μοῖρα θέων // Fate Of The Gods

ALBUS

      Я так и не смог понять, что происходило в моей семье во время рождественских каникул. Папа не только не посчитал нужным обсудить со мной обряд обращения к мойрам, но и ещё до Нового года умотал обратно в Хогвартс; Джеймс, ясное дело, сделал ноги на нашу дачу в Борнмуте, где во время праздников обычно зависает с друзьями; Лили приходила домой, казалось, только ночевать, хотя раньше не отлипала от мамы. Фактически только мы с Малфоем остались в доме и вплоть до вечера второго января занимались домашними заданиями: сначала из-за моей болезни, потом из-за мойр мы напрочь забыли и о докладах для профессора Койн, и о том, что ввязались в исследовательскую работу по астрономии.       После обряда в наших отношениях со Скорпиусом практически ничего не поменялось, потому что думать об этом было просто некогда. Даже после возвращения обратно на учёбу Малфой на некоторое время переключил своё внимание на кошку — мой подарок ему на Рождество. Он назвал её Альбиной. Сначала я думал, что из-за белого цвета, а на самом деле это имя — феминизированное моё. Большой рэгдолл Талии сразу взял Альбину под свою кошачью опеку, поэтому мы быстро перестали волноваться о том, что малышка не уживётся со взрослыми сородичами.       Пол-января и весь февраль папа делал вид, что ничего не произошло. А я-то наивно думал, что у нас с ним наконец-то появилось что-то общее, но отец, по-видимому, так не считал. Мы продолжали общаться по модели «ученик — учитель», и таким образом я понял, что Гарри Поттер своих обещаний не держит. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как поговорить об этом с профессором Малфоем, коль уж мы все оказались в одной связке.       Он рассказал нам со Скорпиусом многое. Например, то, что папа даже не думал о том, чтобы что-то со мной обсуждать, потому что не знал, о чём конкретно говорить. Сам же профессор Малфой признался в том, что тоже этого не знает, но хочет слышать наше мнение по поводу их связи общим заклинанием. В отличие от взрослых, мы пришли к единому консенсусу по этому вопросу сразу, как только вернулись из Малфой-мэнора домой рождественским утром. Хоть я и безразличен своим родителям, но желаю им только счастья в надежде на то, что стану его частью. А сейчас мой отец совсем не кажется счастливым. Может, что-то поменяется, если он примет свою судьбу. Естественно, против этого я никак быть не могу.       Последние недели февраля выдались отвратительно тёплыми, поэтому на первое марта руководством школы было запланировано открытие сезона квиддича, жребий пал на команды Гриффиндора и Слизерина. Скорпиус уже два года играл за сборную факультета загонщиком, поэтому три раза в неделю он до вечера пропадал на тренировках. Я же продолжал заниматься греческим, писал этюды и за двоих делал домашние задания, чтобы Малфой не заморачивался после долгих тренировок. Игра должна была быть эмоционально напряжённой: ловцом в команде Гриффиндора была Лили, одним из охотников — кузен Фредди. Джеймса папа дисквалифицировал на первую игру из-за обнаружения Боба в теплице класса травологии, но без него обыграть Гриффиндор будет трудновато.       Несмотря на отменённые уроки, первое весеннее утро было нерадостным. Атмосфера в Большом зале была наэлектризованной, как будто перед грозой. Скорпиус старался не выдавать своего волнения, но его непривычно серьёзное выражение лица говорило само за себя. И ещё меня почему-то напрягало отсутствие в зале Джеймса: обычно перед играми он сильнее всех наводит суету.       Внезапно в зал ворвался капитан нашей сборной Рэй Ливингстон и понёсся к преподавательскому столу. Мы молча проводил его взглядами — кажется, что-то случилось. Добравшись до профессора Малфоя, Рэй что-то тихо сказал ему, и судя по ответной реакции, дело действительно плохо. Не хватало только чрезвычайных происшествий за два часа до начала матча.       