли когда-либо соревнование, в первую очередь. Она задавалась вопросом, не был ли ее выбор сделан с самого начала, и она только ждала подходящего времени, чтобы всплыть. Она перестала искать ответы почти сразу, как только задала себе вопросы. Они бы ей не понравились, так что они не стоили потраченной впустую энергии. … Саске почувствовал, что что-то не так, с того момента, как он открыл дверь, до раската грома и неуклюжей Сакуры, нервно играющей с ремешком ее сумочки. Привет, — поздоровалась она, улыбаясь ему. Она была одета не по погоде, которая, он был уверен, скоро наступит, в голубое платье без бретелек и белые туфли на плоской подошве; ее розовые волосы были лишь слегка завиты, скорее всего, из-за влажности на улице, их концы деликатно касались ее плеч. Могу я войти? Кивнув в знак подтверждения, он разрешил ей войти, только чтобы она остановилась недалеко от порога, ожидая, пока он закроет дверь и покажет дорогу. Он задавался вопросом, была ли она вежливой или она действительно никогда не была в его старом доме детства. Он попросил Цунаде восстановить его после окончания войны, согласившись передать остальную часть земли, которая когда-то была частью района Учиха в обмен. Она приказала перестроить весь комплекс, по сути, с той лишь разницей, что в новых домах не было гордого поклонника Учиха — и того факта, что в них жили незнакомцы, некоторые даже гражданские лица. Саске, честно говоря, не мог найти в себе силы беспокоиться о том, что земля его клана используется людьми за ее пределами. В любом случае, холодный, изолированный район всегда причинял ему больше боли, чем счастья, поэтому он мог бы даже сказать, что ему было приятно чувствовать, что дорога к его дому не окутана тишиной и тьмой, а скорее залита светом — и, что более важно, жизнью. Сакура определенно не посещала его дом, когда они были Генинами, и, нахмурив брови, он пришел к выводу, что с тех пор, как война закончилась, и он вернулся в Коноху, к нему приставал только добе. Он сомневался, что ее нога вообще ступала в его старую квартиру. Мне жаль, что я заскочила без предупреждения, — сказала она, в ее голосе звучало искреннее сожаление, на что он сразу обратил внимание, когда начал прокладывать путь по коридору. Я просто хотела задать тебе пару вопросов, если у тебя есть время. Он пожал плечами в ответ, входя на кухню, где он собирался расположиться за столом, когда раздался звонок в дверь. Сакура поморщилась, заметив это. Ты ел, извини, — пробормотала она. Все в порядке, — отмахнулся он, жестом предлагая ей сесть, когда он приготовился сделать то же самое. Ты голодна? Нет, спасибо.Ум… Сделав паузу, она положила сумочку на колени и вытащила маленькую записную книжку, которую сразу же открыла, а затем начала искать ручку. Я сделаю это быстро, чтобы успеть вернуться домой до того, как начнется дождь. Я хотела спросить тебя, есть ли какие-либо традиции, которые, ты знаешь, и которые ты хотел бы сохранить для нашей свадьбы. Нет, — ответил Саске. Я никогда не хотел свадьбу по обычаями клана Учиха. Сакура удивленно моргнула. Ох. Ну, есть ли что-нибудь конкретное, что ты хотел бы, чтобы мы сделали? И снова его ответ был коротким. Не совсем. Сакура кивнула, и они погрузились в молчание. Саске внимательно наблюдал за ней, пока медленно ел свой обед; она играла с ручкой, и он чувствовал, что в ее визите было больше, чем она хотела показать. Осознание того, что он мог видеть ее притворство, в некотором смысле освобождало, но это также расстраивало его, потому что, хотя он мог сказать, что ее маска была надета, он не мог сказать, что было за ней. Все, что он мог делать, это догадываться, и это раздражало его больше, чем он ожидал. Дождь начал тихо, но неуклонно барабанить в окна, пока они сидели в тишине. Через некоторое время он пришел к выводу, что это было почти так, как будто она не хотела уходить, как будто что—то — или кто-то — там сделал ее пугливой и преследовал ее там. Что было правдой, после ужасной ссоры, которую она имела с Ино накануне, Сакура обнаружила, что его присутствие ужасно успокаивает. Вероятно, это будет небольшая свадьба, — шепотом нарушила она тишину. Только мы и люди, которые действительно важны. Хотел бы ты, чтобы там был кто-то конкретный? Саске бросил на нее мягкий взгляд, который она поймала, когда подняла голову, чтобы взглянуть на него. Она пожала плечами. Я должна была спросить. Их глаза встретились, и