Losing

      Детский дом — ужасное место с отвратительными людьми. Это Антон понял в свои десять лет, когда оказался там из-за смерти матери.       Женщина, которая была похожа на красивый цветок — завяла, как и подобает цветку. Белые волосы, словно только выпавший снег, глаза, цветом летнего неба, и длинные, густые ресницы — единственное, что осталось после неё у детей. Она болела тяжёлым диагнозом — пороком сердца, с которым боролась на протяжении десяти лет, с самого рождения своего первенца.       «— Мамочка... — всхлип маленького Антона тронул слух женщины и она медленно подняла веки.       — Прости, сынок, но мамочке нужно отдохнуть. — тихо, но так ласково прошептала женщина, в последний раз зарываясь бледной ладонью в белых волосах.»       Антон и его младшая сестра Оля попали в детский дом, так как никого из родственников у них не было. А если и были, то не решились брать ответственность за двоих детей. Антон никогда не видел своего отца и почти ничего о нём не знал, так как собственная мать умалчивала об этом человеке, словно боялась рассказывать маленькому сыну о страшном кошмаре.       Прожив в четырёх голых и холодных стенах пять лет, Антон уже не имел права думать о тёплой постели и вкусном завтраке, но не позволял своей маленькой сестре терять надежду на это. Он знал, что если кто-то заинтересуется ими, то непременно заберут Олю, которая была похожа на дорогую фарфоровую куклу, а Антон на непромытого, слепого и уродливого кота, выброшенного в помойку. Антон заботился о своей сестре так, как о них не заботился никто и ночью укрывал её последним куском ткани, чтобы она не мёрзла, но на утро просыпался с соплями и высокой температурой. Оля была единственным лучиком в этой жизни и единственным смыслом жить.       Оля была слишком маленькой, чтобы защитить своего брата, но даже так старалась не давать его в обиду. Она громко плакала, когда кто-то начинал цепляться за Антона, тем самым заставляя обидчиков отстать от мальчика. Она просила воспитателей вылечить брата от большой температуры, но те лишь отмахивались и тогда девочке приходилось самой просить таблетки и приносить их брату. Девочка горько и часто плакала старшему в плечо, но никогда не видела, чтобы по его худым щекам скатывались слезы.       «— Почему ты никогда не плачешь? — поинтересовалась Оля, шмыгая носом.       — Я не могу плакать, Оленька, я должен быть сильным. — ответил Антон, натягивая заученную улыбку на лицо.»       Он обещал маме, что будет сильным и обещание он обязательно сдержит, как подобает мужчине. Антон был единственным мужчиной в доме, поэтому всегда брал всю тяжелую работу и ответственность на себя, даже если мама запрещала ему. К десяти годам он научился топить печь, готовить борщ, гладить и убираться. Мама часто болела, поэтому сыну приходилось ухаживать за ней, но и за сестрой, которую нужно было кормить.       Дети терпели унижения и издёвки от сверстников из-за своих необычных волос, ресниц и бровей. Антона называли «педиком», ведь его лицо было смазливым и с аккуратными чертами, совсем не похоже на грубое мальчишеское лицо. Над Антоном часто издевались по поводу зрения, ведь он, благодаря своей особенности, плохо видел и мог не различить дерево от человека. Издевались над комплексом младшей сестры, а у Оли комплексом старшего брата. Антон влезал в драки с мальчиками, так как изрядно устал терпеть издевательства в сторону Оли и часто ходил с побитым лицом, но его бархатная кожа не становилась хуже.       — Сегодня ваш последний день тут. — сказала воспитательница, смерив детей недовольным взглядом. — Будьте послушными и не вздумайте дерзить. Если вы вернётесь сюда, то я живого места на вас не оставлю!       Антон смотрел на неё ненавистным взглядом. Её круглое лицо и несколько подбородков и неприятный запах пота заставляли мальчика подумать, что он разговаривает со свиньёй. Она каждый раз отвратительно причмокивала, когда начинала говорить и брызгалась слюнями, из-за прогнивших от сигарет зубов.       — Привет! — красивый, тонкий женский голос прорезался над ухом Антона и он невольно обернулся, вглядываясь в лицо напротив.       Перед ним сидела женщина с короткими, тёмными и густыми волосами, тепло улыбаясь брату и сестре. Рядом с ней стоял мужчина, идеально выбритый и причесанный, в деловом костюме. Антон сжал маленькую ручку Оли, которая заразилась чужой улыбкой и радостно хлопала глазами, ответно смотря на женщину. Тогда Антон подумал, что все его несбывшееся мечты о тёплой кровати, вкусной еде и телевизоре точно сбылись, пока они не прожили с этими людьми целый год.       В первый день заселения детей в двухэтажный дом, стоящий на горе какого-то тихого посёлка, прошёл великолепно. Оленька быстро сдружилась с, так называемой, Кариной, которая стала их новой мамой, а Антон нашёл схожие интересы с Олегом, новым и единственным отцом. В первый день они подарили Антону круглые очки, в которых он, на удивление, хорошо видел, а Оле маленькую плюшевую игрушку в виде совы, с которой она не разлучалась. Дети плотно завтракали, обедали и ужинали, хорошо спали и регулярно мылись. Через некоторое время все документы были подписаны и тогда уже брат с сестрой официально стали Антоном Петровым и Олей Петровой.       Постепенно Антон стал замечать, как его новые родители меняются. Мама стала часто ругаться на их безделье, хотя раньше сама говорила больше отдыхать, а отец всё больше зависал на работе, никак не участвуя в развитии детей. Антон и Оля молчали, молча принимая все крики, плохое настроение и отказы и тогда прошёл год, когда Карина и Олег стали всё чаще ругаться.       «— Ты вообще не участвуешь в жизни этих детей, а ведь сам предложил забрать их! — громко кричала женщина на мужчину.       — Я работаю и зарабатываю деньги, чтобы ты и они питались! Я даю тебе всё, что ты попросишь, включая и этих детей! — в ответ кричал мужчина.»       Оля сидела в комнате брата и тихо плакала, вновь утыкаясь в его плечо. Антон сжимал свои руки, оставляя на ладонях кровавые полумесяцы от отросших ногтей. Блондин злился на этих людей, но делал всё, чтобы они не отдали его с сестрой обратно, в тот самый ужасный детский дом. Он закрывал глаза на очевидные вещи, такие как: спонтанное решение взять детей, но не нести ответственность всю жизнь, а не один год или чрезмерная раздражительность отца и матери просто на существование этих детей. Эти взрослые отыгрывались на Антоне с Олей, ведь кроме них никто не мог так послушно и молча хавать всё, что они выблюют.       — Дети, идите есть! — громко звала Карина с утра, а брат с сестрой неохотно выползали из своих комнат и спускались на кухню.       — Опять каша? — тихо спросил Антон, чувствуя на себе злобный взгляд и поджимая губы.       — Ешь молча, Антон, и побыстрее! — её голос больше не казался приятным на слух, а лишь громким и раздражающим.       Антон развеивал свою скуку рисованием, которое от природы давалась ему легко. Он уже не мог так часто ходить в зал и спокойно смотреть телевизор, так как его занимал отец, уставший после работы, либо мать, смотрящая свои дебильные драматические сериалы о тяжёлой любви. Видимо, она представляет себя главной героиней, ведь думает, что у неё тоже тяжёлая жизнь из-за любви к неправильному человеку. Однажды показав рисунок Карине, Антон сильно пожалел об этом, так как женщина лишь поморщилась и строгим взглядом взглянула на мальчика.       «— Тебе что, заняться больше нечем?! — её мерзкий голос вновь эхом засел в голове у юноши, который закрылся в своей комнате и спрятал все свои рисунки под кроватью.»       Брат с сестрой вышли из дома на полноценную прогулку только спустя полтора года, когда Оля попросилась у папы погулять. Она знала, что Карина её не отпустит, но Олег уж точно не устоит перед щенячьим взглядом этой малышки. Всей семьёй они гуляли в лесу, гоняя белок по полураздетым деревьям и громко смеялись. На улице было прохладно, ведь наступала уже середина осени и Карина кричала о том, чтобы Антон не снимал новую и тёплую шапку, а Оля не прыгала по лужам. Это, наверное, единственный светлый момент среди многочисленных скандалов и разбитой посуды. Тогда Антон впервые покормил собаку-дворняжку, которая увязалась за ними во время прогулки и дал ей имя — Жулька. После этого момента он частенько подкармливал её на крыльце дома, не позволяя бедняжке умереть от голода.

