Kill a hitman

***

      — Не помню, чтобы переходил дорогу такой паучаре, как ты. — Вегас щурит глаза, будто бы пытаясь вспомнить его. — Так в чем же, блять, твой мотив?       Пит с размаху ударяет мужчине в бок, заставляя того поморщиться. Взглядом скользит по столу, ища среди всей кучи разнообразных режущих и колющих предметов, обычный, сука, скальпель.       — Здесь могу материться лишь я, — пальцами обхватывает найденную рукоять Пит, добавляет: — Ясно?       — Более чем, — все же дергается Вегас, когда он подходит к кушетке, — у пауков всегда какие-то невнятные принципы.       — Так веселее, — Пит наклоняется, резким движением оставляя на части, где облизнул минутами ранее вино, первый порез: — Жертва корчится, страдает, а выругаться по-человечески не может, потому что знает, что еще сильнее получит.       Лезвие скользит вниз, ровной полосой добираясь до живота. Надрез не настолько глубок, чтобы добраться до жизненно-важных органов, но достаточно болезненный, чтобы Вегас позорно взвыл и сомкнул челюсть. Останется шрам. Причем до жути красивый.       Ведет скальпель дальше, останавливаясь у паха.       — Блять…       Вегас явно роет себе могилу. Пит счастлив. Убирает скальпель, рывком тянет за волосы, упиваясь сбитым дыханием. С силой ударяет ладонью по чужом члену. Тот сгибается, и он прибивает его голову к кушетке, ушами ловя новую симфонию, стоном слетающую с чужих губ.       — Паук на твоей спине, видно, настоящий, — Вегас сглатывает, когда Пит отбрасывает с кушетки скальпель и тянется за спрятанным ранее молотком: — Кто заказал меня?       — Здесь только я задаю вопросы.       Напоминает Пит, достав из коробочки под столом маленькие короткие гвоздики.       «Строительство» его любимый вид пыток. Стоишь себе, кого-то, как люстру, веревками к потолку подвешиваешь, кого-то, как стенку клеем, прожигающей кожу кислотой обмазываешь. Расслабляет, мать вашу.       Еще бы сюда колонку, где был бы перемешан жесткий рок и несовместимая с ним легкая классика, и Пит бы вообще не вышел бы из подвала обратно в общество. Забылся бы навечно в запахе свежей крови и телах, брыкающихся на этой, сделанной из металла, кушетке.       Ему всего двадцать шесть, а он уже успел замарать не только по самый локоть руки, но и все тело. Такова его природа. Кто Пит перед ней? Лишь мелкая букашка, заползшая под рукав. Легко прибить и найти. Вот только Вегас не заметил, за что теперь расплачивается.       — Давно работаешь, значит. — обозначает для себя Вегас, когда в него вонзают и прибивают всего один гвоздь, поясняет: — Надрез ровный.       Питу, определенно, льстит, что соперник признает его работу. Оттого и слушать болезненные стоны с уст Вегаса намного приятнее.       Его организация «Спайда» образовалась под началом Корна Тирпанякуна, занимающегося нелегальной торговлей людьми, психотропными веществами, убийством на заказ и многим другим, на что Питу было по большему счету плевать.       Его задача — убивать, а остальное вторично. Хотя… все же он предпочитает узнать, в каком направлении работает его ненаглядный Вегас, который застрял в своей богом забытой дыре «Сынеку» и который корчился от каждого вбитого в плечо гвоздя. Пальцем Пит оттягивает его, наблюдая, как по острию медленно стекает яркая кровь. Пятый по счету гвоздь. Надо вбить еще несколько, выстраивая шахматный порядок.       — Киллер, — Вегас облизывает губы, — имя скажи.       — Обойдешься, — Пит едва сдерживается, чтобы не плюнуть ему в лицо: — Вегас.       — Давно работаешь?       — Ты точно хочешь, чтобы я сломал тебе пальцы.       И чего ему не лежится? Уютно же: тихо и прохладно. Да, кровавые дыры, конечно, портят впечатление, но Пит полноправно считает себя гостеприимным человеком.       