Гори оно всё огнем!

Утро для Дино началось довольно рано. После вчерашней истерики долго не мог уснуть, все крутил в голове произошедшее за последнее время, и никак не мог понять, почему чувствует себя виноватым. Он ведь хотел как лучше. Сколько себя помнит, блондин всегда действовал на благо другим, частенько забывая про собственные потребности. В этом была его натура, и она ужасно раздражала. Фенцио, став престолом, всегда был требователен. Уже годы службы спустя, решил завести семью с перворождённой женщиной из благополучной семьи, чтобы она родила для него наследника. Мужчина, чьи волосы ещё не успела тронуть седина, не отличался особой сентиментальностью, и союз заключил исключительно для реализации в жизни — именно этого не хватало мужчине для полноценного комплекта. Но когда она скоропостижно скончалась, рожая его сына, почувствовал безумную тоску по жене. Фенцио долго не мог прийти в себя, параллельно удерживаясь на плаву, удерживая должность и воспитывая сына. В конце концов, его горе не должно сказываться на взращивании в мальчике, которого он назвал в честь своей супруги Динафии, стержня, который жизненно необходим на верхушках. Фенцио загружал Дино тренировками и башнями учебников с того самого дня, как он научился ходить и говорить, а крылья обрели оперение и какую-никакую силу. Сам же Дино рано повзрослел. Пока другие детишки развлекались на стадионах и беспечно кружились в облаках, он сидел на горах учебников, наблюдая за веселящимися ангелами в небе, и каждый раз стряхивал мысли развлечься с ними, утыкая нос в кожаные фолианты. Он не должен подвести отца. Маленький ангелок часто наблюдал за тем, как тяжело приходится отцу тянуть весь быт и воспитание ребёнка в одиночку, замечал, как медленно, но уверенно на лице родителя проявляются морщины, а золотые пряди длинных волос покрывает инеем, словно ветки ёлок в холодную зиму. Но Дино никогда не жаловался. Не жаловался и его отец. У них была хорошая, обеспеченная жизнь, и мальчик никогда ни в чем не нуждался. До одного переломного дня. Он до сих пор помнит убитое горем лицо своего отца, когда он умолял ту странную непризнанную не делать ошибок. Когда стоял на коленях у женщины в ногах, хватал ее за руки, молил успокоиться и спокойно все обсудить. Но Ребекка — так звали ту непризнанную, которая едва успела пройти обряд инициации, но уже стояла с надменным высокомерным взглядом — была непреклонна. Как ножом, отрезала все остальные просьбы и уговоры, пока архангелы оттаскивали его родителя куда-то вглубь школы. Дино помнит, как кричал Фенцио за углом здания, помнит, как полетели во все стороны золотые перья, помнит, как отец закрылся в своём кабинете, пока росли его новые, правда теперь уже белые, крылья. Дино помнит. Но до подросткового возраста не понимал, что именно произошло. Пока случайно не нашёл письма отца, адресованные Ребекке Уокер. Тогда юноша понял абсолютно все. Понял, что отец крутил интрижки за спиной всех, даже за спиной собственного сына. Сначала очень злился на папу за то, что скрыл, утаил. А ещё за то, что предал маму, которая отдала свою жизнь за жизнь Дино. Потом, когда впервые влюбился и получил отказ, осознал одну важную вещь: после того, как по-настоящему влюбишься и потеряешь эту любовь, будешь искать в каждой новой девушке отражение старых чувств. Стало очень жаль своего старика, что так отчаянно хватался за любую возможность забыть свою супругу, и как судьба разыграла с ним очень злую шутку, за которую он поплатился всем. После того, как Дино узнал, что все тайное становится явным — рано или поздно — непроизвольно стал стукачить в школе. Он хотел уберечь других бессмертных от ошибок и участи его семьи, но дети расценивали такую заботу как один из способов мести за свою никчемную жизнь. Дино недолюбливали, ему не рассказывали никаких секретов, порой, даже не разговаривали, чтобы не навлечь на себя беду. Блондину буквально с нуля пришлось выстраивать свою репутацию и авторитет, не вытягивая нос с учебников и безвылазно сидеть на тренажерах, истекая потом в зале. Он не допустит того, что произошло с отцом. Он очистит имя своей семьи. С того дня он поклялся, что никогда не свяжется с уокеровской породой, и выполнял своё слово. Несмотря ни на что. После неожиданного визита демонов долго не мог уснуть. Все крутил и крутил слова рыжего, что он кинул ему на последок. Решил с разборками до утра не ждать. Быстро впрыгнув в брюки, мужчина бесшумно вылетел через окно, облетая корпус по дуге и приземляясь на общий балкон в женском крыле. Уверенным шагом пошел к знакомой двери, без стука зашёл внутрь. —Ты уже как к себе домой заходишь. — Демоница выглядела устало, но манерность в движениях никуда не исчезла. — Уже успел соскучиться? Мужчина не ответил, его эта бесовка начала подкашивать. Молниеносно подлетел, хватая брюнетку за горло и прижимая чёрные крылья к стене. —Зачем ты это сделала? — Рычит ей в лицо, а у девушки ни одна мышца не дрогнула, лишь беспардонные глаза хитро бегали по мужскому лицу. — Тебе проблем, что ли, мало? —А тебе? — Блондин смутился, и за это секундное промедление в реакции демоница смогла отпихнуть его от себя, отчего тот упал задницей на мягкий матрас. — У тебя-то самого проблем не меньше, но это не остановило тебя, когда трахал меня в том вшивом поезде. —Заткнись! — Она подплывает к Дино ближе, водит рукой по голым плечам, а ангел ещё больше в злости заходится, откидывая пальцы демоницы. — Это была ошибка, которая не повторится! —Ну как же? Она уже повторялась. — Девушка тянет край пояса вниз, оголяя полушария бюста, что скромно выглядывают из открывшегося декольте. Ловит темнеющий взгляд небесных зениц напротив. Скалится. — Не помнишь? Прямо здесь…на этой кровати… —Я сказал, хватит! Ты сука, Ости! Самая настоящая сука! — Мужчина подрывается с постели, кричит, не заботится о лишних ушах, что могут это услышать. Ловит довольную улыбку алых губ. — Я спрашиваю, зачем ты это сделала?! —Ты про тот минет в уборной, или про то, как ты натягивал меня в этой кровати? — Девушка совсем не обращает внимания на гнев мужчины, проходит мимо, провокационно наклоняясь за бутылкой глифта. — И с каких пор ты начал…как ты это называешь…браниться? Тебе это совсем не к лицу, ангелок. —Для чего ты напала на Уокер? — Игнорирует манипуляции брюнетки, двигается на неё. — Что ты этим хотела сказать? —А с каких пор ты защищаешь эту вшивую породу? — Ости кривится, показывает блестящие в свете Луны клыки, подходит почти вплотную к мужчине, отчего у второго нос забивает запахом лимона в перемешку с перцем. Она всегда любила эти духи. — Они испортили жизнь моему отцу. Мне они ее не испортят. —Ты заработаешь себе проблем на задницу, Ости. — Мужчина отрешенно качает головой, призывает к здравому рассудку демоницы. — Доиграешься ведь. —Уже. — Ости кидает письмо с дьявольской печатью на туалетный стол, губит глифт с горла и ставит его рядом с желтым пергаментом. — Но