***

      — Антон, просыпайся, пора в школу! — громко скомандовала Карина, настойчиво стуча в дверь комнаты мальчика.       Почти конец осени, но Антон впервые идёт в школу за свои пять лет прожитые в детском доме. Он обучался самостоятельно, но иногда ему помогали воспитательницы, а с переездом в новую семью, им уже активно начали заниматься оба представителя. Карина была хорошо развита в гуманитаризации, а Олег себя называл «Технарь», так как отвечал за точные науки, такие как математика, физика и тому подобное. Петрову младшему хорошо давалась гуманитария, благодаря чему его часто хвалила Карина, а вот в вычислениях и расчётах он часто запинался, но Олег относился с пониманием, ведь он сам, по рассказам, частенько рыдал над математикой. Антон не был глупым, он делал большие успехи в учёбе и это был единственный случай, за который его хвалили родители.       — Встаю! — прохрипел сонным голосом Антон, лениво поднимаясь с тёплой постели и доставая очки из футляра.       К очкам он относился с особой осторожностью и ответственностью, ведь они были дорогими и важными для Антона. Он без них ничего не видел от слова «совсем» и не позволял даже одной пылинки сесть на чистые стёкла. Родители были довольны таким уходом и не волновались за потраченные деньги, ведь потратились во благо.       Антон спустился на кухню уже переодетый в белую, идеально выглаженную рубашку и надетую на неё тёмно-синюю жилетку. Брюки его тоже были чистыми и проглаженными, ведь Антон не любил ходить в помятой одежде или в том, в чём попало. Карина даже несколько раз просила мальчика погладить одежду отца, так как не успевала из-за домашних дел и отец, даже не знающий правды, благодарил жену за вовремя проглаженный офисный костюм. Антон молчал, ведь не хотел разрушать такие редкие моменты, да и Карина украдкой подмигивала сыну, заставляя его расплыться в улыбке.       — Отец вчера съездил за твоими учебниками и я собрала тебе рюкзак. Остальные учебники расставила на полке в комнате, будешь самостоятельно собирать рюкзак. — говорила женщина, ставя тарелку с кашей перед Антоном. — Я объяснила всю ситуацию учительнице, поэтому она тебя уже знает.       — Спасибо, — кивнул Петров, уже на автомате поедая кашу, стараясь быстро запивать её. — А про то, что я приёмный...       — Я не смогла скрыть этот факт. — вздохнула она, садясь рядом с мальчиком. — Но она пообещала умалчивать об этом. Никто не узнает, поэтому не волнуйся.       Антон слабо кивнул и ещё раз поблагодарив за завтрак, пошёл одеваться. В это время спустился к ним уже переодетый отец, который предложил блондину довести его и младший не отказался. Он попрощался с Олей и Кариной, уходя вместе с Олегом из дома и захлопывая дверь.       — Не знаешь, почему Оля осталась дома? — подал голос Антон, удобно устраиваясь на сидение машины. Так как Антону было уже пятнадцать лет, а Оле восемь, то она уже должна была пойти в первый класс.       — Ночью у неё подскочила температура и... Карина сказала ей оставаться дома, — ответил Олег, делая паузу между словами во время зевания.       Антон в знак понимания промычал, отводя свой взор в окно автомобиля и наблюдая как за окном быстро бегут деревья. В машине было тепло, так как Олег успел включить обогреватель и Антон всеми силами старался не заснуть, заразительно зевая. Лёгкий шлейф мятной жвачки приятно растворялся в воздухе, заставляя парня вдохнуть глубже.       Доезжая до новой школы, Антон успел разглядеть четырёхэтажное здание и тихо сглотнул. Поблагодарив отца, он быстро выпрыгнул из автомобиля и сжимая руки рюкзака на своих плечах, потопал ко входу. Двор пустовал, лишь дворник стоял где-то сбоку и сгребал опавшие листья с дороги. В его ушах виднелись наушники и по выражению лица точно можно было сказать, что жизнь — далеко не сахар. Петров не знал, сколько платили дворникам, но считал, что эта работа не такая уж плохая, как многие о ней отзываются. Кому-то даже в дворники тяжело податься, а что уж говорить о более статных профессиях.       Пройдя в здание, Антон унюхал неприятный запах хлорки, от которого поморщился. Поморгав несколько раз, парень прошёл к пожилой вахтерше, которая была уже готова выгнать Петрова, так как он был чужим в этих краях и никто никогда его не видел.       — Здравствуйте, я новенький, — начал Антон до того, как пожилая женщина успела открыть рот. — Моё имя — Антон Петров, я зачислен в девятый класс.       Выражение её быстро сменилось на лёгкое удивление. Она попросила подождать минуточку и позвонила секретарше, которая быстро выбежала из кабинета директора для встречи с Антоном. Секретарь выглядела вполне неплохо; средней длины чёрные волосы, синий строгий костюм и чёрные сапоги на ногах с маленьким каблуком. Она была, наверное, одного возраста с Кариной, но если выбирать между ними, то Карина выглядела более свежо, если можно так сказать.       — Здравствуй, меня зовут Елена Викторовна. Вчера я беседовала с твоей мамой и пообещала ей ознакомить тебя со школой и её правилами. — улыбнулась женщина, медленным шагом уходя от входа. — Для начала, повесь свою куртку в раздевалку, пожалуйста.       Антон взглянул на дверь с белой вывеской, где красными буквами было выведено слово «Раздевалка». Он послушно кивнул и сняв с себя тяжёлый рюкзак, зашёл в помещение, замечая там несколько парней и молча повесил свою куртку туда, куда рука сама потянулась.       — Отлично, — кивнула Елена Викторовна выходящему Антону. — А теперь пройдем, я покажу тебе твой новый класс и расскажу немного о школе.       Женщина провела Антона по каждому из этажей, рассказывая об учащихся и учителей. На первом этаже располагалась столовая, раздевалки и кабинет директора. Второй этаж был целиком заполнен начальной школой. Все дети от первого класса до четвёртого учились исключительно на втором этаже. На третьем этаже была средняя школа, классы от пятого до девятого. Уже на четвёртом этаже учились страшеклассники, ребята классов десятого и одиннадцатого. Такая расстановка была очень удобной и Антон даже удивился, что в таком заброшенном посёлке существует хорошая школа.       — Ты будешь учиться в девятом классе «А», — сказала Елена Викторовна, останавливаясь возле кабинета с табличкой «Математика». — Там уже сидит твоя классная руководительница и ждёт тебя.       Антон кивнул, но в следующую секунду понял, что его классуха будет учительницей по математике. Как уже было известно, математика давалась Петрову хуже всего и он с трудом терпел эти сорок минут мучений. Он был достаточно терпелив, но когда дело касалось мозгового насилия от математики, то его нервы поочередно лопались. Для него даже физика не казалась такой тяжёлой, как геометрия. Примеры по алгебре он мог решать, но не так быстро, как хотелось, но по словам Олега, это уже хороший результат.       Первой в класс зашла Елена Викторовна, ведя Антона за собой через весь класс к женщине, сидящей за учительским столом. Петров сразу почувствовал на себе заинтересованные взгляды, но решил не обращать внимания и молча шагал за секретарём, аккуратно обходя парты. Его новая учительница сразу же подняла свой взгляд на пришедших и поправила свои окуляры, которые формой напоминали растянутый овал и недо-сформированный прямоугольник.       — Лилия Павловна, это Ваш новый ученик — Антон Петров. — улыбнулась уголками губ Елена, кивая Лилие Павловне в сторону двери. — И мне нужно с вами кое-что обсудить, пройдёмте?       — Конечно, сейчас! — её неприятный писк раздался на весь класс, от чего Антон дернулся, но сделал вид, будто не заметил этого. — Антон, пока выбери себе место.       Мальчик кивнул, взглядом провожаю уходящих женщин и как только дверь с характерным звуком закрылась, он перевёл взгляд на сидящих детей, которые с неподдельным интересом изучали его внешность. Антон, будучи скромным человеком, вновь не обратил на это внимание и взглядом выцепил свободное место в третьем ряду на последней парте. Шагая через парты, он старался не сталкиваться ни с кем взглядами, так как слышал тихое шептание, явно предназначенное для него. Всё шло прекрасно до того момента, пока Антон не отвлёкся на симпатичную девочку и не споткнулся об специально вытянутую ногу. Громкий смех заполнил класс, а стоявший на четвереньках Антон, нахмурился.       — На что засмотрелся, очкарик? — смех утих и теперь уже чей-то мерзкий голос обратился к Петрову.       Антон был благодарен лишь за то, что его очки остались целыми, но ладони неприятно покалывали, так как на нежной коже образовались маленькие царапины. Он поднялся с пола, отряхиваясь от пыли и наконец поворачиваясь к парню, который задал ему вопрос. Петров демонстративно поправил очки средним пальцем, не отводя взгляда.       — Пытался разглядеть хоть кого-то, а то твоя жирная рожа слишком много места занимает. — ответил Антон, пользуясь шоком остальных и спокойно проходя на своё новое место.       