она заставила себя слегка улыбнуться. Это раздражало его достаточно, чтобы вызвать его следующий вопрос. Ты в порядке? На мгновение она, казалось, опешила от его внезапного проявления беспокойства, даже если в его голосе или выражении лица не было ничего, что могло бы его выдать; его вопрос был резким, скорее требовательным, чем уговаривающим, и ей было просто приписать это его любопытной натуре. Я в порядке, — ответила она, одарив его еще одной слабой улыбкой. Я просто… поссорился с Ино. Женские штучки. Она пожала плечами. Я думала о том, чтобы попросить ее быть моей подружкой невесты, хотя я уверена, что она уже знала об этом, — она слегка рассмеялась. Теперь, я думаю, было бы лучше, если бы я придерживалась простой свадьбы, без излишеств, обычаев и традиций, которые… которые, кажется, не так уж много значат. Саске потребовалось меньше секунды, после того, как она закончила свою речь, чтобы понять, из-за чего была их ссора. -Она на это не согласна. Сакура поморщилась, как будто хотела скрыть от него эту информацию. Нет, она не согласна, — призналась она. Но это не она выходит замуж, так что это не имеет значения. Учиха сузил глаза, зная, что лучше не верить такой лжи, даже если, он должен был признать, это было сказано идеально. Пережевывая еду с вновь обретенным раздражением, он наблюдал, как она надевает колпачок на свою дешевую стандартную ручку, и отказывался отводить взгляд, даже когда она поймала его взгляд. Однако его упрямство было вознаграждено, когда она одарила его улыбкой, от которой у него забилось сердце — не потому, что она была красивой, не потому, что она была нежной, не потому, что она была ошеломляющей… а потому, что она была честной — такой болезненно честной. … День, когда Саске женился на Сакуре, был, по иронии судьбы, также днем, когда он осознал и признал, насколько мало он ее заслуживает. Мысль, должно быть, была там некоторое время, тихо гноилась, похороненная под полусловом отрицания, подпитываемого знанием того, что он ни к чему ее не принуждал, но только когда он стоял у алтаря, наблюдая, как она медленно пробирается к нему, рука об руку с Какаши, что это ударило его в полную силу, и он абсолютно ничего не мог с этим поделать, кроме как пытаться продолжать дышать. На ней было самое простое свадебное платье из всех существующих, без кружев, оборок или вставленных драгоценных камней. Оно было длинным, белым, с пышной юбкой и тонким прозрачным ремешком, закрывающим одно из ее плеч. Единственными украшениями, которые на ней были, было обручальное кольцо, которое он ей подарил, и пара маленьких сережек. Ее розовые волосы были собраны в кудрявую прическу, а зеленые глаза сияли за дымчатым макияжем. Она не переборщила ни в одном аспекте; все в ней было таким простым, таким деликатным и элегантным, что у него перехватило дыхание. Это была маленькая свадьба. Церемония длилась не более пятнадцати минут, в течение которых Цунаде говорила о дружбе и совместной работе, о любви и преданности. Саске чувствовал себя физически плохо, и только искренняя улыбка Сакуры успокоила его. В тот момент, когда их заветное ДА разнеслось по комнате, он не был уверен, начал ли он только что новую жизнь или закончил ее, не успев по-настоящему начаться. Это был их первый поцелуй, мимолетное прикосновение их губ, которое они разделили перед своими самыми любимыми людьми. Сакура не сделала ни единого шага вперед, а вместо этого отстранилась с еще одной нежной улыбкой. Она повернулась к аудитории, и выражение ее лица изменилось, слившись во что-то, что он видел раньше, но это никогда не было направлено конкретно на него. Была ли это настоящая или фальшивая улыбка, которую ему дарила Сакура, всегда была особенной. Прием тоже был небольшим, присутствовали только те, кто присутствовал на церемонии, за исключением тех, у кого были другие планы или обязательства на оставшуюся часть дня. Девятая команда была там вместе со своими учителями, Цунаде, Шизуне и другими людьми, которых знала только Сакура. Саске задумался о ее родителях, о счастливой семье, в которую он всегда верил, что у нее была. Он никогда не спрашивал вслух, и он никогда не получал ответа. Наруто произнес речь, когда был трезв, и предпринял еще одну попытку к концу вечеринки, после того, как напился до бесчувствия. Какаши публично поздравил их обоих, и Ино также высказалась за Сакуру, хотя было ясно, что между ними все еще были