меня это не волнует. Люцифер будет со мной. —Люцифер – не твой. Ты это знаешь. — Она вновь кривит губы, сжимает кулаки до посинения костяшек, пока Дино косится на письмо. — Почему ты не оставишь этого дьявола в покое? —Да потому что люблю! — Со злости демоница пихает блондина в грудь, заходится в слезах. — Люблю его, блять, и каждый раз, когда вижу его холодный безучастный взгляд, хочу выцарапать себе глаза, чтобы больше не смотреть в эти кровавые радужки! —И что? Ты хотела сделать Люциферу так же больно, как он делает тебе? — Дино успокаивается, подходит ближе, глядя в изумрудные зенки. — Или решила, раз не тебе, то больше никому? —Я не знаю. Я больше не хочу объяснять и понимать причины своих действий. — Трёт глаза от слез, размазывает макияж. А после тянется к блондину, жадно целуя. — Не хочу думать… И Дино поддаётся, обвивает бёдра демоницы, сжимает в своих руках. Она тянется к пуговице на штанах мужчины, ловко вытаскивает ту из петли, вновь толкает блондина на шелковую постель, а сама усаживается на пол. Выуживает налитый кровью член, водит по нему рукой, улавливая сдавленные стоны блондина и не прекращая смотреть в его глаза. Ости облизывает ярко накрашенные губы, проводит языком по торчащей головке, плавно заводит ее глубже, отчего Дино хватает ее голову, не позволяя вытащить член со рта. Девушка кашляет, но двигаться не прекращает. Через какое-то время Дино опомнился, остановил демоницу, мгновенно застегивая штаны и направляясь к окну. —И что это значит? — Ости непонимающе смотрит на мужчину, судорожно поправляющего свои волосы. —Это значит то, что я ухожу. — Блондин запрыгивает на подоконник, через плечо смотрит на брюнетку, что встаёт с колен. — Так нельзя. Так неправильно, Ости. Всё кончено. —Но тебе же нравилось когда я… — Она бросает это в мужскую спину, на которой уже размахивали перистые крылья, унося блондина в темноту ночи. — Дьявол! Ости бьет по оконной раме, кричит, ругается, а потом обессилено приземляется за туалетный столик, изучая письмо с печатью Сатаны. Дино обдумывал этот внезапный ночной визит, стараясь выжечь его из памяти, как что-то позорное, ужасное. Но чем больше старался вытеснить воспоминания из своей головы, тем сильнее они въедались в его черепушку ароматом лимона и красного перца. —Нельзя так…Нельзя! — Дино вновь подрывается в постели, бьет дубовый шкаф кулаками, почти плачет. — Возьми свою жизнь в руки, червяк! Дино понимал — так больше продолжаться не может. Пора самому выстраивать свою жизнь и отвечать за содеянное. —Не позволю… — Шепчет блондин себе под нос, тяжело дыша и выравнивая дыхание. — …Не позволю больше вытирать об себя ноги. Люцифер проснулся ещё глубокой ночью. Причина его пробуждения заключалась в странных чавкающих звуках над ухом. Когда разлепил глаза, в свете торшера увидел чумазого, что дожевывал омлет, который Виктория вчера оставила на прикроватной тумбе. Тихо матюкнувшись, Люцифер выпутался из рук девчонки, подхватывая кота и поднос, и бесшумно выскочил за дверь, спускаясь на кухню. По прибытию опустил кота, насыпал ему в миску остатки еды, а сам поставил чайник. За окнами, вдоль горизонта, потихоньку разливался алый свет, и Люций понял, что ложиться спать уже нет смысла. Да и эта глупая, ничем не стирающаяся улыбка, что играла на губах брюнета, просто бы не позволила это сделать. Люцифер вспомнил вчерашний день. Ему до сих пор не верилось, что всё, что было этой ночью — правда. Не выдумка его уставшего мозга, не сон — самая настоящая правда. Брюнет вспоминал мягкие девичьи губы, блуждающие руки по оголенному торсу. Мужчину пробрали мурашки. Уокер почти зажата под грузным телом мужчины, воздуха катастрофически не хватало. Мало того, что на грудной клетке был груз в виде одного татуированного, привлекательного брюнета, так этот же самый брюнет не позволял девчонке вдохнуть ни на секунду. Целовал-целовал-целовал до мерцающих звёздочек в глазах. Руками Виктория изучала немного выпуклые тату на оливковой коже, перебирая каждый узор, пока Люцифер блуждал пальцами то тут то там, не позволяя себе лишнего. Она была безумно благодарна за проявленную галантность и понимание со стороны мужчины, и просто тонула в мягких губах, испытывая щекотку от колючей щетины. Люцифер привстал, откинул мешающее быть как можно ближе одеяло в сторону, вновь принимаясь гладить шелковую молочную кожу девчонки. Он целует блестящий девичий рот, слышит, как тяжело вздымается ее грудь, как сквозь дыхание ощущается сипение, и не может себя остановить. Как оказалось, Люций уже давно хотел этого, просто закапывал это желание глубоко в себе — сейчас его даже под дулом пистолета не оттянешь. Каждое новое движение, каждое прикосновение их тел, каждое покусывание губ каждый раз ощущалось как что-то новое. Это было настолько невообразимо, что Люцифер снова и снова тянулся к девчонке, желая ощутить весь спектр, который только можно ощутить. Едва осязаемо мужчина пробегается по девичьему бедру, ловит сдавленный хрип под ухом, целует шею. Пальцами задирает край футболки, которая для Уокер была не хуже платья, гладит впалый шрам. —Я хочу, чтобы ты рассказала. — Наконец отрывается Люций, пристально смотрит в серые глаза и в отливе луны видит синие проблески. Держит в тисках взглядов, накрывает больную скулу едва ощутимым поцелуем. — Всё рассказала. И девчонка кивает, кладёт руки за шею брюнета, притягивает его к себе. Он заслужил. Он имеет право. Она не хочет сейчас думать о чём-то другом, кроме мужчины над ней. Самозабвенно целует, выгибается в пояснице, хочет быть ближе, когда уже ближе некуда. Девчонка буквально хочет залезть к нему под кожу, поселиться там, не хочет отпускать. Люцифер заводит руку Виктории под спину, гладит, обнимает, целует, не может остановиться. Мягким рывком тянет на себя, притягивает, усаживает на бёдра, удерживая девичье лицо в своих широких ладонях. Вики сжимает его шею почти до удушья, заводит пальцы в мужскую шевелюру, сжимает со скрипом. Она никогда такого не чувствовала. Никогда не хотела быть так близко. Девушку уже давно не интересовали какие-либо поцелуи, объятия, прикосновения. Хотела себе парня, потому что надо, не более. Но сейчас, когда Люцифер так крепко и одновременно так бережно сжимает ее в своих руках, перебирает ее волосы, улыбается сквозь поцелуй, она не может сдержать эмоций. Кто бы мог подумать, что Виктория Уокер будет ощущать что-то к самому сыну Дьявола? Скажи ей кто это лет так пять назад, она бы покрутила у виска и ушла прочь. Какая жизнь, оказывается, непредсказуемая штука. Люцифер останавливается, когда чувствует мокрую дорожку на своих пальцах, смотрит в серые глаза, наполненные слезами. —Я сделал больно? — Люцифер виновато смотрит на неё, вытирает соленые ручейки большими пальцами, не прекращает гладить девичью спину. Ждёт ответа, пока девчонка пытается прятать лицо в волосах. — Уокер… Девчонка так и не отвечает. Притягивает лицо брюнета, вновь самозабвенно