Он осторожно отодвинул и плюхнулся на скрипучий стул, доставая учебник по алгебре, так как у остальных на партах лежал именно он. Антон поднял взгляд, замечая злобный взгляд того самого парня и несколько заинтересованных взглядом со стороны. Та самая девочка, которая показалась Антону симпатичной, тоже смотрела на него изучающим взглядом. Лилия Павловна поспешно зашла в кабинет, садясь за свой стол и постукивая ключами от кабинета, привлекая внимание учеников.       — Антон, ты можешь сесть ближе, если у тебя проблемы со зрением. — предложила учительница, но парень отрицательно покачал головой.       — Я прекрасно вижу отсюда, спасибо.       Она лишь промолчала и продолжила вести урок. Петров старался вникнуть в тему и даже заметил, что они с Олегом разбирали такие примеры. Блондин бегал взглядом то к доске, то к своей тетради и тихо вздыхал, задумчиво почесывая затылок. Антон не Эйнштейн и ум у него не железный, поэтому решил не перегружать свой мозг в первый день учёбы и незаинтересованно подпер ладошкой подбородок, тупым взглядом смотря на Лилию Павловну, которая кружилась возле доски объясняя тему.       Ладони неприятно горели из-за новых царапин, но Петров терпеливо кусал губу, чтобы не сорваться с места и не побежать в медпункт. Антон снял очки, рассматривая их на целостность и тихо цокнул языком, замечая слегка запачканное стекло. Ткань для очков он забыл дома, поэтому приходилось протирать очки своей жилеткой.       — Петров, что ты там делаешь? — спросила Лилия Павловна, заставляя мальчика нахмуриться и сощуриться одновременно.       — Очки протираю, — пискнул в ответ Петров, надевая очки и раздражаясь из-за того, что они запачкались ещё больше и жилетка ничем не помогла.       Учительница кивнула и решила больше не долбить бедного новенького своим чрезмерным вниманием. Как только все затихло и дети стали что-то писать в тетрадях под диктовку, то в Антона прилетел комок смятого тетрадного листа. Он поднял взгляд на того самого жирдяя, встречаясь с его взглядом, который так и говорил о желании отомстить Петрову.       «Встретимся сегодня за шк, четырёхглазый, и не вздумай сбежать!» — было написано в листе, а Антон смял его обратно и откинул на свободную половину парты. Он услышал последующий отборный мат со стороны жирдяя и усмехнулся, продолжая писать в своей тетради. Не привык блондин к тому, что его на «стрелку» вызывают.

***

      Учебный день закончен и Антон смог выжить. После первого урока к нему никто не подходил, зато он бегал по этажам, смотря расписание и запоминая каждый следующий урок и кабинет. Светловолосый был рад своей новой школой, ведь она и правда была неплохая. Его не устраивали только одноклассники, которые кидали на него косые взгляды, а когда он проходил мимо них, то слышал не такой тихий, как должен быть, шёпот. Он прекрасно знал, что его обсуждают за спиной, а в лицо сказать не могут, ведь так было и в прошлой школе и в самом детском доме. Антон не пытался понравится всем, да и на слухи всякие он забивал большой хер, ведь знал, что такие люди отличаются умом в плохую сторону.       Петров стоял в раздевалке после того, как все его одноклассники уже успели схватить куртки и выбежать. Он спокойно надевал куртку, перед этим сняв очки, чтобы случайно не задеть их. Вспомнив о том, что его, наверное, поджидают за школой, мальчик тихо вздохнул и услышал скрип открывающейся двери. Антон не оборачивался, продолжая поправлять свои волосы и как только потянулся к очкам, то услышал девичий голосок.       — Привет, — раздался он позади, а парень быстро нацепил очки и повернулся на свою одноклассницу. Это, оказывается, была та самая симпатичная девочка, но почему она самая последняя зашла в раздевалку?       — Привет, — в ответ кивнул Антон, продолжая выжидающе смотреть в её карие глаза.       Теперь блондин смог рассмотреть её вблизи и первое, что пришло ему в голову, так это чужие волосы. Они были на вид мягкие, словно шелковистые и чересчур чёрные. На пухлых губах блестел блеск для губ, привлекая ещё больше внимания, а густые ресницы и без туши были чёрными. Когда она подошла ближе, чтобы взять свою куртку, Антон унюхал сладкий запах ежевики и тихо сглотнул, отходя от девочки.       — Меня Полина зовут, Полина Морозова. — она улыбнулась уголками губ, вновь поворачиваясь на парня. Тот слабо кивнул. — Я на скрипку хожу к нашему учителю, поэтому всегда позднее всех ухожу из школы. — будто читая чужие мысли, ответила Полина.       — Тяжело, наверное... — пробубнил себе под нос Антон, замечая вопросительный взгляд девушки. — Ну, на скрипке играть.       Тихий смех и лёгкое покачивание головы показались Антону такими тёплыми, что он на минутку застыл, рассматривая чужое лицо под плохим освещением лампы в раздевалке. Петров не мог сказать, что он влюбился до беспамятства, но он считал Морозову достаточно привлекательной.       — Зависит от желания. — она задумчиво пожала плечами, улыбаясь уголками губ и аккуратно надевая свою красную куртку. — А у тебя есть какие-нибудь хобби?       — Ну... — озадаченно ответил Антон, поджимая губы. Он всегда стеснялся своего занятия — рисования, так как считал, что мальчики не должны заниматься таким «нежным» делом. Да и слова Карины до сих пор сидели в голове. Но несмотря на это, блондин не прекращал рисовать, с каждым разом улучшая свои навыки. — Рисование. — более тихо ответил он.       Морозова удивилась, но это удивление не было отрицательным. Она даже обрадовалась и похвалила Антона, что у него есть такой замечательный талант. Пока они шли до выхода из школы, Петров слушал девушку о том, что она тоже хотела пойти в кружок рисования, но у неё от слова «совсем» не получалось нарисовать даже кошку или дерево. Он понимающе кивал, но совсем не понимал Полину, так как с самого рождения, по словам матери, Антон имел талант настоящего художника. Но он был расстроен, что не смог проделать большой путь к успеху своего таланта, начиная так же, как и Полина.       — Если хочешь, я могу тебе устроить маленькую экскурсию по городу, — предложила она, останавливаясь на входе.       — Извини, но в этот раз не получится. — вовремя вспомнив про встречу на заднем дворе, ответил Антон. — Может... Завтра?       — Хорошо! — радостно ответила Полина, улыбаясь и попрощавшись, ушла в другую сторону.       Антон попрощался и посмотрел девушке вслед, морально готовясь к тому, что снова придётся столкнуться с этим жирдяем и пытаться что-то выяснить. Петров шагал за школу, выдыхая пар изо рта от холода и наконец заметил три фигуры, явно поджидающие его. Одну из них он разглядел и понял, что это тот самый жирдяй, а остальных он не знал и за сегодня точно не видел. Подойдя ближе, он поправил очки и взглянул на двух стоящих парней, словно они были даже не с тем задирой, а отдельно. Антон заметил, что у одного не хватало двух зубов, прямо посередине верхнего ряда зубов, а второй выглядел слишком уставшим от жизни, либо его лицо было чересчур расслабленным.       — О, явился! — голос задиры звонко зазвучал на весь двор и двое парней обернулись на идущего к ним Антона. — А я-то думал, что ты уже обоссался от страха.       Петров остановился в метре от жирдяя и приподнял свою голову, чтобы взглянуть в глаза. Антон не был высоким, но и чересчур мелким он не был. Средний рост его вполне устраивал, да и станет он постарше, обязательно вытянется.       — Походу, обоссался ты, раз бригаду позвал. Один не вывезешь? — спокойно спросил блондин, кивком указывая на парней.       — Ха, а реально, на! — звонко засмеялся тот беззубик, заставляя жирдяя покраснеть то ли от злости, то ли от смущения из-за позорной правды. — Больно он дерзкий, Сёмка, ты поэтому испугался, на?       Они начали спорить между собой, а Антон скучающим взглядом наблюдал за этой сценой. Не будь он глупцом, то сейчас бы незаметно прошмыгнул между ними, но он хочет окончательно разобраться с, так называемым, Сёмой. Третий парень спокойно выкинул сигарету, успешно притоптав её носком своего кроссовка и зевнул, привлекая к себе внимание остальных. Антон даже захотел поблагодарить его, что те двое наконец-то заткнулись.       — Сём, ты нахуя нас сюда позвал? — прокуренным голосом спросил третий, засовывая свои руки в карманы кожаной чёрной куртки. — Пацан-то пиздец хиленький, сам бы его и вынес.       — Спасибо за комплимент, — вырвалось из замёрзших губ Антона.       Чужие тёмные глаза уставились в голубые антоновы, заставляя блондина тихо сглотнул и пожалеть, что он ему ответил. Его взгляд был уставшим, но в тоже время тяжёлым и явно недоброжелательным. Антон даже цвет этих глаз не мог разглядеть, ведь их темнота пугала новенького. Они смотрели друг другу в глаза, пока Сёма не решился прервать их.       — Ты ещё и педик?! — загорланил он, подходя почти вплотную к Антону и второму пришлось задержать дыхание, чтобы не вдыхать отвратительный запах пота.       Но Антон молчал. Он не понимал, откуда взялся этот факт, но он не мог сказать ни слова. Он молча буравил взглядом Семёна, а в моменте даже зевнул, прикрыв рот ладошкой.       — Отвечай, ты педик?!       — Да надоел ты, — пробубнил Антон, хмуря брови. — Чего тебе надо?       