Прозрение

      Киба проснулся от мягких осторожных прикосновений к своему лицу и, с трудом разлепив лишь один глаз, растянул губы в улыбке. Хината лежала на животе рядом с ним и, опираясь на локти, водила пальцами по его лбу, щекам и губам. Она улыбалась, заворожено рассматривая лицо Кибы, и не понимала, отчего раньше не обращала внимания на то, как он красив.       — Утречка, — заметив, что Инузука, наконец, отошел ото сна, промурлыкала Хината. — Ну ты и соня.       Киба приподнялся на локте и обратил взор к часам на стене.       — Еще даже девяти нет, — сонным голосом прохрипел он и обеспокоенно взглянул на Хинату. — Не-е-ет, только не говори, что тебе нужно уходить прямо сейчас…       Она приблизилась к Кибе и, прижав ладонь к его щеке, коротко поцеловала в губы.       — Я должна забрать Химавари от дедушки после обеда. А до тех пор могу остаться здесь.       Инузука переменился в лице, не скрывая радостного облегчения.       — Тогда дай мне пять минуточек, — он улегся на подушку, наскоро взбив ее рукой, и расслабленно прикрыл глаза. — А потом займемся любовью.       — Ты не успел толком проснуться, а уже думаешь об этом? — хихикнула Хината, укладывая голову на его груди.       — Когда в моей постели лежит такая женщина, к тому же, совсем без одежды, я по определению не могу думать ни о чем другом.       — Поспи еще немного, — прижавшись губами к его теплой груди, ласково промолвила она и села в кровати, пропуская сквозь пальцы спутанные волосы и даже не пытаясь прикрыть наготу. — Я пока приготовлю тебе завтрак.       Киба нахмурился и оторвал голову от подушки.       — На кой мне завтрак, когда рядом ты? Не хватало еще тратить время на готовку. Давай-ка падай обратно и продолжай делать меня счастливым.       Хината удивлено моргнула, послушно укладываясь ему на грудь. Она не привыкла нежиться в постели поутру, ведь у нее были обязанности, которые ею регулярно безропотно выполнялись: приготовить для семьи завтрак, собрать для мужа бенто на работу, которому он часто предпочитал быстрорастворимый рамен, а также бесконечные стирку и уборку никто не отменял. Обычно Хината старалась не оставлять большинство домашних дел на вечер, но порой хотелось просто остановиться и посвятить хотя бы немного времени себе. Хинату вдруг уколола мысль о том, что Наруто не изъявлял желания заняться с ней любовью с утра или просто поболтать, лежа в обнимку, хотя когда-то раньше такое случалось. Ино часто делилась милыми подробностями семейной жизни, где присутствовали все эти, казалось бы, обыденные вещи, и Хината ненароком задумывалась над подобными мелочами в своем браке. Она даже подумывала о том, что не удовлетворяла супруга в интимном плане или внешне больше не привлекала его. Да что только Хината себе не накручивала, сталкиваясь с равнодушием Наруто.       Но так было раньше. Теперь, зная, что она может быть желанной и привлекательной для мужчины, Хината больше не собиралась искать изъяны в себе. Она полюбила свое изменившееся после двух беременностей и родов тело, которого часто стеснялась даже перед мужем, и не выискивала на лице первых морщинок. С Кибой Хината расцветала на глазах, как один из прекрасных цветков, выращенных с заботой в ее саду. Ощущая себя женщиной, она осмелела и, поборов стеснение, позволяла себе испытывать удовольствие от близости с мужчиной и самой проявлять инициативу. Могла ли Хината ранее подумать, что когда-нибудь станет такой? Совершено точно — нет.       — Ты чего там притихла, Хина? — спросил Инузука, ласково поглаживая ее по волосам и перебирая их мягкие прямые пряди.       — Нет, ничего, — отряхнувшись от ненужных размышлений, ответила она. — Думаю, пока мы еще не оделись, нам стоит…       — Больше ничего не говори! — прервал Хинату Киба и лихо перевернул ее на спину, сопровождаемый негромким удивленным писком. — У-ух, ну ты сама напросилась...       Она рассмеялась, совсем позабыв, о чем сейчас думала, и поскребла ногтями его бородатый подбородок, следом вовлекая в до головокружения нежный поцелуй.       Они несколько часов провалялись в кровати, напрочь потеряв счет времени. Хината часто замечала, что рядом с Кибой часы превращаются в секунды: не успевала она переступить порог его дома, как ей уже нужно было уходить. Но Хината старалась не думать о скорой разлуке и растрачивать себя на преждевременную грусть.       Киба неспешно скользил губами по трепещущему телу любимой, когда их идиллия была прервана настойчивым стуком в дверь. Хината вздрогнула и замерла, затаив дыхание, а Инузука прижал указательный палец к губам, призывая ее помалкивать.       Поднявшись с кровати, Киба обернул вокруг бедер попавшееся под руку покрывало и, прикрыв дверь спальни, вышел в коридор. Подойдя ко входной двери, он неслышно чертыхнулся и досадливо зажмурился: «самое время» для незваных гостей.       — Ты на часы-то вообще смотришь? — недовольно выпалил Инузука, придерживая на себе покрывало, прикрывающее причинное место.       Шино поджал губы и с головы до ног окинул недоброжелательного хозяина дома хмурым взглядом, прячущимся под очками.       — Смотрю, друг мой, ты не рад мне, — мрачно проговорил Абураме.       Киба тихонько выругался, зачесывая назад растрепанные волосы, и виновато потупил взгляд.       — Извиняй, Шино. Конечно, я всегда рад тебя видеть, но ты слегка… ну, не вовремя, в общем…       Абураме сделал шаг вперед в попытке заглянуть Кибе за спину.       — Ты что там, с женщиной?       Инузука покачал головой, лихорадочно придумывая правдоподобное объяснение тому, почему не мог впустить к себе лучшего друга, которому обычно было позволено входить сюда безо всякого приглашения и делать все, что ему заблагорассудится. Сам-то он врывался к Шино даже без стука, зная о дурной привычке бывшего сокомандника не запирать двери.       — С чего ты это взял? — Киба не придумал ничего лучше, чем ответить вопросом на вопрос.       Шино гулко усмехнулся, указывая на покрывало Кибы.       — Ты передо мной стоишь, в чем мать родила.       — Может, я в душе был, ты не подумал об этом? — не сдавался он, сведя брови на переносице. — А-а-ай… До чего ты душный, Шино!       — Да на тебе не полотенце даже, — скривился Абураме, кивая на Кибу ниже пояса. — У тебя… появился кто-то?       Киба начинал закипать. Вот прицепился!       — Да, я не один, — нехотя признал он, снова нервно запуская руку в свою шевелюру. — Может, попозже залезешь мне в душу? Я тут слегка… занят.       — Понял я, — на губах Шино заиграла ухмылка, и он медленно отступил.       — Вечерком свидимся, — натянуто улыбнулся Киба и тут же захлопнул дверь перед самым его носом.       Растерянная Хината выглянула из спальни сразу же, как только услышала хлопок двери.       — Киба-кун?       — Испугалась? — он улыбнулся и в несколько широких шагов оказался рядом. — Ты… — Инузука хмуро глянул на Хинату, — ты чего оделась-то?       Она уронила взгляд на одежду, что напялила на себя так быстро, как только могла, и тряхнула головой.       — Это был Шино-кун?       — Да, — Киба цокнул языком. — Как-то стремно вышло. Все-таки, грубо я его выпроводил…       — Думаю, он не должен обидеться, — с улыбкой предположила Хината.       — Ага, — фыркнул Инузука, скривив физиономию, — Шино-то? Он до сих пор припоминает тот случай столетней давности, когда мы не взяли его с собой на поиски Саске.       — Значит, тебе придется хорошенько перед ним извиниться.       — Куда ж я денусь. А ты, Хина, не испытывай мое терпение. Раздевайся, да побыстрее.       