целуя его. Люций не помнит, в какой момент они заснули, но помнит, что целовались они до талого. Из раздумий вырывает щелкнувший механизм чайника, и брюнет наливает воду в кружку с чаем. Вновь размышляет. Стоит ли оно того? Вот вернётся мужчина на небеса, не сможет видеться с Викторией, разобьёт ей сердце, а самому будет не лучше. А может… …просто не возвращаться? Люцифер мгновенно мотает головой, откидывает эти импульсивные мысли, но мозг уже получил пищу для размышлений. Проживешь оставшуюся жизнь с Уокер, состаришься вместе с ней, Син будет встречать после работы… Нет, это неправильно. Мужчина не принадлежит этому миру. Его место на небесах. А вдруг так должно было случиться? Вдруг это — твое настоящее место..? —Блять…замолчи… — Люцифер почти сходит с ума. Он не знает, кому именно принадлежит голос в голове – его подсознанию или тому Люциферу, что остался бы. — Это неправильно…неправильно! Там тебя никто не ждёт. Тебя терпят лишь за отца, а она ждёт. Ждёт и ценит… Звон. Люцифер роняет стеклянную чашку, в которую налил себе воды. В глазах темнеет, он не отдаёт отчёт своим действиям. Понимает, что случится, понимает, что хочет быть рядом с ней, понимает. Что так не будет. Мужчина вернётся. Но до тех пор, пока он здесь, он сделает все, чтобы Виктория Ребекка Уокер оставалась счастливой, и вспоминала про демона лишь со счастливыми слезами на глазах. Люцифер решил привести мысли в порядок тем, чтобы навести порядок в доме. После вчерашнего происшествия в комнатах царил хаос — грязные окровавленные ватки, порванная одежда в ванной, раскрытая аптечка на диване. Так не годится. Начал с того, чтобы выбросить весь мусор. После чего повытирал пятна засохшей крови, закинул уцелевшие вещи Уокер в стирку, собрал осколки разбитого стакана. Уже стало гораздо лучше. Люцифер глянул на телефон — 6:07. Совсем рано. Уокер ещё не скоро проснётся. Мужчина принял освежающий душ, натянул шорты и вышел во двор — позаниматься. Тренировки всегда отвлекали его от всяких неизвестных ему мыслей, переживаний и гнева. Пока другие делали силовые нагрузки, чтобы построить мышцы, Люцифер будто бы ходил на терапию. Спустя десятки лет даже и не заметил, как стал завидным хахалем. Люцифер, когда по человеческим меркам ему было пятнадцать, не отличался от других подростков детской худобой, хотя широкие плечи и узкая талия у парня была всегда. Наверное, за это стоит поблагодарить отца. С Сатаной у брюнета отношения не складывались с самого начала. Люцифер всегда делал так, чтобы от гнева у Владыки Ада сносило чердак настолько, что вторая ипостась вылазила наружу. Каждый раз, когда та или иная выходка венчалась успехом, Люций скалился, стреляя яркими алыми глазами, хоть и гнев отца был страшен. Помнит, как чуть не довёл своего старину до приступа, когда завалился к нему в покои с пепельными волосами, свисающими до скул и сплошь белыми крыльями, которые они с малышкой Мими старательно измазывали в ослепляющий больничный цвет. Сатана даже за сердце схватился, хотя Люцифер не уверен, что оно вообще бьется. Тогда родитель отправил своего сына в Ураганные холмы, где круглый год без остановки бушуют смерчи, льют дожди и воет режущий лицо ветер. Аргументом было: «Пока эта дрянь с тебя не смоется, даже не думай возвращаться домой.» Но Люцифер и из этого извлёк выгоду — уже спустя два часа седлал верхом субантру, которая по своему невезению залетела в дождливые края, и ловил вергульих жуков, из которых получается отличная ослепляющая граната, если поместить их в стеклянный сосуд и издать громкий звук рядом. Это было первым, что сделал отцу Люцифер по возвращению домой. Пока тот работал в своём кабинете и обсуждал какую-то несусветно скучную ересь с адмиронами, закинул такого на стол и громко сложил крылья, хлопая ими со всей подростковой одури. Сатана быстро сложил два плюс два — знал ведь, что это и где можно раздобыть. Следующие две недели Люцифер безвылазно тренировался на стадионе небес под палящим майским солнцем, чтобы понял: «Каково это, когда тебе ослепляют глаза ярким светом.» Но юный Люцифер и тут нашёл преимущества — за то время, что он находился на небесах и проживал в школьном кампусе, успел красиво и равномерно загореть, поднабрать мышечной массы и отдохнуть от отца. Да и не помнит Люцифер, чтобы не любил ясную погоду. Этот вечный адский мрак порядком подбешивал. После того, как парниша понял, что в школе учиться намного лучше и интереснее, чем на дому, сделал все, чтобы отец записал его в класс с другими бессмертными и выделил личную комнату. Королевич он или нет, чтобы не делить с этими отбросами комнату? В школе он собирал толпы внимания благодаря своим рубиновым глазам, хищному оскалу, смоляной шевелюре и рельефным мышцам, играющим под оливковой кожей. Ему просто не было равных, и он порядочно зазнался. Но один, дышащий Люциферу практически в спину, был. Зануда Дино. Сын такого же занудного, ворчливого и убогого учителя, что в весеннем порыве трахал какую-то непризнанную. Ходят теперь со своими кислыми минами и портят другим жизнь. Правда, Люцифер не понимает, в чем была проблема, ведь сам уже перепробовал со всеми, с кем только можно и нельзя. Что было поделать, эти девчонки все вешаются и вешаются на его шею, кто он такой, чтобы отказывать? Но с одной брюнеткой с пышными формами парню даже нравилось. Высокомерная, благородная рождённая демоница с чёрными, как мгла, крыльями, яркими алыми губами и пышными округлыми формами подходила Люцию по статусу как нельзя кстати. Не сказать, что она ему нравилась или что-то в этом роде, но талантов у Ости — хоть отбавляй, а меньше все равно не станет. Долгое время он даже хотел создать союз с этой дьяволицей, если бы не одно но. Та самая непризнанная, что разрушила жизнь Фенцио, решила на достигнутом не останавливаться. За десять лет на позиции Серафима, так званная Уокер успела попересаживать всех грязных вершков за решетки, и отец Ости не стал исключением. Семья девушки быстро обеднела, в одежде, которая хоть и все еще выглядела дорогой и ухоженной, не просматривалось былого шика. Люцифер быстро потерял к Ости интерес, но секс с ней был то что надо. В один вечер царевич самолично заявился к брюнетке в комнату, предложил уговор. И без того разбитая Ости быстро согласилась, ей больше ничего не оставалось, как принять предложение, ведь девчонка все понимала — на большее можно не расчитывать. Люцифер пораскинул мозгами и сообразил, что внешность и деньги решают все. Поэтому юноша всегда был ухожен, одет как с иголочки, от его тела шлейфом тянулся очаровательный аромат, а с губ не слазил хищный оскал. Внешность — главный козырь мужчины, которым он пользовался где только можно. И ему все сходило с рук. Если б знал брюнет, как сильно ошибался в своих решениях, то побил бы мелкого себя до полусмерти. Как, блять, можно было уповать на одну только внешность и смазливую улыбку? Но с другой стороны, в этом тоже можно было найти