Бабурин не выдержал такой наглости и замахнулся, дабы уже проехаться кулаком по смазливому личику новенького, но не тут-то было. Петров вовремя заметил жирный кулак и отклонился назад, тем самым Семён промазал.       — Блять! — захрюкал жирдяй, поворачиваясь на двоих парней. — Держите его!       Антон не успел увидеть, как парень в кожаной куртке оказался сзади него и с силой стянул рюкзак. Блондин не смог обернуться, так как его уже держал беззубик, а Сёма вновь замахивался и в этот раз успел ударить в челюсть. Антон не сдержал болезненный стон и услышал мерзкий, громкий смех.       — Слышали как стонет?! Реально педик! — смеялся Семён, а беззубый поддерживал его. Только третий не смеялся, рассматривая игрушечные уши в руках. — Ром, чё эт?       Наконец выяснилось имя третьего и Антон оттолкнул от себя второго, переводя изумлённый взгляд на Рому и замечая заичьи ушки Оленьки в чужих руках, которые она часто надевала дома и игралась с Антоном. Он потянулся к ушам, но грубая рука перехватила запястье Петрова, сильно сжимая до нового вскрика. Блондину на минутку даже показалось, что ему руку сломали. Он стал второй рукой, точнее её пальцами, пытаться отковырять руку Ромы, которая мёртвой хваткой держала Антона.       — У нашего новенького, значит, такие вот хобби? — Антон поднял взгляд на Рому и вздрогнул, замечая звериный оскал на его лице. — Попрыгаешь перед нами, Зайчик? — елейным голосом пролепетал он.       — Это не моё! — выкрикнул Петров, освобождая запястье и потирая его.       — Да похуй как-то, — раздражённо ответил темноволосый, ударяя блондина в живот, от чего он сложился пополам и Рома добил ударом в челюсть. — Ты, знаешь ли, в хер мне не впился, но если я сказал делать, значит ты обязан это сделать.       Рома присел на корточки перед Петровым, хватая его за загривок, притягивая к себе под громкое шипение и заставляя смотреть в глаза. Антон жмурился от боли и скрипел зубами, но всё же приоткрыл глаза, смотря в тёмный омут. Он почувствовал, как на голову надели те самые ушки, а на лице Ромы растянулась какая-то сумасшедшая и необычайно широкая улыбка.       — Зайчик уже не такой смелый? — позвал Пятифан, а светловолосый сомкнул губы и в следующую секунду в щеку Ромки прилетели чужие слюни. Антон харкнул в лицо Роме. — До тебя, мразь, с первого раза не доходит?       Второй удар в живот и Антон уже громко вскрикивает от боли, сворачиваясь в клубок и жмуря глаза. Ещё один, а потом ещё и ещё. Они остановились, когда блондин отхаркнул кровью, громко кашляя и прогоняя всех последних ворон, которые дрожали на холодных ветках.       — Сидел бы ниже травы, тише воды, был бы целочкой, — вздохнул Ромка, доставая пачку сигарет. — Встретимся завтра, Ан-то-ша.       — Если встать сможешь, на, — заливисто посмеялся беззубый и Петров услышал, как ему прилетает: «Бяша, пожалей его».       Блондин смотрел, как парни медленно, но стремительно уходят прочь. У него болело абсолютно всё тело, что даже пальцем было больно пошевелить. В голову совершенно не приходили разные варианты того, как бы ему сейчас аккуратно встать и быстро пойти домой. Антон наконец перевёл взгляд на растоптанные очки и подумал, что до дома он сегодня будет добираться чересчур долго и больно. Устало закрывая глаза, светловолосый последний раз взглянул на отдаляющиеся силуэты и не разглядев точно, он увидел, как кто-то из парней обернулся на него.       Было больно лежать на холодном асфальте, без очков и с игрушечными ушами на голове. Антон невольно вспомнил день в детдоме, когда он впервые подрался со своими сверстниками из-за оскорблений в сторону собственной матери. Парень не понимал, почему в современном мире стали актуальны оскорбления, ужасные шутки насчёт родителей, но его эта тема всегда задевала. Пусть он и не выражал никаких эмоций, ходил с каменным лицом, но внутри Петров ломался, когда его маму обзывали, ведь она была самой прекрасной женщиной в мире, которую он знал.       И затронув тему родителей, Антон вспомнил еле уловимый запах от кожанки Ромы. От него пахло отцовским одеколоном, который так легко забирался в лёгкие и расцветал там. Этот запах напоминал свежесть, свободу и какое-то неописуемое приятное чувство.

***

      Солнце уже село и кое-как доковыляв до дома в виде избитой и полудохлой собаки, Антон предстал перед шокированной Кариной и на протяжении двух часов выслушивал давно выученную мораль. Хоть она и ругает, кричит, истерит, но всё равно заботливо дует на раны Антона, чтобы они не так сильно щипали. Петров всё равно чувствовал боль по всему телу и каждый раз жмурил глаза, когда делал резкие движения.       — Антон, скажи честно, кто это сделал и почему? — вздохнула Карина, ставя перед ним тарелку с ароматным борщом.       — Ситуация одна произошла, но я уже разобрался и мне не одному досталось. Всё в порядке... Мам, — ответил Антон и заметил лёгкую улыбку на своё обращение к женщине. — Спасибо, что обработала раны.       — Ну, а как же без этого? — выдохнула она, трепля белые волосы мальчика и желая ему приятного аппетита.       Антон успел поесть и объясниться перед отцом, почему он такой побитый. Олег пообещал Антону научить его самообороне, на что младший охотно согласился, так как подсознательно знал, что Сёмен, Рома и Бяша от него так быстро не отстанут. Он давно знаком с таким методом «для новеньких», который заключал в себе целую полосу припятствий для принятия в коллектив. Блондин прошёл её один раз, пройдёт и во второй раз, поэтому руки опускать он не намерен. Пусть хоть до смерти изобьют, но он отстоит свои права и останется на своём до конца.       — А где Оля? — спросил Антон, вымывая за собой посуду и поворачиваясь к родителям.       — В своей комнате. Она сказала, что обижена на тебя, так как ты пришёл слишком поздно. — ответила женщина, в мальчик тихо вздохнул, направляясь в комнату младшей сестры.       Тихо постучав, Антон не услышал разрешения войти, но и запрета не входить не было. Нагло открыв дверь и войдя в комнату, беловолосый первым делом включил свет, так как без очков в темноте он был как настоящий слепой человек, от чего было ещё обиднее. Главное, что родители пообещали подарить Антону новые очки уже утром, так как без них в школу он пойти не сможет.       — Оля, — ласково позвал сестру блондин, подходя к кровати, на которой завернувшись в одеяло лежала Оля. — Прости меня, что я пришёл так поздно. Обещаю, что больше не буду опаздывать.       — Где ты был так долго? — тихий голосок вырвался из недр одеяла и Петров неловко почесал затылок.       — Разбирался с некоторыми делами, — ответил он, выдыхая. — Но так как я уже с ними разобрался, то я точно не буду опаздывать.       Оленька выглянула из-под одеяла и бросилась в объятия к брату, который тихо прошипел от боли в ранках. Он обрадовался, что девочка этого не услышала и крепко-крепко обняла парня, а он обнял её в ответ, невесомо чмокая в лоб. Петров думал о своей сестре целый день, так как сказанные Олегом слова о том, что у Оли была температура, не давала ему расслабиться. Он всегда оставался рядом, когда младшая болела и мог даже в школу из-за этого не ходить. Антон знал, что девочка будет сильно скучать и плакать, если долго не будет видеть брата. От мыслей о слезах Оли у старшего сердце на маленькие кусочки разрывается. Возможно, сверстники были правы, говоря, что брат с сестрой слишком зависимы друг от друга и это выглядит ненормально, но честно говоря, в хер Антону не впилось то, кто прав, а кто нет. Пока он может заботиться о своей сестре, то он будет это делать несмотря ни на что и не слушаю никого, кто встанет на пути.       — Тоша, а что у тебя с лицом? — пролепетала Оля, отстранившись от брата и рассматривая чужое лицо с отёками. — Тебя побили?!       — Все в порядке, Оль, — он мягко улыбнулся, качая головой. — Я упал, пока спускался по лестнице. Не привык так рано просыпаться, вот и задремал.       Антон знает, что Оля вряд ли поверит в такую редкостную чушь, но её доверчивый взгляд говорил, что сомневаться в своём брате она точно не сможет. За это Тоша был чрезмерно благодарен Оле, что она не задаёт тысячу вопросов и не пытается вытупить из Антона правду, если он не хочет её говорить. Она молча выслушивает всё, что наплетёт ей старший брат, а после крепко обнимет его и кивнёт головой. Оля понимает.       — Посмотрим мультик перед сном? — радостно спросила Оля, покидая объятия брата.       — Давай. Пойдём попросим папу с нами посмотреть, — улыбнулся Антон, поднимаясь с кровати и беря маленькую руку в свою, поплёлся в зал.       Олег разрешил посмотреть мультики и тоже присел с ними, поедая домашний попкорн. Карину было слышно на кухне, точнее посуду, которую она перемывала за Антоном и Олегом. По телевизору показывали мультик «Холодное сердце», где рассказывалось о большой сестринской любви. Ближе к середине, он заметил, что Оля уже тихо сопит на плече брата, да и у Олега глаза плывут. Он улыбнулся уголками губ, продолжая смотреть мультик и тоже потихоньку проваливаться в сон, укладывая свою голову на голову отца.