Однажды, будучи в хорошем расположении духа, он вспорол жертве брюхо и достал оттуда кишки, показал — а тот потерял сознание. Правда, навсегда, но это уже мелочи. Главное, Пит помог уснуть.       Также он мог быть настоящим джентльменом. Волоча за собой девушку за волосы, Пит легким движением пилы отрезал ей волосы под корень, сказал — «еще хоть слово и тоже самое произойдет с твоей башкой» — та закричала, видимо, от радости и он вмиг исполнил обещанное. Так, как и подобало держащему свое слово мужчине.       Поэтому ерзание Вегаса ему искренне непонятно. Желание поговорить — тем более.       — Все равно сдохну, мне нечего терять. — Вегас морщится, когда молоток замахивается жестче привычного: — Скажешь или нет?       — Зови, как хочешь, — Пит пожимает плечами, кровожадно улыбается: — Все равно же сдохнешь, тебе нечего терять.       — Пауки никогда не были нам союзниками, но не думаю, что видел тебя раньше.       Вегас вглядывается в его лицо, пока языки пламени оставляют на их телах оранжево-красные тени. У него нет привычки разглядывать своих жертв, но так как этот экземпляр — разрыв всякого шаблона, он все же принимает этот бой.       Обводит накаченное и эстетически привлекательное тело взглядом, опирается руками на кушетку и выжидает, когда Вегас перестанет. Питу и пары секунд хватит, чтобы обозначить для себя, что этот мужчина по общепринятым стандартам красив, и он ощущает некоторое раздражение, когда у вынужденного собеседника этот процесс составляет намного больше времени.       Разве что острый и хищный взгляд, вкупе с небольшой и едва заметной горбинкой могут не входить в эти же стандарты. Но, по его никому ненужному мнению, Вегаса совершенно это не портит, а лишь добавляет в недавно разрезанный образ шарма.       Вельветовая бордовая рубашка сидела на нем часом ранее бесподобно, темные брюки — тем более. Не входящим в определение «шика» были лишь трусы. Но и от них Пит избавился.       Не любит серый цвет.       — Закончил? — Пит небрежно отбрасывает молоток на стол, несколько бумаг разлетаются по полу, но ему нет до этого дела: — Скажи-ка теперь, кем работал, вместе посмеемся перед твоей смертью.       — И как человек с такой смазливой мордой киллером работает?       — Как человек с дорогущей одеждой носит трусы с дыркой на жопе? — шипит ему на ухо Пит, наклоняясь над ним. — Отвечай на все мои вопросы, иначе ты умрешь еще мучительнее, чем я себе запланировал.       — Наспех собирался, не знал, что меня догола разденут, уж прости, — зачем-то оправдывается Вегас, и Пит обозначает для себя, что этот жуткий тип: еще и зануда. — Поделись планом, мне нужно знать, прежде чем сказать.       Звонкая пощечина эхом раздается по подвалу. Голова с грохотом ударяется о металл, и Пит осознает, что теряет выдержанное долгими годами тренировок — терпение.       — Нет уж, дорогуша, батя сегодня не в настроении играть в игры. — цедит сквозь зубы он, сдавливает кадык, пресекая смертнику воздух: — Хотя…       Пит скалится, слизывая с виска ослабевшего Вегаса пот, ощущая на языке неприятно соленый вкус. Сам напросился. Сейчас он покажет, как его «смазливая морда» без всякого угрызения совести губит чужие сердца.       — Думаю, мы поладим, просто расскажи мне немного о себе, а я тебе свое имя. Ну как? Согласен? — Вегас сглатывает после его улыбки. По ощущениям она не сулит ничего хорошего — Или…       — Или?..       — Я тебя изнасилую, — равнодушно пожимает плечами Пит, берет со стола грушу: — Вот этим, как тебе?       — Откуда у тебя она вообще? — то ли пугается, то ли восхищается Вегас, но кончики пальцев все же сжимаются.       