свои плюсы — Люцифер многому научился, узнал ценность деньгам, встретил Уокер. Ему не могло повезти во всей своей бессмертной жизни больше, чем в тот судный день. Просто, блять, не могло. После тренировки Люций уселся в уличное кресло, перекурил. Потом махнул рукой, разделся догола и залез в джакузи. Мышцы приятно ныли, а выбивающиеся с воды пузырьки расслабляли напряжение в забитых руках и торсе. На какое-то время Люцифер даже задремал, и лишь по пробуждению понял, насколько сильно устал за последнюю неделю. Вчерашний инцидент так вообще выбил из лёгких брюнета последний воздух, и сейчас, сидя в бурлящей воде, особенно сильно почувствовал это. Люций взглянул в экран телефона, протирая лицо и плечи полотенцем — 13:26. Самое время позавтракать и накормить девчонку, которая скоро проснётся. Уокер открыла глаза с осторожностью — боялась, что яркий свет ударит в глаза, резью пробьёт мозги и поджарит их на месте. Но этого не произошло, ведь плотно затянутые тяжелые шторы блокировали любой солнечный луч, что старательно пытался заползти в комнату. Медленно оторвав гудящую голову от подушки, Виктория на негнущихся ногах подошла к шторам, мягко потянула в разные стороны. И сразу припала к стене, беспощадно краснея и прикрывая рот рукой. В том самом окне в пол, что будто нарочно открывало весь вид на задний двор, девчонка увидела Люцифера, что вылазил из джакузи. Полностью голого. Вики мгновенно пожалела о лазерной коррекции, которую сделала, чтобы больше не носить линзы и видеть каждую деталь своими глазами. Она тихо вернулась в постель, накрываясь одеялом почти с головой. В глазах всплывали косые мышцы на бёдрах брюнета, играющие под кожей бицепсы, загоревшую влажную кожу, что блестела от падающих на неё солнечных лучей. Вспомнила вчерашнюю ночь. После того, как бурлящая кровь в жилах немного успокоилась, Уокер с помощью Люцифера сходила в уборную и наконец улеглась в постель, прикрывая уставшие глаза. —Почему ты плакала? — Люцифер не отстаёт, гладит подушечками пальцев девичью щеку. — Точнее, не так. Ты плакала, потому что я сделал тебе больно? Уокер отрицательно качает головой, зарываясь в одеяло. —Ты плохо себя чувствовала? — Вновь качки головой, после чего Виктория достаёт руку из тёплого кокона и кладёт ее на рот брюнета. — Не хочешь про это говорить? Какое-то время девчонка лежит неподвижно, и Люций думает, что она спит. Но в следующую секунду Уокер придвигается ближе, зарывается носом в массивную шею мужчины, укладывает руки на татуированную грудь. Люций подтягивает ее ближе, укутывает в кокон из своих рук, отчего девчонке становится намного спокойнее. Ее можно понять — кто не будет чувствовать себя в безопасности, если их сгребёт в охапку здоровый и такой тёплый мужчина? —Вики, я хочу чтобы ты знала, — Люцифер осторожно гладит голову девчонки, перебирая запутанные пряди волос, — даже если весь мир повернётся к тебе спиной, даже если все вокруг будут против тебя, я останусь на твоей стороне. Всегда. Вики чувствует, как по щекам вновь бегут слёзы. Она думала, что исчерпала весь их запас ещё несколько часов назад, но они продолжают лить, оставляя на губах соленое послевкусие. —Что бы не произошло, что бы я не говорил – я всегда буду с тобой плечом к плечу, никогда не стану на другой стороне. И больше не говорит ничего. Лишь сжимает вздрагивающее тело девушки, целуя ее лоб. Виктория постаралась закрыть глаза, вновь заснуть. У неё нет моральных сил, чтобы о чём-то думать, да и тело, похоже, ещё не до конца восстановилось, и ее ужасно ломало. У девчонки почти получилось задремать — она чувствовала, как начинает проваливаться в сон, как вдруг раздался тихий скрип двери и осторожные шаги. Все. Сон как рукой сняло. Уокер старалась не подавать вида — глубоко дышала, держала глаза закрытыми, не шевелила ни единой мышцой, чтобы не выдать себя. Когда над ухом раздалось чужое дыхание, она все таки дернулась. Пришлось открыть глаза. —Уокер, — Люцифер сидел напротив девичьего лица, сзади него на прикроватной тумбе стояло пару тарелок и чашка с чём-то дымящимся и горячим. Алые глаза хищно сверкают в сторону девицы, а нахальный оскал вырисовывается на губах, — пойдём на свидание? —Мне кажется, нам нужна передышка. Ади слазит со своего возлюбленного, устало вытирая пот со лба. Последняя неделя далась всем очень тяжело, и они с Сэми — не исключение. Из-за сложённого графика дежурств, они с ангелом не виделись от слова совсем — только по вечерам, когда без сил заваливались спать. И когда появилась возможность сделать передышку — занялись друг другом до сбитого дыхания, до влажных тел, до судорог в мышцах. —Что-то рано ты начал сдуваться, милый, — Сэми поднимается следом, щекочет выбритый под ёжика затылок демона, отчего тот ведёт плечами. Ади всегда таял от этого движения, — раньше ты брал меня до тех пор, пока не отключался без сил. —Раньше у меня не было одного обосравшегося царевича и его смертной девицы, которые всегда попадают в неприятности. — Ади целует ангела, притягивая его за шею. — Как они смеют забирать у меня время на то, чтобы трахать тебя? —Ты ведь сам хочешь помогать. — Сэми поднимается с кровати, подхватывает стакан недопитого глифта, переливающегося в стакане. — Таков ты был всегда – бросаешься всем на помощь, выручаешь за «спасибо» и имеешь огромное доброе сердце. —И не только его. Сэми плавно плывет к рыжику, отчего второй скалится, притягивая худощаво сложённого брюнета к себе, отмечая как белоснежные крылья заходятся в трепете. Маленького Ади можно было описать как любвеобильного, очаровательного ребёнка. Он всегда обнимал других детей, успокаивал, если те плачут, делился конфетами, которые его отец брал на Земле. Его мама была хорошим демоном, и воспитывала сына по своему подобию. Отец был не против до тех пор, пока Ади продолжает тренироваться и развивать свои силы. В конце концов, если добрый бессмертный ещё и с физической силой и развитыми способностями — это отличный повод для гордости. Хоть отец Ади был архидемоном, жили они довольно просто — без шика, лоска и шелков. Но тем не менее, Ади никогда и ни в чем не отказывали, одет парень был всегда у личной модистки, а каждое лето он вместе с другими обеспеченными детьми летал на Райские острова — там основался что-то на подобие лагеря и развлекательного комплекса со своими горячими источниками и даже дорожками для полетов с препятствиями. Ади никогда не жаловался на свою жизнь, и радовался каждому дню, хоть и был в каком-то смысле разгильдяем и часто ленился. Ближе к подростковому возрасту Ади обзавёлся пухлыми щечками. Было ли это из-за количества съеденных конфет, раздобытых отцом на Земле, или просто пошёл в свою маму круглостью щёк парень не знал. Его любили, с ним общались, и того было достаточно. Правда иногда, заглядываясь на старшекурсников с острой челюстью и ярко выраженными скулами, рыжик пускал скупую мужскую слезу, ведь тоже хотел такой же профиль. Он даже стал