Об у(с)покоении

      То, что я спал до обеда меня смутило. Но ещё больше меня смутило обнаружение на своей груди дремлющего Уфира. И даже наличие рядом с ним записной книжки ситуацию не сгладило. Чем он занимался, пока я был в отключке, я думать не хотел.       Но стоит отдать ему должное в профессиональной чуткости сна: он открыл глаза сразу же, как я пошевелился и теперь смотрел на меня сонно, вспоминая кто я такой и что он тут делает.       — О, — убедившись, что я не в агонии, он расслабленно улыбнулся и опустил голову обратно мне на грудь. — Доброе утро, лапушка.       Утро? Я посмотрел в окно. Судя по освещению в саду был уже полдень. Я не помню, когда просыпался последний раз настолько поздно, видимо всему виной та зелёная дрянь, что лекарь влил в меня вчера.       — Когда проснулся, тогда и… — замечает мою растерянность Уфир и неожиданно зевает, демонстрируя клыки и даже не думая прикрыть рот рукой, а потом ещё раз, для надежности.       — Это немного слишком, — я осторожно поднимаюсь на локтях, из-за чего лекарь сползает ко мне на живот вместе с одеялом. — Можно как-то уменьшить количество сна?       — Он нужен чтобы ты не мешал своей бурной деятельностью оболочке очухаться, — блаженно отзывается лекарь, обхватывая меня за талию руками, как подушку и снова замирая. — Глупый Заган, сон — это очень нужная и полезная опция организма, без неё ты сгоришь, как свечка. Он избавляет твоё сознание от перегруза и в этот момент ты не мешаешь своему сосуду разложить всё-всё по полочкам.       — Ты опять начал равнять ангелов и людей, — вздыхаю я и кладу ладонь ему на голову. Лекарь выглядит растрёпанным и без этого: отдельные пряди выбились из хвоста, который и так ослаб за сутки, и теперь спутанно торчали во все стороны.       — Одного поля ягоды… Кстати, я жду благодарностей, — Уфир поднимает взгляд и как-то слишком игриво улыбается. — Начинай.       — За что?       — За восемнадцать часов здорового, тут подчеркну, сна, король. Это ценный дар для тебя, чтобы ты там не думал про это.       — Мммм… кажется я обещал открутить тебе голову, — вспоминаю я вторую часть разговора. — И повесить. Полагаю без головы вешать не имеет смысла, да?       — Уф, — лекарь откатывается от меня и складывает руки на груди, громко фыркая. — Неблагодарный.       Я хмыкаю, но ползти к нему с извинениями не собираюсь, поэтому вместо этого поднимаюсь с кровати. Это только выглядит, словно Уфир обиделся. На самом деле стоило мне встать на ноги, как он уже был рядом, и, словно верный оруженосец, протягивал мне одежду. Когда меня в очередной качнуло, подхватил за руку, что-то пробормотал под нос и кивнул своим же словам.       То, что я проснулся в том же количестве одежды что и засыпал меня несколько успокоило: я не бродил бессознательно по особняку, а Уфир… ничего со мной не сделал из того, что мог бы сделать, воспользовавшись моей беспомощностью.       — Дай на тебя посмотреть, — он за руку потянул меня к окну, усаживая на подоконник. Очередная смена повязок, очередная порция жжения от лекарств. Я рефлекторно ухватился за лекаря, и застонал. — Уже лучше, — тихо говорит он, хотя я понимаю, что вполне мог оставить ему синяки. — Динамика положительная, хоть и не значительная, но лучше маленькими шажками, чем совсем без, да?       Я не разделял его оптимизма, наверно, потому что был реалистом. И не раз видел, что, когда все вроде бы было хорошо, мелочи достаточно для того, чтобы стало плохо. Совсем, бесповоротно паршиво. И сейчас я считал, что лучше ничего не ждать, ни хорошего, ни плохого. Я старался максимально абстрагироваться от ситуации, проклятие в моём сознании было просто очень грязной кляксой, в которой можно вымазаться и запачкать все вокруг. Не больше и не меньше.       — Ну, а теперь главное… — Уфир провёл пальцами, по свежим бинтам, приглаживая топорщащиеся волосы. Я даже не понял, когда он снова схватил меня, одергивая голову назад и вливая в рот какую-то дрянь. — Теперь точно «доброе утро».       Я пинком отправил его на пол.