Мы ждали развязки. Профессор Малфой перекинулся парой слов с моим отцом и движением руки подозвал меня к себе. Это ещё зачем?       — Кэмерон только что полетел с лестницы и сломал руку, — пытаясь отдышаться от бега, объяснил мне Рэй, когда я подошёл к учительскому столу.       — А я при чём? — уточнил я, уставившись на капитана.       — Я хочу, чтобы ты играл сегодня вместо него. Ты в списке запасных.       — В списке запасных позапрошлого года, да? — я ошалел от такого расклада. — Я уже несколько месяцев метлу не трогал.       — Начислю тебе пятьдесят очков за выход на игру, — папа решил присоединиться к нашему диалогу.       — Не пытайся меня купить, — отмахнулся я.       — Ладно, — вздохнул Ливингстон. — Видит Бог, я не хотел прибегать к грязным приёмам… Подумай хорошенько. Ты правда сможешь сейчас вернуться за стол и сказать Скорпиусу, что отказался спасти команду?       Я поджал губы и наградил Рэя тяжёлым взглядом. Додумался-таки до шантажа. Видимо, придётся играть. Ради Малфоя я даже попытаюсь поймать снитч раньше сестры. Приняв моё молчание за согласие, Ливингстон уже спокойным шагом направился к выходу из зала.       Как же не хотелось нести на себе столько ответственности. Из-за этого я и перестал играть в квиддич, но сейчас Рэй ударил в моё уязвимое место, и отказаться было нельзя.       — Что там произошло? — с нетерпением спросил Скорпиус, вцепившись в рукав моей толстовки.       — Я выхожу играть за ловца, — обречëнно выдохнул я. — Грациано десять минут назад упал с лестницы и руку сломал. Рэй применил запрещëнный приём, и пришлось соглашаться.       — Попросил сделать это ради меня?       — Совершенно верно.       — Убью его, — Малфой долил в мою чашку горячего кофе. — Нельзя так манипулировать твоими чувствами. Тем более, ты не был ни на одной тренировке в этом году, вылетать на поле без подготовки очень опасно. Я не пустил бы тебя, если бы Джеймса не отстранили от сегодняшней игры.       — Я попытаюсь как можно быстрее закончить этот матч, — пообещал я Скорпиусу, переливая кофе в термокружку, чтобы взять с собой в раздевалку.       Предыгровые сюрпризы, как выяснилось, не закончились. Оказывается, на рождественских каникулах Селену Годфри, одну из наших охотников, выдали замуж, и пару дней назад она узнала, что беременна. Поэтому сегодняшний матч — еë последний. Мы, конечно, порадовались за неё, но Ливингстону откровенно не хотелось искать ей замену. Капитан рассказывал нам тактику долгих и нудных полчаса, в течение которых я не уснул только благодаря кофеину в крови. Когда же он закончил, я чуть ли не моментально подскочил к своей не очень новой, но практически неиспользованной метле «Лазерный Луч 19». Мне вполне хватает её скорости.       — Будь осторожнее, — попросил меня Малфой, когда мы подходили к подтрибунному помещению. — Если что-то случится, не паникуй. Аптечка в раздевалке, прилетит ко мне в руки за секунду.       — Всё будет нормально, — успокоил я больше себя, чем его.       Команда Гриффиндора была уже под трибунами. Мы все обменялись между собой многозначительными взглядами, но я заметил одну странность. Лили стояла чуть поодаль от остальных, а Элла ван Гарретт заплетала её волосы в косу, чтобы не лезли в глаза и не затрудняли поиски снитча. Что вообще здесь делает когтевранка? В надежде узнать ответ на этот вопрос, я ткнул Скорпиуса локтем под ребро и взглядом указал на сестру и Эли, но он тоже удивился и пожал плечами. Может, они дружат уже давно? В конце концов, я ничего не знаю о жизнях Джея и Лили, в том числе и о их друзьях.       