меньше наседать на сладкое, усердно занимался тренировками, но как ни старайся, припухлость щёк никак не хотела исчезать. Что не скажешь про другие части тела. К двадцати человеческим годам Ади обзавёлся крепкими мышцами, подтянутым торсом и прибавил к физической силе как минимум ещё три раза по столько же, сколько было раньше. Из-за того, что юноша стал зрительно больше из-за постоянных тренировок, а пухлые щеки оказались наследственными, он стал походить на пухляша, а из-за его доброго и покладистого характера никто не видел в нем угрозы. Что являлось огромной ошибкой. Как-то в ежегодном походе в горы, что находились на границе небес и заброшенных земель, когда они всей толпой остановились в небольшой роще и раскинули лагерь, на бессмертных напала целая стая диких кабанов. Тогда Ади понял, что все животинки, что он видел раньше, были едва ли не младенцами. Каждый кабан достигал роста среднестатистического бессмертного, а в объемах превышал и четыре таких. Тогда все разбежались по разным углам, кто-то взлетел в небо, ожидая окончания нашествия, а Ади стоял. Стоял и ждал, когда подойдут поближе. К тому моменту он достиг почти апогея своих возможностей, а преимущества телекинеза и телепатии были несоизмеримыми по сравнению с другими силами. Вдуматься только, демон высшего ранга одной лишь мыслью может убить бессмертного. Ади славящийся третьей ступенью, мог похвастаться только заправскими трюками с подтягиванием предметов и внушением другим ангелам и демонам те или иные действия. Но это если говорить про «похвастаться». Своих настоящих способностей Ади никогда не показывал, даже на экзамене специально ленился, чтобы присвоили нижнюю ступеньку способностей. И когда рыжеволосый демон повалил с три дюжины диких, здоровых кабанов одним лишь движением указательного пальца, все, мягко говоря, ахуели. Тогда-то он и познакомился с Сэми и понял, что ему нравятся не только девушки. Пазл в его голове сложился донельзя складно. Стала объясняться его черезмерная любвеобильность ко всем и каждому, мягкий характер, доброе сердце и излюбившиеся разговоры с девчонками о том да о сем. По приезду домой на каникулы Ади выложил родителям эту новость как на духу. Мама приняла хорошо, отец — со скрежетом на зубах, но понял сынишку. Всё-таки, есть шанс, что он влюбится в демоницу и создаст с ней союз для продолжения рода. Правда, что с полом, что с фракцией отец порядочно ошибся по всем фронтам. Первым делом рыжий пришёл к Владыке — отдать амулеты и поблагодарить за понимание. А ещё рассказать про Ребекку. Как же Ади молился, чтобы не началась война. С такими бессмертными не шутят. —Как прошло? — Когда Сатана поднял глаза на приземлившиеся цветастые амулеты на стол, рассмотрел демона, что был непривычно серьёзен и измотан. —Относительно нормально. — Ади плюхается в ставшее почти родным кресло, потирает переносицу. Всё-таки он прилично устал. — Ости напала на Уокер, решила что…Не знаю что она решила, но все закончилось тем, что еле дышащую девчонку откачивали до посинения два бессмертных демона и ваш сосланный сынишка. —Мой Люцифер? Откачивал? — Когда Владыка посмотрел в потухшие огни в глазах юноши, черепушку прострелило досадным осознанием. Он вновь изучает амулеты, небрежно лежащие на столе. — Амулеты, я полагаю, тоже нужны были для помощи серафимской дочери, а не моему сыну. —Ну…отчасти. — Ади понимает, как облажался, лоб начинает покрываться испариной. — Про девчонку мы узнали много позже, изначальная цель была устранить дьяволицу и отлепить ее от Люция. Потом уже решили помочь. —Зачем? — Сатана все давит. Пока что он спокоен, но все зависит от того, что скажет рыжий. —Ну, как минимум равновесие. — Сатана тяжело вздыхает. Тут не поспоришь. — Во-вторых, есть такое выражение «вместе дружим против врага». Я просто не хотел, чтобы эта несносная демоница делала все, что вздумается. —Допустим. — Сатана сегодня спокойнее обычного. Почему – и сам не знает. Наверное потому, что разобрался со всеми бумажками, что забивали его стол. — Проблема устранена? —Эта – да. — Ади нервно теребит края кресла, елозя на месте. — Возьмите-ка сигаретку, Ваше Темнейшество, у нас проблема посерьёзнее. —Блять, это когда-нибудь закончится? Уокер подставляет лицо прохладному ветру, позволяет раскидывать волосы в стороны, путать, щекотать шею. Она сидит в футболке Люцифера и в постиранных и высушенных шортах, которые мужчина заботливо предоставил ей после того, как накормил девчонку и буквально насильно вытащил из постели. Кстати, за свидание он не шутил. —Давай, Уокер, я слышал, как ты разговариваешь. — Брюнет сидит в кресле на лоджии, раскуривая сигарету. Когда смущенная девчонка зашла в гардеробную, чтобы натянуть шорты и ударилась об шкаф, выдавая хоть и сиплое, но вполне отчетливое «блять», больше не верил девице, когда та снова пыталась жестами объяснить, почему свидание – плохая идея. — Сейчас промоем тебе коленки, чтобы согнуть смогла, и пойдём гулять. —Я хочу лечь и ничего не делать. — Выдаёт Уокер сиплым тоном. На каждом слове голос проседал, ломался, но молчать уже надоело. Она никогда в жизни так много не молчала. — А ещё меня ломит. —Так мы будем лежать и ничего не делать. — Кинув сигарету в пепельницу, мужчина поднимается, подходит ближе к девушке, приподнимая ее подбородок и рассматривая разбитую скулу, которая на вид была уже не такой опухшей. —Посидим на солнышке, пожуём клубнику. И кстати, я утром походил за двором, нашел некоторые из твоих вещей. Уокер с восторженным видом смотрела на свой блокнот и телефон в руках брюнета, хотела было потянуться за ними, но была перехвачена татуированной рукой. —Так что, пойдёшь со мной на свидание? — Подтягивает девчонку ближе, смотрит в серые глаза и хищно скалится. —Я же сказала, что не хочу. — Вновь попытка вырваться, которая не венчается успехом. Она становится лишь ближе к Люциферу. —Тогда не видать тебе твоих рисунков. — Люцифер безразлично пожимает плечами под недовольный девичий визг. —Отдай..! — Голос Уокер вновь проседает, отчего та заходится в кашле. —Дурная, зачем орешь? Хочешь ещё сутки помолчать? — Люцифер дёргает руку девчонки, зажатую в тисках его ладоней, призывает обратить внимание. — Твой отец ясно дал понять, чтобы к его приезду ты восстановила свой голос. —А вот захочу, и буду орать! И ничего ты мне не сде… — Уокер резко спотыкается на слове, ведь ей заткнули рот самым действенным способом. Люцифер не нашёл варианта лучше, чем подмять девчонку под себя и поцеловать. Та быстро сдалась, растворяясь в губах брюнета так же сильно, как и прошлой ночью. —Так что… — Люций отрывается от блестящих губ девушки, пронзительно смотрит на неё и вновь тянется к Уокер, но так и не целует. Издевается, не более. — Пойдёшь со мной на свидание..? —Пойду… — Уокер млеет, поднимается на носочках, прижимается к влажной мужской груди и шепчет едва слышно. Люцифер медленно отстранился от девушки, оставил мокрый поцелуй на тонкой шее