***

      — Я вообще-то всё ещё твой супруг, — ворчит Уфир и глаза Казадор округляются ещё больше. О своём вполне заслуженном полёте на пол с моей подачи он причитает уже минут двадцать. — Можно как-то более… дружелюбно? По-семейному что ли, я не знаю. Рукоприкладство — это удел духовных плебсов.       Она смотрит сначала на меня, потом на лекаря, потом снова на меня, потом снова на него.       Завтрак оказался пропущен, но из-за смещения расписания я не стал спешить с обедом, попросив прислугу сделать вид, что ничего странного сегодня не произошло. Мне и Уфиру принесли яичницу с бобами и тосты с маслом, поэтому то и дело он демонстративно ломал сухие ломтики, как будто на их месте представлял мой позвоночник.       — На бумагах, — отзываюсь я, понимая, что мозг девчонки сейчас закипит, и лучше бы ей всё рассказать, пока она не надумала ничего лишнего. — Это фиктивные отношения. Он разругался с Асмодеем.       — Чего? — наконец выдаёт она.       — Он слишком много себе позволял, — перетягивает на себя внимание Уфир и тут я внезапно понимаю в чём весь сыр-бор и почему лекарь отказывается иметь дело с нефилимом: поругавшись просто начали мстить друг другу, каждый в силу своих возможностей.       — Они поцапались. История умалчивает из-за чего это произошло, но в итоге Асмодей закрыл библиотеку и архивы для всех посторонних, — объясняю я, — кроме королей и их советников.       — И членов королевских семей, то бишь официальных спутников, — закончил Уфир, раздраженно стуча пальцем по чашке с кофе. — Маленький, напыщенный…       — Уфир упал мне в ноги, в буквальном смысле слова, прося вмешаться, потом что ему и его ученикам нужна информация, а бегать каждый раз в Гайю идея так себе, но Асмодея сложно переспорить, сама знаешь какой он упёртый.       Но, кажется, лекарь пропустил все мои легкие остроты мимо ушей, подтверждая свои слова про злопамятность:       — Попадись мне только, в формалин закатаю. И буду использовать в качестве учебного материала, — он импульсивно грозит в потолок ложкой кому-то невидимому, смею предположить, что Асмодею, и я мысленно порадовался, что Велиал сгрузил мне свою жёнушку, а не советника, иначе бы пришлось разнимать этих двух гениев. — ААААА! НЕНАВИЖУ!!!       — То есть вы… — Казадор неожиданно начинает хихикать. — Ну, теперь хотя бы понятно, что творится между вами, потому что иногда кажется, что ещё немного и вы друг друга придушите. Я рада, что ты не страдаешь от одиночества, как уж было подумала.       От одиночества? Страдаю? Я выгибаю бровь, намекая, что она перегибает.       — Если что, я могу съехать в дальнюю спальню, — предлагает она мне, не реагируя на немую просьбу остановиться.       — О, было бы чудесно, — соглашается с ней Уфир. — Заган всё время забывает, что если сдерживать эмоции в процессе…       — Уфир, мне напомнить тебе, что написано в нашем с тобой в договоре? — вкрадчиво интересуюсь я, и не дожидаясь какого-либо ответа, начинаю загибать пальцы. — Не распространяется власть на мои земли, не претендуешь на мои земли в случае чего, БЛЮДЁШЬ МОЮ РЕПУТАЦИЮ…       — Она королева Тёмного трона, лапушка, посмотри на эту мусипусичку, как я могу от неё что-то скрывать, да моя хорошая? — засюсюкал он, словно уже начал считать Нозоми кем-то близким, хотя это было не так: сейчас он просто поддерживает веселую для него игру. Возникни необходимость, он этой «мусипусичке» горло перережет скальпелем и ни один мускул на лице в процессе не дрогнет. Уфир умел упокоить так же эффективно, как и вернуть с того света.       Я устало вздыхаю. На секунду кажется, что я знаю единственный способ его заткнуть, но даже если так, у меня нет желания воплощать это в реальность. Что ж, а для меня единственный способ успокоиться, это работа.       Поднявшись со стула, я поправляю сползший с плеч халат, который редко носил за пределами спальни. Но раз я болею, то могу отступить от собственноручно установленных правил. От небольшого послабления во внешнем виде пока никто не умирал.       — Куда ты? — интересуется Уфир, впрочем, за мной не спешит.       — Туда, откуда вы оба бежите быстрее, чем крысы с тонущего корабля, то бишь в кабинет. Услышу от вас хоть один звук…       — Ну, теперь у тебя есть все шансы воплотить обе угрозы в жизнь, — отзывается лекарь, отпивая кофе и подмигивая Казадор. — Не выбирая какая нравится больше.       О том, что мне теперь придётся выбирать кого из них как прикончить, я говорить не стал, просто свалил как можно быстрее, пока он не придумал чем мы с ним можем ещё заняться и какую дрянь я должен выпить.