следы сохраняющегося напряжения. Это было видно в каждом их слове или жесте, и начиная с того факта, что вся свадьба была строго приспособлена к потребностям и убеждениям Сакуры; была только хорошая еда и хорошая музыка, и свобода для всех поступать так, как они хотят, почти без каких-либо традиций, о которых можно было бы говорить. Сакура не заставляла его танцевать с ней и не поднимала шум из-за разрезания торта. В любом случае, половина всего этого попала в желудок Наруто. Она танцевала, но не с ним, и она смеялась, но без его участия в ее развлечении. Она разговаривала со всеми присутствующими на вечеринке, принимала их поздравления и добрые пожелания, улыбалась вместе с ними и смеялась вместе с ними, и не было абсолютно ничего, что намекало бы на одну эмоцию, кроме счастья, кружащегося в ее сердце. И, возможно, это было то, что его так беспокоило. Она казалась такой счастливой — такой болезненно счастливой. Она выглядела счастливой, и ему стало плохо, потому что он знал, что это не продлится долго. Ему было плохо, потому что он не только не заслуживал ее, но и эгоистично отнял у нее все шансы на то прекрасное чувство, которое она сейчас испытывала и которое, как она думала, продлится, по крайней мере, еще один день. Саске не знал, чего он ожидал, какие глупые мечты у него были о результатах его предложения и остальной части его жизни, но это было не то. Она была просто так неожиданно красива и нежна, и она смотрела на него с таким обожанием в глазах, даже когда она знала, потому что она, должно быть, видела, что их свадьба значила для него не так много, как для нее, как он даже не спросил, справится ли она сама, если ей нужна была помощь или поддержка, или если действительно было что-то, что он мог ей предложить, как он подарил ей кольцо, которое ему даже не пришлось искать, и считал, что его работа выполнена. Даже когда она знала, что он не чувствует того же, даже когда она знала, что он сбивал ее с ног чаще, чем она могла потрудиться встать, даже когда она знала, что жизнь с ним была трудной даже в качестве товарищей по команде и простых знакомых. Даже когда он пытался убить ее, даже когда он разбил ей сердце, которое она так самоотверженно отдавала ему, снова и снова, даже когда ему, очевидно, было легче размышлять о прошлом и всех своих проступках, чем остановиться на секунду и сказать ей, что она выглядит красиво. Даже после всего и даже со всем… она была там — и она согласилась быть там навсегда. И не было ничего, что Учиха Саске мог бы сделать за миллион лет, если бы они у него были, чтобы заслужить это. Ночь быстро опустилась на них. Было ли это из-за медленно тускнеющего лета или из-за его искаженного восприятия времени, вызванного обескураживающим осознанием и мрачными мыслями о будущем, Саске не мог знать. Он слишком устал, чтобы даже начать выяснять. Сакура и он направились к особняку Учиха. Она молчала, пока они бродили по коридорам и поднимались по лестнице в его спальню. Оказавшись там, она вздохнула и расправила плечи, жалуясь на усталость. Саске задавался вопросом, переехала ли она уже. Если бы она это сделала, он удивлялся, как он не заметил. Он задавался вопросом, говорил ли он когда-нибудь ясно ей, что они будут жить у него. Он задавался вопросом, беспокоило ли это ее, предпочла ли бы она жить где-нибудь в другом месте, где-нибудь поближе к больнице, действительно ли она была согласна с переездом или она, в очередной раз, просто пыталась успокоить его. Он задавался вопросом, была ли причина, по которой он не мог вспомнить время, когда он открывал рот, чтобы поговорить с ней об одном вопросе, касающемся их будущей совместной жизни, в том, что он никогда этого не делал, точка. Он задавался вопросом, причинило ли это ей боль или после стольких лет знакомства с ним она уже привыкла к этому. Он задавался вопросом, привыкла ли она к боли и отказу с его стороны. Он задавался вопросом— Сакура встала перед ним, одетая только в комплект темного кружевного нижнего белья, и он перестал удивляться и вообще дышать. Широко раскрытыми глазами цвета оникса он окинул взглядом ее бледную обнаженную кожу, розовые волосы, беспорядочно вьющиеся вокруг лица, сброшенное вечернее платье, в которое она переоделась для приема, — и сразу же пришел к одному-единственному выводу. Ты не должна этого делать, — сказал он ей, тщетная попытка дать ей что-то, если он уже забрал у нее все. Но она