и с довольной ухмылкой пошёл к двери. —Тогда даю пятнадцать минут и жду тебя внизу. — Уокер все ещё под впечатлением, но все же ощутимо понимает, что где-то ее наебали. —О чем думаешь? — Люцифер, что лежал на прохладной траве, закинув руки за голову, посмотрел на Викторию снизу вверх. В солнечных лучах его глаза красиво переливались всеми оттенками красного, словно рубиновый камушек. —О том, какой ты подлец. — Сипит Вики, насупленно утыкаясь в блокнот. —О чем ты? — Люций перевернулся на живот, беспардонно рассматривая недовольное лицо Виктории и лучезарно ухмыляясь. —Соблазнил меня, вытащил на улицу…я в этой футболке как бомжик помойный, ещё и эти кровавые корки на лице и коленях. — Уокер старается утонуть в футболке, что была ей явно не по размеру, пряча в ней свои разодранные ноги. — Как будто за кусок колбасы с собаками во дворе подралась. —Уокер, оглянись вокруг, — Люцифер подтягивается, садится напротив девушки, обводя рукой небольшую лужайку, — тут вместе с тобой три калеки, и никому до нас нет дела. Хоть займись мы прямо здесь и сейчас какой-нибудь похабщиной, никто даже не обернётся. —Люцифер, фу. — Уокер недовольно скривилась, отодвигая наглую моську мужчины ладонью. —Да прям таки слово тебе не скажи. — Люций смеётся, обнажает ряд красивых зубов и слегка торчащих наружу клыков. Беспардонно укладывает голову на бедро Виктории, закидывая руку назад и обхватывая ногу девчонки своей пятерней. Не сказать, что Уокер не понравилось, но выглядит слишком по-собственнически. Хотя, какой там, это же Люцифер. — А что вообще делают на свиданиях? —Ты пригласил меня на свидание, но не знаешь, что на нем нужно делать? — Уокер вообще ожидала чего-то подобного, но это уж совсем по нелепому смешно. — Ты что, никогда не был на свиданиях? —У меня как-то до этого не доходило. — Люцифер повернул голову на девчонку, блеснул алыми зенками и растянул на губах хищный оскал, одновременно сжимая внутреннюю часть бедра Уокер до белых впадин, и та зарделась как помидор. — У девушек был один секс на уме, когда встречались со мной. —Люцифер, фу! — Она вновь повторила это, смущенно откидывая руку брюнета со своей ноги и повернулась к нему пятой точкой. —Не фукай мне. —Не говори гадостей, не буду фукать. —Эй, «фукалка», — Люцифер смотрит на спину девчонки из-под опущенных ресниц, расслабленно улыбается. Откидывает русую прядь волос с плеча и оставляет на нем лёгкий поцелуй, — ты на мой вопрос не ответила. Девушка тяжело вздыхает. Своим поведением брюнет обезоруживает ее каждый раз, и каждый раз в животе стягивается жгучий узел, принуждая сжать ноги и беспощадно краснеть, слушая целый кульбит в ушах. Тем временем Люцифер не останавливается на плече, поднимается выше, оставляя мокрую дорожку от его влажных губ до самого подбородка, потом переходит на затылок. Нежно целует круглый шрам под каскадом волос, мягко гладит кожу вокруг. Хмурится. —Чем ты им не угодила? — Не прекращает гладить затылок девушки, носом ведя вдоль лопаток и заставляя девчонку покрыться мурашками с ног до головы. — Не понимаю, как можно додуматься до того, чтобы оставить ожог от сигареты маленькой девочке. Уокер передергивает — не то от прикосновений брюнета, не то от воспоминаний. В любом случае, она отпустила все, что ее тревожило, и сейчас может спокойно все обсудить с мужчиной за ее спиной. —Дети – жестокие существа. Они ещё не знают всех установок мира, не понимают границ и делают все, что вздумается. Иногда поступают даже аморально. — Она смотрит в потускневшие глаза через плечо, пристально разглядывает. — Я не хочу, чтобы ты беспокоился об этом. Он уже давно не болит, а меня – не тревожит. —Уокер-Уокер… — Люцифер сдаётся, льнет к девушке, носом зарывается в русые пряди, что в свете солнца отливают золотом. — Ты одним своим существованием заставляешь всех беспокоиться. —Это ещё почему? — Виктория возмущённо сипит, разворачивается вполоборота, хмурит брови домиком. —На тебя посмотришь, и сразу кажется, что ты непременно найдёшь себе проблем на задницу с минуты на минуту. — Люций открыто смеётся, пока Уокер беззлобно пихает его в плечо. — Ну честно, твой уровень везения на неприятности это нечто. Тут постараться надо, чтобы переплюнуть. —Ну тебя… — Девчонка дуется, обиженно прислоняется к дереву, под которым сидит, тянет свою курилку. Люцифер оказывается совсем рядом в считанные секунды, беззастенчиво вглядываясь в девичьи глаза, иногда бросая взгляд на ее губы. — Никогда хорошего не скажет. Все бубнишь и бубнишь. —Хочешь, чтобы я сделал тебе комплимент? — Пронзительный взгляд Уокер отвечает сам за себя. Люций не торопится, заправляет прядь волос ей за ухо, мягко улыбается. — Начнём с очевидного: ты безумно красивая и привлекательная. Ну, и просто безумна тоже. Уокер беззлобно показывает язык, на что Люций лишь смеётся. —Умна, с острым языком, талантлива, — Не останавливается Люцифер, а пальцами ведёт дорожку от ее бёдра, поднимаясь все выше, — весёлая, добрая, ответственная, с приятной ебанцой… Подушечки его пальцев останавливаются на плече, поглаживают по кругу сквозь футболку, лениво переползают на шею, стирают маленький кровоподтёк, который остался со вчерашнего инцидента. Мимолетно хмурится, старается не думать про того парня, но мысли все время возвращают в ту ночь. Ночь когда Уокер едва дышала от страха, как много было крови, как соленые дорожки слез катились по ее щекам. Люция пробирает озноб, когда вспоминает девичье лицо, холодные побелевшие ладони, содрогающееся тело. Люцифер старается сохранить лицо, утыкается лбом в плечо Виктории, едва слышно вздыхает, не прекращая поглаживать тонкое предплечье. Думает. —Уокер, скажи, — Начинает осторожно, тихо, вкрадчиво. Молчать больше не может, — это ведь был Крис? Тот, который вчера… Люцифер осекается на полуслове. Как минимум, чтобы не давить на ещё свежую рану девчонки. Как максимум потому, что не может произнести это вслух. Слишком мерзко. —Да. — Короткое сиплое звучит в ответ над ухом брюнета. — Не смог пережить мой отказ, видимо. —В каком смысле? — Люций отрывает голову от девчонки, вглядывается в серые зенки. — Ты с ним виделась до этого? —Он приехал вместе с моим отцом. — Уокер не смотрит Люцию в глаза. Заводит пальцы в густую смоляную шевелюру, мягко перебирает отросшие пряди. Ему так даже идёт. — Предлагал начать все сначала, извинялся за своё поведение. —И что ты ответила? — Люцифер мягко убирает прядку волос, что прилипла к девичьей щеке. Пробегается пальцем по губам, стирает с их уголков сок клубники, которую они оприходовали где-то полчаса назад. —Сказала, что прощаю его. — Виктория ловит непонимающий алый взгляд напротив, берется объяснять. — Но для меня Крис – перелистнутая страница в жизни. Пусть бы там и оставался, но нет же, надо вернуться в жизни других людей и все испортить. Люцифер вглядывается в девичьи зеницы, пытается уловить негативные эмоции, предугадать, остановить их, но видит лишь смирение в серых