***

      Утро прошло лениво и медленно, с острой болью в теле. Антон вновь завтракал кашей и долго умывался, пытаясь разлепить заспанные глаза и не делать резких движений. Хоть они вчера и заснули на диване, но проснулся он в комнате, а это значит, что Олега разбудила Карина, наверняка наругала, но попросила перенести детей в комнату. Решив не забивать этим голову, Антон зевнул, сидя на кухне на пару с мамой. По телевизору показывали прогноз погоды и любимая мамина передача о здоровье мелькала на фоне.       — Сколько ещё Оля будет дома сидеть? — спросил Антон, поднимая взор на Карину.       — Последнюю неделю посидит и пойдет. Не могу отпустить её, вдруг снова температура стукнет. — ответила женщина, качая головой и аккуратно опуская кружку с чаем возле тарелки Антона. — Наелся? Таблетки не забудь выпить.       Кстати, о таблетках. Антон, честно говоря, даже в курсе не был, какими таблетками его пичкают. Он пьёт их с того момента, как переехал в этот дом. Наверное, это что-то вроде витаминок, так как Антон краем глаза видел разноцветную упаковку на баночке от таблеток. Но в целом, никакого эффекта они не давали, поэтому мальчик без лишних слов регулярно принимал одну таблетку утром, а вторую вечером, перед сном.       Попрошавшись с мамой, Антон снова быстро доехал до школы вместе с отцом и поблагодарив за проезд, выплюнулся из автомобиля, махая рукой на прощание. Он быстро забежал в школу, так как на улице шёл сильный дождь и мокнуть в его планах не было.       — Здравствуйте, тёть Вик, — поприветствовал вахтёршу Петров, а она ему в ответ улыбнулась. Он с ней успел подружиться вчера во время перемены, когда спрашивал у неё ключи от раздевалки, так как забыл в куртке мелочь.       Зайдя в раздевалку в приподнятом настроении, Антон успешно повесил свою куртку и уже на выходе встретил заходящую Полинку. Она ему приветливо улыбнулась, вешая свою куртку рядом. Петров заметил маленькие капельки в чужих волосах и хотел их смахнуть, но на такую дерзость осмелиться не смог, поэтому вежливо указал на них.       — Что с твоим лицом? — нахмурившись, подошла к этой теме девушка.       — Ничего страшного. — отмахнулся Антон. — Упал, пока домой шёл. Не заметил скользких листьев.       — Очки тоже разбились?       — К сожалению, да. Но я в других, поэтому за это тоже волноваться не стоит.       После умывания утром, Антону сразу вручили новые очки, похожие на старые, но чуть-чуть с другой оправой. Та была серебряная, а эта обычная чёрная, но не менее красивая. Главное, что Антон видит в них хорошо, а остальное не важно. Если они и эти разобьют, тогда Петров уже не знает, как будет оправдываться перед родителями.       Они с Полиной поднялись на четвёртый этаж, жалуясь на длинную лестницу и уставшие икры ног. Что он, что она были достаточно худыми, поэтому в выносливости они явно уступали. Антон пропустил девушку в класс, заходя следом и прикрывая за собой дверь. Неприятный запах смешанных духов заставил парня поморщиться и поднять взгляд на одноклассников. Они в миг замолкли, наблюдая за парочкой и стали перешёптываться. Очкарик не слышал, но вероятно знал, что они обсуждают. Побитое лицо Антона слишком ярко выражалось на фоне белых волос и светло-голубых глаз, поэтому не заметить его было трудно.       — Ромыч, Полинка пришла, на! — выкрикнул на весь класс Бяша, а Петров триста раз помолился, чтобы ему показалось.       Он обернулся на сидящего во втором ряду Рому с Бяшей и Семёном, которые пристальным взглядом наблюдали за блондином. Пятифан крутил в пальцах карандаш, бегая взглядом от Антона к Полине, но всё же остался на Морозовой. Девушка в свою очередь самостоятельно подбежала к парню, широко улыбаясь и целуя его в губы.       — У-у-у!! — засвистел Бабурин, звонко смеясь и наблюдая за друзьями.       Антон мог поклясться, что его глаза могли выпасть из орбит от этого вида. К горлу моментально подступила тошнота, от чего парень прикрыл рот ладонью и отвёл взгляд, а пульс участился до такого, что он отчётливо слышал собственное сердцебиение. Его слух касался громкого голоса Полины, которая без стеснений кокетничала с Ромой, а тот заворожённо наблюдал за ней, улыбаясь уголками губ.       — Антон! — крикнула Полина, — Иди сюда!       Парень сжал ладони, но не смог проигнорировать её, ведь считал Полину доброй, дружелюбной и наивной девочкой. Натянув на лицо доброжелательную улыбку, он зашагал в их сторону и подошёл к парте Ромы, смотря на него сверху вниз. Пятифан улыбался в ответ, но Петров точно мог сказать, что эта улыбка была ядовитая и если бы эта сцена длилась дольше задуманного, то у Ромы бы треснуло лицо.       — Ром, это наш новенький — Антон. Он очень хороший и мы успели подружиться, он пообещал научить меня рисованию! — весело говорила Полина, а беловолосый уже мысленно топил самого себя за говорливый язык, так как из уст Ромки был слышен чёткий смешок предназначеный последнему предложению.       — Вот как, — причмокивая губами, ответил Пятифан, протягивая мозолистую ладонь Антону. — Рад знакомству, Антон.       Очкарик поджал губы, взглядом стреляя в Бабурина и Бяшу, которые издевательски улыбались. Их глаза сверкали от вида беспомощного и загнанного в угол Петрова, который нервно дёргал низ своей рубашки. Антон часто делал так, когда волновался.       — Взаимно, — прохрипел Антон, вкладывая свою руку в чужую и кусая губу от сильного сжатия своей ладони. Мужское рукопожатие были для Петрова чем-то новым.       — А тебя кто побил? — спросил Бабурин, похрюкивая от смеха. — Выглядишь стрёмно.       — Знаешь, — шире улыбнулся Антон, переключаясь на этого хрюнделя. — Как сюда переехал, то уже тогда в шоке был, а вчера так вообще упал! По дороге об свинью споткнулся, поверишь?       Хохотнул блондин, слыша доносящийся приглушённый смех со стороны Бяши и нескольких человек из класса. Видимо, он слишком явно намекнул на участие Семёна в своём неуклюжем действии. Тоша наблюдал, как широкая улыбка сползает с отвратительного лица Семёна и на её место приходит злобный оскал, который угрожал Петрову расправой. Спасательный звонок прозвенел на весь этаж, от чего ученики задвигались, занимая свои места, а Антон последний раз взглянул на Рому, который до сих пор не отводил от него нечитаемый взгляд. Полина попрощалась с парнями и пошла садиться за свою парту, где уже сидела её блондинистая подружка. Петров тоже занял своё место, доставая все нужные предметы.       Светловолосый знал, что его за школой снова буду поджидать, но сегодня у него в планах экскурсия с Полиной. Антон решил забить на то, что девушка встречается с самым ненавистным, для Петрова, человеком. Но так же он решил, что никаких чувств к ней быть не может. Как бы девушка не привлекала своей внешностью и наивностью, но Петров уже точно не сможет воспринимать её как свой объект симпатии.       Урок прошёл быстро, так как мальчик летал в своих мыслях и услышав звонок на перемену, он поднялся с места и собрал вещи, проходя к выходу из кабинета и резко врезаясь в дверь из-за толчка сбоку. Он больно приложился лбом об дерево, а синяк на щеке напомнил о себе, начиная пульсировать.       — Извини, не заметил тебя, — мерзкий голос Бабурина зазвучал над ухом Антона. — Ты просто как глиста.       — Смотрю, ты в этой теме разбираешься. Уже не раз встречался с глистами? — поправив очки, нахмурился Петров, — Советую тебе килограммчиков, так десять, точно скинуть. В дверь уже не помещаешься.       Гордо вздёрнув подбородок к верху, он проскользнул мимо Семёна и пошёл по коридору, направляясь к расписанию. Не успел он точно выучить расписание уроков, а записать в дневник забыл, поэтому вновь приходилось прыгать по этажам. И вот, подходя к расписанию, он взглянул на распечатанный лист и тихо вздохнул. Следующая была физкультура и ему почему-то казалось, что на ней он точно отойдёт в мир иной. Антон никогда не был выдающимся спортсменом, но бегал быстро, когда своей пятой точкой чувствовал опасность.       