Пришло время начинать игру. От волнения у меня начали дрожать колени, но мне ногами и не ходить, поэтому не страшно. Боязнь высоты тоже пришлось засунуть куда подальше, хотя в случае падения меня спасёт тормозящее заклинание, наложенное на песок внизу. Теперь главное не нарваться на бладжеры, но это тоже забота не моя, а Малфоя и Пьюси. Снитч и только снитч. Как можно быстрее.       Мы встали по своим позициям. Лили из-под накрашенных ресниц смотрела на меня волком и явно не собиралась легко уступать победу. Думаю, Элла специально заплела её, чтобы не так сильно бросались в глаза ярко-рыжие волосы и было сложнее различить её передвижения среди остальных. Разумное решение.       Миссис Леймон выпустила мячи. Естественно, я сразу же упустил из поля зрения снитч, ну да и фиг с ним. Погода пасмурная, солнца нет, надолго не потеряю. Холодный ветер ударил в лицо, как только я сорвался с места наугад, краем глаза заметив золотую вспышку. От разреженного воздуха стала кружиться голова, но я пытался не обращать на это внимание. По вискам стучала вибрация от голоса комментатора и криков толпы.       Нет, не моё это, совсем не моё… Пришлось остановиться, чтобы сфокусировать взгляд.       — Ты в порядке? — как сквозь туман донëсся до меня голос Скорпиуса, а мимо уха просвистел бладжер.       — Надеюсь, что да, — я тряхнул головой, но сделал этим только хуже.       Дышать тоже стало тяжелее, как будто дыхательные пути были перекрыты изнутри. Слабеющей рукой я еле держался за древко метлы. Сколько времени прошло с начала игры, пять минут? Десять?       — Быстро вниз, — Малфой подцепил меня за пояс и начал медленное снижение, попутно знаками показывая Ливингстону, чтобы взял тайм-аут.       Прозвучал свисток, команда опустилась на песок. К этому времени у меня в глазах уже вовсю взрывались фейерверки из-за недостатка воздуха, сердце бешено билось, в голове пульсировала кровь. Да что вообще происходит?...       Кажется, я лежу. Сквозь звëзды ещё получалось различать лица, и первым я увидел папу. Он был напуган. А светлое пятно?... Наверное, профессор Малфой.       — Анафилактический шок, — услышал я чей-то голос перед тем, как отключиться окончательно.

***

      По моим ощущениям, прошла всего секунда перед тем, как я открыл глаза. Разноцветных искр перед ними больше не было, дышалось намного легче, только голова раскалывалась. И что это было?       Очевидно, я в лазарете, потому что на койке напротив — Кэмерон Грациано с перевязанным запястьем, вместо него я сегодня играл. Точно, я же катапультировался прямо из игры.       Я попытался приподняться, но был остановлен сильной рукой. Малфой сидел возле меня прямо на полу. Он был уже без спортивной формы, значит, валяюсь я здесь довольно долго.       — Мы проиграли? — тихо спросил я, делая вывод по грустному лицу Скорпиуса.       — Матч остановили и перенесли на послезавтра, — он кивнул в сторону прежнего ловца. — Кэм к этому времени уже сможет играть.       — Тогда чем ты так расстроен?       — Издеваешься? Ты чуть не умер у меня на руках.       Только сейчас я заметил, что его глаза воспалены. Такими они были, когда… когда хоронили леди Асторию.       — Иди сюда, — я заставил Малфоя подняться с пола и сесть рядом со мной, после чего обнял его. — Прости, что напугал.       — Правильно я на всякий случай держу в аптечке ампулу дексаметазона, — продолжал Скорпиус, — только не пойму, каким образом в твой организм попал грëбаный шалфей. У тебя же только на него аллергия?       — Вроде да, — я неуверенно пожал плечами. — Не знаю, как так получилось. Я с утра пил только кофе.       Малфой резко отстранился и посмотрел на моё лицо.       — Идти можешь?       Я кивнул.       — Тогда иди к кабинету зелий. А я заберу из раздевалки твою термокружку. Выясним, что за сюрприз был в твоём утреннем кофе.