глазах. Отпустила. Уже отпустила все, что произошло, уже двигается дальше, невзирая ни на что. Хорошая привычка, полученная горьким опытом. Блять. —Уокер, ты…любила его? — Девчонка даже встрепенулась от такого вопроса. Настолько не ожидала его услышать. — Было ли тебе там, в лагере, больнее от того, что испытывала какие-то чувства, или от того, что он так отреагировал? —Любовь – то ещё проклятье, Люцифер. — Говорит это, и продолжает приглаживать смоляные волосы на голове мужчины. На лице не дрогнула ни одна мышца. — Оно может сидеть внутри, не причинять никакой боли, но ты уже знаешь, что оно поселилось в твоей грудной клетке. Лишь вопрос времени, когда оно вступит в силу. —Тебе не к лицу вся эта мудрость, Уокер. — Мягко улыбается, видит, как девчонка морщит нос от проникающих сквозь листву солнечных лучей, что падают на ее лицо яркими бликами. —Потому что я женщина? — Неужели тоже думает, что все девушки должны быть глупыми пустышками, которые не понимают, как в газированной воде появляются пузырьки? —Потому что ещё совсем молодая. — Люцифер за ноги тянет девицу ближе к себе, перекладывает руки на тонкую талию, нагло ухмыляется на попытки Уокер отодвинуться. Тщетно. Она уже в ловушке. — На человека, что делится мудростями не в пору возрасту, грустно смотреть. А грусть тебе тоже не идёт, Вики. Люцифер больше не болтает. Вновь тянется к девичьим губам, целует, сминает мягкую розовую кожу, прижимает Уокер ближе. Теперь она не убежит, не исчезнет из поля его зрения, из хватки его рук: за спиной у девчонки дерево, спереди — мужчина. Но честности ради, Виктория особо не сопротивлялась — закинула ладони на мужскую холку, сама двигается ближе, вжимается в брюнета и беспощадно краснеет. Краснеет, но целовать не перестаёт. Люцифер игриво задирает край большой на Уокер футболки, пробегается по штанине молочных шорт, вновь гладит шрам, будто сквозь него может погладить, обнять ту Уокер, благодаря которой прежняя Виктория сидит в тени дерева и улыбается. Брюнет заводит руку под низ бёдра, несильно сжимает. У него даже появляется несносное желание ее съесть. Съесть всю без остатка, никому не оставить ни кусочка и даже не подавиться. Но вместо этого Люций кусает девичью губу, а Виктория тяжело дышит ему в лицо. —На нас уже люди смотрят, — Девушка отстраняется, сипло шепчет в точеное лицо, — перестань делать это… —Делать что? — Не говорит – мурлычет ей в шею, обдавая кожу горячим дыханием. — Это? Или…это? Брюнет мягко кладёт ладонь на шею девушки, слабо сжимает, гладит большим пальцем горло, а Уокер едва сдерживает себя от того, чтобы не застонать. Настоящий демон искуситель. Она поспешно убирает его руки, старается привести дыхание в порядок, но брюнет все ещё слишком близко, все ещё гладит кожу на девичьей ноге, все ещё нагло скалится. —Мне кажется, ты слишком спешишь. — Виктория смотрит на мужчину исподлобья, сверкая красными щеками. —С каких пор целоваться – это спешить? — Непонимающе смотрит Люцифер. — Я таким в садике занимался. —Мне некомфортно…что люди могут подумать? — Девчонка стушевывается, бесится от того, как нагло и беспардонно мужчина улыбается ей в лицо. —Не думал, что тебя волнует мнение окружающих. — Люцифер чувствует смущение девчонки, поэтому пускает смешок, слегка заваливаясь назад и опираясь ладонями в клетчатый плед. — Я хочу тебя поцеловать, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, в чем тогда проблема? —Ну…я…это… — Виктория заламывает пальцы, краснеет сильнее прежнего. Этот мужчина..! —Тебе некомфортно, потому что я тороплюсь, или потому, что могут подумать люди? — Не унимается Люцифер, с ухмылкой наблюдая за краснющей девчонкой. — Не помню, что бы дома ты чувствовала себя некомфортно, так льнула ко мне… —Да ну тебя в ж..! — Люцифер предугадывает гадость, что вот-вот выйдет изо рта Уокер, и тут же придвигается ближе, чтобы накрыть его поцелуем. Нагло, подло, до головокружения сладко. И Виктория соврёт, если скажет, что ей не понравилось. Брюнетка резво передвигалась по школе, лавируя между потоком непризнанных и оставшихся на каникулах бессмертных. Утро у неё началось отвратительно, и ей был жизненно необходим кофе. Желательно с коньяком. И в идеале — без кофе. —Мими, да подожди ты..! — Из-за своего размаха крыльев мужчине тяжело рулить между снующими бессмертными. — Да послушай ты..! Мими выходит во внутренний двор, собирается раскрыть крылья, чтобы переждать этот, как они прозвали его в своей компании, ебучий случай по имени Дино, где-нибудь на отдаленном островке. Уже даже от земли оторвалась, но чья-то массивная рука вцепилась в ее крыло, и Мими взвизгнула от вспышки боли, которая прокатилась по всему позвоночнику. —Ебучий…Дино! Какого черта?! — Когда раздался хруст в левом крыле и резкая боль пронзила позвоночник, демоница потеряла равновесие, падая на землю аккурат на больное крыло. — Добить меня решил?! Мне же проблем мало! Она корчилась на земле от безумного жжения в спине, не силах даже ударить эту блондинистую голову чём-то тяжелым. А жаль, очень хотелось. —Шепфа, Мими, прости! — Дино хотел было посмотреть, насколько все плохо и оценить повреждения, но девушка буквально прошипела, едва не кусая его за руку. — Ты в порядке?! —Какое, нахуй, в порядке?! — Блондин подхватывает девчонку за руку, невзирая на возмущения, и поднимает ту на ноги, рассматривая тёмное крыло, что торчало в другую сторону. — Фу, не трогай меня! Чур меня, чур! Мими отряхнула руки ангела с себя, плюясь во все стороны и кружась на месте, и Дино думается, что научилась она этому у смертных. —Давай я отведу тебя в лазарет, и мы все спокойно обсудим? — Дино не унимается, плетётся позади демоницы, что ведёт плечом и старается унять боль. — Это действительно важно! —Мне не о чем с тобой разговаривать, ангел! — Брюнетка резко разворачивается, скидывает руку с плеча, едва не топчет ногой от злости. За что ей это наказание? — Уйди по-хорошему, от тебя одни проблемы! —Это по поводу Люцифера. И Ребекки. Девчонка наконец останавливается, начинает о чём-то думать. Потом вновь оборачивается лицом к мужчине, скрещивая руки на груди. —Сэми уже рассказал, что ты будешь помогать этой высокомерной дамочке отваживать Люция от Вики. — Она тарабанит пальцами по своему локтю в нетерпении. Крыло разболелось до той степени, что вызывает новую вспышку жжения при любом движении, поэтому демоница сдалась, опуская то на землю. — Или есть ещё что-то, что ты не рассказал? —Пойдём в лазарет, и я все расскажу. — Дино вновь предпринимает попытку взять девчонку за руку, но та отдёргивается и идёт вперёд. —У меня вывихнуто крыло, а не ноги. — Бубнит Мими, не прекращая идти со вздернутым к верху носом. — Не надо трогать меня.