Он по пути встретил Лилию Павловну, которая шла рядом с той блондинистой девушкой, подругой Полины. Девушка выглядела раздражённой и у учительницы брови хмурились. Тогда Петров заметил мелкую схожесть между ними, но отогнал от себя такие мысли, подходя ближе к классной руководительнице.       — Здравствуйте, не могли бы Вы подсказать где мужская раздевалка? У нас сейчас физкультура и...       — Катя, покажи ему. Мне надо к директору, — отмахнулась женщина, скидывая всё на Катю.       Антон с Катей одновременно вздохнули, переглядываясь. Блондинка пошла вперёд, а Петров шёл следом, интересно оглядывая всё вокруг. Он зыркнул на молчащую девушку и скользнул взглядом по её фигуре. На ней был чёрный сарафан, красиво смотрящийся на её тонкой фигуре и светлые локоны, собранные в косичку, дополняли этот образ.       — Петров, — подозвала его Катька, — Не сближайся с Полиной.       Антон продолжал смотреть на неё, словно видел её изнутри. — Почему? — нахмурился парень.       Катя остановилась, поворачивая корпус и с пол-оборота посмотрела в чужие глаза. Блондин в ответ взглянул в зелёные глаза, вопросительно вскидывая брови.       — Потому, что ты так и будешь ходить с побитой мордой. Рома от тебя так просто не отстанет, если продолжишь кружиться вокруг Морозовой. — пожала она плечами и вздохнула так тяжело, будто сама проходила через это. — Мы с ней тоже перестали общаться после того, как они стали встречаться.       — Давно они вместе? — украдкой спросил беловолосый, так как был в замешательстве. Слишком легко она решила поделиться своими мыслями с новеньким. Идя на равных с Катей, Петров не смотрел на неё. — Вы же сидите вместе, почему не общаетесь?       — Около полугода. — она подняла взгляд в потолок, словно пытаясь найти там ответ. — Мы сидим так по рассадке Лилии Павловны, поэтому не можем отсесть.       Антон заторможенно кивнул и заметил, что они уже подошли к двери, которая покоилась прямо в углу за лестницей. Петров улыбнулся уголками губ, благодаря одноклассницу и заходя в душное помещение, откуда воняло похлеще, чем от мужского туалета. Даже кашель вырывался из горла и прикрывая нос рукавом рубашки, он прошёл в самый угол раздевалки, бросая на скамейку рюкзак. Оглянувшись, Петров заметил лишь пару одноклассников, которые тоже переодевались и быстро стянул с себя рубашку, чтобы другие не увидели страшные синяки на худощавом теле. Как только Антон вышел из раздевалки, то заметил своих одноклассников и с их помощью доковылял до спортивного зала. Зайдя туда, Антон не удивился, ведь каждый спортивный зал похож. Висящие кольца для игры в баскетбол и снимающаяся сетка для волейбола.       Петров заметил сидящую на лавочке Катю с одноклассницами и перевёл взгляд на Полину, поддерживающую Рому, который играл в баскетбол с мальчиками. Антон закатил глаза и прошёл к остальным сидящим одноклассникам, подпирая подбородок ладошкой. Его напрягала вся ситуация, включая даже место, в котором он находится. Физкультура — ничтожный враг, который не жалел Антона.       — А ты чего не играешь? — спросил парень, сидящий рядом с Петровым. Антон повернулся на него, задумчиво пожимая плечами.       — Не хочется, а ты?       — А я не хочу быть убитым в спортивном зале, — хихикнул парень, склоняя голову набок. — Меня Сергей зовут, а тебя?       — Антон, — кратко ответил блондин, разглядывая лицо своего нового знакомого.       Сергей стал рассказывать о том, что их физрук часто опаздывает, а иногда вообще на уроки не приходит, а Антон кивал, слушая его. Петров заметил, что у Серёжи достаточно приятный на слух голос, а светлые волосы блестели на свету. Он и сам выглядел неплохо, что было удивительно для его одноклассников, но Антона это вовсе не пугало. Беловолосый успел рассказать о своей успеваемости в другой школе и о том, насколько сильно он ненавидит физкультуру, а Сергей согласно кивал. Пока они разговаривали, Антон успел отвлечься от своих обидчиков и как только он успел наклонить голову, в это место с ненормальной силой влетел баскетбольный мяч, с громким стуком ударяясь об стенку и отскакивая.       — Ой, случайно из рук вылетел, — снова мерзкий голос Сёмы отвлёк блондина. — Подружиться успели, два педика?       Тогда Антон додумал, что они с Серёгой реально собратья по несчастью. У них двоих к имени прикрепленны самые дебильные рифмы, которые могли придумать: Антон — гандон, Сергей — гей. Они нашли друг друга.       — К нам в компанию хочешь? — спросил Петров, замечая нотку страха в глазах Сергея.       Очкарик мельком посмотрел на Рому, стоящего недалеко от Семёна. Он наблюдал за перепалкой, с каким-то недовольством смотря на жирного. Тоша заметил, как к Пятифану подошла Полина и стала указывать на Бабурина, а Рома тяжело вздохнул и подозвав Бяшу, пошёл к ним.       — Ром, слыш чё базарит? — изумлённо сказал Сёма, а Пятифан даже не посмотрел на Антона, подходя к своему дружку.       — До тебя не доходит, когда я говорю? — выплюнул Пятифан, обращаясь к Бабурину. Второй даже вздрогнул, услышав чужое рычание. — Съебись в туман, пока не получил.       Жирдяй хотел что-то возразить, но под напором чужих косых взглядов, он позорно сбежал из зала, громко захлопывая за собой дверь. Антон даже рот открыл, наблюдая за парнями и конкретно пялился на Рому, пытаясь понять ход его мыслей. С какого хера он решил заступиться за Антона, ведь вчера самолично избил и оставил валяться на холодном асфальте. И даже сейчас, когда Пятифан медленно повернул голову и посмотрел в голубые глаза, Петров увидел с каким отвращением смотрит на него брюнет. Он всем своим видом говорил, что Антон ему неприятен, омерзителен и вообще, Рома бы живого места от него не оставил, если бы не знал, что он «хороший друг» Полины.       — Антон, ты как?! — спросила подбежавшая Морозова, привлекая внимание блондина.       — Я в порядке, он же не попал в меня... — вновь заторможенно ответил Антон, отрывая взгляд от чужих глаз и тихо сглатывая. — Спасибо.       — Будешь должен, на. — сказал уже подошедший Бяша, улыбаясь во все тридцать два. — Серёга, а ты-то как?       Петров немного удивился, что Бяшка спросил у Сергея, ведь никто, кроме него, не замечал присутствие нового знакомого Антона. Да и по Сергею не скажешь, что он близко общается с Бяшей, а что уж про дружбу говорить..       — Пучком, мне тоже не досталось, — в ответ улыбнулся Сергей, глядя на Бяшу. — Спасибо, Ром.       Пятифан молча кивнул и под руку с Полиной поплёлся в другой конец зала, чтобы досидеть этот скучный и сорванный урок. За все сорок минут учитель так и не появился, а ученики спокойно сидели на скамейках, разговаривая друг с другом. В баскетбол больше никто не играл, так как Пятифан забрал мяч себе и сам отстукивал им по полу, увлечённо наблюдая за этим. Антон в своё время наблюдал за ним. Он вполуха слушал Сергея, который разговаривал с подошедшей одноклассницей и кивал, когда его спрашивали, но взгляда от парня не отрывал. Петров рассматривал синие спортивки, которые были на нём и вчера, когда они впервые встретились. Наверх была надета однотонная чёрная футболка, которая вовсе не прилегала к телу, от чего создавалось впечатление, будто Рома тоже щуплый, но один взгляд на его руки и впечатление быстро менялось. Его руки были в маленьких шрамах, ладони шершавые и мозолистые, а бицепсы и трицепсы сильно выпирали из под рукавов футболки, когда Рома напрягал руки. Антон, честно говоря, немного завидовал такому подтянутому телу, но его худощавое тоже устраивало. Хотя, кого он обманывает...       — На что смотришь? — улыбнулась подошедшая Полина и только тогда Антон подпрыгнул на месте, испуганным взглядом смотря в чужие глаза. Полинка тоже вздрогнула, хватаясь за сердце. — Блин, Антон!       — Ой, извини, — тяжело вздохнул парень, запуская пятерню в белые волосы, — Я что-то засмотрелся и не заметил как ты подошла. Ты что-то хотела?        — Нет, просто поболтать. — она улыбнулась, садясь рядом и вытягивая ноги. — Сильно Бабурина испугался?       — Нет, я раньше таких на завтрак ел, — усмехнулся Петров, поправляя свои очки. — Спасибо, что защитила.       