Сам факт, что этот неудачник знает об это штуке, наводит на множество мыслей. Одной из них стала та, где Вегас как последний задрот сидит за компом и каждый день читает кучу ненужной информации; вторая, конечно же, более парадоксальная, где Вегас и сам неоднократно пытает людей или же наблюдает…       И он не отвечает на вопрос Вегаса, одарив его лишь презрительным взглядом. Его достала пустая болтовня. Не хочет мразота говорить, никто заставлять не будет. Разве что о своих выходках Вегас точно пожалеет.       Пит в воодушевлении обходит кушетку, размахивает грушей, зацепив пальцем дырявую рукоять. Наслаждается плохо скрываемым гневом, застывшим на лице будущего мученика. Что-то новенькое, Вегас начинает злиться, что значит, что он ни капли не ботан, а просто отвратно скрываемый тиран.       Потянуть на себя чужие бедра не составляет большого труда, горящая от жара кожа дрожит, переливается грязно-желтым светом. Показательная проверка зубцов прошла как надо. Вегас весь сжимается, когда они игриво проходятся по его коленям, оставляя за собой тонкие, ярко-красные царапины.       — Будет больно, — «успокаивает» Пит, издавая смешок. Он присаживается на кушетку, грубо разводит ноги и оглаживает внутреннюю сторону бедра придурка-Вегаса.       Пальцами прощупывается напряжение и сопротивление, он прикусывает нижнюю губу, представляя, как же умопомрачительно будет смотреться боль на этом остро выточенном лице. Пит приподнимает его ноги, сам придвигается ближе и…       — Я расскажу, — сквозь зубы цедит Вегас, когда зубцы останавливаются в сантиметре от ануса: — Все расскажу, только следуй плану, где ты не вставишь в меня эту хуйню!       — Ну так говори, — вдруг безразлично отзывается Пит, из-за чего тот на пару секунд видно тушуется и вновь сводит ноги вместе: — Чего молчишь, мне тебе за мат всунуть?       — Меня зовут Вегас Корнвит Тирпанякун, и думаю не нужно объяснять, какую должность я занимаю.       Пит смотрит. Долго и нечитаемо. Обводит взглядом «принца» ненавистной организации и его уголки берет нервный тик. Губы разъезжаются вверх, смех вибрацией отдает куда-то в желудок. В ушах лишь собственный едкий и громкий звон. Он сейчас оглохнет от радости. Либо выблюет легкие прямо на обнаженный живот. Одно из двух.       — Ты, нахуй, прикалываешься? — вытирает проступающие слезы Пит. — И что же? Дитя с золотой ложкой во рту никогда очко не рвало? Давай вставлю, раз уж я уже начал.       Вегас дергается, когда его рука придвигается ближе. Он издает смешок, откидывает грушу, насладившись чужой реакцией. Тот облегченно выдыхает, и Пит ободряюще пошлепывает его по бедру.       — Не ссы, твое очко в безопасности, — кивает сам себе для убедительности, не забывает добавить: — Пока что…       Спрыгивать с кушетки не хотелось. Телефон Вегаса разрывался от приходящих уведомлений, раздражая его. Пит слазит, берет его и отряхивает от песка. Сообщение от отца, какого-то «Макао» и еще кучу лупоглазых баб. Пит подставляет под руку Вегаса экран, чтобы ввел пароль, но тот ломается.       — Вводи, а то сам знаешь, что тебя ждет, — почти рычит он, бесясь с чужой непокорности.       — Там личное, — холодно отзывается Вегас.       Видимо, после произошедшего тот не настроен на диалог. Пит усмехается про себя, мысленно откладывая в себе мысль, что Вегас, вообще-то, должен быть благодарен ему за столь радушный прием. Не будь он заместителем своего папаши, то он бы давно порвал не только жалкие трусы, но и само очко.       — Сиськи женские меня не интересуют, — он невольно вспоминает блондинистые волосы на аватарке девки, которая с вплывающим уведомлением, прислала несколько фотографий. Но вот их содержание — подвох. Большой такой, соскообразный…       «Ха, я, кажись, понял…» — Пит с вводит в пароле «6969» вообще не удивляясь тому, что телефон разблокирован. Слишком читаемо. Вегас, если понадобиться выжить, и под него текущей сукой ляжет.       Он более чем в этом уверен.