***

Мими сидела на кушетке, злобно прожигая взглядом блондина, что сидел в отдалении на неудобном школьном стуле, пытаясь разглядеть демоницу через спину медсестры. —Вот так, душечка, — Крепкая женщина с покрытыми грязью, но когда-то бывшими белыми, крыльями задорно хлопнула Мими по лопаткам, отчего у той перекосило лицо, — парочку дней, и будешь как новенькая. Хотя, ты молодуха совсем, за сутки очухаешься. Все, я пошла, там у младших классов массовый понос – кто-то траванулся едой и зараза понеслась по остальным малышам. И громко хлопнула дверью, оставляя звенящую тишину, в которой Дино с подбитой девушкой сидели минут пять. Потом, Мими не выдержала, подорвалась с кушетки и встала перед носом мужчины. —Ты поговорить хотел. Че теперь молчишь сидишь? — И вновь поза скрещённых рук на груди, только теперь ещё фигурировал бинт на крыле, что выглядывал из-за плеча девчонки. — Я слушаю. —Дай мне собраться с мыслью. — Дино пару раз вздыхает, смотрит на злую брюнетку перед его лицом. Стало смешно, что сидя на стуле мужчина едва ли ниже стоящей перед ним девчонки. — В общем, я думал насчёт того, что вы с Ади сказали прошлым вечером. И…я хочу помочь. Достали уже эти правила. —И как же ты собираешься помочь, великий Динафий, который обсирается на каждом шагу? — Мими все ещё ему не доверяет. Вдруг придумал что на пару с Серафимом? — Удиви меня. —Не спуститься на Землю и не работать под прикрытием у меня не получится. Ребекка не отвяжется. — Мими хмыкает, нехотя кивает головой. — Но какое-то время я могу просто мылить ей глаза. Буду говорить что-то вроде: «Ваша дочурка почти забыла сатанинское отродье, она почти каждый день общается со мной, Люцифер в отчаянии, он не вернётся.» —А мы в это время подтолкнём Люция на путь к возвращению… — Мими понимает, к чему идёт речь, глаза загораются азартным огнём. — …Допустим. Что дальше? —Дальше вам нужно будет открыть приватный водоворот. Закинете туда Люцифера, доставите Сатане, и разбирайтесь, как хотите. — Дино мягко двигает девчонку назад, сам поднимается со стула, теперь разглядывая ее сверху вниз. — Я смогу помочь только с Ребеккой. —А если она захочет проверить? Если прочтёт воспоминания? — Мими не испытывает смущения. Никогда. Но под пристальным взглядом небесных зениц едва заметно стушевалась. — Тебя ведь накажут. —Этим займётся Ади. — Блондин делает размеренные шаги к окну, рассматривает снующих в небе бессмертных. — Каждый раз, когда я буду на аудиенции… —…Он будет менять твои воспоминания воздействием! — Мими довольно щёлкает пальцами, подходит к мужчине, беззлобно толкая того в плечо. — Ещё сможешь стырить у бати амулет, чтобы шлейф энергии не учуяли. —Об этом я и думал, малышка Мими. — Небесные зенки вновь пригвождают демоницу взглядом, отчего та уводит глаза. — Хватит быть тряпкой. Пора что-то делать со своей жизнью. —А ты, оказывается, не бесполезен. — Мими улыбается, кладёт руку на плечо мужчины и, приподнимаясь на носки, оставляет лёгкий поцелуй на щеке ангела. — Увидимся, Дино. Блондин ещё долго смотрел в закрытую дверь, удерживая пальцы на горящей щеке. —Люцифер, я хочу домой! — Виктория ноет уже почти час, виснет на шее брюнета и катается на ней из стороны в сторону. — Зачем ты меня сюда притащил? —Кости твои размять. — Люцифер был не против таких качелей, и подталкивал девушку ладонями то в один бок, то в другой. Только бы не жаловалась. — Мы прогуляемся немного, и пойдём домой. —Где мы вообще? — Виктория запрокинула голову назад, рассматривая небольшую брусчатую аллейку, вдоль которой расположились люди и чего-то ждали. — Решил вернуть меня к моим бомжикам? —Очень смешно, Уокер. — Наконец, брюнет снимает девчонку со своей шеи, разворачивая ее лицом к мероприятию. — Эти люди собираются тут каждую пятницу и воскресенье и разрисовывают аллею мелками. Я подумал, что тебе будет интересно посмотреть. Уокер сразу поменялась в лице, неспешно проходясь вдоль бордюра и рассматривая уже законченные разноцветные рисунки. Местами люди собирались в целые группы, рисовали масштабные проекты, а улыбка не сходила с их лиц. —У тебя последнее время не было ни времени, ни возможности развлечься, — Люций вновь возвращается во вчерашние события, но умело трясёт головой, избавляясь от этих мыслей, — почему бы не вырваться из рутины и просто поглядеть на уличные художества? — Это действительно красиво, — Вики доходит почти до середины дорожки, но потом устало приземляется на бордюр, тяжело вздыхая, — но я правда очень устала. Может, мы сможем вернуться сюда в пятницу? —Если откладывать жизнь на потом, в старости оглянешься и поймёшь, что ничего не успела сделать. — Люций присаживается рядом, гладит девчонку по спине. — Не спеши жить, все успеешь. Просто прикрой глаза и прислушайся. Уокер повинуется, закрывает глаза и откидывает голову назад. Где-то вдалеке слышит радостные визги детей, на деревьях мелодично щебечут птицы, а ветки деревьев тихо шелестят, наполняя воздух летней атмосферой. Девчонка невольно улыбается, слышит шёпот брюнета под ухом. —Вот видишь, — Мужчина целует ее в щеку, вновь опаляет лицо жарким дыханием и вновь исчезает из ее пространства, — иногда приятно и полезно сделать паузу. Даже если совсем ненадолго. —Ты прав. — Уокер открыла глаза, утыкаясь взглядом в брюнета, что протягивал свою руку. —Теперь можешь вновь возвращаться к делам, делать свой проект. — Люцифер подтягивает девчонку на себя, трется губами о девичий лоб. — Я проведу тебя, чтобы не встряла в неприятности. Они неспеша прогуливались вдволь улиц, Виктория не прекращала что-то рассказывать Люциферу, пока тот с улыбкой на лице смотрел в счастливые серые глаза. Мужчина был безумно рад, что смог вытащить девчонку из серых будней и дать ее голове отдохнуть. Оказывается, важен не только секс. Точнее, он вообще почти не важен. Намного приятнее проводить время за разговорами, медленными поцелуями, пронзительными взглядами. Люцифер был преисполнен эмоциями, и не уверен, что сможет стереть эту глупую улыбку с лица, пока видит тараторящую Уокер. Секс — лишь быстрый способ получить похожие эмоции, и то на короткий срок. Правда теперь брюнет готов руку на отсечение положить: если он испытывает столько эмоций от одних лишь разговоров и поцелуев, что с ним случится, когда они впервые переспят? Не когда, а если…Ты же собрался возвращаться..? И опять навязчивые мысли накрыли голову мужчины. А все было так хорошо. Нет. Он не может подвести ад. Если он не вернётся, ангелы пропихнут туда свою кандидатуру, перед этим сместив отца самым быстрым и удобным способом. А Уокер ты можешь подвести..? Совесть позволит..? —Заткнись, блять… — Люцифер едва слышно бубнит себе под нос, кривится, старается не думать об этом. Только не сейчас, когда все настолько хорошо. —Ты что-то сказал? — Сипло спросила Виктория, оборачиваясь лицом к мужчине у самого порога своего дома. —Мысли вслух. Не бери в голову. — Брюнет мягко обволакивает талию девчонки, вновь целует, только теперь уже на прощание. — Увидимся? —Непременно. Уокер в последний раз стреляет глазками в мужчину, после чего выпутывается из его рук и исчезает за дверью своего дома. И Люцифер двинулся домой, а на его лице играла счастливая ухмылка.