***

HARRY

      Меня всего трясло уже больше часа. Малфой не разрешил мне оставаться в лазарете, чтобы не давить на Ала, когда он придёт в себя. Я даже понятия не имел, что у него на что-то аллергия — кстати, непонятно на что. Не знаю, что случилось бы, если бы не Скорпиус. Один он знал, что нужно делать.       — Есть предположения насчёт того, что это было? — Драко протянул мне стакан с настойкой пустырника. Не с первого раза, но я смог его взять: дрожь руки усиливала ещё и вернувшаяся боль в запястье.       — Возможно, это как-то связано с исчезновением моей мантии-невидимки, — я искренне хотел ошибаться в своих предположениях. — Как думаешь, он уже пришёл в сознание?       — Скорее всего. Дексаметазон действует быстро.       В подтверждение слов Малфоя дверь в кабинет распахнулась и громко приложилась об стену. Скорпиус, злой как собака, влетел в помещение, в три широких шага добрался до учительского стола и поставил на него чёрную термокружку. Альбус, ещё немного бледный, остался стоять у стены.       — Что там внутри? — строго спросил Скорпиус у отца.       Драко открутил крышку.       — Кофе.       — Сам знаю. Что внутри кофе?       Старший Малфой достал из ящика полоски с реагентами и начал по очереди опускать их в кружку. Несколько полосок стали цветными. Драко внимательно посмотрел на них и раздражëнно швырнул в мусорное ведро.       — Судя по всему, зелье Сна без сновидений. Буквально капля, но присутствует. Усыпить такой дозой нельзя, разве что немного дезориентировать в пространстве, — он посмотрел на Альбуса. — На что у тебя аллергия?       — На шалфей, — тихо ответил Ал.       Так, зафиксировали в памяти. Альбус — аллергия — шалфей.       — Я догадываюсь, кто это может быть, — обречённо выдохнул я. — Предлагаю обсудить всё завтра, когда у всех нас будут для этого силы, — я снова посмотрел на сына. — Тебе нужно освобождение от занятий?       — Ты не можешь выписать мне освобождение, — он закатил глаза, наглядно демонстрируя своё отношения к моей заботе.       Ремня бы ему выписать, а не освобождение…       — Так нужно или нет? — переспросил у него Драко. Он-то как раз может решить этот вопрос на правах декана Слизерина.       — Нет, я в порядке, — заверил нас Альбус.       Малфой отпустил детей. Как только за ними закрылась дверь, я бессильно опустился на крышку ближайшей парты. Если ситуация действительно обстоит так, как я думаю… Нет, такого просто не может быть. Джеймс не настолько отбитый персонаж, чтобы подвергать опасности жизнь родного брата. Да, отношения между ними не самые лучшие, но не до такой же степени. Этот поступок может привести даже к исключению из школы, как он этого не понимает? А если он замешан и в травме Кэмерона Грациано? Просто немыслимо.       — Думаешь, это всё-таки Джеймс? — Драко сел рядом со мной и протянул мне пачку с сигаретами.       — Больше некому, — вздохнул я. — Стащил мою мантию и пошёл в разнос.       — Вряд ли он знал о том, что у Ала аллергия. Скорее всего, в плане было просто притормозить его и дать возможность Лили поймать снитч быстрее.       — Откуда вообще Джеймс узнал, что Ал будет играть?       — Кэмерон, видимо, полетел с лестницы не сам.       М-да. Мой старший сын — просто живая иллюстрация к выражению «слабоумие и отвага». Весь день я прокручивал в голове завтрашний разговор, но всё равно никак не мог понять, что конкретно сподвигло Джея на такой поступок. Пару раз я порывался сиюминутно пойти и выяснить это напрямую у него, но Малфой удерживал меня в буквальном смысле. Из-за моего взвинченного состояния он был вынужден сидеть у меня в кабинете и следить, чтобы я не усугублял ситуацию импульсивными действиями.       — Хватит носиться туда-сюда, у меня уже голова кружится, — настойчиво попросил Драко, устав наблюдать за моими метаниями от стены к стене. — Какой смысл загоняться? Да, отец ты хреноватый, но никто ж не умер по итогу.       — Легко тебе говорить, — я поджёг очередную сигарету, — у тебя с твоим ребёнком полное взаимопонимание. А я своих распустил дальше некуда. Слово главы семьи ничего не значит ни для одного, ни для второго, ни для третьей. И что делать теперь?       — Спроси об этом у того, кто авторитет хотя бы для двоих из твоих детей.       — Ну уж нет. Тёща и так ни во что не ставит моё мнение, за советом к ней я не пойду.       Малфой закатил глаза и шумно выдохнул.       — Слушай, Поттер, как ты вообще в такого превратился? Да мной даже Тёмный лорд не вертел так, как тобой вертят женщины Уизли. Ты ничего им не возразил даже тогда, когда они вычеркнули из семьи Альбуса.       — Они все жили по сути отдельно от меня. Деньги брали сами, занимались чем хотели, а я пропадал на работе. Про оценки в маггловской школе я узнавал только из табелей, даже на родительские собрания Джинни ходила без меня.       — Ты хоть в общих чертах знаешь что-то о своих детях?       Я неуверенно пожал плечами:       — Вроде бы Джей пару раз был в летнем футбольном лагере Ливерпуля. Или Арсенала? Не помню. Ал брал уроки живописи, но, наверное, забросил.       — Откуда у тебя картина? — Драко с каменным лицом указал на стену за моим рабочим столом.       — Эм… — я сначала даже не понял вопроса. — Тедди подарил на прошлый день рождения. А что?       — Она стоит двадцать галеонов.       — Чего?! — я искренне ужаснулся. — За разноцветные волны и разводы в разные стороны? Это, что, потерянная работа Вэнса Киркленда?       — Этими волнами и разводами, как ты выразился, Альбус сам обеспечивает себя с четырнадцати лет. У них с Тедом свой интернет-магазин.       Я расстроился ещё больше. Даже Малфой знает о моих детях больше, чем я. Значит, Алу действительно нужен ответственный взрослый, с кем можно поговорить о личном и попросить поддержки. И сейчас не я выполняю эту роль.       — Если ты фактически не являешься членом своей семьи, то почему не хочешь всё прекратить? — уже в который раз спросил Малфой. — Твои дети уже выросли и скоро разъедутся из дома.       Как же сильно я запустил свою жизнь. С этим обязательно нужно что-то делать, раз меня жалеет даже тот, кто, казалось бы, должен быть совершенно равнодушен по отношению ко мне.       Затушив сигарету, я слез с парты и вернулся за свой рабочий стол. Я бы и рад подумать о том, что ещё можно изменить в своём будущем, но ненавистная боль в левом запястье не давала сосредоточиться. Кажется, я затянул с решением этой проблемы, потому что при прямом взгляде на Драко все мысли из моей головы вылетели моментально. Даже перед самим собой мне было очень стыдно из-за того, что думаю я совсем не о том, о чём стоило бы. В моей семье полнейшая задница, а я, как маньяк, залипаю на узкие чёрные джинсы Малфоя и на его тонкие ключицы, выглядывающие из-под широкого ворота футболки. В свои сорок один он едва ли выглядел на тридцать пять. Вот уж кто сорвал генетический джек-пот.       — Ты свободен сегодня вечером? — слова сами вырвались из моего рта.       Драко немного потерялся от такого прямого вопроса, но всё же ответил:       — Если бы я не был свободен, то не торчал бы тут с тобой. А почему ты вдруг спросил?       — Я уже задолбался перевязывать руку, — честно признался я. — Мы можем завершить ритуал?       — Наконец-то разродился, — Малфой соскользнул с парты и одёрнул футболку. — Предлагаю не откладывать это дело в долгий ящик, — он направился к выходу из моего кабинета. — Вернусь через час. Надеюсь, жене ты отказываешь не из-за того, что потерял навык.       Огромное спасибо, что напомнил. Я абсолютно добровольно, отдавая отчёт своим действиям, собираюсь изменить Джинни. Изменить с мужчиной. Держался почти четверть века, но когда-то нужно было на это решиться. Не знаю, как буду жить дальше с чувством вины, если оно, конечно, появится, но терпеть боль и причинять её другому больше не хочу.