Хината хихикнула над его строгим тоном и взялась пальчиками за завязки своего легкого сиреневого платья.       — А то что?       Киба хищно улыбнулся, сощурив глаза. Когда Хината становилась такой раскованной, его переполняло острое желание взять ее в ту же секунду.       — Хочешь проверить?       — Хочу, — кивнула она, не страшась необузданного зверя, сидящего внутри этого добродушного весельчака, умеющего любить нежно и трепетно.       Словно отрывая от себя частицу собственного сердца, Киба попрощался с Хинатой после обеда и без конца печально вздыхал из-за ее ухода. На душе было тоскливо. Впрочем, он ощущал эту пронзительную тоску перманентно, если любимая была не рядом.       Киба неумолимо привыкал к ее постоянному присутствию и боялся даже подумать о том, что с ним станется, когда Хината перестанет приходить. Он не ведал, что было у нее на уме, и не хотел этого знать. Находиться в неведении казалось Кибе куда лучше, чем столкнуться с правдой, где выяснится, что Хината была с ним только чтобы насолить Наруто. Пусть Инузука и не верил, что она на такое способна.       Как и обещал, к вечеру он засобирался на встречу с Шино. Давненько Киба не болтал по душам с лучшим другом, и сегодня почувствовал необходимость в простом разговоре.       Завидев Абураме в освещенном уличными фонарями проулке, Инузука ускорил шаг, коротко обернувшись на Акамару, и вскинул ладонь в приветственном жесте.       — Давно ждешь? — спросил он Шино.       — Нет. Выпьем?       Киба усмехнулся, неслабо хлопнув друга по плечу.       — Спрашиваешь!       Они зашли в ближайший паб, устроились за небольшим столиком, огороженным ширмами, и заказали себе выпить. Инузука решил договориться на берегу: сегодня за выпивку платит он, в качестве извинения за утреннюю неприветливость. Ну, а Шино, в свою очередь, противиться внезапной щедрости друга не стал.       — Хорошее пиво, — отметил Киба, шумно выдыхая после того, как от жажды разом осушил полкружки холоднющего пенного.       — С этим я спорить не стану, — кивнул Абураме, сделав лишь парочку небольших глотков. — Но я не пиво с тобой сюда обсуждать явился.       — Можем обсудить твоих спиногрызов, — предложил Инузука шутливо. — Не надумал уволиться и сохранить остатки разума? Ты-то без работы не останешься.       Шино взглянул на Кибу так, будто его высказывание прозвучало оскорбительно.       — Я свою работу люблю.       — Мазохист хренов, — съязвил он с усмешкой.       — А что насчет тебя?       Киба нахмурился, снова пригубив из своей кружки. Он понимал, что рано или поздно Шино спросит его о загадочной утренней гостье, но так и не придумал никакой достойной легенды. Абураме прекрасно знал, что у Кибы сейчас никого нет, а первую встречную женщину к себе домой он бы ни в жизнь не потащил.       — А что я? Скоро вольюсь в привычный ритм жизни. Уже не терпится почувствовать себя свободным человеком, а не калекой, запертой в четырех стенах.       — Я, конечно, рад этому. Но спрашивал не о том вовсе.       «И на что я только надеялся? — подумал Киба. — Этого зануду не отвлечь пустой болтовней».       — Если честно… — он опустил голову: стало как-то совсем не до смеха. — Даже не знаю, что и сказать…       Киба не хотел рассказывать никому об их отношениях с Хинатой, тем более, без ее ведома. Было ясно как день, что ничего, кроме порицания эта новость у их друга не вызовет, да и вообще у кого бы то ни было. Но Инузуку тянуло рассказать. Становилось все труднее вариться в этом полном неопределенности безумии одному. Ведь он даже с Хинатой не мог заговорить о том, что их ждет дальше. Боялся. И даже сам не знал, чего именно.       — Почему же? — недоумевал Шино, надеясь послушать увлекательный рассказ об очередной пассии друга, с которой, он был заведомо уверен, Киба долго не протянет. Но, глядя на него, можно было предположить, что история, связанная с утренним визитом Шино, не так уж и проста.       Киба долго колебался, не зная, как лучше поступить. Стоит ли так опрометчиво изливать Шино душу? Врать Киба плоховато умел, а значит, всякие небылицы на Абураме эффекта не возымеют и лишь разожгут в нем еще больший интерес. Оставалось только признаться.       — Этим утром я был с Хиной.       Шино нахмурился, слегка подавшись вперед.       — Ты о нашей Хинате толкуешь сейчас?       Киба раздраженно дернул губой.       — А о ком еще, болван?       — Нет, — усмехнулся Абураме, деловито отпивая из кружки. — На твои шутки второсортные не поведусь я.       — Шутки? — возмущенно выпалил Киба. Резко захлопнув рот, он подался вперед и прошипел: — Ты серьезно думаешь, что я стал бы о таком шутить? Здесь нет ничего смешного, Шино!       Абураме снова нахмурился, поглядывая за тем, как перемещаются и лопаются пузырьки в его стакане.       — Стало быть, не шутка это?       — Охренеть блин, — картинно поразился Инузука. — Ты докопался до истины. Поздравляю!       — А вот тебя мне поздравить не с чем, — загробным голосом произнес Шино и тоже придвинулся ближе к Кибе. — Конечно, если объяснения другого нет тому, что ты в одном доме с Хинатой голышом бродил.       Инузука уронил голову на стол, обхватывая ее руками. Говорить с Шино о связи с Хинатой оказалось в тысячу раз сложнее, чем он мог предположить. Вдаваться в подробности Киба бы не стал и под страхом смерти, но Шино, похоже, понимал суть, изложенную только прямым текстом.       — Мы переспали. И… это продолжается какое-то время.       Абураме схватился за кружку и с жадностью принялся опустошать ее дочиста, после чего шарахнул ею по столу, заставив Кибу отпрянуть от неожиданности.       — Не желаю верить, что на такое безрассудство Хината решиться смогла. Как такое вообще произошло? Киба, ты хоть понимаешь, что замужем за Наруто она? Семья у них, дети.       Инузука крепко стиснул зубы, испепеляя своего друга взглядом черных глаз с пугающе необычным вертикальным зрачком. Шино, разумеется, можно понять: он был потрясен и растерян, услышав такое от Кибы. Но ему все равно хотелось двинуть сенсею Академии по физиономии. Он его за идиота, что ли, держит?       — Да, я знаю, что Хината замужем. Знаю, что у нее с Наруто общие дети. Знаю, что веду себя как последний мудила по отношению к нему, но я ничего не могу с собой поделать, Шино. Я… просто…       Естественно, Абураме всегда знал о его чувствах к Хинате, но с уверенностью думал, что Киба их давно перерос. Оказалось, ничего подобного. Сидящий напротив мужчина, точно как тот влюбленный по уши подросток, выглядел обреченным до конца дней любить ту, которая принадлежит другому.       — Казалось мне, ты давно отпустил ее, — уже вслух размышлял Шино. — Свою влюбленность детскую.       — Детская влюбленность, — с ухмылкой вторил Киба. — Если бы это была просто детская влюбленность, я бы сейчас здесь не сидел. Слабый перед ней и своими чувствами тридцатитрехлетний мужик, — он скривился. — Мне от самого себя тошно.       Шино вздохнул.       — Чего ж тебе спокойно с Тамаки не жилось? Она бы тебе хорошей женой стала, детей родила. Известно мне, что хотел бы ты семью завести и отцом стать. У Хинаты-то есть уже семья. С Наруто.       — Потому что я не любил ее! — взорвался Инузука и следом безвольно опустил голову. — Я никого, кроме Хины, никогда не любил, — тихо добавил он.       Абураме окликнул официанта и, заказав еще пива, взглянул на друга.       — Жесток ты к себе, Киба.       — Пусть так. Но я не в силах вырвать из груди сердце и отмучиться, наконец. Это как болезнь, — он безрадостно усмехнулся. — Точно, неизлечимая болезнь, которая понемногу сжирает меня уже долгие годы и продолжит это делать, пока я кони не двину.       — Значит, так ты характеризуешь свои к ней чувства? Это то, от чего ты всегда избавиться хотел. Как сказал ты? Отмучиться. А теперь подумай сам, как отразится на тебе ваша связь. Она сгубит тебя, Киба. Потому что Хината не откажется от семьи своей, решив сбежать с тобой на край света.       — Я не просил ее об этом, — раздраженно выдавил Киба, сглатывая ком в горле.       — Но в души глубине ты грезишь об этом. Однако Хината с Наруто связаны. Не знаю, чувствами ли, но совершенно точно своими детьми.       — Знаю.       Шино благодарно кивнул официанту и притянул себе полную кружку пива, без промедления делая глоток.       — Тогда зачем…       — Я чувствую себя счастливым, — перебивая друга на полуслове, обронил Инузука. — Не скрываясь открыто смотреть на нее, сколько пожелаю, и ощущать на себе ее ответный взгляд… Мне не объяснить того, что я испытываю. Раньше мне хватало просто знать, что она в порядке, но теперь… Мне этого стало мало. К тому же, я знаю, что Наруто не смог сделать ее по-настоящему счастливой. И это не дает мне покоя.       — А с тобой, выходит, Хината бы счастлива была? — с нажимом спросил Шино.       — Да. Конечно, да, Шино.       Абураме хмыкнул в кружку, отпивая еще.       — Самоуверенно.       — Да похеру мне, самоуверенно или нет, — взвился Киба, откидываясь на спинку стула и хватаясь за кружку. — Ради благополучия Хины я на все готов.       — Раз так, — с очередным вздохом произнес Абураме и пристально посмотрел в печальные глаза своего товарища, что нельзя было увидеть из-за непроглядных стекол его очков, — найди в себе силы прекратить все это. Потому что, как я говорил уже, ваши отношения не приведут тебя ни к чему, кроме разочарования. А мне, как другу твоему, горько смотреть на это будет.       Киба устало сомкнул веки, крепко сжимая ручку пивной кружки. Шино сегодняшним вечером озвучил все то, что Инузука сам прекрасно понимал, но побоялся рассуждать об этом так открыто даже в собственных мыслях.       — Прости, Киба, — вновь заговорил Абураме, — может, резок я был в словах своих, но ты знаешь, с тобой лишь честным я быть могу.       — Спасибо, дружище, — деланно улыбнулся Киба, вернув на стол нетронутую кружку. — И… пусть это останется между нами.       — Обидно это, — нахмурился Шино. — Неужто думаешь ты, что я кому-то о таком рассказать могу?       — Нет, просто…к слову пришлось.       — Пойми, судить вас не смею я. Все только время рассудит.       Киба отрешенно кивнул. Шино вновь был прав.       Попрощавшись с другом спустя какое-то время, Киба брел по Конохе в одиночестве. Настроение, конечно, достигло нулевой отметки, но вовсе не из-за Шино и его справедливой точки зрения. Инузуке было ужасно паршиво оттого, что его собственное понимание ситуации никак не меняло дело. Он все еще оставался верным щенком, что каждый раз ждет у дверей появления хозяйки своего несчастного сердца, и позволял невидимому ошейнику стягивать шею удушающей тоской.       Вернувшись домой, Киба впал в еще большее уныние. Его постель вся пропиталась запахом Хинаты, и он уткнулся лицом в подушку, жадно впитывая его в себя и ощущая при этом невообразимый трепет в груди. Ему хотелось сейчас обнять ее. Просто обнять и провалиться в сон, дабы не думать о том, что сейчас терзало его. Киба желал еще хотя бы раз проснуться в объятиях Хинаты.       Продолжая грезить о ней, Киба полночи пролежал в кровати без сна, а потом-таки забылся. Но даже во сне ему не было покоя: там он видел Хинату, что слезно упрашивала его об одном.       Отпустить ее.