***

      Я наверно в сотый раз попытался прочитать написанное на бумаге, но снова ничего не понял. Текст то был и вовсе неразборчивый, то, казалось, терял смысл где-то на середине. Подняв взгляд к потолку, я потёр переносицу, пытаясь отделаться от раздражения.       Почему-то я был совершенно уверен, что это побочка от лекарств Уфира. Если я умудрялся читать отчёт о состоянии зернохранилищ Лимба и прогнозы на следующий год по приплоду скоторогов, с дикой головной болью, а это в принципе не самое интересное занятие, то сейчас невозможность сосредоточиться на простом письме выматывала.       — Чтоб тебя бездна забрала, — проворчал я, в сердцах бросая письмо на стол и откидываясь на спинку кресла.       — Я вообще-то помочь хочу, — прозвучал у меня над ухом голос Уфира. Я поднял голову и понял, что он, свесившись через кресло, смотрит на меня. — Как мы без тебя будем?       — А, ну да, как я мог не додуматься, что вся эта забота только ради доступа на территорию Асмодея, — огрызнулся я.       — Как грубо! Не знаю, что ты там себе надумал, — отзывается Уфир, с силой разворачивая кресло вместе со мной в свою сторону. — Я значит такой меркантильный ублюдок по-твоему?       — Просто не могу представить, чтобы ты с такой же просьбой обратился к кому-то другому из королей, — хмыкаю я. — Выходит это скорее я терпила.       — Ах, это… Аааа, — протягивает он, и склоняется над моим лицом снова гораздо ниже, чем мне хотелось бы. — Ты ревнуешь. Ты ж моя лапушка.       — Ты что хлебнуть успел из своих зелий, дурной?       — Нет, лапушка. Я твой навеки. Что бы ты там себе не фантазировал, планирую греть только твою постель.       Я низко зарычал, намекая, что вполне могу снова отправить его на ковёр ударом ноги, на это сил и концентрации у меня точно хватит. Уфир в очередной раз просто смеётся на угрозу, вместо того чтобы хотя бы сделать вид, что боится королевского гнева.       — Если никак не получается с работой, — он по-собственнически хватает меня за подбородок и его голос снова едва уловимо меняется, на этот раз в нём звучит холод зимы. — Возможно стоит пойти погулять, а?       Зная, что он не отстанет и в конце концов может просто растянуться на столе как кот, закрывая собой всё что там лежит, я сдаюсь практически без боя.       В Траувике ничего не меняется из века в век. Словно обитель покоя, последнее пристанище отверженных Творцом чистых душ. Иногда мне кажется, что я привнёс с собой в Лимб кусок Эдема, яростно отстаивая их право на райские сады. Такие, какими я их помню. Возможно, по этой самой причине Велиал доверил мне этот Круг. Возможно, по этой самой причине я согласился.       Мы идём по коридорам, я наслаждаюсь пением птиц в ветвях вокруг особняка, легким тёплым ветерком, проникающему через открытые ставни, запахом цветов, шелесту листьев. Смотрю в спину Уфира, не вслушиваясь в его речь, он жестикулирует и то и дело смеётся. Я уже успел позабыть за всё то время, что мы не виделись, как часто он улыбается, словно не смотря на всю боль, которой он добровольно окружил себя, он совершенно счастлив, найдя своё предназначение.       Неожиданно до моих ушей долетает посторонний шум голосов. Я останавливаюсь и смотрю на прикрытые двери главного зала.       — Кто-то приехал? — спрашиваю я, между тем удивляясь, что прислуга не предупредила меня о прибывших гостях. И то, что Уфир явно вообще не собирался вести меня туда.       — Нет, всё по-старому, но, если тебе интересно, можешь посмотреть, мы не спешим, — пожимает плечами лекарь и, подойдя, открывает передо мной дверь.       Я вижу Казадор, сидящую на стуле, сотни душ вокруг неё, а ровно посреди помещения стоит, склонившись над выпотрошенной дичью Уфир и что-то рассказывает, показывая на внутренности. Понимание представшего передо мной зрелища доходит до меня далеко не сразу:       — Что вы… тут… делаете? — спрашиваю я раньше, чем понимаю свою ошибку, обращая на себя внимание всех, кто был в зале.       — Я попросила Уфира провести лекцию для душ, кто раньше был лекарем, прям как он, — сияет Казадор, определённо довольная своей идеей: она в очередной раз нашла, чем порадовать толпу мертвецов, а те снова в некоторой степени чувствовали себя хоть немного живыми.       — Уфира? — зачем-то уточняю я. Смотрю сначала на того, что стоит с окровавленным скальпелем в руках, потом перевожу взгляд на то место, где только что стоял тот, что вытащил меня из кабинета и вёл подышать свежим воздухом.       — Что ж, за неимением антропоморфной особи для примера со вскрытием черепной коробки. Я бы с удовольствием показал, в какой части мозга происходит такой сбой, поэтому поверим мне на слово. Перед вами, мои милые, классическая жертва интоксикационного психоза*, — заключает Уфир из центра комнаты, указывая на меня. — Не против, если на твоём примере я расскажу, как это бывает, лапушка?