Полина нахмурила брови, поворачивая голову на друга. Она уже хотела возразить, но светловолосый опередил её:       — Я знаю, что это ты подговорила Рому заступиться. Я прекрасно всё видел.       — Блин, тогда неловко как-то получается...       — Ничего страшного, просто больше так не делай. Рома ведь не должен защищать тех, кому ничего не должен, — пожал плечами Антон, вновь поднимая взгляд на Пятифана и встречаясь с его глазами. — Особенно если этот человек ему неприятен.       — В смысле.. — еще сильнее нахмурилась Морозова.       Громко зазвенел звонок на перемену и Антон поднялся со скамейки, устало потягиваясь. Он обернулся на девушку, улыбаясь уголками губ и отвечая: — Не бери в голову, я не подумал, что сказал.       И под галдёж остальных, эпично поплёлся в сторону выхода. Выглядел бы он круто, если бы не споткнулся об собственную ногу, но спасибо Сергею, который удержал его и не дал плюхнуться лицом в пол. Полина лишь вздохнула, поднимаясь с места и сталкиваясь с проходящей мимо неё Катей. Они встретились взглядами и если у Морозовой в глазах горел какой-то огонёк надежды, то в глазах Смирновой отражалось недоверие и разочарование.       — Кать.. — начала Полина, а вторая молча прошла мимо, беря под руку своих новых подружек и звонко смеясь с ними. Морозова поджала губы, простояв ещё пару секунд и выдохнув, поплелась к выходу, когда уже зал полностью опустел.       Антон зашёл в раздевалку после похода в столовую, чтобы выпить стакан прохладной воды. От него уже успел сбежать Сергей, ведь сейчас должна была быть математика, а опаздывать на неё строго запрещено. Петров заметил, что уже никого не было и все, видимо, решили последовать примеру Сергея и как только он собрался закрыть дверь, то чья-то рука оттянула её обратно. Блондин обернулся, смотря прямо в лицо Ромы, пока тот молча заходил в раздевалку. Решив не обращать должного внимания, Антон подошёл к своему рюкзаку и стал тихо, как можно быстрее, переодеваться. Он чётко услышал смешок со стороны брюнета и понял, что синяки на теле не остались не увиденными.       — Я спас тебя не потому, что сам этого захотел. — хриплый голос заставил Антона вздрогнуть, что также не скрылось от тёмных глаз.       — Я знаю, — на выдохе ответил Петров, успокаивая напуганное сердце. — Лучше бы проигнорировал.       — Я не могу игнорировать свою девушку.       — О-о, — отчаянно протянул Антон и теперь уже пришла его очередь атаковать смешками. — Не догадывался, что ты подкаблучник.       Антон мысленно подписывал себе смертный приговор, так как видел, как чужие кулаки сжимаются, а желваки заиграли на скулах. Пятифан обернулся на Антона, который стоял в распахнутой рубашке и довольно улыбался, словно уже победил Ромку. Но Ромка стал медленно подходить к первому, от чего блондин стал пятиться, пока не врезался затылком об стенку. Теперь он стоял в самом углу, где его по сторонам зажимали стены, а спереди подходящий Рома. Антон вновь видел как покусанные губы растягиваются в оскале, а тяжёлый взгляд заставляет сотни мурашек пробежаться по спине. Рома навис над Петровым, который смотрел куда-то в сторону и тихо сглатывал каждый раз, когда тошнота подбиралась к горлу от переживаний.       — Глупый ты, Антошка, — хмыкнул Рома, тыкая указательным пальцем в жёлто-фиолетовый синяк в зоне рёбер на теле Антона. — Напомнишь, кто это сделал с тобой?       Антон молчал, стараясь вжаться в угол как можно сильнее и желал провалиться сквозь него. Он кусал щёку изнутри, успокаивая выступающую дрожь, которая опозорила бы Петрова ещё больше, хотя больше некуда. Блондин поставил для себя чёткую цель ещё в первом классе, когда травля над его необычным цветом волос зашла слишком далеко: никогда не бояться своих обидчиков и не подчиняться им, даже если страшно. Но почувствовав на своём подбородке холодные пальцы, которые резко повернули голову и заставили смотреть в тёмный омут карих глаз.       — Т-ты, — вырвалось из уст Антона и удовлетворительный кивок Ромы позволил второму немного расслабиться.       — Я могу сделать таких ещё дохуя, но если ты этого не хочешь, то тебе придётся вести себя послушно и не дерзить. — говорил Пятифан, нажимая на синяк и слушая чужое шипение. Его рука опустилась ниже, почти на бедро, где красовался второй синяк и сильно сжала, от чего Антон заскулил. — Скулишь прям как блохастая сучка в течку.       Петров стиснул зубы, не в силах отвернуть голову и продолжал смотреть в глаза, которые наполнялись желание проявить полную жестокость, на которую он только способен. Рома не знал, где нужно остановиться, чтобы не принести чересчур много вреда для жертвы, но точно знал, что ему нравится издеваться, мучить и доводить до слёзного состояния. Только вот у Антона слёз не было. В голубых глазах читался лишь неконтролируемый гнев, злость и ненависть, что так забавляли Пятифана.       В коридоре послышались шаги и Рома послушно отпустил Антона, словно и не трогал его вовсе. Он прошёл к своему месту, переодеваясь и даже не оборачиваясь на мелко подрагивающего блондина. Когда дверь захлопнулась, Петров тихо выдохнул и сел на скамейку, прикрыв лицо руками. Каким бы острым на язык он не был, но всё равно боялся таких типов, как Рома. Он знал, что Пятифан может сделать с ним всё, что угодно, если ему захочется и Антон старался не давать каких-то поводов издеваться над ним, но и в обиду себя дать не может, отвечая чересчур грубо и ядовито.       Антон вышел из раздевалки только под конец урока и отмазался перед учительницей тем, что сильно болел живот. Весь оставшийся день прошёл как в тумане, ведь парень молча таскался за Сергеем и залипал в одну точку сидя на уроках. Ему нужно было многое обдумать, касаемо Кати, Ромы, Бяши, Сергея и Полины. Парень не хотел просто плыть по течению, как жили многие его ровесники, поэтому на одной мысли никогда не останавливался. Петров любил размышлять о чём-то, даже если это было что-то абсурдное. Антон тем самым занимал все свои мысли, забывая о самом себе и не угнетая самого себя. Очкарик знал, что если он начнёт копать себя, то ему станет морально плохо, а после он начнёт снова закрываться в себе и от всего внешнего мира.       Блондин вздохнул, когда звонок с последнего урока прозвенел. Парень зашёл в раздевалку, смотря на Полину, которая ожидающе смотрела в ответ. Он метнул взгляд в сторону, не замечая там её ухажёра и расслабился.       — Ты чего тут одна? — спросил Петров, доставая свою куртку и надевая.       — Я ведь обещала тебе экскурсию, — улыбнулась девочка, наматывая локон тёмных волос на палец. — Ты свободен?       Антон задумался, отводя взгляд в сторону. Он не хотел идти с Полиной, так как настроения на разговоры не было. Оля дома ждёт и будет ругаться, если старший брат снова не сдержит своё обещание. Очкарик не хотел снова отказывать Полине, но прикусил губу и помотал головой, замечая поникшее настроение собеседницы.       — Прости, меня дома ждут. — ответил Тоша, застёгивая куртку.       — Жаль... Ну, тогда в следующий раз, — улыбнулась девочка, пожимая плечами и дожидаясь Антона, чтобы вместе с ним выйти из школы.       — Ты сегодня ушла со всеми, не было занятий по скрипке?       — Не было, — согласно кивнула Морозова. — И завтра не будет. У меня два дня выходных.       — Круто, — задумчиво протянул Антон, а Поля вновь кивнула, выходя на улицу. — Ещё раз прости, что не получилось.       — Все в порядке! — нахмурилась Полина, угрожая Антону кулаком, чтобы больше не извинялся. — У нас ещё много времени будет!       Антон тихо посмеялся, кивая головой и рассматривая чужие глаза. Полина была замечательной девочкой, но почему она решила завести отношения именно с Пятифаном? Почему бросила лучшую подругу? Петров выдохнул, махая ей на прощание и смотря в след. Почему Рома не провожал её и почему, когда Пятифана рядом нет, она всегда одна? Почему вопросов становится больше, но ответа даже на один вопрос так сложно найти. Блондин развернулся, поднимая взгляд к небу и выдыхая пар изо рта.       Он поплёлся домой, проходя через задний двор школы, где его уже никто не поджидал.