просто улыбнулась и даже слегка рассмеялась. О чем ты говоришь, Саске-кун? Не говори глупостей, другого способа возродить свой клан нет. Казалось, воздух покинул его, как только ее слова дошли до его сознания. От одной мысли о ребенке у него закружилась голова. Он едва знал, что делать со своими отношениями с Сакурой; тот факт, что она теперь его жена, казалось, так сильно резонировал в его сознании, потому что он просто понятия не имел, что это значит. Я… Я не хочу детей, — сразу же выпалил он, полностью осознавая, как глупо это звучит, учитывая, что это была причина, которую он назвал ей, когда она спросила его, почему он вообще хотел на ней жениться.-… Прямо сейчас. Сакура удивленно моргнула. Хорошо, — сказала она, кивая. Ты хочешь подождать. Я понимаю это. Итак… ты не хочешь этого? Ее сердце сжалось в груди от простой возможности, что он прикоснется к ней только с четкой целью, но она попыталась проглотить свою боль и разочарование — потому что она должна была знать. Саске сглотнул. В тот момент все в его жизни казалось неправильным; каждое решение, каждый поворот, каждое слово. После минуты, проведенной в молчаливом размышлении, неприятие стало очевидным в выражении лица Сакуры. Ее глаза наполнились слезами, которые она изо всех сил пыталась скрыть, и она сделала шаг назад, открыв рот, чтобы сказать что-то понимающее, без сомнения, но то, что она не имела в виду. Он шагнул вперед, не желая слышать ее оправдания, и она удивленно посмотрела на него. На мгновение внутри него произошла внутренняя битва, в которой доминировали вопросы, на которые он не знал, как ответить. Что он делал? Было ли это правильно? Должен ли он это сделать? Хотела ли она этого? Положив руки ей на шею, проведя большими пальцами по ее подбородку и щекам, он наклонил голову. Последовал еще один момент колебания, прежде чем он, казалось, принял решение и прижался губами к ее губам. В ту ночь он встретил другую сторону Сакуры. Он встретил сторону Сакуры, которая была такой же красивой снаружи, как и внутри. Он встретил сторону Сакуры, которая не была такой уверенной, какой она была на поле боя. Он встретил сторону Сакуры, которая была уязвима. Он встретил сторону Сакуры, которая была более открытой и искренней, чем он когда-либо видел, сторону Сакуры, которая не лгала, когда обещала ему, что отдаст ему все, бескорыстно, не прося ничего взамен. Возможно, самое главное, что он встретил сторону Сакуры, которая была его во всех смыслах этого слова. Именно тогда он решил сделать ее счастливой, насколько мог. Он не мог любить ее, он не мог дать ей то, что она действительно хотела, и это было, возможно, то, что он должен был понять, что ему было небезразлично, прежде чем он женился на ней, но Сакура, должно быть, тоже знала об этом, так что, возможно, она лучше его знала, что ей нужно и что её приоритеты были. В любом случае, он постарался бы стать хорошим мужем. Он готовил ей ужин, когда она опаздывала с работы, и ходил за продуктами, когда она была слишком занята, и даже провожал ее в больницу, если она просила. Он не мог быть тем, кем она хотела, чтобы он был, тем, кого каждая женщина хотела бы видеть в муже, потому что это было физически и психологически невозможно для него; он не был нормальным и никогда не будет, не после всего, через что он прошел. У него было прошлое, которое оставило на нем шрамы и отметины и лишило его возможности испытывать определенные эмоции или совершать определенные действия и жить нормальной жизнью. Но для Сакуры он старался быть милым. Он бы слушал, что она говорит, и ему было бы небезразлично, что она чувствует. Он будет относиться к ней с уважением, решил он, и он постарается не причинить ей боль, по крайней мере, не намеренно. Глядя на нее сейчас, когда она мирно спала на другой стороне его кровати, преданность, которая, очевидно, всегда была зарезервирована для него, больше не казалась такой глупой — и, похоже, это было не то, за что он мог быть просто благодарен. Это должно было быть чем-то, чем он восхищался. Потому что в тот день Саске увидел, как много Сакура может иметь, ровно все, что могло бы сделать ее счастливой. И он понял, что человек, которого она выбрала, чтобы бросить все это, был он — тот, кто причинил ей боль больше раз, чем кто-либо такой хороший, как она, могла бы заслужить. Эта женщина дала ему все. Было справедливо, что он дал ей все, что мог взамен. Она заслужила это.