***

      Антон пришёл домой, где его тёплыми объятиями встретила Оленька. Они поужинали всей семьёй, так как Олег вернулся пораньше с работы. Отец рассказывал о своей работе, что сегодня у него нового было, а остальные слушали, лишь Оля иногда задавала вопросы. Карина выглядела уставшей после уборки целого дома и приготовления еды, а Оля же наоборот, была слишком весёлая, ведь они снова собрались все вместе за одним столом. Антон, заметив уставшее настроение матери, помог помыть ей посуду, когда все остальные члены семьи поели. Хоть она и настаивала на том, что мальчик должен идти делать уроки, но Петров с помощью Олега заставил Карину сидеть и отдыхать.       — Спасибо, Антон, — выдохнула Карина, заходя на кухне после того, как парень выключил воду. — Ты успеешь сделать уроки?       — Да, там не так много задали. — отмахнулся блондин, вытирая руки об полотенце. Он поднял взгляд на мать, которая выжидающе наблюдала за ним и вспомнив, потянулся к шкафчику с таблетками.       — Что нового в школе? Тебе там нравится?       Антон немного удивился, ведь обычно Карина молчала и не утруждалась спрашивать его о чём-то. Ей было неинтересно знать. Парень запил таблетки водой и тихо выдохнул, вытирая губы рукавом домашнего свитера.       — Немного не привык, а так всё отлично. — кивнул он, натягивая уголки губ, изображая улыбку.       Карина взъерошила белые волосы и послала его в комнату, чтобы Антон успел сделать домашнее задание, ведь было уже достаточно поздно. Он успел зайти к Оле, но там уже сидел Олег и поэтому со спокойной душой отправился в свою комнату, закрываясь там. Мальчик свалился на постель, подкладывая руки себе под голову и устремляя взгляд в потолок. Перед ним возник образ Полины, которая была, пока что, не сформированной личностью для Антона. Он не понимал, чего она хочет и чего добивается, пытаясь водить дружбу с новеньким. Наверняка, Полинка знает, что именно Рома избил Антона, но старается не затрагивать эту тему, изображая дружбу со всеми ними. Морозова не была противной, но её «и тут, и там» отталкивало светловолосого. А насчёт отношений между Катей и Полиной, то тут мальчик даже не знает, что думать. Есть ли варианты, что Рома угрожал Смирновой, чтобы она не кружилась вокруг Полины или же сама Катя на дух не переносит Пятифана и поэтому отстранилась от бывшей лучшей подруги.       Антон повернулся к стене, прикрывая свои глаза и вспоминая образ Ромы. Он был достаточно симпатичным парнем, ведь его слегка отросшие волосы падали на глаза, а ростом был чуть-ли не на две головы выше Антона. Его тёмные глаза завораживали, позволяли утонуть в омуте, но и вселяли страх, заставляли дрожать и задыхаться. Только когда он смотрел на Полину или Бяшу, то его взгляд смягчался, отдаваясь теплотой. Каким бы не был Рома на первый взгляд, но его характер мог привести человека в могилу. Он был настоящим отморозком, не жалея никого, кто встанет на пути. Он мог пнуть бездомную собаку, издевательски подзывая её: «Ко мне, сучка блохастая». Мог избить человека, если он даже не виноват. Но почему Пятифан так послушно виляет хвостиком перед Полиной? По-настоящему у них всё?

***

      — Ром, — тихо отозвался Бяша, докуривая сигарету. — Он уже в отключке, на.       Пятифан отпустил жирную тушу Бабурина, отходя от него и не обращая внимания на горящие костяшки. Он снова разбил их и бедные руки превратились в сплошной шрам, олицетворяющий всю жизнь Ромы. Брюнет подошёл к Бяше, беря из его рук новую сигарету и стал поджигать, но зажигалка решила окончательно вывести парня из себя.       — Да блядь! — шварканул об землю зажигалку, сжимая руки в кулаки и тихо выдыхая.       — Долго будешь себя мучить? — спросил Бяша, залезая под кожу. Пятифан молчал, доставая другую зажигалку и спокойно подкуривая.       — Бяш, — ответил Рома, поворачивая голову. — Не лезь.       И каждый раз Бяша слышит это. Он уже знал, что ответит ему друг, поэтому даже не удивился такому ответу, а лишь закатил глаза и вздохнул. Бурят знал, что Рома уже давно не мечтает находиться в отношениях с Полиной, но встречается с ней, потому что боится остаться один. Это довольно удивительно, ведь у Ромки никогда чувства страха не было, а тем более такого.       Рома с Полиной познакомились когда девочка перевелась к ним в школу в пятом классе. При первой встречи, Рома сразу запал на неё и считал самой красивой девочкой, а Морозова относилась к мальчику как все, то есть, боялась его. Пятифанов уже тогда был сумасшедшим; делал всё, что ему вздумается, часто дрался и был похож на зверька, который готов вгрызаться в шею в любую секунду. Полина сразу же подружилась со всеми в классе и слишком близко стала дружить с Катей, которая тоже была рада приходу Морозовой. Смирнова часто звала Полину к себе в гости, ходила с ней гулять и ждала после скрипки, а Полина не обращала внимание ни на кого, кроме Кати. Прошёл год и они не перестали быть неразлучны. Пятифан уже стал забивать на Морозову, отвлекаясь от неё с помощью друзей. Но полгода назад произошёл случай, когда Ромка подарил Полине букет подснежников, которые отыскал в какой-то дыре. Тогда скрипачка стала уделять своё внимание хулигану и Катя, заметив это, пошла в наступление.       Катя пригласила свою лучшую подругу к себе домой и подобрав удачный момент, поцеловала её в губы.       После этого момента Полина стала избегать Смирнову, так как не знала, как ответить на это самовольное действие. Блондинка тоже молчала, так как ждала ответа от Полины, но так и не дождалась. Рома, воспользовавшись моментом, предложил Полине встречаться, а девочка согласилась, так как хотела забыть момент с Катей и удостовериться в том, что ей не нравятся девочки. Ей точно не нравятся девочки. Рома, будучи чересчур радостным, совсем не замечал игру Полины и старался быть хорошим и верным парнем.       «— Ты уверена, что хочешь таких отношений? — тихо спросил Пятифан, сидя на постели возле Морозовой и аккуратно снимая с неё футболку.       — Точно, — кивнула девушка, тихо выдыхая и кусая губу. — Помоги мне забыться, Рома.»       В тот вечер они не дошли до конца, так как Роман остановился со словами:       «— Перестань дрожать, я ведь не насильник какой-то. Одевайся и спи в комнате, я посплю на диване.»       Полина после этого момента стала относится к Роме более мягко, но теперь Пятифан не замечал этого. Он замечал лишь взгляд Кати на Полину и наоборот. Пятифан молчал, хотя знал, что это всё не просто так, но не мог бросить девушку. Он выжидал тот момент, когда она наконец сможет открыться перед ним и рассказать всё от начала до конца.       — А чё с очказавром делать будем, на? — спросил Бяша, хохотнув.       — С кем? — поморщился Рома от такого прозвища, а после вскинул брови. — А, с белобрысым... С ним я сам разберусь.